Зефир со вкусом плесени

– Нет, нет, нет, нет, – тихо нашептывала я себе под нос, все же остановившись и застыв посередине своей комнаты, которая больше походила на чердак. – Этого просто не может быть…

– Ну что? Как тебе? Знакомые вещи, верно? – Луис завалил меня вопросами, появившись незаметно за спиной.

У моих глаз появился нервный тик, когда я опустила взгляд на пол и наступила на скрипящие доски.

– Хочешь, я побуду с тобой? – произнес второй незнакомец, точнее, Павло, который выглянул из-за угла.

Я даже не думала оборачиваться к ним. Ощутив, как холодный ветерок прошелся по моему телу, я вскинула плечи и сказала намного громче, чем собиралась:

– Я хочу побыть одной.

После нескольких секунд тишины дверь медленно и послушно закрылась. Я приказала себе не двигаться, пока не услышу звук удаляющихся шагов. Когда они все же ушли, я дернулась с места и быстрым движением заперла дверь изнутри.

Затем я распахнула окно, открыла свой шкаф. Брюки, юбки, теплые свитера. Ни одного платья. Две пары солнечных очков. От последней находки я хитро усмехнулась. Они пытались создать иллюзию того, что здесь жила я, но слова Нэнси глубоко засели в моей памяти. Меня не обманешь.

Упав на колени перед ящиками у письменного стола, я начала перебирать в них каждый листочек, каждую тетрадку и блокнот. Почти все было пустым, только иногда мне попадались детские каракули и обрывки цветных бумаг.

Мне хватило получаса, чтобы все рассмотреть, но я не смогла найти чего-то стоящего. Кроме…

Из тумбы, находящейся у моей кровати, я аккуратно вытащила фотографию в деревянной рамке, украшенной разными пуговками и разрисованной фломастерами. Она была спрятана в самой глубине, будто ее уже никто давно не доставал. Но мои руки, казалось, машинально полезли именно туда и нашли ее. На ней были изображены я с Луисом. Мы обнимаем друг друга за шеи, моя нога в сандалике была приподнята, а его руки аккуратно придерживали мою панаму, которая вот-вот могла улететь. Наши лица счастливые. Он здесь еще такой маленький. Меня удивило только то, что на заднем фоне возвышалась Эйфелева башня. Неужели, мы были вместе в Париже?

Присутствовало странное ощущение того, что я будто начала… верить им. Я ругала сама себя за эти мысли, но у меня не было никаких доказательств кроме моих воспоминаний, который могли являться обычной фантазией, моим воображением или, я могу предположить, глюками после сильной травмы головы.

Обреченно задвинув ногой нижний ящик, я уселась на дряхлые напольные деревяшки и прижалась спиной к основанию кровати.

Может быть, я обычная девочка из бедной семьи, которая так мечтала о другой жизни, что выдумала себе отдельный мир, в котором она принцесса? А происшествие на церемонии являлось моей испорченной фантазией во сне? Может быть, Мелани была права?

Было столько логичных объяснений, но, закрыв глаза, я понимала, что меня все же что-то тревожит. Я что-то упускала из виду. Но мне не дали время подумать.

За дверью послышался знакомый голос:

– Папа приготовил обед, – осведомил меня Луис, подождал хотя бы какую-нибудь реакцию с моей стороны и уже тише добавил: – Так тебя ждать к столу?

Не успел он договорить последние слова, как моя дверь отворилась, и я появилась перед ним. Немного колеблясь на месте, я вытянула свою шею и посмотрела в конец коридора, где как раз должна была находиться кухня. Было видно, как Павло что-то вытаскивал из духовки, стараясь не запачкать кухонную тумбу. Из той комнаты исходило приятное тепло. Может быть, именно по этой причине я и решилась все же пообедать с ними. К моему удивлению, Луис нарушил мой план: коротко кивнул мне, пошатываясь на месте как русская неваляшка, и направился в свою комнату, которая находилась напротив моей.

– Ты не будешь есть? – я вопросительно посмотрела на него, хлопая глазами.

– Я не голоден, закупился чипсами по дороге в больницу, – признался мальчуган, пожимая плечами, и отдалился еще дальше, пока не исчез в тени своей комнаты. – Но моя дверь для тебя всегда открыта.

– Медсестра сказала мне тоже самое, а сама заснула на письменном столе, – проворчала я, скорей, себе, чем ему, и, набравшись смелости, потопала вдоль коридора, осматриваясь по сторонам и стараясь привыкнуть к своему новому дому.

А может быть и старому.

Кто знает.

Павло поставил передо мной тарелку с кусочком морковного пирога, не отрывая от меня своего доброго взгляда. Я все это время наблюдала за его глазами. Никогда не видела, чтобы кто-то так на меня смотрел. Чувствуя себя неловко, я облегченно выдохнула в тот момент, когда он отвернулся от меня к только что вскипевшему чайнику, но затем мысленно подарила себе чудесный пинок и резко встала на ноги.

– Я помогу.

Разлив нам в чашки зеленый чай, я немного разнервничалась, снова повернувшись к гарнитуру, ведь не имела никакого понятия о том, где находится сахарница. К счастью, он сообщил мне, что пьет чай без сахара, и я медленно опустилась на стул, напротив Павло, аккуратно придерживая свою чашку пальцами.

Какое-то время мы просто молчали. Издавая ртом какие-то старческие звуки, Павло проглатывал один кусок десерта за другим. Пользуясь этим, я громко хлюпала, попивая свой напиток. Помещение было очень маленькое. Квадратный стол словно вырос из пола и был плотно прижат к стене. За окном попевали птицы. Было слышно, как машины на дорогах сигналят друг другу, а маленькие трамвайчики шумно закрывают свои двери.

– Я ведь учусь в школе? – наконец спросила я, не поднимая на него взгляд.

– Что?

– Школа. – Он перестал жевать, и мы встретились глазами, не понимая друг друга. – Я должна же ходить в школу. Мне, наверное, пятнадцать. Ну или шестнадцать.

– Тебе восемнадцать. И ты сейчас не ходишь в школу, а отдыхаешь. Через год мы будем думать о твоем поступлении, но пока что…

Он глотнул чаю, так и не договорив.

Я не хотела так просто заканчивать беседу. Постукивая ногтями по столу и так и не притронувшись к пирогу, я снова задала вопрос:

– Где мама?

Я решила не затягивать, а разложить все карты на стол, даже если они были слишком прозрачными для первой партии игры. Когда-нибудь я научусь мухлевать правильно.

В какой-то момент мне показалось, что между нами должно появиться напряжение, но мужчина говорил спокойно и сдержанно, будто мы вели разговор на обычную бытовую тему. Хотя, со стороны так все и выглядело.

– Она должна завтра вернуться из командировки. Ее рейс задержали, но она очень по нам соскучилась. Особенно по тебе. – На его лице промелькнула улыбка, но исчезла также быстро, как и появилась. Остался лишь саркастический взгляд. – Еще вопросы, детектив?

– Только один. Как часто мы путешествуем?

Вот тут-то я его и поймала. Его глаза загорелись, он подавился своим куском, но потом откашлялся и поднял на меня глаза. Я продолжила сверлить его своим взглядом и слегка приподняла уголки своих губ, ожидая следующей реплики.

– Насколько я помню, границу Португалии мы ни разу не перешагивали. С моей-то минимальной зарплатой я не уверен, что у нас хватит средств отправиться куда-то отдыхать в ближайшие 5—10 лет. Только твоя мама по работе летает туда-сюда. Да и я тоже допоздна сижу у себя на заводе. А ты хочешь повидать мир?

– Нет, просто стало интересно.

Я слишком быстро поднялась изо стола и посмотрела на него с высока. Павло от неожиданности замер в сидячем положении с открытым ртом и чайной ложкой в руках, с которой медленно сползал ломтик морковки.

– Мне, наверное, лучше пойти поспать, – произнесла я, симулируя зевоту.

Он мельком оглядел мою нетронутую тарелку и вернулся ко мне.

– Уверенна?

– Определенно.

И я покинула его. Втянув в себя живот, прошла по коридору и зашла к себе, после чего рухнула на кровать.

Завтра я повидаюсь со своей мамой. Мы разберемся во всем, она оправдает этого лжеца. Если, конечно, эта женщина не окажется очередной фальшивкой. Закрыв глаза, чтобы заснуть, я поджала под себя колени и засунула руки под подушку.

Спокойной ночи, нереальный мир. Может быть, ты являешься всего лишь сном. Может быть, настоящая Я сейчас где-то спит, а я живу в теле другой девочки. Происходящие события вокруг напоминают мне сюжет какого-то триллера или фантастического фильма.

Только это настоящая жизнь.

И я безумно скучаю по своей маме. Я мало что помню из своего прошлого, но объятья ее рук не забуду никогда. Помню, что чувствовала, когда она поцеловала меня в щеку тогда в лимузине. Как махала мне рукой в доме Джонсонов и улыбалась.

На глазах вот-вот навернутся слезы.

Только я была готова уснуть, как кончиком указательного пальца что-то почувствовала и моментально распахнула глаза.

Под подушкой что-то было.

Я поднялась на локтях, сложила ноги по-турецки и потянула ногтями листок, который нащупала подо мной.

Это было письмо. В конверте.

Сначала я долго глазела на него, первые минуты не собираясь открывать, ведь хотела рассмотреть его наружную оболочку. Я так серьезно отнеслась к этой находке не просто так.

Пункт отправки: «Америка», а на месте информации об адресате вручную было написано всего два слова: «Знакомый незнакомец».

Больше не собираясь мучать себя ожиданиями, я начала разворачивать конверт. Уже тогда я знала, что после прочтения он попадет в мой «священный пакет», к остальным ценным вещам.

В письме текст также был написан вручную. Темными чернилами «знакомый незнакомец» оставлял в конце каждого слова симпатичную закорючку, а каждый абзац начинался с большой буквы.

Как бы я ни хотела продолжить наслаждаться этим изумительным почерком, сердце не слушало команды моего мозга, и взгляд начал скользить по строчкам.

Мой милый ангелочек,

Сегодня твоя Maman снова встретила меня на улице. Мне кажется, она о чем-то догадывается, но не хочет навязывать себе лишние заботы.

Извини за грубость, но я не понимаю, как тебе удается жить с таким человеком под одной крышей, видеть ее каждый день, но, в то же время, постоянно скрываться. После гибели твоего отца ты осталась одна, но теперь нас двое.

Каждый день я думаю о твоих голубых как небо глазах, хочу накручивать на пальцы твои светлые волосы, слушать твое ангельское пение и кружить тебя в страстных танцах.

Каждый день я мечтаю взять тебя на руки и унести из этого жестокого мира.

Я дико жажду нашей встречи, нашего нежного поцелуя, твоих влажных губ.

Мне больно смотреть, как свет в твоих искрящихся глазах все больше тухнет с каждым днем. Они пытаются отнять у тебя счастье.

Но ты сильная девочка, ты продержишься. Я ведь всегда с тобой.

Твой знакомый незнакомец

Я долго не могла прийти в себя после письма, и этим днем так и не смогла все переосмыслить. Почти сразу вырубилась, как только снова опустила голову на подушку.

Но запереть дверь все же успела. Для безопасности.

10 июня, 2017

Фотопленка

Джессика выглядывала из-за стены и наблюдала за своей матерью. Мадам сидела на веранде за столом из бамбука, скрестив ноги, пролистывала страницы последнего выпуска ее любимого журнала и уже в сотый раз помешивала серебреной ложкой капучино, несмотря на то, что сахар на дне уже давно растворился. От этого движения круглые блестящие браслеты на ее руке постукивались друг об друга в так биения сердца молодой девушки.

Ее гордыня и безмятежность заставляли Джессику нервничать.

– Что там? – неуверенно спросила белокурая, когда лучи солнца проскользнули по ее лицу. – Что он написал?

Джессика полностью вышла из тени и сделала к ней несколько шагов, но остановилась на полпути и сложила на груди руки. Ей не нравилось это молчание. Недовольно подняв подбородок, женщина убрала темные очки с носа на лоб и открыла предыдущую страницу. Затем прикусила щеку изнутри и только спустя несколько секунд зачитала нужную строчку из интервью:

– «Очень жаль, что мне пришлось иметь дело с семьей Филлинсов, – произнесла она строгим тоном и натянула на лицо недовольную улыбку, – с этой тупоголовой блондинкой Каролиной и ее дочерью-проституткой.»

Глаза Джесс округлились как у совы, и это реакция идеально сочеталась с ее фамилией. Приоткрыв рот, она ударила себя ладонью по лбу, позабыв о слое тоналки на лице.

– А ты что?

– В каком смысле? – удивилась женщина, наконец-то повернувшись к дочери лицом, но продолжила сидеть в той же невозмутимой позе. – Что ты мне прикажешь делать? Устраивать скандал, который может уничтожить мой бизнес, или идти к Мистеру Джонсону и лично извиняться за твое гадкое поведение?!

Девушка была шокирована ее словами. Не обращая внимание на свое мятное платье с рукавами, которое волочилось по газону, она подошла к матери еще ближе и уставилась ей прямо в глаза, не скрывая возмущения.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А зачем надо было бить Роберта кулаком по лицу, а потом выбегать из дома как ненормальная?! Нельзя быть такой! – ее голос повысился.

– Господи, maman! Он ведь приставал ко мне!

– Неужели нельзя было потерпеть ради меня? Хотя бы раз!

Джессика застыла на месте как каменная статуя, жертва Горгоны, не веря своим ушам. Краем глаза она заметила, что их служанка, личный водитель, давно ожидающий их у выхода, и любимая гувернантка стоят у арки, ведущей в дом, и с нескрываемым любопытством наблюдают за их ссорой.

Девушка знала: нужно что-то сказать, но на языке не вертелось ни одно слово. Ей оставалось только грустно покачивать головой и смотреть, как ее мать поднимается на ноги, чтобы покинуть веранду, ведь начинался мелкий дождь.

– В последнее время ты меня разочаровываешь, – призналась женщина, недовольно цыкая.

– Ты сейчас серьезно?!

Джесс не выдержала, но маме было что ответить, поэтому она ее перебила:

– Лучше тебе вовремя замолчать! Ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались?! – рявкнула она на дочь, на секунду остановившись и ткнув в нее пальцем. – Засунь свою необоснованную злость куда подальше и садись к Брайсу в машину. Тайлер уже ждет нас на фотосессии. Попробуй хотя бы сегодня меня не подвести.

И она направилась с водителем к выходу, звонко постукивая красными каблуками. Только вот Джесс не собиралась ее слушать.

– Я никуда не поеду! Передай своему жирному Тайлеру, чтобы он шел со своей съемкой на все четыре стороны!

После этих слов белокурая подняла руками края своего шелкового платья с обеих сторон и побежала на второй этаж. Все четверо смотрели ей вслед, не зная, что делать, и только ее мама что-то яростно выкрикнула напоследок. В этот момент Джесс уже забегала к себе в комнату и с сильным размахом захлопывала дверь, от чего та издала ужасный грохот; точно такой же грохот, который послышался на улице из-за появившейся грозы.

– Иногда мне кажется, – Джессика еле-еле сдерживала свои слезы, делая глубокие вздохи и выдохи, – что если меня изнасилуют, то ее будет волновать только то, чтобы этот случай не всплыл в газете.

– Умоляю, не говори так.

Спустя час после скандала девушка сидела на своей кровати, горбясь и не стесняясь туши, которая расплылась под ее глазами. На ней были уютные пижамные штаны и белая кофточка с короткой накидкой, на голове неряшливый пучок. На коленях она держала ноутбук, на экране которого высвечивался молодой парень, тоже устроившийся в домашней обстановке. Он глотнул своей вишневой содовой, а потом, кашлянув в себя и поставив баночку на место, снова перевел взгляд на свою собеседницу.

– Джесс, ты ведь знаешь свою маму. Только ее не изменить. Да, сейчас ты злишься на нее, но ты ее любишь, – мудро заметил парень. Ему было трудно смотреть на ее слезы, поэтому он пытался стереть их невидимым платочком нужных слов. – Знаешь, – задумался он, – если человек хочет убежать от всех, включая родных людей, которые их расстраивают, то после побега ему будет страшно. Ведь тогда он поймет, что возвращаться ему уже не к кому.

Джессика пожала плечами. В тот момент, когда брюнет с царапиной над бровью пытался лечь удобнее на кровати, она перевела взгляд на свою левую руку и слегка подтянула рукав кофты. На ее запястьях красовались синяки, из-за которых кисть ужасно ныла, девушка ощущала жуткую боль. Третий день ей приходилось надевать на себя длинную одежду, чтобы скрыть эти следы. Как только парень снова посмотрел в экран, Джессика спрятала ушибы обратно под кофту и проглотила ком в горле. Она заметила, как ручка двери в ее комнату начала крутиться и быстро сказала в камеру ноутбука:

– Ты прав, как и всегда. – Парень скромно улыбнулся, с любовью засматриваясь на своего ангела и наслаждаясь тем, как она широко лыбится ему и напоследок дарит ему виртуальный поцелуй. – Я ночью перезвоню.

Дверь открылась, и Джесс захлопнула свой ноутбук. Она ожидала увидеть на пороге маму, но в комнату зашла Нэнси, пряча что-то за своей спиной.

Девушка убрала все лишнее в сторону и вытянула шею.

– Синьора, как вы? – заботливо поинтересовалась служанка и, не дождавшись ответа, протянула ей огромную пачку шоколадного печенья. – Госпожа запрещает вам их есть ради хорошей фигуры, но, по моему мнению, вашу талию уже ничего не испортит.

– Тебе не обязательно было идти на такое преступление, – развеселилась Джесс, приняв из ее рук угощение.

Женщина присела рядом с ней на кровать, стараясь не сильно мять одеяло.

– Я вижу, вам стало лучше. Осмелюсь предположить, что вы снова разговаривали с вашим лучшим другом Элиасом Гарсиа.

Джессика рассмеялась, когда она подмигнула ей так, словно женщине не пятьдесят лет, а всего лишь двадцать. Только Нэнси была в курсе общения этой парочки. Девушка должна была с кем-то поделиться. Тайны хранить трудно, особенно от добрейших служанок, которые втихаря приносят ей угощения и поддерживают в трудные минуты.

Только Нэнси кое в чем ошибалась. Джесс не рассказывала ей о том, что они с Элиасом давно уже не друзья. После осеннего фестиваля и поцелуя под сверкающими фейерверками они даже не могли назвать себя «влюбленными», это было что-то большее. Элиас в души в ней не чает, а она уверена, что никогда, до встречи с ним, не была настолько счастлива.

Однажды он сказал ей: «Если чувствуешь, что тебя принижают, давать отпор. Если не сможешь, я сделаю это за тебя».

После той фразы Джессика поняла, что теперь способна постоять за себя. Девушка уверена: если бы тогда она не ударила Роберта и не расцарапала ему все плечи, отбиваясь от сильной ухватки, Элиас бы нашел его, где бы тот ни был, и сделал больнее. А она не хотела бы вмешивать его в эту историю, поэтому сделала все сама. Хитрая система Элиаса по улучшению ее самооценки и уверенности в себе работала. Как можно не любить человека, с которым ей легче дышится? С которым научилась знать себе цену? Любить себя и мир вокруг?

Иногда Джесс представляла себя дайвером, который заплывал все глубже и глубже в воды океана, наслаждаясь спокойствием и волшебным морским видом. Элиас был ее кислородом, который помогал ей открывать для себя новые возможности.

– Синьора, я, нас самом деле, не должна вам об этом говорить, – продолжила Нэнси и философски направила свой взор куда-то в сторону, – но Брайс по секрету шепнул мне на ушко, что госпожа отменила все сегодняшние встречи и отказалась от съемки. Она очень расстроилась после вашей ссоры.

– Но ведь Maman так долго планировала эту фотосессию. – Джессика искренне удивилась, сложив пальцы рук в замок. – Она вполне могла позвать к Тайлеру других моделей, не обязательно было брать меня с собой.

– Значит, для нее было очень важно поехать туда именно со своей любимой дочерью, – сделала заключение служанка и замолкла. В какой-то момент она хотела приобнять эту хрупкую девочку, но понимала, что ей не позволено этого делать.

Через несколько минут мертвой тишины и долгих раздумий, девушка заметила, что ручка двери снова начала крутиться. Она быстрым движением спрятала печенье под свой плед на кровати и вернулась в исходное положение.

Дверь слишком быстро отварилась, и в комнату вошла Мисс Каролина в кожаном пальто и с идеальной укладкой на голове. Она была полна таким настроем и отвагой, что казалось, будто в следующую же минуту должна отправиться на фронт воевать, но перед этим решила попрощаться со своими близкими людьми и родным домом.

– Нэнси, спустись вниз. Протри пыль в гостиной. Не понимаю, куда ты смотришь. Будто ветер из песка прошелся.

– Да, госпожа.

Служанка послушно встала с кровати и молниеносно удалилась из комнаты, а девушка с пустотой в глазах наблюдала за тем, как ее единственная подруга уходит.

– Детка, пожалуйста, съезди со мной в студию. – Женщина смягчилась в лице, уставившись на нее. – Я прошу тебя.

Вздохнув полной грудью, Джесс начала болтать ногами и смотреть на свои маленькие колени. На одной из них у нее была маленькая татуировка в форме дельфина. Как истинной леди, ей не разрешалось оставлять на своем теле подобные следы, но год назад мама все же позволила ей такое изменение. Более того, она пошла к лучшему мастеру вместе с дочерью, и сама же вышла с собственным рисунком на задней стороне шеи, на котором была изображена улыбка кота из мультфильма «Алиса в стране чудес». Вспомнив об этом, Джесс слегка улыбнулась.

Ее мама никогда в жизни не извинялась перед кем-либо. Это было частью ее характера, но девушка все равно любила ее.

– Мне очень не хочется снова переодеваться, – призналась Джессика, хлюпнув носом.

– Ничего страшного. Пойдешь в этом. Очень стильный образ.

Мама довольно хмыкнула, и та закатила глаза. Джесс никогда бы не согласилась поехать на важную фотосессию маминой новой коллекции одежды в одной пижаме, но то, что Каролина была готова вывести ее в люди в таком виде, растрогало ее.

– В любом случае ты у меня самая красивая девочка на свете, – шепотом произнесла женщина и крепко обняла свою дочурку.

Обвив руками шею мамы, Джессика провела большим пальцем по ее кошачьей улыбке под затылком и вдохнула запах ее дорогих французских духов.

– Maman, мне кажется, – она прижалась к ней еще ближе, боясь быть отпущенной из теплых объятий, и неуверенно заикнулась: – Я потеряла одну из твоих любимых сережек в доме Джонсонов. Прости.

Во всех комедиях и мелодрамах о жизни моделей их карьера и работа перед камерой показаны неправдоподобно, представлены слишком красочным и легким видом деятельности. Девушки смеются, прыгая в открытых купальниках или роскошных платьях, позируя симпатичным фотографам в разноцветных шарфиках. Все модели поддерживают друг друга, в перерывах болтают, листают журналы со своими лицами на главных обложках. Можно долго рассказывать об этих феечках из сахарных домиков, но суть далеко не в этом.

В реальной жизни все более жестко. Если тебе выпадет возможность поучаствовать в настоящей съемке, то это произойдет лишь благодаря твоему высокому профессионализму. И то не факт. Тебя могут выгнать при первой же недовольной рожи старого фотографа, для которого малейший твой недостаток может являться концом твоей карьеры. У таких людей нет жалости. Они не думают о твоих чувствах или мечтах. Им нужна кукла, идеально подходящая им. Времени у них мало, терпения также мало.

Среди вариантов в большинстве случаев вы сможете заметить только худощавых высоких особ, у которых выпирают кости и появляется огромное количество прыщей, стоит им снять свой грим. Этим девушкам придется фотографироваться в любой одежде, которую им закинут на руки, и не важно: нравится она им или нет (будь это королевское платье, два пластыря, еле-еле прикрывающие их соски, или костюм брокколи), нравится ли им их партнер или нет, обстановка, макияж, локация, поза. Их не спрашивают.

Мечта оказаться на страницах журналов? Вероятность того, что после определенной съемки ты найдешь в них свое лицо, составляет 1%. За лучшее место нужно бороться: грызть глотки своим соперницам, стараться быть замеченной, несмотря ни на что.

Это вам не диснеевские фильмы.

Что касается Джессики? Она занимает золотую середину между двумя этими примерами. Ее мать является известной личностью, поэтому легко может засунуть свою дочь в начало очереди претенденток к любому фотографу. Может быть, женщине помогает ее очарование, а может быть, дело в дорогих брендовых вещах, которые она часто предоставляет в качестве образа для очередной модной куколки.

Бизнес есть бизнес.

– Каролина, я согласился еще час подождать вас не для того, чтобы вы и к этому времени умудрились опоздать, – пробубнил себе поднос полный мужчина в черных брюках и красной рубашке, даже не поднимая на них глаза, а продолжая внимательно смотреть в свой фотоаппарат.

Он ловко перебирал своими толстыми ляжками и с разных ракурсов фотографировал очередную модель на фоне белой стены. Рыжая девушка в кожаной юбке на толстом ремешке вставала в одну позу за другой, после каждой вспышки передвигаясь, но не меняя выражение своего лица, которым показывала на камеру то ли серьезность, то ли безразличие к тому, чем она сейчас занимается.