Попытка облегчить боль. Маленькие повести о любви

– Не скажи, Алик. В этих городишках сейчас в обычных столовых цены такие – ого-го. А готовить не умеют.

– Поэтому и будем искать ресторан.

– Пока что нам надо искать нужный адрес. Вот и город на горизонте.

Городок поделён железной дорогой на две части. Самое плохое, когда надо развозить товар сначала в одну часть города, потом в другую. Но сегодня у нас все адреса по одну сторону от ЖД. Дело идёт быстро. Я замечаю приличное здание, обшитое белыми пластиковыми рейками с вывеской «Золушка».

– Даня, давай в «Золушку» завернём.

– Что-то мне название не нравится, – Алик привередничает.

– У них тут птицефабрика есть. Там должна быть хорошая столовая.

– А обещали – ресторан. И потом, я боюсь птичьего грппа.

– Я вспомнил, у них в ресторане совсем не умеют готовить. Самое вкусное, что я там ел – это были консервы – шпроты в масле. А птичий грипп до нас ещё не добрался.

– Смотрите, вот бабка с ведром идёт – точно, пошла на птицефабрику, яйца покупать.

Мы обгоняем бабку в фиолетовом пальто и в валенках, и ведро у неё фиолетовое.

Вывеска у птицефабрики скромная. А яйца здешние в городских магазинах самые дорогие. Заходим внутрь. На дверях столовой объявление: «Обед для посторонних с 13 часов». Я смотрю на часы – десять минут второго, как раз самое время пообедать посторонним. Но тётка в белом халате и тюрбане говорит: «Мы посторонних не кормим». «Но там у вас объявление – обед для посторонних с 13 часов», – говорю я. «Это старое объявление». «Тогда снимите его». «Некогда». Тётка в белом халате выскребает из огромной кастрюли тушёную капусту. Алик куда-то исчез. Вот когда нужно его обаяние, он отсутствует. Даня идёт к дверям и срывает объявление об обеде для посторонних. Тут в столовую входит Алик с хорошо причесанной женщиной. Она еще и хорошо одета, и от неё исходит запах дорогого парфюма. В столовой происходит суета, по которой я отлично понимаю, что Алик привёл сюда большого начальника. Для нас уже накрыт белой скатертью стол, поставлены стеклянные фужеры, ложки и вилки хорошей стали. Алик знакомит нас с директором фабрики – Аллой Витальевной. Алла Витальевна смотрит на Алика с обожанием. Тётки в белых халатах суетятся. Мой брат хочет обратить внимание Аллы Витальевны на себя:

– Я бы съел яичницу из пяти яиц, – говорит он.

– А я – из двух, – добавляю я, – со сливочным маслом.

Алла Витальевна делает заказ. Нам приносят бутылку белого «Шардене», сок, салат из свежих помидор и огурцов. У Алика и Аллы Витальевны происходит какой-то интимный разговор. Они поднимают бокалы и пьют за что-то сугубо личное. Я существую сама по себе. Брату моему тоскливо, он лишён и выпивки и женщины. Обречённо наливает в фужер сок.

Обед вкусный, только скучный. Весело лишь Алику. Они с Аллой Витальевной уходят. Мы с Даней пытаемся расплатиться за еду, но у нас ничего не берут, лишь кланяются и приглашают заезжать ещё. В ожидании Алика мы выходим на улицу покурить. Я захожу в крошечный магазинчик при фабрике, покупаю несколько замороженных кур, решётку яиц. Всё гораздо дешевле, чем в городе. Даня кривится, когда видит меня с покупками, он всё берёт только в супермаркете, остальных магазинов не признает. А в этом его супермаркете перед новым годом продавали подмороженные свежие огурцы в целлофановой упаковке, давно увядший укроп и дряблый имбирь. Под шумок новогодних покупок они всё на прилавок выкладывают. А народ берёт не глядя. Я не обращаю внимания на его ворчание. Прежние времена приучили меня к экономии во всём. Тут появляется Алик с тремя пакетами. В них для нас подарки от Аллы Витальевны – свежие яйца и только что забитые куры.

В машине Алик весело рассказывает о слезах экстаза Аллы Витальевны.

– Кажется, она мне спину расцарапала, – сообщает Алик мне и Дане, ни сколько не смущаясь таких подробностей.

– Алик, почему ты ведёшь себя именно так?

– Потому что я живу сегодня, и завтра для меня не существует. Вот встретил Аллу Витальевну, а мы с ней два года не виделись. Сделал приятное и ей и себе. Она меня долго будет вспоминать, а я её забуду через полчаса.

Я поворачиваюсь к Алику, смотрю на него в упор. Он не отводит взгляда, улыбается. Передо мной сидит мужчина, который нужен всем женщинам мира. И ему нужны все. А что он будет делать в 58 лет? Он до них просто не доживёт.

– Дина, а ты почему живёшь именно так?

– Потому что я должна дожить до завтра.

Дорога становится всё хуже. Её почти нет. Во времена социализма я как-то сопровождала делегацию немецких журналистов, приехавших в нашу страну. Мы ездили по глубинке России, и немцы потом написали: «У русских дорог нет. Ездят прямо по земле». А сейчас мы едем по снегу, но под ним всё же угадывается дорога. По крайней мере мы знаем направление.

Я люблю белое вино. Такое, как «Шардене», которым угощала нас Алла Витальевна. А на Кавказе в основном пьют красное. Оно там вместо воды. Для утоления жажды. Но мой вкус там уважали и знали, что если я буду в компании, надо припасти белого сухого вина. Однажды я возвращалась с вечеринки, которую устраивали знакомые офицеры. Женщина на войне – большая редкость. Ей все хотят угодить, получить от неё какой-нибудь знак внимания. Местечко, где я работала уже довольно долга, было тихим. Со всеми я была знакома. Поэтому мужчины-офицеры хорошо знали мой характер и никогда не переступали дозволенной черты. Служили там и офицеры из местных жителей. И вот один из них пошёл меня провожать домой после вечеринки. Мы шли по тёмной улице, мило болтая о пустяках. Навстречу нам двигались какие-то люди в камуфляже. Когда они с нами поравнялись, один вдруг подпрыгнул, чтобы влепить мне в лицо ногой. Подошва у ботинка была толстая и тяжёлая. Но я успела увернуться от удара. А вот очки разбились вдребезги, поранив щёку. Мужчина был готов бить меня снова, но я тоже кое-что могла ему предложить. Чего он явно не ожидал. Он получил от меня сильный удар ногой в грудь, упал на асфальт и больше не шевелился. Мой попутчик и тот, второй, уже целились друг в друга. Я закричала. Но выстрелы прозвучали, и оба мужчины повалились на землю. Я, вся в слезах и крови ринулась обратно. С вечеринки разошлись не все. Самые большие начальники ещё сидели за столом, пели русские песни. Уже под коньяк. При виде меня замолчали. Велели успокоиться и всё рассказать. Я рассказала, как было дело. Командир спросил: «Документы при тебе?» «Да». «Сейчас полетит самолёт в Москву. Вот тебе деньги на билет до дома. Что делать, я думаю, ты знаешь». Я знала. Сидя в самолёте, и ещё раз прокручивая в голове события прошедшей ночи, я поняла, что если мужчины, бывшие около меня, мертвы, то мне захотят кровно отомстить все их родственники. Перспективка. Но, прежде всего, надо успокоиться и, приехав домой, никого не напугать. И никому никогда не рассказывать об этом. Какова была причина нападения, я так и не узнала, как не узнала, остался ли кто – либо в живых.

Дома мама и папа слегка удивились моему внезапному возвращению налегке. Но им было не до меня. Тяжело болел мой старший брат Савелий. И надо же такому случиться, именно в это время от него ушла жена, подбросив дочку Варю моим престарелым родителям. Савелий обрадовался моему появлению. При этом сказал, что сейчас может спокойно умереть, потому что есть на кого оставить дочку. Он умер через неделю. Через месяц умер отец, – не перенёс потери любимого сына. Жизнь казалась мрачной, и просвета не предвиделось. Даня в это время увольнялся из армии и разводился с очередной женой. Это тоже не улучшало настроения. Но надо было продолжать жить. Воспитывать и растить Варю, помогать маме, искать работу. Я была уверена, что с двумя высшими образованиями мне цены нет. Но в то время могли прилично зарабатывать только люди, занимающиеся торговлей. И я закончила курсы бухгалтеров, чтобы устроиться в какой-нибудь магазин или в торговую фирму. Тут явился свободный, как ветер, Данька и заявил – надо создавать своё дело. Он оставил меня «на хозяйстве», то есть дома, а сам принялся «балдакружить» – его выражение. Как он вёл дела, – не знаю. Я занималась оформлением своих документов – переводила всё на девичью фамилию. В новый паспорт не вписали моего сына. Я обнаружила ошибку не сразу, но исправлять не стала. Не хотелось мне лишний раз привлекать внимание к своей личности. Так что получалось, – я не замужем и ребёнка у меня нет. В это время и появился в нашем доме Алик. Он у нас ел, пил, ночевал, расхаживал по квартире в шёлковых трусах, за что неоднократно нарывался на мои скандалы. Благо квартира у нас большая – пять комнат со сталинскими потолками, всем места хватает. Вскоре Алик купил себе дом, и мы зажили своей семьёй. Но он так и остался лучшим Данюшиным другом, не смотря на моё неоднозначное к нему отношение. У брата появился бизнес, которым мы сейчас и занимаемся.

Пошёл снег. Даня включил «дворники». Наконец-то последний пункт нашей поездки. Городок этот, как и все остальные, маленький, приземистый, бедный. Но Данька любит сюда ездить, одна из заведующих аптекой в него влюблена, как кошка. И эту аптеку брат оставляет напоследок. Нас там ждут, как дорогих гостей. Приняв товар, заведующая приглашает к себе. Дома у неё накрыт стол. Ужин – хоть куда. Наверное, всю ночь жарила и парила девушка Света. В её трёхкомнатной квартире уютно, тепло, поэтому хочется спать. Света стелет мне на диване в маленькой комнате. Я тут же засыпаю, коснувшись щекой подушки. Мне снится сон, который повторяется довольно часто. Я вижу дорогу, но не зимнюю, заснеженную, а летнюю, освещённую солнцем. Вдоль дороги стоят мужчины, я знаю, что у них всех одно имя – Дмитрий. Это Митя – моя первая любовь, Дима – мой муж и Митя – мой сын. Они не голосуют, они молча ждут: кого я возьму в свою машину. Но сон всегда прерывается на одном и том же месте – мне остаётся несколько метров, чтобы доехать до Мити… Я страстно хочу доехать и распахнуть перед ним дверцу, но я всегда просыпаюсь в этот момент. Вернее, меня будит либо телефонный звонок, либо будильник. А сейчас я чувствую горячее дыхание на своём лице и просыпаюсь. Открываю глаза – перед диваном на коленях стоит Алик.

– Что? – говорю я тихо и даже ласково, всё еще находясь под впечатлением сна.

– Дина, все женщины мира меня хотят.

– Тебе обидно, что я не хочу тебя? – я надеваю очки, чтобы лучше разглядеть гримасу разочарования на его лице.

– Нет. Мне не обидно. Я пришёл сделать тебе предложение.

– Деловое?

– Расценивай, как хочешь. Дина, выходи за меня замуж.

– Ты хочешь, чтобы я села в тюрьму за убийство по неосторожности?

– Почему, Дина!? Почему ты отказываешь?

– Потому что я живу в условиях, в которых жить не хочу.

– Выйдешь за меня, и всё изменится.

– В том-то и дело, что нет. Всё только усугубится.

– Ты отказываешь окончательно?

– Да.

– Тогда я женюсь на первой встречной! – это звучит, как угроза.

Алик уходит. Я снова проваливаюсь в сон и еду по той же дороге. Прерывистое дыхание над моим лицом возвращает опять в реальность. Я открываю глаза. Возле дивана стоит большая собака и пытается лизнуть мой нос. Мне становится легко и весело. Зачем мне знать, чем кончится сон? Я, конечно же, возьму с собой Митю в дальнюю дорогу жизни. Но где он – Митя? Почему не пытался меня искать? Вот уже несколько лет я живу в родном городе, и ни разу не встретила его. Где же я его могла встретить? На трамвае я почти не езжу. В ресторане или кафе? А почему бы мне самой его не поискать? Всё не было времени с этим переустройством жизни. Хотя, если поставить цель – Митю можно найти. Но ведь я боюсь. Боюсь, что разыскав его, разочаруюсь. А ещё больше боюсь, что разочаруется он. Я снова засыпаю. Мне ничего не снится, но вдруг ко мне приходит озарение. В ту ночь на Кавказе я пострадала случайно! Меня не хотели убивать, но я оказалась свидетелем. Я шла с человеком, который был замешан в каких-то тёмных делах. Те двое появились, чтобы убить его. А тут подвернулась я… Всё, надо просыпаться. Но глаза не открываются. Веки – свинцовые. Сон навалился, как медведь. Меня засасывает в чёрную дыру без видений и мыслей.

Просыпаюсь ранним вечером. На улице сиреневые сумерки. В большой комнате горит свет, слышен весёлый голос моего брата. Пора ехать. За столом сидит радостный Данька со своей девушкой и грустный Алик. Кажется, впервые я вижу его без улыбки на лице.

– Алик, ты рассказал о своём решении?

– Да, ребята. Я сделал Дине предложение руки и сердца, но она мне отказала, поэтому я сказал, что женюсь на первой встречной женщине. Говорю при свидетелях.

– Ничего себе! – присвистывает Данька.

Девушка Света смотрит на него с мольбой. Если бы он сделал ей предложение, она не раздумывала бы ни секунды. Но мой брат не обращает внимания на её немую просьбу. Или делает вид, что ему всё равно? Поэтому Свете приходится улыбаться через силу и жить в предлагаемых обстоятельствах.

Обратно дорога всегда короче. Видимо потому, что знакома водителю. У обочины стоит женщина, голосует. Даня останавливается. Женщина садится сзади рядом с Аликом. Ну, держись, провинция. Сейчас городской плейбой покажет тебе класс. Я ни сколько не удивлюсь, если Алик начнет заниматься с ней сексом на заднем сиденье в нашем присутствии. Но Алик молчит. Зато женщина говорит без умолку. При чём пытается «акать». Ведь едет в машине с московскими номерами.

– Я на наш совхозный автобус опоздала. Представляете? Спасибо вы подхватили.

– А куда спешите? – приходится поддерживать мне беседу, потому что мужчины упорно молчат.

– На работу спешу. Я завклубом работаю. У нас сегодня дискотека. Поедете? Хотите потанцевать?

– Хотим, – неожиданно громко говорит Алик, – Где ваш клуб?

– Через десять километров будет наше село, а в нем – клуб. Сегодня – ночь перед рождеством, у нас ряженые будут, гаданья всякие.

– Мы уже всё загадали, – говорит Алик.

– Как вас зовут? – интересуюсь я.

– Альбина.

– Вы замужем?

– Нет.

– Почему?

– Парень мой в Чечне погиб. С тех пор ни кого не встретила.

– Алик, это – судьба, – говорю я вкрадчиво.

Крыльцо клуба освещено, люди толкутся возле. Даня с шиком подъезжает, выходит, открывает дверцу машины, подаёт руку Альбине. Она чувствует себя королевой. Даня помогает выбраться и мне, Алик берёт Альбину под руку, ведёт в клуб. Местное население в шоке. Некоторые стоят с разинутыми ртами.

Альбина ведёт нас в свой кабинет – оставить там одежду. Скидывает сильно поношенное пальтецо и оказывается в модном вечернем платье. У неё отличная фигура, длинные ноги, густые волосы. А лицо, как у феи из детской сказки. Тут открыл рот Алик, но у него нет слов. Он так и стоял с раскрытым ртом, пока Данька не показал ему жестами – рот закрой.

Веселье в клубе организовано не плохо: конкурсы сменяют один другой. Чтобы отдышались их участники, в перерывах выступают самодеятельные артисты, вручаются призы. Я показываю Алику на часы – пора ехать, мы с Данькой готовы. И тут Алик берёт микрофон, поднимается на сцену:

– Селяне, – говорит Алик, – вы ещё не знаете, что этот весёлый вечер последний, который Альбина провела вместе с вами.

– Почему? – народ заволновался.

– Я увожу её в прекрасное будущее, под названием – жизнь со мной! И в присутствии всех вас прошу: Альбина, будь моей женой!

Зал накрывает плотная тишина.

– Я согласна, – говорит Альбина почему-то усталым голосом, в нём нет радости, а только обречённость.

Девушки смотрят на Алика с таким восторгом, что кажется, сейчас из их глаз начнут выскакивать искры.

Мы одеваемся и вчетвером садимся в машину.

– Паспорт у тебя с собой? – спрашивает Алик у своей невесты.

– Да.

– Больше ничего и не надо. Всё у тебя будет, Алька! Ты мне веришь?

– Верю, – Альбина плачет, положив голову на крепкое плечо Альберта.

– Когда свадьба? – интересуется Даня.

– Я думаю, через неделю.

В этот момент мне хочется верить, что Алик доживёт до 58-ми лет, а, может, и до шестидесяти.

Дома мама и Варя встречают нас с Данькой с такой радостью, как будто мы вернулись не из поездки по области, а побывали, по крайней мере, во Владивостоке. Мама задаёт всегда одни и те же вопросы. И главный вопрос – что нового.

– Алик женится.

– Да ты что! Когда свадьба?

– Через неделю.

Варя неожиданно убегает в свою комнату, закусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Вот оно что, вот кто хотел заполучить любовь Алика и отдать ему свою без остатка. А я-то? Хороша, тётка! Не заметила страданий племянницы.

Захожу к Варе:

– Не грусти, Вареник. Алик поживёт со своей королевой и разведётся. А ты к этому времени подрастешь, ума наберёшься.

– Тётя Дина, она хоть красивая?

– Представь себе – очень. Я не ожидала. И Алик не ожидал, что встретит в лесной глухомани королеву красоты. И Данька не ожидал такого поворота событий.

– Так он с ней только что познакомился?

– Да.

– Так не бывает, тётя Дина!

– Я и сама не верила. Может, им даже обоим повезло. Не грусти, детка моя!