Вольнодум

Второй сон

Я вижу снова порт далёкийИ мыс знакомый Жонкиер,Несчастных беженцев потокиС борта на трап, как сквозь барьер.И солнце дарит людям вспышкиСвоих приветливых лучей,И беспризорные мальчишки,И я с компанией своей.И каждый всем, что есть, наивноДелиться с беженцем готов,И так мы все гостеприимныС улыбкой чистой детских ртов.И делимся мы добрым словом,Кусочком хлеба и уловом,Спокойным небом и водой,И Сахалинскою землёй.Невольно распирает чувство тайное:Уж до чего мы разлюбезные хозяева!И рады мы, что мы нужныДрузьям, страдальцам от войны…Однажды в сильный летний дождьДорогу мы перебегалиИ странный брошенный мешокСлучайно в луже увидали.Мы подбежали, и слегкаРукой коснулся я мешка.Но как мы сердцем содрогнулись,Когда шинель вдруг распахнуласьИ поднял голову солдат.В глазах его был сущий ад.Безногий, он, казалось, сдался;Казалось, с жизнью он прощался.И мы мальчишеской семьёй,Всем хулиганским сердцем слились,Усилья рук соединились,И мы снесли его домой.А дома мать его ждала.Она, как сына увидала,В момент шинель с него сорвала,Нас, хулиганов, целовала,Нам угощенья предлагала,Но отошли мы от стола.А тут – невеста на порог,В слезах кричала:– Как ты мог?!Как мог ты, милый, мне не верить?! —Но были мы уже за дверью.Мы разбрелись все по домам,На сердце тяжко было нам…Потом по рынку мы шныряли,Солдата этого видали.Играл баян. Солдат без ног.Звучала песня «Огонёк»…Я заболел. От боли вился.Стонал, и плакал, и молился.Молилась на коленях мать.Врачи не знали, что сказать.Была зима, но шла к концу.Решила ехать мать к отцу.Но, в ожиданье навигации,Впадала в нервную прострацию.Болела мать моя сама.Сводило горе мать с ума…Мне видится картинка:Горит-коптит коптилка,Откуда-то издалекаМать принесла мне молока.Замёрзлый маленький кружок,Надежды слабый огонёк:Вот, напою-ка сына —Авось, вернётся сила.Но в голове моё сознаниеКачает тенью ламинария.Без мамы молока не пью:Как обделить мне мать свою?Я в ней души не чаю,Собою угощаю…Читаем вслух «Евангелие»,Мать призывает ангелов.– Отец Всевышний, помоги…Прости грехи… прости долги… —Молитвы оба мы поём.Мать – за меня, я – за неё.На стенке рядом три лица:Лик Бога,Сталина,Отца.Смотрю на эти лица,Молюсь – не намолиться.Я всем троим молиться радЗа мать, себя, за Ленинград.Соседи из баракаСлыхали, как я плакал.Слезою каждый взгляд мерцал:Глаза – раскрытые сердца.А мама:– Сыночек, глазки закрывай,Послушай песенку про рай.Ты помнишь, дядя ВасяОднажды домик красил?Потом вы плыли на бревнеК прекрасной, сказочной стране?Не зря для вас он так старался,За рай земной ведь он сражался,Ведь красным конником он был,Он у Будённого служил,За рай тот многих погубил…Я маму, слушая, не слышу.Шуршат в углу барака мыши.В мозгу больная круговерть:В тенях барака вижу смерть.Гляжу я в мамины глаза:Что в утешенье ей сказать?Я всем усилием душиСтараюсь боль свою глушить:Смеюсь сквозь слёзы, но невольноВ движенье вскрикиваю болью.И вижу: каждая слеза —Удар по маминым глазам,При каждом стоне, мне казалось,В тоске душа её сжималась.И я от страха цепенел,Зажав дыхание, терпел.А мама мне в тиши ночиО душ бессмертии журчит,О том, как Божий сын ХристосВсем нам спасение принёс,Во имя нашей жизни вечнойОн принял муки человечьи.И я, как Он, хотел терпеть,Прогнать больную круговерть…Ведь боль моя – для мамы смерть…И в эту смерть мне как не верить?Ведь умерла подружка Вера.В мороз, в метель малютку белокуруюТащили мы ко мне с температурою.Я за значок, казалось мне, красивый, красненький,Для кукол трём своим подружкам, трём сестричкам,Резал галстуки,На рынке мамой выменян запас для юбки.Как Верочка смеялась! Веселилась!Розовели щёчки, губки.И хоть потом от мамы мне досталось,Но всё же с мамой мы решили:Что за малостьЗа то,Чтоб Верочка в конце печальной жизниНасмеялась!И как от слёз барак,От горя не ослеп,Малютку видя в кружевах(Обмененных на хлеб)?Сидела в изголовьеВерочкина мать,Глаз с дочки не сводила,Ей галстучную куколкуВ гробик положила.Частицу моего ей положила «я»…Вина моя! Вина моя…Всю жизнь не лажу я с собой —Ложусь с виной… Встаю с виной…Я плакал от тоски великой,Но мама предлагалаОбратиться к Лику:Встань на колена, помолись.Мы все грешны. На Бога положись…Однажды Настенька(Так звали мать покойницы)Прижав меня, просила успокоиться:Болела Верочка. Тут нет ничьей вины.Но грезились мне гроб, проклятые блины…Я всю картину ясно вижу.С тех пор я поминанья ненавижу…В углу барака виделась печальная луна…В душе звучала Изина струна…Под этот лунный перезвонКо мне спускался сон…И мамочка со мною засыпала.Но всё ж потом бесед своих не забывала.Сквозь сон мне будто напевала:Ты помнишь, к раю коммунизма плыл весь двор:И хрюканье, и лай, и птичий хор,Красавец Изя, Брана, хрюшка Машка,В траве кузнечик, мелкая букашка,И дворник злой, смешной беляк-холоп,И даже таракан, и просто клоп.Уж коль серьёзно дядю Васю слушать,То в рай стремятся те,Кто просто хочет кушать.Зачем тогда и рай?Наполнил сыть свою —Вот и считай,Что ты в раю.Но мама, видно, сильно ошибалась,Когда смеялась.Хоть я в то время и ребёнком был,Но много наблюдалИ обо всём по-своему судил.И хоть болел я,Труден был мне разговор,Но мысленно вступал я с мамой в спор.И, чем слабее мне казалось мамино здоровье,Тем спорил я ожесточённей.Я за неё сражался:Мамочка, живи, не умирай!Я ненавидел мёртвых рай!Однажды мне отец всё просто объяснил:Мол, бабушкин и мамин рай —Для тех, кто смертию почил.С тех пор я, хоть для умерших, как Изя или Вера,Рай в небе признавал,Но для живущих, дорогих безмерно,Упорно отрицал.Опять-таки – отец:– Ты хочешь умереть,Чтоб рай небесный посмотреть? —Вопрос настолько был ужасен,Что всей наивною душойЯ был за дядю Васю.Пусть буду лучше жить,Хоть даже и во зле,Но свой построюКоммунизма райЯ на земле.Но как мне было всё же совместитьДве правды, две любви?Решил я житьС двумя – отца и матери —Не жертвуя ничьей из них, не отвергая,Не решая,Чья более мне дорогая.Всю жизнь хожу я с этим грузом —Связались две дороги, два путиВ единый узел.Я в школе октябрёнком был тогда,На левой стороне грудиСияла красная картонная звезда.Я звёздочки с рождения любил,За них, что хочешь, мог отдать,Я настоящую солдатскую звездуНа шапке с гордостью носил.И песни пел про доблестных танкистов,Про смелых лётчиков, про храбрых моряков,И думал про себя, что истинноЯ сам таков.Чтоб доказать себе и всем,Как «честь мне дорога»,Искал для драки яСреди друзей врага.И редкий случай был,Когда б свой носРасквашенным домой я не принёс.И в мире не было певца горластей,Чем я,Когда вдруг мамочка возьмётСвой от халата хлястик.Чем дальше из барака доносился вой,Тем для друзей я выше был герой.Я грешен был кругом.Но в том и сила,Что мама верою своейМеня лечила.Я изощрялся и орал,Тем не смущаясь,Что лёгкий хлястика «удар» —Такая малость!Но мама плакала всерьёз,Душой болела.И я не мог терпеть тех слёз,И грешным телом,Чтоб только маме угодить,Бросался на колени,У Боженьки проситьПрощенья.Я Богородицу прошуПростить смиренно,Через минуту я встаюЛегко с колена.– Ой, мама, Боженька сказал,Я это сам заметил,Он прямо так и прошептал:«Прощаю, раб мой Петя»– Неужто так Он и сказал?– Ты думаешь, я будто врал?Так прямо и сказал. —И мамочка сияетОт такой прекрасной вести, —Не знаю уж, действительно ль мне верила? —Скорей рубашку со звездой снимает,Мне надевает крестик.А вечером —Соседских бабушек собрание.Слепой коптилки свет.Читаю бабушкам «Евангелие».Укоров совести пропал и след.Наутро – снова звёздочка.Геройства день пришёл.Судьёй нам – дядя Стёпа,Моралью —«Что такое хорошо».И я не знал, не понимал,Что дважды в деньЯ предавал..Я жил, как мог, по обстоятельствам.Причём же тут предательство?..                                                 * * *Но можно ведь и обстоятельства создать,Чтоб всех и всё кругом предать?????…

Капли

ЦИКЛ РАССКАЗОВ

2009—10 гг

Пот, слёзы, дождь… —

Всё капли.

Жизнь каждого из нас —

Капля в Море Судьбы

Нашей Родины.

Куст сирени

В конце дорогиЗа калиткою изба.Горит полено.И сад,И старая оконная резьба.Чуть запах тлена.Всё прошлоеО прошлом и скорбит.Устали ноги.И что ж онаМеня к себе манитВ конце дороги?Меня всё шлютТуда, где магистральГремит уныло…Но в домике томСтарая печальГрызёт крапивой,В садуНеутолённая любовьКричит сиренью,И зеленьюСтекает тихо кровьС кустов на землю.И хочется мнеЗнойною пчелойВ цветок вонзиться,Повиснуть ивоюНад старою рекойИ хмелем виться!..И злится пустьСтальная магистраль —Я не в ответе,Я – облако,Со мною просто дальИ друг мой – ветер…

Хорошо идти ранним июньским утром по Смоленскому сельскому большаку и наблюдать, как просыпается природа. Солнце, после вчерашнего дождя, умытое и яркое, повязав лёгкую косынку из облачка, весело проводит влажную уборку, сушит землю и торопливо заметает в кусты остатки ночной тени. Аромат цветов, растворённый в воздухе, сообщает пчёлам, что утренний стол из нектара для них уже готов. Птицы давно проснулись и с криками деловито снуют в воздухе. Это согласие, гармония радуют тебя, и шаг твой ускоряется.

И каким диссонансом рванул мне душу вид заброшенного хутора, где по чьей-то недоброй воле жизнь была остановлена! Добротные ещё дома были заколочены, сады заброшены. Ни лая собак, ни криков детишек. Неужели люди сами, по доброй воле, покинули свои насиженные места? Хутор был довольно большой, домов пятнадцать, и покинут был явно недавно, т.к. сады и огороды не успели окончательно зарасти. Я, конечно, знал причину. Мне уже не раз приходилось встречать подобную картину. Одно дело, когда встречались выжженные во время войны деревни. Тут торчали остовы фундаментов и трубы печей. Со вздохом, но понимаешь и хоть как-то принимаешь: что поделаешь? Война. Но каким врагом надо быть, чтобы сейчас, после войны, заставлять людей покидать места, в которых они родились и росли и которые отстояли во время войны! Прекрасные, красивые места! А вокруг зарастали поля, которые столетиями обихаживали люди. Где люди? Как это принять?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.