Солнечный зайчик

– Но в холодильнике есть бульон. Можно было сварить лапшу, – тихо оправдывалась девушка.

– Вот и вари. А я не кухарка, и не собираюсь стоять над кастрюлями. Ярослав, посмотри на свою беспечную мать! Ты ей не нужен!

– Не говорите так! – вспыхнула Валя.

– Через час обед должен быть на столе, – свекровь взяла Ярослава за руку и гордо удалилась.

Преодолевая жуткую тошноту и головокружение, Валя принялась готовить обед. Что изменилось в ее жизни после замужества? Там, в родительском доме, она была прислугой для своей семьи. А здесь? Все та же прислуга, только для семьи Юры. Ни там, ни здесь, никто не ценит ее как человека. Но здесь живет ее сын. Ее малыш, о котором она как мать должна заботится. А вся забота сводится к обслуживанию капризов свекрови. Та полностью взяла на себя воспитание внука. Ярослав растет избалованным и капризным. А она, мать, ничего не может сделать. Но если родится еще один ребенок? Что будет?

«Ничего не будет. Он не родится», – повторяла себе Валя, дожидаясь среды.

И среда наступила.

Никогда не забыть ей тот день. Она шла по осенним улицам города, с замиранием сердца ожидая назначенного часа. Из дома она выехала за три часа до приема. Бесцельно бродила по парку, вдыхая аромат прелых листьев. Изредка ей попадались мамы с колясками. А вот она никогда не гуляла с коляской. Лидия Марковна считала, что она еще молодая и неопытная и непременно простудит малыша. Свекровь и Юра – они гуляли с коляской, пока Валя готовила, убирала, гладила. Именно они видели первые шаги мальчика, слышали его звонкий смех в первой своей погоне за шустрыми голубями…

Погруженная в тяжкие мысли, Валя сама не поняла как оказалась в небольшой часовне. Приятный полумрак и тихое мерцание свечей заворожили девушку. Она купила свечку и подошла к иконе.

«Мне страшно», – думала она. – «Мне очень страшно».

Тишина была ей ответом. И тут, словно почувствовав что за ней наблюдают, Валя обернулась. На большой иконе в полный рост был изображен святой. Она вспомнила эту икону. Ей было 6 лет, когда бабушка подарила ей точно такую же икону, только маленькую, бумажную.

«Это Преподобный Сергий Радонежский», – шептала старушка. – «Пусть он хранит тебя, девочка».

Но икону обнаружила Валина мать. Швырнула в печку, а дочку наказала, чтоб не повадно было таскать в дом такие вещи. Заливаясь слезами и обжигая руки, девочка искала в еще горячей золе остатки иконы, но ничего не нашла. И вот сейчас она увидела эту икону.

Валентина долго смотрела на святого. А он – на нее. Глаза его казались строгими, но понимающими. Она стояла и молчала. И молчание это было дороже всех разговоров и советов.

Вот и клиника. Девушка присела на банкетку. Сейчас подойдет ее очередь. Врач обещала, что уже вечером она будет дома. Все пойдет как всегда. Подаст семье ужин, выкупает Ярослава, выслушает бесконечные претензии свекрови, а перед сном к ней в комнату зайдет недовольный муж… Все забудется как страшный сон. И та ночь в гостинице, и этот ребенок, и взгляд святого, и ее неловкая молитва под тихое мерцание свечей…

Неожиданно Валя почувствовала внизу живота легкое шевеление. Так трепещет крылышками бабочка. Тихо и незаметно.

«От страха трясет», – подумала она.

Но словно в опровержение ее мыслей колыхание повторилось. А затем еще и еще. Валя недоуменно положила на живот руку. Ребенок ответил ей очередным шевелением. Это была их встреча. Матери и ребенка. Он говорил ей, что он уже есть, что он живой. А она говорила, что никому его не отдаст…

Домой Валя вернулась совершенно другим человеком. Да, она родит этого ребенка и воспитает хорошим человеком. Она всегда хотела второго ребенка, братика для Ярослава. А лучше сестренку. Юра? А что Юра…

Когда вечером муж зашел к ней, она решилась поговорить с ним.

– Юра, у нас будет ребенок…

– В каком смысле? – не понял муж.

– Я беременна.

– Но этого не может быть!

– Почему не может? Разве ты не хочешь чтобы у Ярослава был брат или сестренка?

– Нет! Мой сын – мой единственный наследник! И он никогда не будет делить с кем либо ни мою любовь, ни наследство! Никогда! Какой у тебя срок?

– Семь недель, – соврала Валя.

– Значит, еще успеешь. Я поговорю с мамой, у нее есть знакомый врач.

– Я не буду делать аборт, – тихо, но твердо сказала Валя.

– Будешь. Если хочешь жить со мной и Ярославом, то будешь, – так же твердо ответил Юра и вышел.

Валя отвернулась к стене. Пришла расплата за мимолетное счастье. Счастье? Да, для нее это было счастье – хоть немножко почувствовать к себе нежность. Но как она могла? Что она натворила… За это мимолетное счастье придется расплачиваться другому, еще не рожденному человеку… Словно в насмешку ей вспомнились озорные веселые глаза Виктора.

«Хорошо тебе, где-то там живется, наверное,» – горько думала она. Наверняка у него есть семья и дети. Его дети. Любящая жена. Воображение уже рисовало ей картинку – вот приезжает он с работы, навстречу ему бегут детишки. Жена заботливо расставляет на столе ужин. Идеальная семья. И они никогда не узнают, что на свете живет еще одна их родственная душа…

А что если, – мысль была настолько неожиданной, что Валя села на кровати, – что если найти Виктора, рассказать ему все?

Но ведь это может разрушить его семью! – подсказывал ей здравый смысл. «А разве он не разрушил мою?»

На следующий день, переделав кучу домашних дел, чтобы не вызвать очередной гнев подозрительно посматривающей на нее свекрови, Валентина отправилась в гостиницу. В кафе была привычная суета. Валя улыбнулась. Как она соскучилась по этой обстановке! В доме Юры она чувствовала себя запертой в клетке, отрезанной от мира.

– Привет! Ты в гости? Или опять работать надумала? – подбежала запыхавшаяся Кристинка. – Народищу сегодня…

– Привет, – Валя радостно обняла подругу. – Я бы рада работать, но Юра против.

– И ты еще жалеешь? Мне бы такого мужа! Вчера до утра работали, тут свадьба была…

– Погоди, – прервала ее болтовню Валя. – Скажи мне, в гостинице ведь есть адреса проживающих? Можно узнать кто жил тут в июле? 27го числа…

– Можно, конечно. Хочешь я спрошу у Виолетты?

– Спроси, пожалуйста. Номер 118.

– Хорошо. А тебе зачем? – опоздало спохватилась девушка.

– Помнишь того спортсмена? Я беременна, Кристин… Это его ребенок. Ошибки не может быть. Его!!!

Кристина от удивления едва не выронила поднос.

– Подожди тут.

Подруга появилась минут через пятнадцать. Протянула сложенный вчетверо помятый тетрадный листок.

– Держи своего спортсмена.

– Спасибо!

На листке быстрым почерком был выписан адрес и данные. Королёв Виктор Алексеевич. Валя прижала бумажку к груди…

Шли дни. Юра казалось бы успокоился. Валентина чувствовала, что он стал более мягче относиться к ней. Заходил вечерами в комнату, смотрел на нее и молчал.

– А беременность тебе к лицу, – промолвил он однажды. – Как думаешь, кто родится?

– Не знаю, – удивленная его неожиданным вниманием ответила Валя.

Юра провел рукой по ее шее, обвел пальцем пухлые губы.

– Между нами уже вторую неделю нет близости. Мне это не нравится!

– Я… Я боюсь за ребенка.

Упоминание о ребенке вывело Юру из себя.

– Никогда, я повторяю, никогда твой ребенок не будет портить мне жизнь!

– Это наш общий ребенок, – робко прошептала Валя.

За эти слова Юра сильно ударил ее по лицу.

– Запомни, у меня только один ребенок! Один! Это Ярослав. Мне нужна была здоровая девка, способная родить здорового ребенка. Ты с этой задачей справилась. Знаешь, почему я держу тебя тут? Я не хочу тратиться на домработницу. И если тебя что-то не устраивает, проваливай в свою деревню!

Пытаясь расстегнуть на жене кофту, он разозлился, дернул и пуговицы в рассыпную покатились по комнате. Валя попыталась вырваться, но более сильный Юра швырнул ее на кровать.

– Сопротивляться? Мне?

Валя молчала. Она с отвращением вглядывалась в его красное от гнева и крика лицо.

– Подумай, мое предложение в силе, – Юра поднялся. – Здесь ты – домработница, служанка, понимай как хочешь, или – свобода в деревне. Я надеюсь, тебе хватит ума избавиться от этого ребенка. И мы забудем об этом инциденте.

Он вышел. Но прежде чем дверь закрылась, Валя увидела в коридоре силуэт Лидии Марковны. Конечно же, противная старуха не отказала себе в удовольствии подслушать их.

Но в тот момент Вале было все равно. Она легла на кровать, прижала к животу руки и молила только об одном:

– Отзовись, прошу тебя. Скажи, что с тобой все хорошо. Отзовись!

Но ребенок не отзывался.

– Ты когда пойдешь к врачу? – как-то спросил Юра.

– К какому врачу? – не поняла Валя, накладывая Ярославу завтрак.Ярослав здоров, а на прививку нам теперь только в следующем месяце.  –

– Дура! К вашему бабскому врачу когда пойдешь? Чтобы выкинуть это! – Юра яростно ткнул ей в живот.

– Там ляля? – спросил Ярослав.

– Да, милый. Скоро у тебя родится братик или сестренка, – не замечая мужа, Валя погладила по голове сына.

– Значит мое слово здесь ничего не значит? – вскипел Юра.

– Какое слово?

– На аборт! Бегом! – орал муж.

– Нет, – твердо глядя мужу в глаза, проговорила Валя. – Уже поздно. Он родится.

– Я не пущу тебя в дом с этим ребенком! – закричал Юра.

– Это мой дом, сынок, – неожиданно раздался голос Лидии Марковны. Она стояла в дверях столовой и наблюдала за их перепалкой.

Валентина впервые в жизни с благодарностью посмотрела на свекровь. Та спокойно села за стол.

– Да пошли вы все! – вскочил Юра и отшвырнул чашку.

Чашка со звоном упала на пол и рассыпалась на множество осколков. Валя кинулась подметать. А Юра ушел, хлопнув дверью. Ярослав смотрел на происходящее с непониманием и страхом. Лидия Марковна, словно ничего не произошло, произнесла:

– Валя, деточка, свари мне кофе. Чаю сегодня не хочется.

– Хорошо.

Валентина чувствовала как за ее действиями пристально наблюдает свекровь. Этот прожигающий насквозь взгляд она чувствовала спиной. Больше всего на свете Вале сейчас хотелось убежать из этого дома.

Наконец поставив перед свекровью ароматно дымящуюся чашечку, Валя хотела было выйти, но Лидия Марковна остановила ее вопросом:

– Это же не ребенок? наш

Валя опустила глаза.

– Это мой ребенок, – еле слышно ответила она. – Юра не хочет второго ребенка.

– И правильно, – кивнула свекровь. – Мой сын хочет сохранить ваш брак. И готов принять ребенка, лишь бы мать Ярослава была рядом. Мой внук должен расти в полной семье. Ты должна ценить благородство моего сына. твоего

– Я тоже живу с Юрой ради Ярослава.

Но свекровь казалось не слышала ее слов.

Ты подумай, у вас еще есть шанс на полноценную семейную жизнь. Ты можешь вернуться из роддома без ребенка. – 

– Этого не будет, – твердо ответила Валя.

– А ты все-таки подумай, – произнесла Лидия Марковна и переключила свое внимание на Ярослава. – Котеночек, хочешь сходим сегодня в парк?

Валя не слушала их. Перед ней снова возник образ Виктора. Этот веселый смеющийся взгляд, лучики морщинок вокруг глаз. Такие морщинки возникают у людей, которые часто смеются. И, наверное, беззаботно живут. Как она ни старалась, забыть Виктора у нее не получалось. И самое страшное, она увидела мужа совсем другим. Он стал ей до отвращения противен. Словно только сейчас она заметила какое у него злое, вечно всем недовольное лицо. Оживлялся Юра только при виде сына, да и то ненадолго.

Куда делся тот обстоятельный, умный парень из электрички?

«Я получил от тебя все, что хотел,» – ответил он ей на ее просьбу поговорить об их отношениях. Ответил и снова уткнулся в бумаги. А Валя ушла в свою комнату и долго смотрела в окно, пытаясь понять как жить дальше.

С того дня прошло несколько месяцев. До родов оставалось совсем чуть-чуть. Свекровь косо смотрела на округлившийся живот Валентины. Как-то за завтраком проронила:

– Скорее всего родится девочка.

– С чего вы так решили? – улыбнулась Валя.

– Просто подумалось. Я всегда хотела родить дочь, но у Прониных рождаются только мальчики.

Юра уехал в командировку на два дня. Для Вали это означало одно – пусть недолго, но она свободна! Последнее время он вовсе перестал стесняться ее. Придирался по мелочам, унижал, всячески давал ей понять, что она ничтожество.

«Ты даже готовить нормально не умеешь,» – злорадствовал он, когда у Вали впервые убежало молоко.

«Как ты одеваешься? С тобой на улицу выйти стыдно,» – усмехался Юра, и Валя недоуменно разглядывала им же подаренное платье.

Первое время она пыталась ему угодить, но это было невозможно.

И сейчас едва за мужем захлопнулась дверь, Валя облегченно вздохнула. Впереди были два спасительных для ее измученной постоянным давлением психики дня.

За окном моросил дождь. Валя прислонилась лицом к стеклу, как в детстве, и ее слезы смешались с каплями дождя.

«Надо убежать отсюда» – с тоской думала девушка. Ей было жалко себя, Ярослава, и еще не рожденного ребенка. Жалко и страшно. Что же будет, когда родится ребенок? Что???

Скрипнула дверь. Валя быстро вытерла слезы.

– Мультики, – произнес Ярослав.

– А может поиграем во что-нибудь? Или просто поговорим?

– Мультики! – упрямо заявил мальчик. Он смотрел на нее так же строго, как Юра.

Валя протянула ему руку, но Ярослав вышел из комнаты. А она вновь прижала прижалась к стеклу. Никогда он не называл ее мамой. Она делала вид, что не замечает этого, но каждое его безликое обращение больно цепляло ее по сердцу. А кто она в его жизни?

Звонок мобильного оторвал ее от тяжких мыслей.

– Сестренка, как дела? – прозвенел веселый голос старшей сестры.

– Спасибо, потихоньку.

– Ты знаешь, что у папы был сердечный приступ?

– Нет, мне никто не говорил. Что с папой? – испугалась Валя.

– Ну конечно, ты совсем с нами не общаешься. Задрала нос! – язвительно произнесла Инга.

– Что с папой?

– Ты и маму с Днем рождения не поздравила, – продолжала старшая сестра. – Вот теперь отец болеет, а тебя нет. Мама говорит, она всегда знала, что ты неблагодарная дочь!

Валя молчала. В День рождения матери она звонила ей несколько раз, но та не брала трубку.

– У него был сердечный приступ, в четверг. Сейчас он дома, с Сашкой, но тому надо на работу. Ты можешь поехать к нему?

– Юра уехал на два дня, он будет в среду. А потом я обязательно приеду.

– У тебя всегда одни отговорки! Ладно, эти два дня я поживу с папой. Что нового у тебя? – уже миролюбиво поинтересовалась Инга.

– Все по-старому, Ярослав растет, я жду еще одного малыша.

– Как – малыша?

– Я беременна, Инга.

В трубке повисло молчание.

– И когда рожаешь? – отчего-то холодно спросила Инга.

– Через три недели.

Старшая сестра положила трубку.

Валя знала давнюю беду сестры. Инга всеми силами старается забеременеть, но у нее ничего не получается. Они с мужем Михаилом давно мечтают о ребенке.

Юра вернулся из командировки в приподнятом настроении. Долго дурачился с Ярославом, с несвойственным ему спокойствием выслушал жалобы матери на повышенное давление.

За ужином выпил коньяка.

– Очень удачная сделка, – неустанно повторял он, радостно потирая руки.

Убрав посуду и уложив Ярослава, Валя подошла к мужу.

– Мне надо поговорить с тобой.

– Слушаю.

– У папы был сердечный приступ. Мне надо поехать к нему, пожить с ним недельку.

Юра молча смотрел в окно. В комнате повисла напряженная тишина.

– А может ты не к отцу едешь? – наконец прервал он мучительное молчание.

– О чем ты?

– К любовнику, – Юра кивнул на ее живот. – К его отцу. Кстати, а кто он?

Он сильно схватил ее за плечо.

– Юра, пожалуйста! Нет никакого любовника!

– Но ведь был? – зло произнес он.

– Отпусти!

– Никогда я тебя никуда не отпущу! – он сжимал ее плечо все сильнее и сильнее, приближая к ней лицо. Глаза его были полны злости. Валя чувствовала, что он готов разорвать ее на части.

– Я не могу бросить отца, – прошептала она.

– А Ярослава можешь? Меня можешь?

– Юра! Я говорю правду!

– Если ты уедешь, то больше никогда сюда не вернешься!

– Отпусти! Хватит! Я больше не могу! – она с трудом оттолкнула его. – Нет у меня никаких любовников, сколько тебе повторять! Есть больной отец, которому нужна моя помощь!

Юра с удивлением смотрел на нее. Он не ожидал от тихой, молчаливой Вали такого бунта. Изводя ее непрекращающейся критикой, он добивался от нее беспрекословного подчинения. Ему казалось, что испытывая постоянное чувство вины, Валя никуда от него не уйдет. Всегда будет с ним, эта красивая девочка, так покорившая его своими глубокими глазами.

Валя, удивляясь неизвестно откуда взявшейся смелости, вдруг тихо, но твердо предложила, глядя мужу прямо в глаза:

– А давай разведемся?

Юра на минуту опешил. Но потом собрался и вновь сел на своего любимого конька:

– Давай! Вот только кому ты нужна? С ребенком, безработная и бездомная! Это со мной ты стала человеком! А кем была? Девочка из деревни? Бесприданница!

Валентина молчала. За все прошедшие годы она так привыкла к его оскорблениям, что уже просто не слышала их.

– На что жить будешь? – продолжал Юра.

– А это мое дело, – невозмутимо ответила Валя и направилась в свою комнату.

Юра удивленно смотрел ей вслед. Надо же, эта тихоня совсем изменилась. Раньше стоило ему закричать на нее, она испуганно смотрела на него и молчала. Откуда в ней появилась уверенность?

Юра сам не понимал, почему они до сих пор вместе. Ему нравилось замечать легкую зависть в глазах своих приятелей, когда они приходили к ним в гости. Глубокий взгляд ее больших черных глазах никого не оставлял равнодушным. Она отличалась от знакомых девушек каким-то тихим спокойствием, смирением. Мало разговаривала, улыбалась не поднимая глаз, и старалась побыстрее исчезнуть из общества Юриных друзей.

Разумеется, у него всегда были другие женщины. Догадывалась ли она? Ему было все равно. Иногда он думал, что если бы не его мать, он быть может и не торопился бы со свадьбой.

Лидия Марковна давно мечтавшая о внуке, изводила его вопросами, намеками. Следила за ним, желая узнать есть ли у него невеста. Юрию было двадцать семь лет и он, по мнению матери, был уже «староват» для женитьбы.

Но появилась Валентина. И приняла его предложение.

Сына он любил безумно. Его гордость. Его наследник. Продолжение его рода. Едва завидев Валю с малышом, он приходил в бешенство. Ревновал. Переживал, что она испортит мальчика своим «деревенским мировоззрением». Вот только вчера она в очередной раз заикнулась о крестинах. Что еще придет ей в голову?

Юрий вспомнил давно забытый скандал. Ярославу было шесть месяцев, когда у Вали пропало грудное молоко.

В тот день он пришел раздраженный. Вошел в кухню и натолкнулся взглядом на жестяную банку.

– Что это? – указал он на банку.

– Это молочная смесь, – пояснила Валя. – Приходила врач и посоветовала кормить его этим. У меня больше нет молока, но…

– Почему я в своем доме все узнаю последним? – закричал Юрий. – Как это у тебя не молока?

– Я не знаю…

– Вот значит как! Из-за тебя мой сын должен питаться этой дрянью! – Юра швырнул банку в стену. Банка раскрылась, усыпав пол на кухне белым порошком. – Да какая ты мать, если ты даже ребенка нормально кормить не можешь!

Он вышел, хлопнув дверью. Но, слегка успокоившись, вернулся. Валя собирала с пола липкий порошок и плакала. Тихо и очень горько.

Утром следующего дня Валентина уехала к отцу.

Леонид, ослабший после болезни, изрядно похудевший, радостно оглядел младшую дочку.

– Да ты делаешь меня все богаче и богаче, – улыбнулся он, ласково проведя рукой по ее животу.

– Как не стыдно! При мне! – обиженно выкрикнула Инга.

– Дочка… Чего ты… – недоуменно спросил Леонид.

– А ничего! Почему она уже второго ждет? А у меня выкидыш за выкидышем! Разве это справедливо? Почему все ей???

– Успокойся, – Леонид попытался утихомирить Ингу, но та, схватив с вешалки симпатичную шубку, выскочила из дома.

Валя посмотрела ей вслед:

– Мне очень жаль Ингу, я так хочу чтобы она родила ребенка!

– Всему свое время, дочка. Как я рад тебя видеть!

Валентина приготовила отцу ужин, дала необходимые лекарства. Отец лег в кровать и зашуршал газетой.

Вечером приехал Сашка. Высокий, не растерявший с годами своего очарования, обезоруживающей улыбки и детских глаз, старший брат с искренней радостью обнял сестру.

– Я переночую тут, завтра отца повезу в больницу. Дороги замело, – отряхиваясь от снега, произнес он. – Да и сестренку свою любимую давно не видал.

Отец, утомленный событиями дня, уже спал, а брат и сестра устроились на кухне.

– Как твоя жена?

– Живем, дочка растет. Вылитая Маринка. Ты давно не приезжала. Как тебе-то живется?

– Хорошо.

– У тебя такие грустные глаза, – заметил Сашка. – Что-то случилось?

– Немного повздорили с Юрой. Не обращай внимания…

– Как это – не обращай внимания? Ты мне не чужой человек. Он тебя обидел?

– Саш, мы просто поссорились. И мы оба виноваты.

– Ты только скажи мне, Валюш, зачем ты с ним живешь? Ты же не любишь его.

– Я ушла от него. Но от Ярослава я уйти не могу, поэтому нам надо немного успокоиться и понять как жить дальше. Давай не будем об этом?

Разговор их перетек в детские воспоминания. Вспомнили общих знакомых. Время давно перевалило за полночь, а им было весело и уютно на крошечной деревенской кухне.

На деревню опустился тихий субботний вечер. После посещения врача Сашка решил оставить отца у себя с ночевкой. И Валя неожиданно обрадовалась спасительному одиночеству.

За окном сыпал последний мартовский снег, а дома уютно трещали в печке дрова, отбрасывая на стену яркие, как солнечные лучи, блики огня. Тихо и хорошо вокруг. Только она и малыш. Малыш ощутимо толкался. Валя любила с ним разговаривать. Несмотря на свое нищенское положение, она была счастлива. Первую беременность она провела словно под колпаком. Постоянные осмотры врачей, запреты ходить куда-либо без мужа и свекрови – все это настолько надоело ей, что она ждала родов, как спасения. А в этот раз она была предоставлена сама себе. Прислушивалась к шевелению ребенка, замечала изменения в своем организме.

Неожиданно, несмотря на непогоду, приехала мать Вали, Татьяна. Хмуро осмотрела дом. Не найдя к чему придраться, остановила взгляд на заметно округлившемся животе дочери:

– Нищету плодить собралась?

Валя промолчала. Она шила для малыша распашонки. Купила недавно ткань, желтую с веселыми мышатами. Желтое, оно же и мальчику и девочке подойдет.

Разговаривать с матерью ей не хотелось. Но робость перед этой женщиной, послушание вбитое с детства, заставили ее отложить шитье и спросить:

– Хочешь чаю?

– Нет, спасибо, я не пью дешевую гадость, – Татьяна села напротив дочери. – Зятек из Германии такой чай привез, дорогущий. А ароматный какой… Как красиво у тебя получается!

От неожиданной похвалы Валя растерялась. Раньше мать никогда не хвалила ее.

 Я приехала поговорить о твоей сестре. Ты знаешь, как Инга ребенка хочет? Они с Мишей все уже перепробовали… Она не успокаивается. Ей за тридцать уже! Миша сына хочет! Понимаешь, о чем я? —

– Нет, не совсем.

– А ты всегда глупая была. Ну куда тебе еще один ребенок! А Инга с Мишей ему самое лучшее дадут! Я живу с ними и все вижу! Она все глаза уже выплакала. Не будь эгоисткой!

Валя вспыхнула:

– Мама, что ты такое говоришь!

– Правду я говорю! Я разговаривала со Юрой, он согласен. Ему не нужна эта беременность.

– Юра не беременный!

– Подумай, что будет если он уйдет… А он настроен уйти! И хорошо если Ярослава заберет! А если нет? Ты родишь, одна! Этим ребенком ты погубишь свою семью, дура! Кто возьмет тебя с двумя детьми в этой зачуханой деревне!

Валя пристально посмотрела на мать и тихо произнесла:

– Я никому не отдам своего ребенка… Хочет Юра уйти, пусть уходит. И лезть в мою жизнь не надо! Хватит уже…

Татьяна поднялась.

– Глупая ты, ничего понимать не хочешь. Я же о тебе забочусь.

– Заботишься? С чего бы? – горько произнесла Валентина. – Вот об Инге ты заботишься, и ребенок вам нужен, чтобы Мишу удержать. Вы без него где окажитесь-то? Не в зачуханной ли деревеньке?

– Это сейчас ты такая гордая, а дальше-то что? Что ты дашь этому ребенку? И еще, – мать пристально посмотрела ей в глаза. – А ты уверенна, что сможешь его полюбить? Я знаю, о чем говорю. Этот ребенок будет всегда стоять между тобой и твоим мужем. Он всегда будет виноват во всех ваших ссорах. И ты будешь смотреть на него и проклинать себя за то, что оставила его. Услышь меня, откажись от него пока не поздно. Не ломай жизнь ни себе, ни мужу, ни Ярославу! Да и этот ребенок обретет семью. Потом ты не простишь себя!