Les promesses – Обещания. Криминальная мелодрама

Les promesses – Обещания

Криминальная мелодрама

Ирен Беннани

Иллюстратор Людмила Александровна Ломака

© Ирен Беннани, 2018

© Людмила Александровна Ломака, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4483-7514-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Белая полоса

Иллюстрация Людмилы Ломака

Раскачиваясь, придерживаясь за обледеневшую раму, он собирался прыгнуть – его ноги скользили по подоконнику вперед-назад, сохраняли хрупкое равновесие.

«Еще минута, и полетит вниз – это четвертый этаж», – ужас, охвативший меня, пробежал по спине мурашками. Выбежав на лестничную площадку, позвав на выручку соседа, я вернулась обратно.

Войдя в комнату, сосед увидел моего супруга; рывком схватив его за капюшон куртки, Виктор потянул на себя, и в эту минуту кнопки от капюшона стали отстегиваться одна за другой. Там, на улице, в снегу все еще лежала выброшенная накануне «Практическая магия» Папиуса1.

С легким порывом ветра ее страницы открылись, казалось, что невидимая сила поманила к себе стоящего на подоконнике. Мгновение – он подался в сторону улицы, направляясь в свой последний полет. Время вело свой стремительный отсчет на секунды, и все же одну из кнопок заклинило; небольшой рывок – и самоубийца вернулся назад в комнату.

В продолжение утра, после сумасшедших волнений втроем сидя на кухне, я смотрела в какую-то в пустоту стен, почти не слыша соседа, когда до меня донесся обрывок его фразы:

– Ирис, скажи ему, что ты его любишь.

С удивлением думая: «Что происходит, или он не понимал, что всему есть предел, или издевательства терпеть бесконечно?» – я молчала и думала, что мне кому объяснять, когда мужчины не понимают, что издевательство нельзя терпеть бесконечно, в итоге все происшедшее – это финал, если говорить о семейной жизни – последняя капля ее, и точка.

Первое время, приходя в себя после развода, я все еще испытывала отвращение к бывшему супругу, нервный тик и заикание, затем и это прошло. Его письма, приходившие с просьбой вернуться к нему, оставались лежать без ответа. Помня себя только задним числом, просыпаясь, я смотрела в чудесное зеркало снов, разгадывая себя до очередного видения. Вот я сижу на кровати, за окном белый снег, а рядом мой бывший. Я спрашиваю:

– Что я здесь делаю?

– Ты не помнишь? Осенью я приехал и вернул тебя обратно.

Мне становится не по себе. Как же так?

Я поступила в университет, собиралась работать, новые друзья…

Ощущение отчаянья; мне кажется, я в нашей спальне, за окнами все те же обшарпанные стены домов и сосульки, они срываются с крыш, падая на подоконник, цепляются за него и снова летят и падают, чтобы поскорее разбиться.

Кошмары из прошлого приходили и мучили меня снова и снова. Во сне я выстраивала совсем иную жизнь, скрываемую в знаках конфликтных желаний.

Три года назад я думала, что знаю, кто я на самом деле и что будет со мной, но со временем все изменилось.

Лето пролетало незаметно, знойные дни перетекали в ночи, похожие на повторяющийся бег среди дел и забот, их колесо крутилось и набирало обороты.

Суета лета утомляла, стремительный круг забот стирал мои попытки развеяться и оказаться на другой стороне желаний.

Точно так же, как многие люди, я не замечала другой стороны медали, пока в мою размеренную жизнь не влилась подруга.

– Ирисочка, пойми же, не за горами зима, а ты все так и будешь сидеть дома? – она села в кресло и изобразила: – Вот так, как сейчас – прижавши хвост.

И она права; летом меня окружают разнообразные встречи, их бесконечная череда; приезд родственников и друзей. Забываются и долгие дождливые вечера, и прошлое – холод северного полуострова, его пронизывающий ветер – спутник пяти одиноких лет, воющий о приближении старости, в вынужденном заточении квартиры.

Отбросив усталость, я спускалась к набережной, чувствуя прилив сил и легкость, подобно пушинке, улетавшей от прошлого и от всех раздумий, удерживающих меня все еще там.

Тонкое платье, казалось, нашептывало что-то своему спутнику – загорелому телу, от порыва ветра к порыву, нежно касаясь, играя с ним. Неповторимый коктейль опьянял: шум прибоя сливался с непрерывной трелью кузнечиков и откуда-то издалека летящих мелодий и звуков ночного кафе. В темноте моря отражались силуэты мимо проплывающих яхт, дразнящих неоновыми огнями и великолепием ускользающей романтической ночи.

Нам захотелось развлечься, и, войдя с Таней в кафе, я выбрала столик с видом на море. В ту же минуту она предложила:

– Давай закажем музыку – «Каждый хочет любить».

Любить захотелось многим, народ оживился, танцующие пары заполняли пространство.

Мелодии усиливали скрытые в глубинах эмоции, они рвались из подсознания наружу – хотелось любви, я просто задыхалась, жизнь перестала доставлять удовольствие, это состояние было сильнее меня, оно продолжало затягивать в свою воронку. Депрессия не хотела покидать меня; скучая, я наблюдала за жизнью, бурлящей внутри кафе, смотря на подругу, не теряющую драгоценных минут, стоящую с незнакомцем у бара. Мир вращался возле нее, как и мужчины, окружающие ее здесь.

Перспектива новых романов не захватывала, а смысл – «иметь без радости любовь, разлука будет без печали»? Татьяна из Питера смотрела на жизнь иначе: «Бери от жизни все и не верь обещаниям». Стильная, уверенная в себе, она имела все шансы на успех; внешность ее была яркой: вызывающий оттенок сливовых волос; упругое тело подтянуто, довольно круглые бедра облегали высокие шорты, белая футболка на золотистом теле освежала, полнота ей шла – неприкрытое излишество форм выглядело не как недостаток, скорее, напротив, пикантно. В ней все говорило о лете, о море, о притягательной женской силе. И медленно погружаясь в ритм испанских мелодий, все тело ее раскачивалось, движения из стороны в сторону будоражили и захватывали воображение.

Громкая музыка заглушала все окружающие звуки, и вдруг до меня долетел обрывок незаконченной фразы. Я обернулась – за спиной стоял мужчина, он приглашал на танец.

– Нет, – ответила я, ожидая, что вскоре его интерес иссякнет, однако вопрос повторился. – Что, музыка не та, не нравится?

Кивнула.

– Что нравится?

Он не заставил себя ждать, я хитро улыбнулась и добавила:

– «Отель „Калифорния“» «Иглс».

Отказать ему в танце теперь было бы неудобно – он возвращался от диджея,

Улыбка неожиданно преобразила его, мелодия «Отеля „Калифорния“» разлилась и заполнила собой ночное кафе. Я смотрела на упрямца, и с каждым последующим шагом в танце мы познавали друг друга.

– Олег, – произнес он, ловя на лету мои ладони, это больше напоминало прикосновение бабочки, и его близость не ограничивала моих движений.

Я улыбнулась и сказала:

– Ирис.

Некоторое время мы молчали; я незаметно, украдкой присматривалась к нему; мое внимание привлекли на редкость яркие от природы волосы – рыжие – и поразительно зеленые глаза. Он был невысоким, овал его лица говорил о Востоке. На первый взгляд Олег казался мне непривлекательным, не нравился; я сохраняла молчание, полагая, что ему скоро наскучит такое «общение». Проводив меня к месту, где за нашим столиком ждала меня вернувшаяся после танца Татьяна, он оставил нас. Через официанта нам передали шампанское, к нему фрукты. Знаки внимания всегда приятны. Татьяна, покачивая бокалом, повернувшись ко мне, произнесла:

– Ириска, давай поднимем за нас! За вечер, чтобы он приносил удачу.

– Кажется, она уже началась? – услышали мы слова оказавшегося рядом хорошо сложенного молодого брюнета. – Вы позволите составить вам компанию?

Парень сделал жест в сторону стола, откуда нам передали шампанское. И мы обратили внимание на его приятеля – им был Олег.

– Мы приглашаем вас к нам – так сказать, скоротать вечер, – продолжал брюнет.

– Не возражаем, – ответила Татьяна, глаза ее заблестели, при этом она шутливо состроила рожицу, подмигнув симпатичному незнакомцу.

– А хотелось бы наоборот, – добавила я.

Быстро отреагировав на приглашение, новые знакомые заняли места за нашим столом, а затем поменяли их, располагаясь парно, Олег – рядом со мной. Его присутствие меня злило, мне не хотелось таких перемен в этот момент, и вечером сегодня, и вообще; откровенно говоря, желала бы видеть рядом мужчину другой внешности. Но портить вечер Татьяне не стала и решила немного приглушить мое эго – посидеть молча. Последующие минуты разговаривали все сидящие за нашим столиком, кроме меня, я терпеливо слушала.

Не отрываясь от холода голубых глаз, Олег произнес:

– У тебя красивые руки.

Эта фраза одна из тех, которую слышу одной из первых, и часто от новых знакомых.

– Ты заметил? – иронизировала я, смотря на полумрак и танцующих там.

– Я все замечаю, – Олег с непроницаемым видом сохранял молчание и смотрел мне в глаза.

Я опустила ресницы, медленно приподнимая их и искоса смотря на него. Продолжая его испытывать, выдерживала паузу и одновременно не упускала из виду сидящую напротив Татьяну. Она то задерживала на нем долгий взгляд, то отводила в сторону.

Странная первобытная игра взглядов, подобная тем, что важна для животных, определяющая их положение в стае, происходила между сидящими здесь; четверо котят: белая с рыжим, темно-рыжая с черным, – как показалось бы со стороны, мило мяукающих, а взгляд каждого говорил за себя: «Вступи на мою территорию, и ты почувствуешь, как остры мои коготки».

– Так какой будет тост? – обратился Олег.

– За знакомство, за наше случайное знакомство, – уточнила Татьяна.

Поставив бокалы, переглянулись с Татьяной; подруга, подмигнув Олегу, приглашая его на танец, сказала:

– Пойдем потанцуем?

Олег не успел опомниться от такого вторжения в его планы, но Татьяна опередила. Было заметно, что ее приглашение не вызвало у Олега восторга или улыбки, скорее минутное замешательство, вынужденную деликатность джентльмена по отношению к даме. А я, оставшись мысленно «со своими котятами», почувствовала, как надела непроницаемую маску на свое лицо, и выразила полное безразличие, кивнув утвердительно на вопрос Олега: «Не возражаешь?».

Внешне оставаясь равнодушной к отчаянной его попытке зацепиться, вернее остаться, я притянула ближе к себе аперитив и, вставив в него тонкую трубочку, стала медленно поглощать его небольшими глотками, улыбнувшись брюнету.

После танца они оказались за столом рядом. Я заметила и некоторые перемены, особенно в ее поведении: глаза Тани как-то бешено заблестели.

– Что это?

– Где, Танечка?

– У тебя на руке. Алмаз? Черный?

Слегка придерживая бокал, играя блеском черного камня, Олег улыбнулся. Бриллиант притягивал взгляд, переливаясь всеми его гранями, отражая мерцание света, – блеск его был неподдельным.

– Нет, Танечка, так – какие-то стеклышки.

Теперь мне стало неудобно за Татьяну и за ее нескромный интерес, захотелось уйти. Слегка подкинув стакан и стараясь изменить тему, спросила:

– Так где шампанское? Закончилось?

Олег перевел взгляд на своего приятеля, и тот кивнул.

– Нам пора, – сказала я.

Мы встали и ушли, оставив новых знакомых в недоумении одних.

Несколько дней пролетели незаметно. Иногда по вечерам Татьяна замечала наших новых знакомых:

– А Олег с приятелем здесь.

Оборачиваюсь – за крайним столиком действительно различаю похожие силуэты. Нечасто мы проводили вечера одни – то одноклассники из Санкт-Петербурга, то другие знакомые встречались на набережной в эти дни: лето – пора путешествий. На следующий день у Татьяны был день рождения, и даже досадное погодное обстоятельство – целый день лил дождь – не помешало нам этим вечером выйти из дома. Когда, стоя у входа в подъезд, я увидела мелькнувшую в потоке дождя машину, я позвонила. Но машина с моим одноклассником только подъезжала. Оказывается, еще кому-то в такой ливень не сидится спокойно. Я не придала значения случайностям, возможным совпадениям, думая о предстоящем вечере. Мне хотелось поздравить свою подругу, подарив ей эту прогулку, чтобы время, проведенное в этот день, запомнилось ей только хорошим. Когда мы подъехали к площади, дискотеки не было – ясно, что причиной тому была непогода. Тогда мы решили зайти в ресторан, но, проведя там часть вечера, вернулись обратно. Дождь прекратился, и мы вошли в кафе, что располагалось на набережной у нашего дома. Среди редких посетителей, оказавшихся здесь в позднее время суток, выделялись знакомые две фигуры – это были Олег и его коллега.

Распрощавшись с сопровождающим нас вечером одноклассником, мы устроились за одним из свободных столиков в кафе; начиналась конфликтная ситуация с официантом. Неожиданно к нам подошел Олег, и конфликт незаметно был сглажен.

Вчетвером мы покидали наш столик, завершая вечер в другом заведении, в котором впервые и встретились. Обстоятельства все больше сближали нас, как и последующие за минувшими сутками часы, проведенные вместе.

– Удивительно, – заметил Олег, подходя к нам, – сколько же дней я наблюдал за вами, к вам не всегда возможно подойти.

Сегодня я была рада сложившимся обстоятельствам и присутствию Олега в нашей компании, так как странные незнакомцы, совсем не похожие на отдыхающих или туристов, такие изможденные, с серыми оттенками лиц, державшиеся как-то особенно настороженно, расположились в другом углу зала. Казалось, они готовы были в любой миг сорваться с места; все в их движениях говорило о внутреннем напряжении, идущем вразрез с местом, куда люди приходят расслабиться. Что же они позабыли здесь, среди праздной публики, наслаждающейся отдыхом и прохлаждающейся в кафе? Несколько минут назад меня беспокоил этот вопрос, и до присутствия с нами Олега мне становилось не по себе: необъяснимое чувство страха подталкивало меня покинуть набережную. Но с появлением моего нового приятеля я забыла обо всем, что тревожило раньше.

Вечер прошел оживленно: пили шампанское, танцевали. Было весело, но какое-то беспокойства оставалось. Олег предложил проводить меня. Поднимаясь с ним по лестнице, я осознала: мы страстно целуемся. Яркий свет подъезда слепил мне глаза; какое-то мгновение – и мы прощаемся у двери.

На следующий день мне хотелось побыть дома, однако вечером мое настроение изменилось, и я последовала за подругой к морю.

Когда я спускалась на набережную, неожиданно от ближнего угла дома отделился незнакомец. Ведя на поводке щенка бультерьера, он разговорил меня. Раньше я его не встречала, как оказалось, он – интересный собеседник. Прощаясь, мой таинственный приятель подвел меня к самому входу.

В кафе я увидела Олега – он сидел рядом с Татьяной. Я несколько удивилась тому, что он сразу меня увидел. «Как будто ждал», – пронеслось в голове. Заметив меня, он повернулся, жестами приглашая присоединиться; музыка аккомпанировала танцующим. Навстречу мне вышла Татьяна:

– Ирис, Олежка тебя там ждет. А я с моим новым знакомым сижу в соседнем кафе.

– Я давно тебя жду, беспокоился, – услышала я взволнованный голос. Оказывается, вчера я обещала ему прийти.

Когда жестом он дал понять своему приятелю, чтобы тот оставил нас, он ушел. Мы остались одни, Олег продолжил:

– Ко мне приехала одна просто хорошая знакомая, я переживал, что ты истолкуешь иначе, возможно, ты меня видела с ней, когда мы проезжали, а ты куда-то спешила, поднимаясь в противоположную сторону! Я думал об этом, ожидая тебя сегодня, я жду тебя около двух часов…

Я смотрела на него изумленно и видела, что Олег очень взволнован; объясняя ситуацию, минутами он начинал заикаться. Моя ироничная улыбка воспринималась как недоверие к нему.

– Я не видела вас, не обратила внимания на тех, кто проезжал по встречной. Наверно, после пляжа мне захотелось вернуться скорее к дому, чтобы немного поспать.

Но слова мои ему показались неискренними, и вдобавок к концу беседы Олег мне признался, что девушка – приемная дочь, внезапный приезд которой объясняется ее привязанностью к нему.

Трепетное отношение Олега меня подкупало и трогало. Одновременно я ощущала, как барьер между нами таял.

В последующие минуты мне все больше хотелось слушать его и дальше – я готова была разговаривать с Олегом часами. Внимать его выразительную речь, бархатный раскатистый голос, точные и простые фразы. Они всецело захватили меня и уже несли в своем водовороте. Перед собой я видела просто влюбленного мужчину. Зеленые глаза Олега с каждым мгновением околдовывали и нравились мне сильней.

– Ирис, ты в тоненьких коротких шортах, они безумно тебе идут. Не могу отвести глаз от твоих загорелых ног, – продолжал он осыпать меня комплиментами. – Позволишь накрыть твои плечи?

Олег заботливо надел на меня свою легкую ветровку и нежно провел рукой по моим плечам. Я ощутила нежность, идущую от него.

– Пойдем куда-нибудь, Ирис? Мне хочется тебя слушать, здесь шум заглушает твой голос.

С каждым произнесенным словом он все больше захватывал надо мною власть. Я перестаю ему возражать. Мы смеемся и уходим.

– Ты лукавишь?

Мой вопрос остается без ответа, Олег обнимает мои плечи. Тепло, идущее от него и его прикосновений, все больше передается мне, оно согревает на ветреной набережной, все сильнее распыляя растущее желание.

– Ирис, ты мне что-нибудь покажешь?

– Не знаю, – я ухожу от ответа. Не знаю почему, но мне захотелось на лунную поляну.

Среди слабоосвещенной аллеи парка, поднимаясь по длинному ряду ступеней, примыкающих с одной стороны к обрыву, ощущая за собой его дыхание, не оглядываясь назад, я продолжала идти. Здесь у сосен и лежавших под ними опавших мягких иголок резко заканчивался лес. Я остановилась на краю обрыва; открывался вид на море, его темно-синюю даль, исчезающую за поворотом. Первые минуты я ходила по поляне назад-вперед, не решаясь выбрать место.

Заметив мою нерешительность, Олег остановил меня и произнес:

– Сядем здесь, – затем он поинтересовался: – Можно я выпью с тобой на брудершафт?

Я подергала плечами, не зная, как ему возразить.

– Мы пьем божественный напиток, сегодня он такой – из любимых рук.

Я сижу спиной на восток и угощаю моего гостя, ощущая, что таинство, происходящее сейчас с нами, нечто большее, чем простое свидание. Все напоминает древний обряд, свершающийся интуитивно. Вино переливается из уст в уста, я чувствую, как тепло его тела, его аура, вливаясь, наполняют меня.

– Ирис… – продолжает он, не отводя взгляда, – твое тело, оно так прекрасно, смотри – играет лунный свет, оно заблестело.

Это был лунный загар, который сейчас приобрел настоящий оттенок.

– «Ночь придает блеск звездам и женщинам» – так сказал Байрон, – неожиданно для себя я услышала подтверждение своих мыслей. – И я с ним согласен. Хочу на тебя посмотреть.

Он приблизился ко мне.

Как бы со стороны наблюдая, я ощущаю происходящее: Олег раздевает меня и, обнаженная перед ним и луной, я испытываю такое блаженство, его губы нежно целуют.

Легкий ветерок с каждым дыханием доносит запах хвои и смол, он дурманит. Таинство ночи, сравнимое только с обрядом древних богов Эфеса, царило на этой поляне. Она напоминала мягкое ложе из пихтовых веток. Верхушки деревьев и ночь – все смешалось в одном амбровом поцелуе. Манящее притяжение желаний, нарастающее с особенной силой, и первые минуты рассвета, время, когда выходят на утренний небосвод и встречаются солнце с луною… Я сделала шаг к сосне, чувствуя ее силу и неровные выпуклости ствола, эти приятные и острые ощущения на краю обрыва.

Олег последовал за мной. Его тело сначала, соприкасаясь, едва касается, постепенно приближаясь ко мне, тогда наши голоса становятся едва слышными и утопают среди шорохов леса. Незаметно стоны и шепот становятся все громче, гармонируя с дикими первобытными звуками леса, его ночных обитателей, сливаясь с пугающим плачем шакалов, уханьем пролетающих сов и резонирующим эхом филина. Звуки перекликались со стонами, сопровождая странные танцы двух людей на освещенной луной поляне, их стоны перекликались, переплетаясь, витая среди сосен и растворяясь в уходящей ночи.

– Светает.

Лежа на мягком сосновом ложе, рассматриваю его глаза в поволоке.

– За тобой встает солнце, но и луна не уходит.

– Это двуликий Янус наблюдает за нами, – продолжает мой спутник.

Последние минуты, проведенные вдвоем, таяли, опьяняя. Олег обнимал меня, и я ощущала, что совсем пьяна или от блаженства пьянею.

Солнце играло первыми нежными лучами, бросая блики на его рыжие волосы; мужчина наклонялся все ниже, следуя за моими руками, ловил гладившие его руки, медленно целуя их своими нежными губами. Когда он прищурился и блики света заиграли в его знойно-зеленых глазах, они казались какого-то животного цвета, дикого оттенка, присущего обитателю леса.

Как будто издалека доносится и становится все отчетливей звяканье мобильного телефона. Ничего не подозревая, я отдаю его Олегу.

Разговор длился долю минуты и так же внезапно был завершен. Ловлю странные перемены, приведшие в замешательство Олега, его лицо; это выражение, взгляд, который возможно заметить всего на долю секунды и появившийся сейчас так же внезапно у Олега. Выражение затравленного зверя, что заставляет обладающего им совершить непредвиденный маневр – возможно, затеряться навсегда.

И, ничего еще не понимая, я продолжала:

– Как красиво, лицо у тебя все в блестках… Ну да, от меня.

Я чувствовала себя такой счастливой и продолжала смеяться.

– Ирис, сегодня я уезжаю. Не хотел тебе говорить – я хочу остаться, но, понимаю, не получится. Моего шефа убили.

Все происходило так быстро, что я не осознавала реальности последних уходящих минут.

Прощаясь, мы целовались у моей двери, я не верила, что он и правда уезжает. Сказанное больше напоминало злую шутку.

– До свидания.

– Я позвоню, – пообещав, Олег ушел.

Дни, последовавшие за его отъездом, протекали, как прежде, только в кафе, когда мы его посещали, звучало несколько мелодий «для Ирис». Они были о птице, о голубых глазах и скучном одиноком вечере, который преображается, когда встречаются влюбленные и, полюбив друг друга, расстаются навсегда. Мне слышалась глубокая грусть, льющаяся из глубин мелодий, оставленных Олегом.

Время разбрасывать камни

Иллюстрация Людмилы Ломака

Прошло несколько еще похожих один на другой дней, когда мы с Таней вновь пришли на набережную в кафе и заняли свободный столик – тот, что оказался перед сценой. Слева сидела мужская компания, их внимание к нам было явным. В эти минуты музыка дополняла мои мысли, я не обращала внимания на их заигрывание, продолжая вспоминать освещенную луной поляну, ночное свидание с Олегом. Внезапно фигура одного мужчины отделилась, спустившись ниже танцевальной площадки, в мерцающем свете он танцевал. Возникновение вызова, выражение отчаянного жеста – привлечь внимание, его странное поведение перед глазами вырвало из мира грез.

Его тонкая одинокая фигура парила, сливаясь с легкой нарастающей прохладой еле уловимого ветерка, пластика ощущалась в каждом повороте тела. Красота движений, ускользающие, отрывистые жесты, отчаянье летящего ночного мотылька завораживали.

Когда последовали медленные мелодии, передо мной стоял он, танцевавший соло.

– Можно вас пригласить? – спросил незнакомец.

Минуту я колебалась, но, заметив его испытывающий и, казалось, умоляющий взгляд, я приблизилась к нему.

В медленном движении пьянящих звуков в такт мерцающей светомузыки мы танцевали, появляясь и исчезая среди танцующих пар, с новым порывом ветра рискуя в любое мгновение сорваться и улететь к прохладному бризу темнеющей набережной.

– Денис, – представился он.

У него оказался легкий, веселый характер, располагающий к себе открытостью и простотой общения. Хотя в первые минуты знакомства я и Таня несколько ритмов подряд отказывались танцевать с ним, пытаясь отстраниться.

С подругой мы отправились в соседнее кафе, за нами последовали и новый мой знакомый с приятелем, который был явно старше. Там снова подошел к нам Денис и предложил провести остаток вечера вместе, выражая свое желание и просьбу яркими комплиментами в наш адрес, и мы не устояли.

В течение вечера Денис находил интересные темы, то развлекая нас всеми возможными шутками, то изображая магические фокусы с исчезающими в его рту фруктами и завершая свое представление «глотком гусара».

Когда наша компания разделилась на пары, Денис провожал меня, и, наконец, мне наскучило бесконечное занятие самоистязанием. Я подумала, что вряд ли встречусь с Олегом, думая, что мелодии, оставленные им, не были случайными. Мне казалось, их смысл в недосказанном или в том, что мужчина не скажет: «Не верь обещаниям, лучше забудь меня сразу после отъезда». Мысли мои подтверждались тем, что спустя несколько суток после того, как Олег уехал, он ни разу не позвонил.