Грёзам судьбы вопреки

Алеся появилась в моей приёмной семье в мае 2006 года. Ей тогда было 13 лет. Мать отказалась от неё в роддоме. Эта девочка – отказница (так их называют в народе), прошла все круги ада. Дом малютки, детский дом, интернат. Маленький, одинокий, всех раздражающий волчонок. Её не любили все, и она этим всем от- вечала тем же. Забивалась в угол, смотрела, как веселятся другие дети, и не понимала, как это, когда бывает смешно… Как это, когда бывает весело? Как это понять? Однажды я спросила у Алеси, были ли моменты в её жизни, когда она хоть чему-то порадовалась? Она сказала, что такой момент был один раз. На Новый год, когда всех детей разобрали родственники к себе на новогодние каникулы, она осталась совсем одна на весь интернат, ходила, рыдая и заглядывая в окна. Может, кто-нибудь вспомнит о ней. Не вспомнили. Дежурила тогда сторожиха, добренькая такая бабулька, все дети её называли баб Нюр. Вот эта баб Нюр позвала к себе в дежурку Алесю, и они вместе встречали Новый год. А на столе стояла маленькая баночка малинового варенья. Баб Нюр гладила выстриженный ёршик на голове у Алеси и приговаривала: «Ешь, ешь, миленькая, варенье малиновое, вкусное. Даст Бог, когда-нибудь и твоя жизнь станет, как это варенье, в радость, в наслаждение, и ты потихоньку будешь забывать свою прежнюю жизнь». Баб Нюр даже и предположить не могла, сколько ещё испытаний впереди у этой маленькой и очень ершистой девочки. Бабушка Нюра была уже старенькой и очень болезненной, через полгода после Нового года она умерла. Алеся до сих пор помнит и тот Новый год, и бабушку Нюру, и незабываемый вкус того малинового варенья. А ещё помнит, как бабушка Нюра обещала ей, что когда-то жизнь Алеси изменится, обязательно изменится. Только когда???

Три летних месяца – тяжёлое время и для Алеси, и для всей нашей семьи. Время адаптации, время выхода из кризисного состояния, в котором Алеся находилась очень долго. Принятие семьёй Алеси и принятие Алесей совершенно другой жизни. Шутя я называю этот период «горячее лето 2006 года». Иногда мне казалось, что я не смогу помочь Алесе восстановиться, понять, что есть совсем другая жизнь. Жизнь, где её понимают, поддерживают и защитят, если будет нужно. Но я продолжала заботиться о ней, разговаривать с ней, находить в ней положительные качества и подчёркивать их. И даже когда Алеся стащила у меня серебряную цепочку, и когда мне хотелось её за это сильно наказать, я долго и спокойно убеждала и убедила её в том, что она просто должна мне её вернуть. Вернула. Мы победили очень многое: возможное и даже невозможное. Алеся потихоньку становилась совсем другой, менялся внешний вид. Менялся внутренний мир, менялись ценности жизни.

Со старшей сестрой Алеси Татьяной я познакомилась ещё летом. Эта восемнадцатилетняя девушка произвела на меня сильное впечатление. Совсем не похожа на Алесю. Очень яркая, степенная, рассудительная и совсем не по годам взрослая. У девочки свои, опять же, с лёгкой руки тех же равнодушных чиновников, трудности. Несмотря на то, что Таня пять лет прожила в интернате, она не получила статус сироты. Для меня причины совершенно непонятны. Очевидно другое – эта девочка могла иметь поддержку государства: льготы при поступлении на учёбу или работу, материальную поддержку, право на получение социального жилья. Но равнодушные чиновники решили, что она и так проживёт. Вот она и старалась, как могла. Окончив школу с балом 8,5, Таня училась в лицее. Профессия повара ей совсем не нравилась, но ничего другого она в год поступления не придумала. Пять дней училась, выходные работала. Дальняя родственница Анна Васильевна приютила Таню к себе временно пожить, так Таня у неё и осталась. Таня с Алесей встречались не часто из-за занятости Тани. Их обще- ние ограничивалось телефонными звонками.

От Алеси и Тани я узнала, что у них когда-то родилась младшая сестра Наташа. Жива ли она? И если жива, то сколько ей лет и где она находится, они не знали. Мать отказалась от Наташи ещё в роддоме, как и от Алеси. Таня и Алеся Наташу никогда не видели. Такое положение дел меня возмущало и не давало покоя. Я начала поиски. При содействии служб и специалистов органов опеки я нашла интернат Наташи на расстоянии 200 км от места, где про- живали мы. Решение сделать сёстрам новогодний подарок было принято мгновенно. Организовать встречу, знакомство и, если получится, подружить и породнить сестёр. Начала тщательно готовить к этому событию Алесю. Выглядело это так: «Представляешь, Алеся, у тебя есть маленькая сестричка. Давай представим, как она выглядит… Представь, как ты будешь с ней играть, веселиться, будешь о ней заботиться, ты ведь старше её. Младшие дети всегда нуждаются в заботе и внимании старших. И было бы просто замечательно, если бы ты повела себя так, что- бы зимние каникулы твоей младшей сестры прошли радостно, без огорчений. Мы, т. е. я, Женя и Дима, сделаем всё, что от нас зависит, но от тебя зависит больше – ты её родная сестра. На время зимних каникул ты уступишь ей свою кровать, а сама поспишь на раскладушке, которую мы поставим рядом с кроватью. Вы сможете пошептаться и посекретничать перед сном, это же так здорово! Думаю, у вас как у родных сестёр есть много того, что вы сможете рассказать друг другу…». Значимость, которую я придавала предстоящему событию, окрыляла Алесю, у неё радостно горели глаза, и она с волнением ждала встречи с сестрой. Но реальность оказалась совсем иной! Почему-то я решила, что Наташа непременно несчастная, одинокая, обязательно изгой. Почему я так думала? По всей вероятности, потому, что Алеся была такой. Но я ошиблась! Дальнейшие события развивались совсем по другому сценарию, нежели я предполагала.

28 декабря я приехала в интернат. В компании девочек Наташу я определила сразу. Уж очень похожа на Таню и Алесю. Наташа посмотрела на меня своими чёрными, колючими глазками и, чуть прихрамывая (я тогда ещё не знала причину), уверенно прошла и села в предложенную машину. Приехав к нам домой, так же уверенно прошлась, со всеми познакомилась, оценивающе посмотрела на всех своими пронизывающими и всего лишь чуть-чуть настороженными глазами. Четыре пары восторженных и любопытных глаз Тани, Алеси, Димы и Жени жадно следили за каждым её движением, и они не знали, как к ней подступиться. Первое время Наташа не могла запомнить, как зовут сестёр. Несколько раз я слышала от неё такие фразы: «Слушай, сестра, я опять забыла, как тебя зовут?» или «Тебя Таня зовут или Алеся?..». Звучало это смешно, но только вот смеяться по этому поводу совсем не хотелось… С появлением Наташи в нашем доме прибавилось сюжетов и смешных, и грустных. Как мы и договаривались, Алеся уступила Наташе свою кровать, а сама расположилась на новой раскладушке рядом. И всё, казалось бы, замечательно, но в первую же ночь Алеся раскладушку сломала. Грохота, и шума, и смеха было на половину ночи, пока починили, всё наладили да ещё напуганную Алесю успокоили. За завтраком Женя и Дима подшучивали над Алесей: «Как это ты умудрилась сломать совсем новую раскладушку?». Наташа важно посмотрела на всех и сказала: «Вы что, не видите, она же здоровенная кобыла, потому и сломала». Бедная наша Алеся, услышав это, вскочила и, с грохотом бросив посуду, с воем побежала в ванную комнату рыдать. Наташа продолжала спокойно завтракать. Я попросила Наташу извиниться перед Алесей и не обзывать, не оскорблять никого, так как у нас в доме так принято. Наташа извинилась, но продолжала в том же духе. За десять дней Алеся кем только не была, и каждый раз, услышав очередную реплику от Наташи, она впадала в истерику. Успокоившись, Алеся снова ходила по пятам за Наташей, называла её своей маленькой сестричкой, бесконечно плела ей разные косички, стирала и гладила её одежду, читала ей книжки, водила гулять на улицу. На первом этапе знакомства сестёр можно было сказать, что Наташа для Алеси сестра, ну или почти сестра. А вот Алеся для Наташи – обычная девчонка. Было ясно, как день – у Наташи абсолютно не сформированы родственные чувства, родственные отношения. Да и как они могли сформироваться? Ведь она не только не видела своих сестёр, она даже не знала об их существовании. Тоскливо было наблюдать за Алесей. За десять дней общения с сестрой она так и не дождалась хотя бы чуточку теплоты от Наташи. Ей очень этого хотелось. Частенько от Наташи мы слышали такие фразы: «Мой интернат и мои итальянские мама и папа…». Я особого значения этим словам не придавала, так как в Италии в гостях были и Алеся, и Таня. Ничего, кроме разочарования, они оттуда не привезли. А как жила все эти годы Наташа? От неё самой было узнать сложно. Девочка с серьёзной задержкой в развитии, мизерным словарным запасом. Ей слож- но правильно высказать свою мысль, построить предложение, она не знает таблицу умножения, не понимает время. Укладываясь спать, она периодически с пальцем во рту укачивала себя (результат длительной неподвижности в младенчестве и отсутствия тактильного контакта). Но, несмотря ни на что, Наташа держалась уверенно. В чём же всё-таки дело? Я не могла ответить себе на этот вопрос. А какой удивительный способ самозащиты она нам всем периодически демонстрировала! Если кто-то из детей к ней приближался, и ей казалось, что её могут обидеть, она включала такую звуковую сигнализацию, что к ней сбегались все её спасать. В очередной такой сигнал SOS я бежала из кухни, Алеся из детской комнаты, Дима из коридора в зал, где была Наташа. Посреди комнаты стояла Наташа, а рядом с ней Женя хлопал своими длинными ресницами и, ничего не понимая, смотрел на Наташу и на нас всех. Когда я спросила «Наташа, что случилось?», девочка спокойно ответила: «Да ничего, я просто подумала, что этот Женя сейчас дёрнет меня за волосы…». Обескураженный Женя от возмущения не знал, как объяснить, что он совсем ничего не хотел, он просто к ней подошёл. Глядя на всё происходящее, я искренне радовалась за Наташу – она умеет себя защищать, даже когда это и не очень-то нужно. И совсем не важно, её научили этому в интернате или её итальянские мама и папа. Главное, что это работает и очень даже помогает ей в жизни. И всё же меня интересовал вопрос, как у Наташи могла сформироваться уверенность в себе и вполне нормальная самооценка? Все точки над «и» расставил звонок из Италии. Итальянские мама и папа Наташи перед Новым годом позвонили в интернат сообщить, что в очередной раз забирают Наташу на зимние каникулы к себе. Когда им сообщили, что Наташу уже забрали на каникулы, они были очень напуганы. Как?! Ведь Наташу никогда, никуда и никто, кроме них, не забирал. У них была информация, что у Наташи нет родственников вообще. Им сообщили наш номер телефона. Наташа, поговорив с мамой и папой по телефону, передала трубку Тане, она как раз была у нас в гостях. Таня разговаривала очень долго, притом на итальянском языке. Я была очень этому удивлена. Потом, выслушав рассказ Тани и проанализировав всё, что я услышала, я всё поняла. Оказалось, у Наташи была очень серьёзная травма – она долго не могла ходить. С четырёх лет её к себе забирала итальянская семья на летние и зимние каникулы. Но не просто в гости, они её лечили и, конечно, воспитывали. Благодаря им Наташа, несмотря на свои болезни, чувствует себя так уверенно. Как всё-таки важно жить и знать, что где-то, даже не совсем рядом, есть люди, которые помнят о тебе, любят тебя, ждут встречи и в трудный момент обязательно тебе помогут!

За время, которое Наташа провела у нас в гостях, Алеся очень привязалась к ней, несмотря на «колючее» отношение. А Наташа веселилась, играла, общалась со всеми одинаково. Приближался день отъезда. Утром все дружно садились завтракать, Наташа щебетала больше всех: