Тихая глубинка. Проза

Тихая глубинка

Проза

Сергей Берсенев

© Сергей Берсенев, 2018

ISBN 978-5-4493-5923-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тихая глубинка

– Ты представляешь, у нас вчера вечером продавщицу зарезали. Ко мне тоже полиция приходила, – Марина неожиданно перескочила с романтической темы на детективную.

– Ни-че-го себеее, – взволнованно произнёс Игорь, медленно растягивая слова, ничуть при этом не лукавя.

Их переписка в приложении «WhatsApp» длилась около года, и с каждым разом слова становились нежнее, и тепло, исходящее от них, принималось обеими сторонами. Они не спешили… Положились на время и Бога. Но это не означало, что они только-только познакомились. Просто, снова их пути пересеклись, спустя много лет.

Тогда, в поезде, следовавшем в Большую Деревню из… Впрочем, это было давно и неправда. Неправда, что разговорились в поезде, не заметив, как минула ночь… Неправда, что через два дня, в субботу помимо Красной площади, прошли ещё весь Старый Арбат и значительную часть Садового кольца… Неправда, что перед её отъездом домой, в небольшой областной городок, располагающийся на юго-востоке страны, с утра до вечера гуляли по зоопарку. Неправда, что и в сумерках, прощаясь, долго целовались… Она ему запретила приходить на вокзал и не сказала ни час отправления, ни номер поезда, ни номер вагона… Первые два «ни» он вычислил, но перед третьим оказался бессильным. И всё-таки бродил, не оставляя надежду хотя бы раз перекинуться с Мариной словом. Это тоже – неправда.

Она так сделала потому, что там её ждала другая жизнь. И его тоже в Москве – другая. И, если бы не случай, столкнувший их на перекрёстках Рунета… К этому времени Игорь стал неплохим журналистом, избрав полем деятельности криминал, а Марина все силы вкладывала в торговый павильон на окраине города, а свободное время отдавала земельному участку, на котором картофель соседствовал с виноградом, а черешня с абрикосами.

– Ни-че-го себее. – повторно написал Игорь, не получив ответа, – Это твою продавщицу убили?

– Нет, через пару секунд, – появились её строчки, – В метрах триста от моего… На повороте, как в центр ехать.

– Наркоман какой-нибудь?

– Не знаю… Арестовали одного местного, но, думаю не он… Слишком гладко всё получается… Да и другого видели входящим…

– А как её убили, если не секрет?

– Вечером… У нас же рано темнеет. В шесть часов уже – сумерки. А свет от фонарей тусклый. Народ в это время почти и не ходит там. Сказали, что шесть ножевых ран нанесли – как будто раскромсать хотели.

– А кто обнаружил?

– Хозяйка магазина и обнаружила. Магазин вообще к ихнему дому пристроен, но входы с противоположных сторон. К тому же, дождь лил проливной, и даже если она звала на помощь, трудно было чего-либо расслышать или разобрать. Вот такие у нас бывают приключения, – подытожила Марина, – Теперь ты и не приедешь, наверное, летом, как обещал.

– С чего ты взяла? – поспешил успокоить её Игорь, – Приеду в середине июня. А убийств и в Москве происходит много, чуть ли не каждый день. Что ж, теперь мне бежать отсюда?

– А я уже забеспокоилась…

– Выбрось из головы подобную ерунду. А главное – будь сама осторожна.

– Хорошо.

………..

Этот разговор состоялся в мае, а двадцатого июня Игорь уже садился на поезд, чтобы выполнить данное обещание. И дело было, даже не в данном обещании, а в том, что он сам рвался туда. Душа потянулась к теплу…

Игорь всегда отдавал предпочтение железной дороге. Любил развалиться на нижней полке и предаться глубоким размышлениям, прерываясь лишь для того, чтобы записать проскальзывающие умные мысли.

Он ничуть не сомневался в принятом решении. Наоборот, ждал этого дня с нетерпением. А то, что городок маленький, больше похож на многочисленную деревню? Так это только откладывалось в позитив: ещё в детстве Игорь любил проводить каникулы подальше от шумной столицы – в деревне у дальних родственников. И вкус парного молока да горячего пышного хлеба был ему знаком не понаслышке. Единственное, что забавляло его (не пугало, а именно – забавляло!) – в городке, точнее на его окраине, где проживала в собственном доме Марина, постоянно происходило что-то неординарное. Во-первых, у него никак из головы не выходил тот случай с убитой продавщицей соседнего магазина. По словам Марины, дело ещё больше запуталось. Следствие всё-таки вышло на потенциального преступника – молодого местного наркомана двадцати пяти лет, из бедной семьи: кто-то из жителей случайно увидел его примерно в то время, когда и произошло убийство. Якобы он торопливо удалялся прочь от магазина, почти бежал. Естественно, первого подозреваемого выпустили.

А потом вдруг стали происходить фантастические вещи. У арестованного откуда ни возьмись появилась частный адвокат, женщина. Между прочим, самый дорогой в городе. Не каждый себе позволит. Что она там мудрила, какое грязное бельё перестирывала? Но в итоге всё вернулось на круги своя: наркомана выпустили, а того, кого посадили по горячим следам, отправили в местное СИЗО. Спустя два дня он отчего-то сделал скоропалительное признание. Мол, понравилась девка, но на ухаживания не отвечала… Вот с горя напился и прирезал. Шито белыми нитками, но разбираться никто не стал. Сам ведь признался!

Пошли слухи, что выпущенный наркоша служил местным ментам в качестве стукачка. За руку никто не ловил, но одна бабка сказала другой, другая третьей… Всё бы ничего – что с бабок взять? Однако зять первой, как раз и работал «опером».

А ещё одни слухи сообщили всему городу, что через неделю после освобождения сына мать повезла за свой счёт адвоката в Таиланд.

Второй же эпизод, связанный с хроникой окраины городка, получился скорее комическим… Хотя сам виновник казуса никогда не вызывал ни у кого симпатии: тунеядец, всю жизнь на шее у родителей… В тридцать лет – ни жены, ни детей… Алкоголиком назвать нельзя, но мутный какой-то… Вечно с сомнительными личностями ошивался.

Так вот ровно неделю назад многие жители центральной улицы района были ошеломлены, когда лицезрели его тощую фигуру, дефилирующую в сторону автобусной остановки в абсолютно голом виде. Он двигался, как зомби в фильмах ужасов – не замечая вокруг себя ни людей, ни животных, ни машин… Практически все, кто ему встречался, сторонились от греха подальше. Мало ли что взбредёт в голову автору столь эксцентричного поступка. А может, виной тому какое-нибудь психотропное вещество?

Но Гришка Остапенко – так его величали с рожденья по паспорту – добрался до автобусной остановки, миновал её, а вскоре скрылся за поворотом, ведущим к железнодорожной станции.

«Не дай Бог, по моему приезду что-то подобное случится…», – подумал Игорь, проваливаясь в глубокий сон под мерный стук колёс. Но спал он как-то отрывками: то чей-то младенец закапризничал через пару отсеков, то на верхней полке мужик расхрапелся не на шутку. И ничего не поделаешь.

Чем ближе поезд подъезжал к нужной станции, тем тревожнее становился сон. А проводница должна разбудить в половине пятого – за полчаса до прибытия. Проснувшись окончательно до её появления, Игорь наскоро привёл себя в порядок, вытащил багаж и стал осторожно, чтобы случайно не задеть спящих, пробираться к тамбуру.

Что его ждёт в реальности, спустя много лет? Общение на расстоянии не предвещало ничего плохого. Оно сразу вошло в спокойное русло, чему способствовали воспоминания о далёком прошлом. Но всё-таки перерыв был и довольно внушительный. За это время характеры могли поменяться, и жизненные приоритеты тоже. Тёплая переписка в телефоне и по интернету притушила его неуверенность, но сейчас кошка в душе проснулась и провела когтями по её тонким стеночкам.

Для здешней местности пять часов утра – время, когда рассвет уже вступает в свои права.

Но и ночь ещё полностью не ретировалась. Какая-то таинственно-мрачноватая тишина повисла над станцией, и даже громогласное извещение о прибытии поезда, и грохот, с которым он важно тормозит, не могут с ней соперничать и перетягивать одеяло на себя.

Игорь сошёл не один: от каждого вагона, как минимум, отпочковалось по одному пассажиру, а то и по два, по три… Его взгляд растворился в утреннем тумане, и он едва не сбил с ног Марину, стоявшую в двух шагах от раскрытых дверей вагона. Получилось так, что не она, а он буквально попал к ней в объятия. И губы сами потянулись навстречу её губам… Она немного засмущалась, но никому до них не было дела – встречающие и встречаемые торопились покинуть платформу.

– Привет, – сказал Игорь, приходя в себя, – Ну, вот я и приехал…

………..

В ход пошла третья бутылка самогонки. Мишка Коротков, которого все в округе называли «Кучерявым» налил сначала грамм пятьдесят своему корешу «Дылде», а уже потом столько же себе. «Погоняло» прилипло к нему не за обилие волосистого покрова на голове, а потому, что он про всех зажиточных любил говорить: «Кучеряво живёт!» Дылду же так прозвали ещё в школе за сто девяносто три сантиметра роста. Они и дружили, если это так можно назвать, с пятого класса. Мишка Коротков за свои двадцать восемь лет успел уже пару раз отмотать срок и был в авторитете у местной шпаны. «Уважаемые люди» города не считали его за своего – косяков за ним числилось немало. Да и имел Мишка репутацию «отмороженного».

– Чё не по полной накатил? – «Дылда» недовольно посмотрел на свою стограммовую ёмкость.

– Успеется, – процедил сквозь зубы «Кучерявый», – До вечера далеко.

– Чё вечером будем делать? Скука печёнку догрызает, – поинтересовался Мишкин собутыльник, – Раскинем на интерес?

– Раскинем… Давненько никого не отправляли в поход, – согласился Мишка.

– «Гриха» вроде только чудил… Но правильно базаришь – пора отправлять…

– «Гриха» легко отделался – яйцами сверкать при толпе и я могу… Вот «Тихоня» громко сработал, аж на весь город шуму.. И сам – не при делах…

– Кого сегодня в жертвы запишем?

«Кучерявый» потянулся…

– Эх, новых терпил нет на примете… А то по кругу гоняем одних и тех же…

– Где ж их взять? А старые, того и гляди, заметят, что их разводят…

– Пикнуть не посмеют! – рявкнул Коротков и, сжав, кулак, добавил, – Они у меня вот где! Особенно, «Тихоня»…

– Куч, кого пригласить на игру?

Коротков задумался: малахольный «Тихоня» на измене сидит после резни, «Гришку» на последнем сборе разводили….

– Пригласи «Рыжего»: он, кажется сегодня на смену не выходит, и ещё «Чужака»… Ну, который случайно, по пьяни здесь оказался….

– А откуда этот бомжара тут взялся? – «Дылда всегда был подозрительным и, когда не знал подноготную человека из их окружения, то непременно заносил его в число тех, кому нельзя доверять. Вот и мужик, месяц назад нарисовавшийся из ниоткуда, попал в его «чёрный список». На все попытки, что-либо разузнать о прошлом, он хмуро отвечал: «Не помню…» Прибился он на постой к одной старухе, которая готова была приютить любую живность. Ну, уж, а человека тем более… «Кучерявый» хотел поначалу лишить «бомжару» приюта и отправить с глаз долой, но потом передумал – авось пригодится для забав и, посоветовавшись с «Дылдой», присвоил пришлому погоняло – «Чужак».

– Понятия не имею. «Тихоню» и «Гриху» тоже свистни… В качестве зрителей.

– Будь сделано!

………..

Марина его встретила на белоснежной «RAV-4». Он не знал, что она сама умеет водить, и тем более, что у неё есть машина. Как-то эта тема не обсуждалась. Его Бог не наградил тягой к технике.

– Шикарная «карета»! – восхитился он, сопровождая слова шутливой интонацией.

– Сын подарил, – похвалилась Марина.

– Замечательный сын, – сказал Игорь. Он знал историю жизни Марины «от и до». Её сын многого добился благодаря неутомимой энергии, знаниям в области юриспруденции и умением оказаться в нужном месте в нужное время.

По дороге Марина решила немного провести его по городу, чтобы он имел хотя бы небольшое представление о нём.

– Вот это – Дом культуры, единственный городе. А там, за поворотом – рынок.

Игорь обратил внимание, что в городке стоят преимущественно частные дома. Причём расположены они не по статусу, а хаотично: трёхэтажный элитный дворец соседствовал с халупой одинокой старухи.

– Чей это особняк? – поинтересовался он.

– Хозяин уже семь лет за границей живёт, а за домом несколько человек присматривают – управляющий, уборщица и пара охранников.

– Сам возвращаться не собирается?

– Ему и там хорошо. Иногда приезжает с ревизией, недельку посидит взаперти и исчезает снова на неопределённое время. Дочь у него умерла здесь единственная…

– Тогда понятно и его отшельничество, и почему он уехал подальше от родного крова.

Когда они проезжали по центральной улице, он увидел то, что его заставило обратиться к Марине с просьбой:

– Останови, пожалуйста, на пять минут.

– Зачем?

– Секрет…

Он с видом уверенного в себе человека (прочем, каковым и являлся), вошёл в магазин с вывеской «Цветы» и вскоре вернулся с шикарным букетом белых роз, упакованных в подарочную обёртку.

– Вот надумал… Зачем? – запротестовала Марина, но по её глазам Игорь прочитал, что женщине приятно его внимание.

Он знал – дом Марины находится в части, находящейся на почтительном расстоянии от центра. Они недолго постояли в очереди на железнодорожном переезде – пришлось подождать, пока проползёт гигантская гусеница товарного поезда. За переездом машина миновала цементный завод, заброшенные склады и только потом, миновав промышленную зону, выскочила на трассу, ведущую в глубь России. Строения, расположившиеся вдоль неё, больше напоминали деревню, чем окраину города.

Наконец Марина вывернула руль вправо, и они оказались в небольшом уютном посёлке. Чувствовалось, что люди здесь живут по своим правилам, не схожим с общегородскими. Игорю лишь показалось забавным наличие большого Торгового Центра в окружении частных домиков, хотя он и находился на главной площади. Буквально в ста метрах от него возвышалась церковь. Миниатюрный магазин Марины не затерялся в этом архитектурно-социальном разнообразии. И если доброжелательными взглядами окон притягивал к себе Божье расположение, то в тоже время с мужественной стойкостью выдерживал конкуренцию со стороны сетевого монстра.

– А вот и мой кормилец, – сказала Марина, едва они поравнялись с ним.

– И название какое замечательное – «Милости просим!».., – улыбнулся Игорь.

– Я же тебе раньше говорила – забыл?

– Нет, но сейчас я убедился, что название очень даже соответствует его внешнему виду….

– Он и внутри соответствует…

– Я уверен в этом. У меня ещё будет время – оценить его достоинства.

– Всё потом… Пришла пора знакомиться с моими хоромами…

Игорь видел её дом на фотографиях. Добротно сложенный из белого кирпича, двухэтажный, защищённый высоким металлическим забором тёмно-коричневого цвета. Сразу бросались в глаза шикарные, расписные ворота, которые она сама почему-то называла «цыганскими». Наверное, из-за витиеватого узора. Гараж, примыкавший к воротам с правой стороны мог вместить в себя не одну машину.

– Так и было рассчитано, – пояснила Марина, – Сын иногда сюда загоняет.

Как только они вошли во двор, Игорь не сдержался и поцеловал Марину с такой страстью, что, не помоги ей стена дома, оба рухнули бы наземь.

– Ты что творишь? – прошептала она – Вдруг кто увидит? Или у вас, в Москве, так принято?

– Это – не я, это – душа… – так же шёпотом ответил Игорь.

– А в доме не хочешь поцеловать?

– Хочу, и – не только это…

Однако, прежде чем ему удалось снова познать вкус сочных губ Марины, он по её просьбе разобрал сумку.

– А то может создаться впечатление, что ты – проездом… Да и усталость дорожную надо снять в ванной. Я специально для тебя купила пену хвойную и морскую соль – как любишь….

– Спасибо, Солнышко, – мягко сказал он и провёл нежно ладонью по её щеке.

В этот день они так никуда и не выбрались – не до этого было. Что происходило между ними – пусть так и останется недоступным для читателя. Личная сказка пишется только для двоих, и предаваться сладким воспоминаниям могут только те, кто её претворяет в жизнь.

После завтрака Игорь попросил, чтобы она отвезла его к памятнику погибшим солдатам – возложить цветы. В Москве он каждый год двадцать второго июня приезжал в Александровский сад, к могиле Неизвестного Солдата – отдать дань памяти павшим героям Великой Отечественной Войны.

– Ты говорила, что ваши общественные организации тоже так делают и обещала меня свозить, – напомнил он.

– Я думала – ты забыл, или пошутил… Но раз хочешь – пожалуйста… Только потом поедем туда, куда я тебя повезу…

– Договорились… А заранее не раскроешь планов?

– Обойдёшься, – улыбнулась Марина, – Так интереснее будет.

………..

«Дылда» выполнил всё так, как велел «Кучерявый»: в одиннадцать часов вечера за круглым столом, уставленным выпивкой и нехитрой закуской, сидели, кроме них, ещё четверо – «Чужак», «Рыжий», «Тихоня» и «Гриха». Куч медленно тасовал карты, его зам старательно нарезал «Бородинский» хлеб, сало с чесноком и солёные огурчики… Самогонка уже покоилась в видавших виды рюмках.

– Вы знаете, по какому поводу вас сегодня сюда свистнули, – Коротков сходу начал говорить о главном. Все согласно закивали головами…

– Вот и ладно, – сказал он, – Тогда махнём по первой и приступим… Кому сегодня что выпадет… Напоминаю, «Тихоня» и «Гриха» играю только не щелобаны…

– А если ты проиграешь? – вдруг спросил «Чужак».

Коротков насквозь пронзил его взглядом. Щуплый новичок уже пожалел, что рискнул заикнуться не по делу.

– Если я проиграю… Тогда и поговорим, – протянул «Кучерявый», с трудом подавив желание – свернуть бомжу челюсть.

– Извини, если я что не так…, – промямлил «Чужак».

– Начнём с «Тихони», – не обращая внимания на нытьё провинившегося, Коротков принялся тасовать колоду. Карты в татуированных пальцах выписывали кренделя. Волей-неволей все не сводили с них глаз. Как будто они примагничивали, говоря: мол, смотрите, смотрите – никому ничего не заметить.

Коротков, будучи «банкиром», кинул сначала карту равнодушному «Тихоне», а потом себе. Потом снова – «Тихоне»… Король и девятка… «Тихоня» почесал затылок.

– Ещё…

Чего ему было терять? Ну, получит от «шефа», в крайнем случае, по максимуму – одиннадцать увесистых. Чай, черепушку не пробьёт.

Эх, вот и выпал туз… Когда не просили…

– Перебор.

«Тихоня» вздохнул и наклонил лоб.

– Погоди, а карту вытянуть – на количество? – удивился «Кучерявый» такой покорности «перебравшего».

– Чё её тянуть? Мочи уж по полной!

– Никак, в мазохисты записался? – подковырнул из угла «Дылда».

– Какие ещё мазахуисты? – не понял «Тихоня», далёкий от современных субкультур.

– Темнотааа, – рассмеялся «Дылда» – Это всё равно, как «опущенные». Только любят, когда их «мудохают» по всем частям тела.

– За «опущенного» можно и ответить, – вскочил «Тихоня». «Дылда» вдруг вспомнил, что на том висит «мокруха» и понял – херню сморозил. За такие «косяки» могут самого «опустить».

– Ты не обижайся, Тиш, я ж не в обидку… Все мы тут – свои… Шутю я… Не мазохист ты, не мазохист… Свой пацан! Но, может, всё-таки карту вытянешь?

– Хорошо…, – согласился «Тихоня» и наугад сдвинул часть колоды.

– Десятка, – огласил приговор «Кучерявый», – Я тут подумал – зачем твой лоб проверять на прочность? Давай – десять раз по ушам десятью картами.

«Тихоне» оказалось безразлично – какая часть его лица попадёт под экзекуцию, и, спустя три минуты, он уныло побрёл в ванну охлаждать под холодной водой красные лопухи.

А в это время пытал счастья «Гриха». «Чужак» и «Рыжий» дожидались своей очереди. И если первый спокойно относился к предстоящей лотерее, то «Рыжий» мандражировал не на шутку. Он недолюбливал Короткова, считал его, как вся и городская «братва» беспредельщиком, но побаивался. Знал, что этот урод мог нащупать самое больное место у человека и безжалостно этим воспользоваться. А у «Рыжего» такое место присутствовало и не являлось тайной ни для кого – крошечная больная дочка Наташки Сергачёвой. Он по пьяни два года назад изнасиловал её, но девушка не стала заявлять в милицию – пожалела старую, беспомощную мать «Рыжего». Матери, жалость, конечно, не помогла: померла в начале этого года. А у Наташки родилась дочь с врождённым пороком сердца. Когда «Рыжий» узнал об этом, то попробовал загладить вину и жениться на ней, но Наташа так и не смогла переступить через ненависть и брезгливость. Он пытался передавать деньги через её подруг, летом ночевал на лавочке возле дома… Всё бесполезно… Она не замечала «Рыжего», относясь к нему, как к пустому месту.

– Пля… Опять – невезуха! – вскричал «Гриха», когда «Кучерявый» перед его носом выкинул поочерёдно «Даму», «семёрку» и «Туза». У самого насчиталось ровно двадцать.

– Ну, и что с тобой будем делать? – ехидно посмеивался Коротков.

– Но ты ведь говорил, что я уже отработал своё!

– Конечно, отработал. А кто говорит о чём-то сверхъестественном… Сейчас я придумаю тебе задание, а пока… «Дылда», наливай, выпьем за моё здравие!

Тому не надо было повторять два раза: он метнулся к начатой бутылке самогонки и принялся разливать в опорожнённые ёмкости. Но «Кучерявый» неожиданно тормознул его.

– А вот «Гриха» у нас полную кружку спирта неразбавленного выпьет. Без закуски…

– Ух, ты! – наигранно заверещал «Дылда», изображая то ли зависть, то ли сожаление по поводу участи собутыльника, – А он сможет?

– «Куч», пощади…, – взмолился «Гриха», – В последнее время спиртное с трудом идёт: печень с поджелудочной пошаливают. Не хочу, как сосед мой, Вован, в сорок пять от панкреонекроза загнуться. А то и раньше…

– Слов-то каких нахватался…. Пакрно… Тьфу! Не выговоришь! – Коротков поморщился, – Меня это не колышет… Будешь концы отдавать, отнесём к бабке Самсонихе – она мёртвого на ноги поставит.

Со наворачивающимися на глаза слезами «Гриха» сходил на кухню за армейской кружкой, неведомо откуда появившейся в кухонном хламе хозяина квартиры, и поставил её на стол.

– Будь что будет! Не поминайте плохим словом, если вдруг – того…

– Да, не ссы! – принялся успокаивать несчастного «Дылда», наливая в кружку самый настоящий C2H5OH, – Всё обойдётся… Зато кааакой кайфец словишь!

«Гриха» перекрестился, хотя и был отроду некрещёным, и одним залпом – давясь, но не отрываясь, большими глотками выпил «термоядерную жидкость». Несколько минут (две-три, не больше) он простоял в оцепенении, сильно зажмурив глаза и также сильно сжав остатки зубов.

– Жив? – спросил «Кучерявый».

– Жиииив.., – еле выдохнул «Гриха» и рванул в строну туалета, откуда вскоре донеслись звуки, характерные для рвотного извержения. При этом все, кроме «Рыжего», зашлись в истерическом хохоте.

– А теперь переходим к главному, – резко остановил веселье «Кучерявый». Все замерли в ожидании. В комнате повисла недобрая тишина. И каждый понимал, что сейчас решается очень многое.

– «Чужаку» пора прописываться, – продолжил он, – А все знают, что у нас это делается только через серьёзную игру. Да и подошёл срок годового экзамена у «Рыжего»…. Повторюсь: правила таковы, что если проиграю я, то меня тоже не избежит участь – выбирать цвет карты.

– Странно, но почему-то тебе всегда везёт, – с языка «Рыжего» сорвалась фраза, которую он по идее должен был засунуть в самую глубину и не выпускать никогда.

– Зря ты так сказал, – холодно посмотрел на него Коротков, – Зря.

Он знаком пригласил в игру «Чужака». При этом снова обратился к «Рыжему»:

– А наши тёрки оставим на сладкое…

До «Рыжего» дошло – надо либо бежать, либо пощады ему не будет. Но куда убежишь, если у «Кучерявого» глаза и на спине, и на затылке, и где только их нет…

«Чужаку» карта отказалась фартить – выпали две восьмёрки. А дальше – делай что хочешь… Он попросил ещё одну. «Валет»… Больше нельзя… Или рискнуть? Эх, была- не была…

– Ещё, – прошептал он.

Увы… «Король» пик перечеркнул все надежды на благоприятную прописку… Хотелось – в хоромы пятикомнатные, а выделили комнатушку в полуподвальном помещении.

– Своя рука – владыка, – развёл руками Коротков, – Никто не заставлял лишнюю брать. Всё бы вам хапать, хапать, хапать… А Бог всё видит!

«Кучу» на Бога было наплевать с большой коло… Нет, так не годится… С какой ещё колокольни, когда он и отродясь сторонился святых мест. Вот, допустим, с крыши сарая можно… Не навернуться только бы с него…

Он положил перед «Чужаком» колоду.

– Тащи карту на цвет. Две красных – две жизни; две чёрных – две смерти; красное-чёрное – жизнь и смерть… Сам выбираешь – кому что… Ну, а я, как выигравший, делаю заказ…

– Мне – что? – спокойно ответил «Чужак» – По хрену, где и когда помирать. Один я остался… Ни кола, ни двора… Сдохну – никто жалеть не станет. Думал у вас тут начать новую жизнь, бабёнку какую найти, одинокую… Да вот опять в дерьмо вляпался…