Рассказы и повести. По мотивам романа «Новые кроманьонцы»

– Да, но откуда же взялась первая Вселенная? Первое вещество?

– А первой Вселенной никогда не было. Вещество в космосе способно рождаться прямо из вакуума. Вакуум – это море энергии, которая постоянно кипит, рождая виртуальные частицы. Ты помнишь знаменитую формулу Эйнштейна: энергия равна массе тела умноженной на скорость сета в квадрате? Согласно неё, масса может превращаться в энергию, а энергия в массу! Вещество рождается из энергии космоса в виде нейтрино и антинейтрино. Дело в том, что всё в природе состоит из нейтрино и антинейтрино. Электрон – это два нейтрино, вращающихся вокруг общего центра. Каждое из них имеет половинный отрицательный заряд. Позитрон – это два антинейтрино, вращающихся вокруг общего центра. Фотон – это нейтрино и антинейтрино движущиеся в пространстве по винтовой линии, причём антинейтрино всегда обращено к центру. Протон – это два нейтрино и четыре антинейтрино, вращающиеся вокруг общего центра. Нейтрон – это четыре нейтрино и четыре антинейтрино. Как видишь, все «элементарные» частицы можно свести к нейтрино и антинейтрино. Во Вселенной они находятся в равном количестве, поскольку образуются одновременно.

– Но что же такое нейтрино и антинейтрино? – спросил Саша.

– Это самый тонкий вопрос современной физики. Учёные считают, что каждая из этих частиц – объёмный электростатический заряд, вращающийся в пространстве. Пространство, вакуум как бы расслаивается. Один заряд отрицательный, другой положительный. Они вращаются вокруг общего центра. Сразу возникает вектор магнитной индукции и пока есть момент вращения, эти частицы не могут слиться, аннигилировать.

– А от чего возникает это расслоение, отчего образуется электростатический заряд?

– От чего он образуется я не знаю, но образуется он довольно просто, например, от трения. Это похоже на электростатический ветер в вакууме, на вихри космической энергии. Достаточно заставить объёмные заряды двигаться, как вокруг них возникает электромагнитное поле. Пространство откликается на движение объёмного заряда, на его электростатическое поле, своим электромагнитным полем. Оно отбирает энергию движения у заряда, заставляет его колебаться и создаёт электромагнитные волны.

– Но это что, фотоны?

– Не совсем так. Не все волны являются фотонами. Волны малой частоты фотонами не являются. Это лишь зародыши фотонов – фитоны и состоят они из зародышей нейтрино и антинейтрино. Для образования полноценных фотонов нужно, чтобы их энергия была больше энергии реликтового излучения на волне 2,6 мм. Только тогда фотоны начинают вести себя как частицы и как волна одновременно. Дело в том, что при малых энергиях объёмный пространственный заряд велик и может составлять несколько метров в диаметре. В то же время, величина заряда очень мала. Она может составлять сотые и тысячные доли от заряда нейтрино. Однако, по мере увеличения энергии вращения, заряд сжимается под действием гравидинамических сил. Энергия заряда растёт, частота излучения увеличивается, появляется масса и гравитационное поле. В конце концов, заряд превращается в нейтрино и антинейтрино, и становится полноценным фотоном. Дальше лишняя энергия движения идёт на увеличение энергии фотона. Он теряет свои волновые свойства и становится частицей, жёстким гамма-квантом. Дальнейшее увеличение его энергии заканчивается распадом гамма-кванта и образованием свободных нейтрино и антинейтрино. В мощном потоке гамма-кванты часто сливаются, образуя электроны и позитроны.

– Значит масса Вселенной такова, что нас ждёт большой коллапс? – спросил Александр.

– Конечно. Как выяснилось, основную массу Вселенной составляет не вещество, в обычном нашем понимании, а скрытая материя – фитоны, свободные электроны и позитроны, нейтрино и антинейтрино. Но период пульсации Вселенной очень велик. Это сотни миллиардов лет. Наша Вселенная ещё достаточно молода, чтобы нам беспокоится об этом. И сейчас во Вселенной где-то рождается вещество, а где-то исчезает в чёрных дырах – прожорливых топках Галактик. И сейчас образуются новые звёзды и новые планеты. В космосе полно всякого строительного «мусора» для создания звёзд и планет. Силы гравитации сжимают этот «мусор». При сжатии повышается температура внутри будущих звёзд и планет. Чем больше небесное тело, тем больше «мусора» оно притягивает. Малые тела, вроде Земли, способны удержать только твёрдый «мусор» – метеориты, болиды, космическую пыль. К большим газовым планетам, типа Юпитера, прилипают космический водород, кометы, и даже небольшие планеты. Такие планеты «гребут» всё подряд и полнеют очень быстро по космическим масштабам. Такие тела в последствии становятся звёздами. Температура в их недрах достигает нескольких миллионов градусов, и там начинаются термоядерные реакции превращения водорода в гелий. Скоро и наш Юпитер превратится в звезду. Он уже близок к этому. Его масса почти достигла критической.

– И что тогда будет?

– Может произойти катастрофа. Произойдёт гигантский взрыв и выброс части вещества Юпитера в сторону Солнца и планет земной группы.

– Так надо же что-то делать! – воскликнул Саша.

– Уже делают. Готовятся поджечь Юпитер очень мощным термоядерным зарядом. Причём поджигать будут так, чтобы выброс вещества произошёл по ходу движения Юпитера. Тогда он перейдёт на более высокую орбиту и засияет на небе как второе маленькое Солнце.

– Значит, мы уже сейчас способны поджечь Юпитер? – спросил подошедший незаметно Сергей.

– Конечно. Кстати все развитые цивилизации находятся именно в таких двухзвёздных и даже трёхзвёздных системах. Они благополучно пережили космические катастрофы, связанные со вспышкой новой звезды в их планетарной системе и пошли дальше в своём развитии, а недостаточно развитые цивилизации погибли.

– А все ли звёзды имеют планетарные системы? – спросила Юля.

– Да. Все без исключения. И в них есть как большие планеты – гиганты, типа Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна, так и малые планеты земной группы. Это Меркурий, Венера, Земля, Марс. Все звёздные и планетарные системы образуются по одним и тем же законам развития. Мало того, все крупные планеты имеют свои спутники в виде малых планет. И на этих малых планетах возможно существование жизни. Так спутник Нептуна Тритон является малой планетой, которая прилетела к нам из глубин космоса и была захвачена Нептуном. Эта блуждающая планета, которая потеряла свою звезду. За миллионы лет странствий по Космосу она остыла, но в её глубоких недрах сохранились тепло и жизнь.

– А когда погаснет наше Солнце? – спросил Александр.

– Примерно через 8 миллиардов лет.

– И тогда всё живое на Земле погибнет?

– Не думаю. Через миллиарды лет человека просто не будет в современном его обличии. Всё течёт и всё меняется. Изменится и человек, причём не через миллиарды, а через сотни лет он станет совершенно другим, не похожим на нас. Изменится его генотип, изменятся многие животные и растения на Земле. А будущие цивилизации найдут способ выжить даже в «голом» космическом пространстве. И пока во Вселенной есть вещество и энергия, до тех пор цивилизации будут бессмертны. Человек как генотип может исчезнуть, но цивилизации – никогда. Учёными уже сейчас решается вопрос о бессмертии человеческого интеллекта. Известно, что с момента рождения до момента биологической смерти, тело человека фактически умирает многократно. Все клетки его организма, кроме костей и мозга, многократно обновляются во время жизни. Они умирают и рождаются постоянно. Быстрее всего отмирают и заменяются новыми клетки кожи. Но мы не чувствуем, не замечаем этих смертей и рождений потому, что наш мозг, наша память, наши знания и опыт остаются с нами. И если удастся массово, в масштабах всего человечества, технически решить вопрос о передаче всей информации, заложенной в мозгу взрослого человека его потомству, то дети будут знать всё о жизни своих родителей, бабушек и дедушек. Им будет казаться, что это они, находясь в другой телесной оболочке, жили и 50 и 100 и 200 лет назад. Передача информации от поколения к поколению не будет прерываться и молодым останется только пополнять опыт и знания, полученные от своих предков. Младенцы станут мудры как старцы, а их дети будут мудрее их. И это будут новые кроманьонцы!

– Но тогда не хватит объёма нервных клеток, чтобы хранить такое количество информации, – заметил Сергей.

– Можно будет сделать так, что она будет стираться постепенно. Самая старая и ненужная незаметно сотрётся, а её место заменит новая, полезная. Это задача вам, генетикам – создать подобного человека. А вообще наш мозг способен вместить гораздо больше информации, чем он вмещает сейчас. Мы используем его возможности только на пять – шесть процентов. Так что резервы у человека ещё очень велики.

2. Достижения науки и техники

1. Автомобиль

После завтрака Георгий предложил гостям экскурсию по Москве.

– На чём желаете путешествовать? – спросил Георгий, выйдя с гостями во двор дома. – Вот машина, а там мой вертолёт. – Он указал на вертолётную площадку на крыше.

– На вертолёте мы уже летали, – сказал Александр.

– Тогда прошу в машину.

Все сели в широкую приземистую спортивную «Ладу» с мощными колёсами и бесшумно тронулись с места. Они медленно пробирались дворами пока не выехали на полосу разгона, чтобы влиться в стремительный поток машин. Увидев в левом ряду просвет, Георгий дал газ, и пассажиров вдавило в спинки кресел.

– Хорошая приёмистость, – сказал Сергей.

– В большом городе иначе нельзя. Иначе в поток не вольёшься, будешь создавать помехи другим.

– А какая у неё мощность двигателя?

– У неё нет единого мотора. На каждом колесе свой электродвигатель мощностью по 50 кВт расположенный в ступице. Питаются они от электрохимического генератора (ЭХГ) системы «водород-кислород».

– Так за счёт чего же такая приёмистость? – не понял Сергей. – Ведь мощности в 200 кВт недостаточно.

– Кроме ЭХГ в машине установлен конденсаторный накопитель. Кратковременно он позволяет развивать мощность до 1000 кВт. Электродвигатели колёс начинают работать в стартёрном режиме, и крутящий момент резко возрастает. Потом, когда машина разгонится, накопитель отключается, – пояснил Георгий.

За стёклами машины, проплывали дома, улицы, площади, скверы. Георгий уверенно вёл машину по тоннелям, мостам, виадукам и нигде транспортный поток не замирал, не останавливался. Светофоров не было, не было и перекрёстков. Кольцевые транспортные развязки позволяли без остановок вливаться в поток и выходить из потока.

Вдруг машина внезапно резко затормозила, как бы уткнувшись в невидимую мягкую стену. Всех пассажиров бросило вперёд. Ремни безопасности натянулись.

– Ой! – вскрикнула Юля, – что это?

– Это экстренное торможение, – чертыхнувшись, ответил Георгий. – Впереди что-то случилось. Видите, сколько машин встало?

Перед ними, метрах в пяти, застыла золотистая «Самара», а перед нею ещё с десяток автомашин. Георгий и Сергей вышли из кабины. Позади на асфальте тянулись две широкие чёрные полосы от колёс их «Лады». Шины колёс были приспущены.

– А чего это у нас баллоны спустили? – спросил Сергей.

– Сейчас надуются, – ответил Георгий. – Просто автоматика сработала. При экстренном торможении колёса немного сдуваются. Так эффективнее. Ладно, садитесь, поехали потихоньку.

Вскоре машина плавно тронулась с места. Через минуту они проехали мимо двух аварийных машин. Молодой водитель «Оки», выезжая с полосы разгона, столкнулся с проезжавшим мимо «Мерседесом». Серьёзно никто не пострадал, но обе машины были помяты. Вертолёт работников автоинспекции уже висел над местом аварии.

– Молодым всё некогда, всё торопятся, – недовольно проворчал Георгий, давя на газ. Машина, набирая скорость, снова рванулась вперёд.

– А много людей гибнет в Москве в автокатастрофах? – спросила Юля.

– Бьётся порядочно, а гибнет немного. Всё-таки меры безопасности весьма эффективны. Автоматика следит за обстановкой, за соблюдением правил дорожного движения и мгновенно реагирует на аварийные ситуации, да и машины весьма совершенны. Всё сделано для того, чтобы защитить водителя и пассажиров от травм. Пневмоподушки выскакивают из руля и кресел, при столкновении с препятствием. На баллонах с жидким водородом стоят автоматические отсекатели. Баллоны размещены под днищем в центре кузова и настолько порочны, что при авариях никогда не разрушаются.

Дальше всё обошлось без приключений. В этот день они посетили московский Кремль, Оружейную и Грановитую палаты и к ужину возвратились к себе на Большую Ордынку.

2. Поездка в КСШ

Конноспортивная школа (КСШ) находилась за городом, километрах в 35-ти, рядом с ипподромом.

– Как ты туда добираешься? – спросил Сергей.

– Сначала на метро, потом на электричке, а там пешком минут двадцать, – ответила Юля.

– Это долго, поехали на такси.

– Но это же дорого.

– Когда ведёшь сам – не очень.

– А ты умеешь водить машину?

– Конечно. Ещё два года назад получил права.

Они подошли к стоянке такси. Красивые блестящие «Волги» и «Лады» выстроились как на параде. В некоторых сидели водители, другие были пусты.

Сергей подошёл к свободной машине серебристо-белого цвета, открыл дверцу и пригласил свою спутницу. Затем достал из куртки карточку водителя, вставил её в щель бортового компьютера и нажал кнопку. На табло замелькали цифры, затем приятный голос синтезатора речи произнёс: «Машина исправна. Водород – 46 литров. Можете ехать. Счастливого пути».

Юля с интересом взглянула на Сергея.

– А без карточки она не поедет?

– Без карточки нет, – ответил он. – Сейчас в память компьютера введены все мои данные, чтобы меня можно было найти в случае чего.

– Понятно…

Сергей нажал одну из кнопок компьютера, и на дисплее высветилась карта города.

– Так где находится твой ипподром?

Юля присмотрелась к карте и показала пальцем на квадратик в левом верхнем углу. Сергей подвёл световой маркер к указанному месту. Там замелькал красный крестик. И тут же жёлтая пунктирная линия побежала по городским улицам, высвечивая оптимальный маршрут движения.

– Поехали, – сказал студент.

Машина плавно тронулась.

Юля мало была знакома с автомобильной техникой. Студенческая стипендия не располагала к частым поездкам на такси. Сейчас же ей представился случай восполнить пробел в знаниях и, слегка помедлив, она спросила:

– А трудно управлять таким сложным автомобилем?

– Нет, – ответил Сергей. – Когда научишься, не трудно. Проще пареной репы. Тут почти всё делается автоматически. Дави на газ и езжай куда хочешь.

– А что это высвечивается в нижней части лобового стекла? – спросила Юля.

– Это действующие на маршруте дорожные знаки. Они сообщают о себе специальным высокочастотным сигналом, как бы «поют» каждый своим голосом на расстояние до ста метров.

– Здорово, – сказала Юля.

Видишь светящуюся зелёную точку на карте? Она обозначает место, где мы сейчас едем. Мы движемся, и точка движется по карте. Компьютер ведёт счисление пройденного пути и определяет наше место по спутнику с точностью до полуметра.

– А что это за огоньки на пульте справа?

– Это сигналы светофора на перекрёстке. Они дублируются компьютером. Каждый светофор, кроме света, тоже «поёт». А компьютер следит за соблюдением правил дорожного движения.

– Вот это даа… – удивилась Юля, – даже правила движения нарушить нельзя?

– Правила нарушить, конечно, можно, при желании, только потом за это придётся расплачиваться. Компьютер штрафанёт нас.

А вот мы, кажется, и нарушили правила, чёрт побери! Повернули направо, не включив сигнал поворота.

– Нарушение правил дорожного движения, пункт восемь. Штраф пять рублей, – раздался резкий голос синтезатора речи.

– Вот так-то! Что я говорил!?

– А почему нельзя сделать так, чтобы компьютер сам показывал повороты? Он же знает маршрут движения, – спросила Юля.

– А потому, что я не включил автопилот. Это значит, что я в любом месте могу отклониться от рекомендованного маршрута. Компьютер не может знать моих намерений.

Неожиданно машина резко затормозила. Юлю качнуло вперёд. Справа со двора выскочил подросток на велосипеде.

– Вот, идиот! – вырвалось у Сергея. – Ещё немного и попал бы под колёса.

– Ты вовремя затормозил, – сказала Юля.

– Это не я, это компьютер. В машине есть лазерный локатор, который видит препятствия, и если водитель не тормозит, то он сам включает тормоза.

– Но парень выскочил сбоку, как локатор его заметил?

– Локатор видит и сбоку, но реагирует только на движущиеся предметы. Он измеряет их скорость, направление движения, дистанцию и определяет возможность столкновения. Если бы парень стоял или ехал медленно, компьютер не стал бы тормозить.

– И всё-таки это очень сложно, – покачав головой, заметила Юля.

– Сложно для понимания, а ездить не сложно, – ответил Сергей.

Жёлтая пунктирная линия на карте постепенно сокращалась. Яркая зелёная точка приближалась к мигающему красному крестику. Оставалось километров тридцать по прямой. Машина выехала на автостраду.

– Теперь можно ехать и побыстрее, – объявил Сергей.

Он нажал на педаль газа, и машина рванулась, ускоряя движение. Вскоре спидометр показал 160 км/ч.

– Ты не боишься ездить так быстро? – с опаской спросила Юля.

– На автострадах меньше ста не ездят, это запрещено правилами. Иначе мы будем мешать другим.

Машина шла ровно, разрезая воздух и слегка покачиваясь. Слева их обогнал серебристо-зелёный «Мерседес». Он пролетел словно пуля.

– Ну и гонит! – удивилась Юля.

– У него скорость 250, – ответил Сергей. – Это профи, ему можно, а на нашей стоит ограничитель. Компьютер учитывает стаж, возраст водителя, а также допущенные ранее нарушения правил. Они автоматически проставляются в его водительской карточке. Больше 160-ти он мне не позволит.

Вдруг мимо пронёсся автомобиль необычной формы, Юля ещё не видела таких.

– Это трассер пошёл, – прокомментировал Сергей. – Новая машина фирмы «Форд». Недавно стали делать и в России. Они туристов возят. Скорость у трассера до трёхсот! Знаешь, какие у него колёса?

– Нет, – призналась Юля.

– Как у мотоцикла. Два посредине. Сзади большое широкое, а спереди поуже – рулевое. Днище с боков приподнято. Наверху воздушные рули-стабилизаторы, как у самолёта.

– На двух колёсах же неустойчиво, – неуверенно произнесла Юля.

– На малой скорости и на стоянке он боковые колёсики выпускает, как самолёт шасси. А по трассе идёт на двух колёсах. На скорости устойчивость у него хорошая, а сопротивление движению уменьшается, а главное – нет боковой раскачки.

Вскоре они подъехали к ипподрому, и Сергей вылез из машины.

– А ты не собираешься платить за проезд? – спросила Юля.

– Зачем? – удивился Сергей. – Мы же обратно на ней поедем. Я обязан вернуть её на стоянку. Там и заплачу.

– А её никто не угонит?

– Нет. Компьютер будет ждать нас и с другим водителем не поедет.

– А если водитель долго не будет возвращаться? Скажем, сутки и больше.

– Ему придётся много заплатить за простой. Вот и всё.

– А если с ним что-нибудь случилось? – не унималось Юля, – если он не может ехать?

– Тогда он должен позвонить в автосервис и за машиной приедет механик.

– А другой человек, скажем пассажир, может оплатить проезд?

– Конечно. Достаточно ему вставить свою кредитную карточку в счётчик и набрать нужную сумму. Счётчик спишет с кредитки эту сумму и переведёт её на счёт автосервиса. Платить может любой пассажир и даже несколько пассажиров по частям. Но пока на счётчике за водителем числится хоть одна копейка, машина будет закреплена за ним и простой придётся оплачивать ему.

Сергей с Юлей уже шли по дорожкам ипподрома в конюшню.

– А кто же заправляет машины водородом? – поинтересовалась Юля.

– Это делают ночью служащие автосервиса. Приезжает специальная машина-заправщик с жидким водородом в цистерне и заправляет все стоящие такси. Одновременно механики проверяют исправность машин, неисправные отгоняют в ремонт.

– А если неисправность возникнет в дороге, тогда что?

– Смотря, какая неисправность. Если серьёзная, то машина остановится и дальше не поедет. Тогда звони в автосервис и жди, когда тебе пригонят исправную. Но это случается крайне редко. Бортовой компьютер заранее выявляет все возможные неисправности и предупреждает механика. А в случае мелких неполадок, например с сигнализацией, компьютер предупреждает водителя, но позволяет ему закончить маршрут. Зато новый водитель уже не сможет воспользоваться неисправной машиной.

3. Полёт

Получив письмо от Юли, на следующий день Георгий вылетел в Найск. Лететь ему предстояло в два этапа. Сначала, от Москвы до Иркутска, на космоплане, а затем, от Иркутска до Найска, на самолёте местной авиалинии. В аэропорту он зарегистрировался, а заодно связался с Иркутском и забронировал место на самолёт, вылетающий в Найск.

Объявили посадку. Пассажиры по высокой стеклянной галерее, оборудованной бегущей дорожкой, были доставлены прямо на борт космического корабля. Это была громадная конструкция, состоящая из обычного сверхзвукового самолёта-носителя и самого космоплана, расположенного сверху. Пассажиры спустились по трапу и заняли свои места.

Полёт проходил по уже привычной для Георгия программе. Короткий разбег и самолёт-носитель круто взмыл вверх. Перегрузка вдавила пассажиров в кресла. Гул мощных двигателей и лёгкая вибрация сотрясали громадную машину. Раковский с трудом повернул голову и, скосив глаза, смотрел в иллюминатор. Земля быстро удалялась. «Пять, десять, пятнадцать, – мысленно отсчитывал он высоту полёта. – Нет, пожалуй, уже километров двадцать будет».

В салоне играла музыка, обдувал приятный ветерок из системы кондиционирования, Земля всё больше походила на географическую карту. Только на востоке облака закрывали её поверхность. Стала отчётливо видна округлая линия горизонта. Небо становилось всё темнее, и на нём среди бела дня зажглись яркие звёзды.

«Скоро отрыв» – подумал Георгий.

И точно. Послышался нарастающий гул ракетных двигателей космоплана, перегрузка немного возросла, и космический корабль взмыл вверх, покинув самолёт-носитель. Понемногу перегрузка уменьшалась. Космоплан переходил в горизонтальный полёт. Начался этап разгона. На плоскостях появились едва заметные струйки плазмы. Космоплан начал светиться. Это остатки земной атмосферы, соприкасаясь с обшивкой космического корабля, мгновенно нагревались до температуры 1000 – 1200 градусов.

«Высота уже километров 50 будет» – подумал Георгий.

Однако вскоре свечение исчезло, а перегрузка стала меньше привычной земной тяжести. Корабль вышел за пределы земной атмосферы и шёл почти горизонтально. Ещё несколько минут полёта и вдруг всё куда-то поплыло. Тяжесть исчезла. Казалось, что из салона исчез сам воздух. В груди что-то поднялось. Некоторые пассажиры невольно широко раскрывали рты и таращили глаза, словно им нечем было дышать. Гул ракетных двигателей смолк, и даже музыка в салоне не могла нарушить этой звенящей тишины.

Георгий с интересом и скептической улыбкой наблюдал за новичками космического полёта. Семилетний мальчик, сидевший недалеко впереди со своей мамой, махал руками, пытаясь плыть. Хорошо, что он был пристёгнут ремнём к креслу.

– Мам, мам! Мы падаем!

– Не волнуйся, Дима, – всё так и должно быть. Мы в космосе.

– Я боюсь, мама.

– Не бойся, лучше посмотри в иллюминатор на Землю. Ты видишь, какая она красивая!

– Вижу, – кивнул Дима. – Только возьми меня, пожалуйста, на ручки.

Мать отстегнула мальчика от кресла и прижала к себе. Он понемногу успокоился и стал глядеть в иллюминатор. Другие пассажиры развернули газеты, журналы, надели стереонаушники и слушали музыку. Некоторые включили плоские телевизоры в спинках кресел.

Георгий смотрел на медленно вращающуюся под ними Землю и думал о предстоящей встрече с Сашей. «Какой-то он сейчас, этот Саша? О чём они будут разговаривать после 84 лет его небытия? Ладно, на месте сориентируемся. Главное познакомиться, посоветоваться с врачами, а там видно будет. Если с мозгами у этого парня всё в порядке, можно будет предложить ему поехать в Москву, пожить у нас».

Но вот по фюзеляжу космоплана опять поползли струйки светящейся плазмы, появилась чуть заметная тяжесть. Поднятые руки уже не висели в воздухе, а медленно опускались на колени. Георгий взглянул на часы. Прошло сорок минут полёта. Земля постепенно приближалась. Струйки пламени росли, и вскоре уже весь космоплан светился, как бы бесшумно горел в атмосфере. Обшивка корабля усиленно «потела» жидким азотом и от этого космоплан слегка «дымился».