Твой дым

– В следующий раз, прежде чем раздеваться догола в такую погоду, попробуйте для начала подумать, к чему это приведет. Ведь если бы вы не повели себя столь глупо и безответственно, то я бы сейчас не рылась в ваших вещах.

– Это я―то повел себя безответственно? ― теперь руки на груди сложил он. ― А тогда что ты ответишь, если я скажу, что не выбеги ты из машины под ливень, мне не пришлось бы раздеваться догола?

– Отвечу, что, если бы вы не наорали на меня, то я бы никуда и не выбежала.

– Если бы ты не сердила меня своими детскими выходками, то я бы и не орал на тебя, ― негромко проговорил Дарен.

– Не сомневаюсь, ― саркастично усмехнулась я, ― наверное, потому, что вы весь такой белый и пушистый и никогда ни на кого не орете.

Весело закатила глаза и прошла мимо, не давая ему возможности ответить.

Внезапное осознание того факта, что за всё время нашего знакомства, мы впервые разговаривали без злости и раздражения, заставил невольно замедлить шаг. Наш короткий и бесполезный, но всё же необходимый обоим диалог, получился ровным и спокойным. Да, каждый из нас всё так же упорно отстаивал своё мнение, озвучивая собственную правоту, но разница состояла в том, что они делали это в совершенно иной форме и с совершенно иными мыслями.

Но разве с этим мужчиной такое было возможно? Неужели я окончательно спятила, начав принимать за действительность жестокие игры своего воображения? Ведь не мог же он в один миг вдруг стать вполне уравновешенным, слегка веселым и даже немного милым, верно? Люди не меняются так быстро. А такие, как Дарен Бейкер, кажется, не меняются и вовсе. Ведь правда?

Поднялась наверх и поставила на столик коробку, надеясь, что гордость и твердолобость не помешают Дарену подняться следом. При всей своей неопытности по части общения с мужчинами, я всё же понимала, что у них есть одно очень нехорошее качество ― они хотели быть слишком сильными. Всегда. И иногда перебарщивали с этим желанием там, где это было совершенно неуместно.

Услышав шаги за спиной, еле заметно улыбнулась, начиная выставлять на столик баночки и выкладывать коробочки.

– Вы сами дали мне этот ящик Пандоры, и позволили его открыть, ― начала говорить, стараясь, чтобы тон её голоса звучал как можно суровее, ― теперь вам придется выпить все эти лекарства. Я не приму оправданий вроде «я сильный и сам справлюсь» или «я болен не настолько серьезно, что бы меня пичкали таблетками», ― спародировала его властный голос.

Ну, попыталась спародировать.

– Ладно, ― его простой ответ вынудил меня застыть.

Ослышалась или…

– Ладно? ― не выдержала и повернулась к Дарену. Он сидел на диване, держа в руках какие―то папки и опустив на них свой взгляд. ― То есть, вы согласны признать, что больны? И даже не станете возражать против лекарств?

– Я не отказывался лечиться, ― сказал он, не поднимая глаз, ― но это не означает, что я буду валяться в постели потому, что моя температура слегка выше нормы.

– Слегка? ― ахнула я. ― Совсем недавно вы на ногах―то не могли стоять, не то, что самостоятельно идти.

Заметила, как он замялся, а затем оторвался от рабочих документов и поднял глаза.

– Я уже не ребенок. Я мужчина. Поэтому прекрасно понимаю, когда у меня есть силы, а когда их нет.

– Значит передо мной сидит глупый мужчина, потому что с температурой в сорок градусов, ни у кого не будет сил даже на то, чтобы держать открытыми глаза! А вы не только сидите на диване, строя из себя чертового героя, но еще и работаете!

– Эбигейл…

– Дайте мне файлы, ― перебила его, вытягивая руку.

– Что?

– Файлы, ― повторила. ― Либо вы отдаете мне их по―хорошему, либо я заберу их по―плохому.

– Серьезно? ― его брови в удивлении приподнялись. Он медленно закрыл папку и, кажется, поудобнее устроился на диване. ― Так начинай.

– Простите?

– Ты можешь отнять у меня файлы, ― как ни в чем не бывало, объяснил Дарен. ― Точнее, можешь попытаться. Мне интересно, как именно ты собираешься это сделать. Особенно, если «по―плохому».

Господи, ну и кто меня тянул за язык?!

Я могла остановиться после слова «файлы» и просто промолчать, но нет же, мне обязательно надо было сказать что―то пугающее.

Сказала! На свою голову! Вот же дура!

– Ладно, ― ответила, заглушая свой паникующий внутренний голос, ― хотите поиграть, что ж, давайте поиграем. Лишний раз докажете, что вы всё тот же ребенок, а не взрослый и здравомыслящий мужчина.

Думала, что эти слова застанут его врасплох, заставят передумать, или вызовут любую другую реакцию, которая избавит меня от необходимости вырывать папки из его рук, но он лишь кивнул, а затем с таким же нескрываемым интересом принялся ждать.

Ну и ладно. Выставить его шутом будет проще простого. Из―за высокой температуры этот Гордец стал слабее, и теперь я справлюсь с ним в два счета.

Верно. Он и глазом не успеет моргнуть, как документы уже окажутся у меня в руках.

Ох, если бы уверенности в моих действиях было бы столько же, сколько и в словах!

– Может быть, вы всё―таки добровольно отдадите мне файлы? ― слова сорвались с языка прежде, чем я успела их остановить. И, видимо, это позабавило Дарена, потому что уголки его губ поползли вверх, и он приподнялся с дивана.

– Если боишься, так и скажи. Я не стану заставлять тебя делать то, что тебе не по силам.

Мне ведь не послышалось? Он на самом деле назвал меня трусихой? Ну уж нет! Сейчас этот напыщенный индюк узнает, как всё это мне не по силам!!

― Вы ошибаетесь, ― сделала несколько быстрых шагов и в одно мгновение оказалась рядом с ним. Но когда рука потянулась к файлам, Дарен резко поднял их наверх.

– Я никогда не ошибаюсь, ― тихо сказал он, заставляя меня практически задохнуться от негодования. Вот же самовлюбленный павлин!! ― Признай, что проиграла.

– Никогда!

Подпрыгнула, пытаясь коснуться папки, но при его весьма внушительном росте и с моими―то дюймами сделать это было, мягко говоря, невозможно.

– Упертость ― не во всех случаях лучшая черта, ― поддел он меня, пока я пыталась допрыгнуть до файлов.

– О, правда? ― остановилась и сузила глаза. ― И это говорит самое бескомпромиссное и своенравное млекопитающее!

Брови Дарена взлетели вверх.

– Ты назвала меня млекопитающим?

– А что, ― подбоченившись, усмехнулась, ― осёл вам нравится больше?

Улучив момент, пока он приходит в себя и, по всей видимости, обдумывает, как бы лучше меня проучить, резво подпрыгнула и быстро выдернула папку из его рук. Он тут же растерянно посмотрел на еще недавний объект своего удовольствия.

– Ты…

– С врагом никогда нельзя проявлять невнимательность. Даже на долю секунды, ― довольно заключила, повертев в руках файлы и отступая немного назад. ― Я же говорила, что никогда не сдаюсь.

Дарен не шевелился и молча на меня смотрел. Наверное, пытается свыкнуться с поражением, ― улыбнувшись, подумала про себя и развернулась к столику. Но как только попыталась открыть верхний ящик тумбы, чтобы убрать туда папку, ощутила, как он резко схватил меня за запястье и, крутанув на девяносто градусов, прижал к себе.

От неожиданности выпустила документы из рук, и они плашмя упали на пол.

– Никогда не поворачивайся к врагу спиной, ― прошептал он, не сводя глаз с моего лица, ― ведь даже после поражения он сделает всё, чтобы победить.

Мы находились так близко друг к другу, что я ощущала его дыхание на своей коже и чувствовала, как быстро стучит сердце. Дарен сжимал рукой моё запястье, которое завел за мою спину, тем самым абсолютно лишая возможности двигаться.

Его хватка была сильной и властной, но не причиняла боли.

Я знала, что после того поцелуя в кладовке между ними что―то изменится, но сейчас мне казалось, что это была далеко не единственная причина. Этот вечер сам по себе слишком многое изменил, и я не понимала, что делать с теми чувствами, которые заставляли пульс так учащенно биться.

– Вам нужно принять лекарства, ― прошептала, предпринимая ничтожные попытки выбраться из его рук.

– Зачем?

Господи, дай мне сил…

– Иначе температура поднимется ещё выше… ― почти задыхаясь, ответила я.

– И что же?

– И… тогда вы не сможете работать… а это плохо для компании и…

– Эбби, ― его голос заставил меня вздрогнуть, ― когда я говорю с кем―то, то хочу, чтобы этот человек смотрел мне в глаза.

– Позвольте мне дать вам лекарства, ― снова попыталась высвободиться, и на этот раз, к моему облегчению, он разжал пальцы.

– Ты боишься меня?

– Я не… ― резко подняла голову, ― …боюсь, ― закончила предложение, понимая, что попала, пропала, влипла и… какие еще там есть синонимы?

– Но ты дрожишь, ― констатировал он, внимательно следя за моей реакцией.

– Конечно… ― думай, Эбби, думай, ― … у вас дома холодно! ― Браво. Это было «гениально». ― Тут любой замерзнет, а особенно, такой теплолюбивый человек, как я.

– Холодно? ― недоверчиво спросил он.

– Да, вам следует закрывать окна на ночь, ― отступила, складывая руки на груди.

– Они закрыты, ― спокойно ответил он.

– Даа, точно… наверное, всё дело в кондиционере! ― закивала головой и усмехнулась. ― Я не привыкла к такой температуре, ведь у нас дома его нет.

– Я сделаю теплее, ― сказал Дарен и отвернулся, чтобы взять пульт.

Я не смогла сдержаться и в облегчении прикрыла глаза.

Боже, спасибо, что ты есть!

Вернулась к коробке с лекарствами и начала перебирать их, понемногу расслабляясь и концентрируясь на том, что из имеющегося лучше всего поможет при простуде и высокой температуре. Выбрав несколько знакомых коробочек, направилась на кухню. Взяла поднос, который к счастью, стоял на виду, поставила на него стакан с водой и выдавила на небольшое блюдце несколько таблеток, в действии которых была уверена.

Пока поднималась, надеялась, что этот невыносимый петух всё же догадался хотя бы прилечь на кровать.

Неужели он в самом деле думает, что сорок градусов это шутки?!

Преодолев последнюю ступеньку, и обнаружив Дарена в постели, мысленно похвалила его за разумный поступок ― и да, такой похвалы вполне достаточно.

Поставив поднос на тумбочку, присела на кровать, протянув стакан и лекарство.

– Вот, выпейте сразу две.

– Что это? ― спросил он, переводя взгляд на маленькие капсулы.

– Родентицид15, ― съязвила, но, заметив, как Дарен замер, выдохнула, ― да шучу я. Это нурофен. ― он недовольно сжал зубы, но таблетки всё―таки взял. Я, конечно, слышала о том, что температура порой меняет человека, но всё ещё не верила, что сам Дрен Бейкер вдруг стал таким… послушным. ― Теперь вам нужно поспать.

Он покачал головой.

– У меня много работы.

Да, и всё―таки ничто не вечно.

– Никакой работы, ― смело вырвала из его рук папку, которую он поднял с пола, и быстро засунула её в ящик тумбочки.

– Какого черта ты творишь?! ― воскликнул он, а затем стиснул зубы. ― Я выпил твои эти таблетки, а теперь хочу заняться делами, которых у меня невпроворот, кстати говоря, из―за твоего бара.

– Вы пили их не для меня, а для себя, ― заметила, скрещивая руки на груди, ― и повторяю вам уже во второй раз, я не просила вас покупать «J9». Поэтому, вряд ли этот ваш «невпроворот» ― моя вина.

Дарен хотел возразить, но неожиданный звонок мобильного, заставил его повременить. Он не сводил с меня яростного взгляда, пока тянулся к телефону, а я в свою очередь не переставала стойко с ним справляться.

– Да, ― рявкнул он, отвечая на вызов.

– Мистер Бейкер, это Майк…

– Какого дьявола тебе нужно посреди ночи?! ― заорал он, срывая на парне свою злость. Но я даже не дернулась.

– Бар, сэр… я звоню потому, что у нас возникли некоторые проблемы…

– Какие еще проблемы?! Ты можешь изъясняться точнее?!

Невольно прислушалась.

– Думаю, вам лучше приехать.

В трубке повисло молчание.

– Буду через пятнадцать минут, ― скинув звонок, Дарен поднялся с постели.

– Что случилась? ― я стояла достаточно близко для того, чтобы услышать, о чем именно шла речь, но не для того, чтобы разобраться в подробностях.

– Тебе―то какое дело? ― зло бросил он, направляясь в сторону шкафа.

– Что с баром?

– Не знаю! Твой дружок―бармен не удосужился объяснить нормально! В твоем окружении на самом деле одни придурки?!

– Майк ― не придурок, ― крикнула вслед Дарену, за которым захлопнулась дверь в ванную. ― Он очень милый, добрый и веселый… не то, что некоторые!

Последние слова сказала достаточно громко для того, чтобы он смог их услышать.

– Договорим, когда я вернусь, ― яростно прорычал Дарен. Теперь на нем были джинсы и футболка ― Боже, как же ему шло подобное облачение… ― А до тех самых пор постарайся ничего здесь не разбить и не вляпаться ни в какую историю!

Он начал быстро сбегать по лестнице, и я тоже не стала медлить.

Когда потянулась к своему пальто, он уже надевал куртку. Заметив в его глазах вопрос, решила ответить, избавив его от необходимости лишний раз кричать:

– Первое ― мы договорили. Второе ― я еду с вами.

– Ну уж нет, ты остаешься здесь!

– Не дождетесь! ― твердо заявила, застегивая пуговицы своего пальто, ― это ведь мой бар, так? Значит, я обязана там быть. С вами или без вас, но я поеду туда, ― вызывающе добавила, и это подействовало именно так, как и должно было.

– Дьявол! Черт с тобой, ― зарычал он, а затем протянул мне зонт. ― Но без этого ты никуда не пойдешь!

– Как скажете, ― забрала предмет из его рук, ― хотя вам он определенно нужнее.

– Замолчи, иначе я посажу тебя под замок.

Он повернулся ко мне спиной и направился к лифту.

– И с чего я взяла, что этот человек может быть милым больше пары минут, ― раздраженно пробурчала. ― Видимо, таблетки реанимировали в нём невыносимого задаваку. «Замолчи, иначе я посажу тебя под замок», ― повторила его голосом. ― Тоже мне, напугал…

– Ты так и будешь бормотать себе под нос или мы, наконец, поедем?! ― заорал он из кабины.

– Я прекрасно слышу, кричать было не обязательно, ― сказала, заходя внутрь.

– Порой мне кажется, что по―другому до тебя не доходит, ― он потянулся к сенсорному экрану, и двери почти тут же закрылись.

– Кто бы говорил о доходчивости, ― возмутилась, прислоняясь к стенке и складывая руки на груди. ― Сам никогда не понимает с первого раза и вечно спрашивает: «что?», «прости?».

– Что? ― властным тоном спросил Дарен.

Вуаля! Как по заказу.

– Ничего, ― съязвила я, ― восхищаюсь лифтом.

По взгляду поняла, что он ей не поверил.

И в этом не было совершенно ничего удивительного.

При таком раскладе я бы тоже ни за что себе не поверила.

На улице уже не было дождя, хотя с уверенностью сказать о том, что его и не будет ― было нельзя. В воздухе пахло свежестью, и это было первым и последним приятным, что нас ожидало. По всей видимости, ураган ночью разыгрался с такой силой, что последствия от него можно было наблюдать, лишь мельком выглянув в окно. А когда ты стояла посреди улицы ― вся картина фактически открывалась перед тобой во всем своем «великолепии».

– Будто бы сам Дьявол поднялся из Преисподней, ― прошептала, ужасаясь разрушениям, которые были видны даже глубокой ночью.

– Просто прогулялся, ― услышала голос Дарена, ― по сравнению с тем адом, который Он устроил нам при вторжении «Сэнди», это просто шалости.

Поёжилась, вспоминая те ужасающие дни в 2012 году, когда мощнейший тропический циклон обрушился на Атлантику, затрагивая и их родной Нью―Йорк.

«Франкеншторм» ― так телевизионщики назвали тот ужас, который жителям городов пришлось пережить в те мучительные часы. Затапливало тоннели метро, дороги и дома, падали деревья, обрывало провода, горели здания, взрывались станции… город остался без электричества, его дети ― без дома, а ветер ещё слишком долго доносил до каждого из нас голоса тех, кто не сумел выжить в этой Смертельной Жатве.

Открыла дверцу машины.

Внезапный порыв ветра вынудил сильнее запахнуть ворот пальто.

Дарен был прав. Этой ночью Сатана действительно проявил милосердие.

Но отчего―то мне казалось, что это было далеко не всё, что мне сегодня предстояло увидеть.

15. Дарен и Эбигейл

Всё время, что мы ехали, Эбби молчала, а я пытался понять, почему.

Наш последний разговор прокручивался в голове словно анимационная картинка: с самого первого и до последнего сказанного слова. Снова и снова. Неужели я чем―то обидел её? Задел неосторожным словом или фразой?

Стиснув руль сильнее, выкрутил его вправо, стараясь не смотреть на девушку, отрешено вжавшуюся в сидение. Я не сомневался, что она считала меня бесчувственным, жестоким и бессердечным чудовищем, ведь таким меня считали абсолютно все.

Они были правы. А мне было плевать.

Было бы.

Я не хотел меняться. Точнее, просто не мог.

Но, черт возьми… рядом с ней я ненавидел себя за каждую такую выходку.

И каждый раз, осознанно или невольно делая ей больно, ощущал то же самое.

Ту же боль, только в стократ сильнее.

Отрегулировал температуру в салоне, замечая, как Эбби обняла себя руками.

Как бы сильно не старался, не мог заставить себя быть безразличным к ней. Не мог не хотеть защищать её. Оберегать. Заботиться. Всё, что ранее казалось мне таким диким и ненужным, с ней оказывалось необходимым и желанным. И с каждым днем контролировать это внутри становилось всё сложнее. Всё невыносимее.

Припарковавшись возле входа, заглушил мотор и немного помедлил, позволяя Эбби первой выбраться из машины. Не понять, что именно имел в виду Майк, когда говорил, что мне лучше приехать, было невозможно, потому что причина, по которой я был здесь, вдребезги разбила переднее стекло бара, наполовину войдя внутрь помещения.

Не торопясь вылез из салона, захлопывая дверь и неотрывно смотря на полуразрушенное здание. Осколки от окна валялись на асфальте, как и бывшая вывеска с названием.

Я что, выиграл джек―пот «проблемы, я вас жду»? Или им просто понравилось у меня гостить? Что ж, превосходно! Может, тогда, и вовсе пропишитесь в моей жизни?!

– Мистер Бейкер! Как хорошо, что вы здесь, ― облегченно выдохнул Майк, который, заметив машину, тут же выбежал на улицу. Но я не удостоил его взглядом, пытаясь оценить ущерб. ― Воу, Эбс, ты тоже здесь? Вы что, приехали вместе?

Застыл, краем глаза замечая, что ненормальная сделала то же.

Дьявол. Я даже не подумал, как это будет выглядеть, когда соглашался взять её с собой.

– Что ты вообще здесь делаешь? ― спросил, переводя тему. ― Я же отпустил тебя.

– Да… ― начал Майк, слегка неуверенно потирая затылок, ― но я кое―что забыл, поэтому вернулся, когда буря немного успокоилась, а тут это дерево, и я…

– Ясно, ― прервал его, а затем прошел мимо и зашел внутрь.

Что может быть лучшим подарком для хозяина заведения, чем огромное дерево, разрушившее половину его чертового бара? Бара, который я приобрел всего несколько дней назад, и который неожиданно принес с собой огромную кучу проблем.

От всего этого голова не просто шла кругом, а в прямом смысле слова взрывалась фейерверками. И теперь, каждый раз, думая о совершенной сделке, я невольно спрашивал себя: нахрена я на это подписался?!

– Я вызывал бригаду еще полчаса назад, ― осторожно сказал Майк, ― но они позвонили и сказали, что не могут к нам пробраться. А те, что могут, заняты с другими объектами. Раньше утра никак не приедут.

Сунул руки в карманы джинсов, мысленно измеряя масштабы бедствия, но теперь уже изнутри. Из самого эпицентра. Если мы хотели поскорее разобраться с проблемой, то нужно было искать ей другое решение. По крайней мере, мне больше нравилось работать на результат ― действовать, а не сидеть и ждать, пока решение само упадет в руки.

– Мне понадобится твоя помощь, ― сказав это, повернулся к парню. ― Надеюсь, тяжелой работы ты не боишься?

– Шутите? ― усмехнулся Майк, гордо складывая руки на груди. ― Мой дед всю жизнь проработал грузчиком и всегда всё делал своими руками: от строительства дома и до вырезания мебели. Мой отец помогал ему с тех самых пор, как научился ходить. Ну а я про тяжелую работу узнал раньше, чем сказал своё первое слово. Поэтому, нет, мистер Бейкер, нас, Майерсов, таким точно не напугать.

– Что ж, ― вызывающе бросил, снимая свою куртку, ― тогда раздевайся. ― почувствовал, как в глазах загорелся задорный огонек. ― Посмотрим, на что ты способен.

Пока подметала пол, собирая осколки и всё, что успело налететь с улицы через «открытое» окно, мельком наблюдала за тем, как Дарен и Майк пилили это огромное дерево и что―то обсуждали. Я не стала интересоваться, откуда у Гордеца в багажнике опасная железяка с острыми краями, да и думать о возможной причине, если честно, не очень―то и хотела ― всё же лучше и правда не смотреть ужастики. И не только на ночь, а вообще.

Искоса посмотрела на Дарена, слегка помедлив.

С каждым днем… или даже часом, он открывался с совершенно другой стороны. С той стороны, о которой я раньше не подозревала. И догадаться о которой было невозможно, если принимать во внимание всё то, что о нем говорили, и всё то, чему я сама так часто становилась свидетелем.

Но ведь это неправильно ― судить о человеке лишь по тому, чему он позволяет показаться на поверхности, при этом, даже не пытаясь заглянуть глубже. Это всё равно, что смотреть на куб сверху: ты видишь только плоский квадрат и думаешь о фигуре уже совсем не так, как если бы, повертев её, заметил еще пять её сторон.

Окончательно расправилась с полом, не забыв вытереть стойку со столиками, заметила, что прошло около полутора часов. Дерево было почти распилено и, надо отметить, что бар, хоть всё ещё и был разгромлен, но уже выглядел намного лучше, чем когда мы только приехали.

Чего нельзя было сказать о Майке и Дарене.

С ними всё произошло с точностью да наоборот.

Потные, уставшие и грязные мужчины ― весьма занимательное зрелище. Особенно, когда эти мужчины такие привлекательные, а от одного из них ты вечно теряешь голову.

О чеееерт.

– Ваш кофе, ― подвинула к краю стойки две кружки и облокотилась о неё локтями.

Только не думать о нем. Только не думать.

– Эбс, ты просто фея, честное слово, ― отметил Майк, застонав от ароматного запаха эспрессо. Мне показалось, что Дарен зарычал, и я тут же перевела на него свой взгляд, надеясь услышать от своего угрюмца хотя бы слово. Я сказала «своего»? Ох Боже… ― Тут стало лучше, ― не унимался парень, плюхаясь на высокий стул, ― мне даже кажется, что намного уютнее, чем до падения дерева. Предлагаю всерьез рассмотреть вариант с изменением интерьера, декора и самой идеи заведения. Этот ураган подал мне отличную мысль: задать бару именно такой стиль. Что скажете, мистер Бейкер?

Дарен громко поставил кружку на стол, стрельнув в него яростным взглядом.

– Нет.

– Но почему? ― Майк задорно развернулся. ― Вы только представьте заголовки: «J9 стал самым разрушительным местом во всем Нью―Йорке», ― он мечтательно развел руками, заставив меня усмехнуться и закусить губу.

– Думаю, тебе лучше не перечить ему, ― шепнула своему партнеру, наклоняясь ближе, ― не хочу, чтобы ты познал, каков Дарен Бейкер в гневе.

– Он не плохой, я чувствую, ― уже без наигранности сказал Майк, искренне улыбнувшись, ― просто в своё время ему причинили очень большую боль.

– Почему ты так решил? ― тихо спросила я.

– Детка, разве ты сама этого не поняла? Ведь всё это видно по его глазам. Каким бы жестоким и бессердечным он не пытался выглядеть перед другими, его взгляд, и даже некоторые поступки говорят совсем об обратном. ― Майк немного помолчал, словно о чем―то задумался. ― Знаешь, уже одно то, что он извинился перед нами этим вечером, подтверждает мою теорию.

– Погоди, ― остановила, ошеломленная его словами, ― он сделал что?

– Ну, извинился. Сказал, что искренне сожалеет о каждом грубом слове, которое бросил в наш адрес, а затем отпустил домой. Прости, что не попрощались, но этот его взгляд типа «идите вон, иначе пожалеете»… ― усмехнулся он, почесав затылок.

Когда Майк отвернулся, мне показалось, что время будто остановилось. Я не могла поверить в то, что только что услышала.

Он извинился.

Дарен Бейкер извинился.

Я хорошо помнила этот вечер. До мельчайших подробностей. Помнила каждое слово. Каждую деталь. Дарен сказал, что признает свою ошибку, если проиграет пари, что извинится перед моими друзьями, если я окажусь права. Пусть это и было какой―то совершенно безумной игрой с дурацкими правилами и условиями, но даже тогда, принимая всерьез данное мной слово, я и подумать не могла, что он на самом деле его сдержит.