Бабочка… Бабочка и другие пьесы. Итальянская пьеса XX—XXI века

Элио. Некоторые женщины ищут прибежище в материнстве…

Эдда (искренне). Что же теперь виниться за то, что я этого тогда не знала? (Помолчав). Постарайся понять меня, Элио… (Подходит к нему, хочет приласкать).

Элио отодвигается.

К чему нам терзать друг друга?

Элио встаёт.

Эдда понимает, что Элио – её последний шанс: если он уйдёт, она останется абсолютно одна.

(Пытаясь завоевать Элио открытой лестью). Как ты похож на своего отца!.. Но ты намного лучше… Более тонок… более воспитан… У тебя грамотная речь… Ты учился? Откуда это у тебя?.. Точно не от меня и уж, конечно, не от твоего отца…

Элио. Я унаследовал грамотность от моей бабушки-графини или дедушки-посла.

Эдда. Принимай вещи такими, какие они есть, Элио. Постарайся хоть на мгновенье взглянуть на меня без ненависти… Серьёзно, ты неотразим с этим своим взором корсара… женщинам такие очень нравятся… И ты выглядишь, как опытный мужчина… Хотя ты совсем не такой, каким хочешь казаться. Ты одинокий мальчик… мальчик, который нуждается в любви…

Элио. Только не в твоей. (После паузы). Ну что ж, теперь, когда мы высказались до конца, мы можем пойти каждый своей дорогой.

Эдда. Подойди!.. Ты хочешь уйти?.. Куда ты пойдёшь?..

Элио. Что тебе за дело?..

Эдда. Мир суров и несправедлив, Элио. Останься со мной.

Элио молчит.

Я поселю тебя в большой белой комнате, в той, где овальный потолок… и кровать в форме сердца…

Элио (с сарказмом). В форме материнского сердца…

Эдда (с горечью). Я протягиваю тебе руку, а ты её кусаешь… За что ты меня так ненавидишь?

Элио. Можно подумать, что ты меня любишь.

Эдда. Не уходи… Не оставляй меня одну. Я куплю тебе автомобиль… красный… Ты будешь возить меня на море. Мне полезно дышать морским воздухом…

Элио. Найми себе шофёра. Плати ему, и он будет возить тебя, куда пожелаешь.

Эдда. Мы поедем в Индию… на Антильские острова… а хочешь, на Гавайи… Там великолепно… танцующие аборигены… цветочные ожерелья… Увидишь, какая у нас с тобой будет шикарная жизнь…

Элио (сурово). Я не люблю грезить.

Эдда. Я закрываю глаза и вспоминаю день, когда ты родился… Я вижу все, словно это было вчера… После родов я посмотрела на себя в зеркало… бледная… глаза блестят… мне повязали волосы светло-голубой лентой…

Элио. Это единственное твоё воспоминание о том дне?

Эдда (все более кроткая, все более потухшая). Когда пришло время рожать, я была нездорова… Жизнь была слишком тяжела… дома не было… я постоянно переезжала из города в город… Со мной ты бы только страдал…

Элио. Что с тобой?.. К чему это вранье? Только что ты рассказывала мне совсем другие сказки… Мне они больше нравятся… они веселее… фантастичнее… забавнее… Ты так боишься остаться одной?

Эдда. Ты мне нужен. Ты мой сын…

Элио. Нет. Моя мать умерла во время родов. Так мне говорили с самого детства. И это истинная правда.

Эдда (видя, что попытка улестить Элио не удалась, вновь становится жёсткой). Ну и уходи! Будет лучше, если мы никогда больше не увидимся. Ты эгоист… ты монстр… неблагодарный!..

Элио (хлопает в ладони). Браво! Выпустила-таки свои когти… кричи громче… Будь сама собой, какой ты всегда была!

Эдда. Будь проклят час, когда ты позвонил в мою дверь!.. Зачем ты только появился здесь!..

Элио. Чтобы отомстить за все мои страдания, за страдания моего отца… Чтобы превратит в кошмар те дни, которые тебе ещё осталось жить…

Эдда. Не надейся. Ничего у тебя не вышло. Едва ты выйдешь за дверь, я моментально забуду о тебе. И навсегда.

Элио. Не сможешь. От твоих фальшивых воспоминаний, которыми ты тешила себя все эти годы, не осталось и следа. Я растоптал их. Потому что я останусь в тебе. Потому что я и есть твоя реальность.

Эдда. Тебя не существует. И никогда не существовало. Ты никогда не родился. Я никогда тебя не знала. Пошёл вон! Уходи прочь!

Элио. Молодец! Отличная концовка!

Некоторое время смотрит на неё. Потом исчезает за аркой.

Эдда (оставшись одна, сжимает голову руками). Фока!.. Фока!.. Фока!!..

Не замечает, что Фока уже вошла, как только вышел Элио.

Фока. Вам что-то нужно, синьора?

Эдда (не знает, что сказать). Как себя чувствуют коты?..

Фока. Играют на террасе. Хотите, чтобы я принесла их сюда?

Эдда. Нет. Оставь там, где они есть. Мы купим других. Собак. Кошек. Они составят мне компанию. И ещё птиц. Но только самцов. Самцы поют. А самки дуры. Только и знают, что несут яйца.

Фока. Так распорядилась природа.

Эдда (почти кричит). Нет ничего хорошего в том, чтобы родиться самкой!! Понимаешь ли ты это или нет?!.. Дай мне сердечных капель.

Элио в плаще и шарфе появляется из-за арки. Его никто не видит. В руках у него свитер, который был на нем в предыдущей сцене.

Эдда (вздрогнув, резко поворачивается). Что это?

Элио (бросает свитер ей на колени). Частица моего тепла.

Эдда. Но это кашемир!..

Элио уходит, стукнув дверью.

(Сжимает в пальцах свитер, нюхает, проводит им по щекам). Ушёл. Мой сын ушёл… Ты не представляешь, как он заставил меня страдать. Я отдала все этому мальчику. Я была самой нежной, самой ласковой, самой любящей матерью на свете! И что я получила взамен? Злопамятность… неблагодарность… ненависть… Это самая жестокая кара… самая болезненная… самая глубокая… быть матерью… (Увлекаясь). Я помню, как он родился… помню его колыбель в голубых кружевах… и одеяло, декорированное сотней серебряных колокольчиков… с белоснежным покрывалом, отделанным горностаем… Ему не исполнилось и месяца, как его у меня хотели похитить… по приказу его отца, магараджи. Но я защищала его, как тигрица… Я не должна была его потерять. Он мой, понимаешь? По ночам я не спала, если на него нападал кашель… я забросила балы, праздники, приёмы… чтобы проводить ночи возле него… Мой дом был завален игрушками… серебряные трубы… мячи… поезда… очаровательные пупсы… Я дала ему все, о чем ребёнок может только мечтать… Но он так и не полюбил меня… С самых ранних лет он смотрел на меня враждебно… в его огромных невинных глазах не было ни тени любви ко мне… (Вздыхает). А когда он вырос и узнал, что его отец, магараджа, был убит, он принял решение отомстить за него… и ушёл из дома… Десять дней назад, когда позвонили в дверь, я почувствовала, что схожу с ума от радости… Я сжала его в своих объятьях… вымыла его… одела… я вновь обрела своего мальчика!.. (Разрыдалась). И сразу поняла, что моё счастье будет длиться недолго… И он опять ушёл… теперь навсегда… Он опять отправился в Индию и никогда больше не вернётся ко мне… Я умру, так и не увидев его в свой последний час… Теперь я уже совсем одна, Фока…. У меня никого, кроме тебя… Не оставляй меня, Фока…

Фока (собирает с пола обрывки фотографий, с лёгким раздражением). Успокойтесь, синьора… перестаньте!..

Эдду удивляет её раздражённый тон.

Я ни секунды не сомневалась, что он уйдёт.

Эдда. Не понимаю. Почему ты не сомневалась? Тебе что-то известно?

Фока. Синьор Элио мне все рассказал.

Эдда (с ужасом). Все?!.. Все что?..

Фока (явно лукавя). Все то, что рассказывали мне и вы, синьора.

Эдда, с перехваченным горлом, смотрит на неё недоверчиво.

Прошу вас, успокойтесь, синьора. Постарайтесь ни о чем не думать… Я позабочусь о вас… (Берет флакон с сердечными каплями и, отвернувшись от Эдды, наливает в стакан большую дозу лекарства).

Эдда (не может понять, что на уме у Фоки). Спасибо, Фока… Если ты не покинешь меня, ты не пожалеешь… Когда я умру, все мои драгоценности перейдут к тебе… Я напишу это в завещании…

Фока (безразлично). Вам лучше лечь, синьора. Давайте я вам помогу… (Помогает ей лечь на диван). Ложитесь поудобнее… (Кладёт ей подушку под голову). А что касается драгоценностей, они принадлежат вашей семье… вашему сыну… А мне они зачем? У меня одно желание – видеть вас спокойной, а не в таком состоянии, как сейчас…

Эдда (смотрит на неё почти испуганно). Но должна же я как-то отблагодарить тебя!..

Фока. Мы найдём способ решить эту проблему. Сейчас об этом не думайте… (Протягивает ей стакан с лекарством).

Эдда (деловито). И как мы её решим? Есть идея? (Берет стакан).

Фока. Для начала было неплохо нанять кого-нибудь, кто мог бы помогать мне по дому… Я буду меньше уставать… смогу проводить с вами больше времени… и по ночам тоже, когда вы не можете заснуть… Вы будете разговаривать со мной… рассказывать мне удивительные истории из вашей жизни… а я, слушая ваши рассказы, буду набираться опыта…

Эдда (с удивлением, недоверчиво). Ты серьёзно, Фока?.. Или шутишь?

Фока. Какие шутки, синьора? У вас теперь никого нет, кроме меня. И кроме меня вам рассчитывать не на кого.

Эдда (внимательно глядя на Фоку). А в чем твой расчёт? Что могу сделать для тебя я?

Фока. Если вам так уж хочется выразить мне свою признательность… за то немногое, что я для вас делаю… запишите на моё имя… эту квартиру… Этим вы мне очень облегчите жизнь, когда вас уже не будет на свете… И не волнуйтесь, я обо всем позабочусь. Я сохраню все, что вам здесь дорого. Каждая вещь останется такой, какая была при вас. Ничего другого мне не надо. Только квартира. Запишите её за мной. А сейчас пейте свои капли.

Эдда (понимая, что спасения нет). Да, Фока, конечно… (Выпивает лекарство, морщится и возвращает стакан Фоке).

Фока. А теперь отдыхайте… И не думайте больше о неблагодарности вашего сына. Вообще ни о чем больше не думайте. (Берет плед, накрывает Эдду, выключает настольную лампу). Поспите немного…

Эдда (бормочет). Он так и не полюбил меня… весь в отца… Магараджа тоже не мог полюбить меня… его сердце принадлежало Индии…

Фока (ложится рядом с ней). Закрывайте глаза… Вот так… Вы даже не заметите, как уснёте… Сейчас вы уснете… И будете спать…

Занавес.

Конец

ЧИНОВНИК И ЖЕНЩИНА

Действующие лица

Чиновник

Женщина

В столичном городе. Наши дни

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Безликий кабинет в одном из министерств.

Входит ЧИНОВНИК. Замечает, что в его кресле сидит ЖЕНЩИНА.

Чиновник. Вы кто?! И что вы здесь делаете?

Женщина. Точно такой же вопрос я могу задать и вам.

Чиновник. И я вам отвечу: это мой кабинет.

Женщина. В таком случае, добро пожаловать.

Чиновник. Я не нуждаюсь в вашем приглашении. Объясните, что вы здесь делаете. Вы кого-то ищете?

Женщина. Нет.

Чиновник. Тогда что вам угодно?

Женщина. Раз я здесь, значит, у меня есть на то причина.

Чиновник. Какая, позвольте узнать? Учтите, это должна быть очень серьёзная причина. Иначе вам придётся немедленно покинуть мой кабинет.

Женщина. Не беспокойтесь. Моя причина очень серьёзна.

Чиновник. А именно?

Женщина. Крайняя нужда.

Чиновник. Простите, не понял?

Женщина. Крайняя нужда. У меня заболели ноги. Туфли жмут.

Чиновник. И что?

Женщина. Но вы же не станете отрицать, что эта причина достаточная, чтобы вынудить меня немного посидеть.

Чиновник. Но это не та причина, которая позволяет вам…

Женщина (перебивая его). Вы уверены?

Чиновник. Более чем. Подобная причина никак не предусмотрена…

Женщина. Не предусмотрена кем? Или чем?

Чиновник. Внутренними правилами.

Женщина. Чихать я хотела на ваши внутренние правила. Поэтому сижу и буду сидеть.

Чиновник. Посмотрим.

Женщина. Посмотрите.

Чиновник. А у кого вы спросили разрешения сесть в моё кресло?

Женщина. Ни у кого. У кого я должна была спрашивать? Пустой кабинет…

Чиновник. Как вы вошли?

Женщина. Через дверь, естественно. Не думаете же вы, что я вскарабкалась по стене и влезла в окно!

Чиновник. Не упражняйтесь в остроумии. Лучше объясните мне…

Женщина. Ничего я не собираюсь вам объяснять. И бессмысленно устраивать мне допрос с пристрастием. Или вы подозреваете меня в том, что я пришла в министерство украсть что-то? Если вы так думаете, может, вы сами из тех, кто ходит сюда воровать?

Чиновник (шутит). А если так?

Женщина. Неужто здесь осталось ещё что-то не украденное? Воровать там, где все разворовано, все равно, что носить воду решетом.

Чиновник. Это намёк на что?

Женщина. Это не намёк. Это констатация. Что вы на меня так смотрите?

Чиновник. Почему вы вошли именно в мой кабинет? Именно в эту комнату под номером 618?

Женщина. Потому что, проходя по коридору, я увидела открытую дверь, заглянула, комната была пуста, стояло удобное кресло, и я подумала, почему бы мне не воспользоваться этим креслом, чтобы ноги отдохнули.

Чиновник. Ну, хорошо, отдохнули. Теперь в добрый путь.

Женщина. Даже и не подумаю.

Чиновник. Послушайте! Если вы немедленно не удалитесь, я вызову охрану и прикажу вышвырнуть вас вон из кабинета.

Женщина. Неужели джентльмен вашего типа может приказать кому-то вышвырнуть вон женщину?

Чиновник. Посторонним запрещено находиться в кабинетах министерства!

Женщина. Запрещено кем?

Чиновник. Я уже сказал: внутренними правилами.

Женщина. У вас что, правда, существуют такие варварские правила, которые запрещают женщине с больными ногами посидеть в кресле?!

Чиновник. Они запрещают находиться в кабинетах лицам, не являющимся сотрудниками министерства.

Женщина. Почему?

Чиновник. Потому что кабинеты служат исключительно для работы сотрудников министерства.

Женщина. Так работайте! Что вы бездельничаете? Работайте! Перестаньте терять время на бессмысленную болтовню и приступайте к работе.

Чиновник. Но я не могу работать в такой обстановке!

Женщина. А чем она вас не устраивает?

Чиновник. Потому что я не могу сконцентрироваться. Мне мешает присутствие постороннего человека.

Женщина. Это свидетельствует о том, что вы неврастеник.

Чиновник. Нет, ошибаетесь. Никакой я не неврастеник. Совсем наоборот. Уверяю вас, что я…

Женщина. И прекрасно, что вы хотите доказать мне, что вы не неврастеник. Принимайтесь за работу. Если у вас в порядке с нервами, все прекрасно получится. Не обращайте на меня внимания. Я посижу тихо, беспокоить вас не буду.

Чиновник. Я начну работать, как только вы отсюда уйдёте.

Женщина. Вы знаете, я слушаю вас и все больше убеждаюсь, что то, о чем судачат люди, – абсолютная правда.

Чиновник. Что вы имеете в виду?

Женщина. Что все чиновники, а особенно служащие министерств, хватаются за любой повод, лишь бы не работать. На самом деле, я их понимаю. В конце концов, торчать целыми днями в служебном кабинете, наверняка, не менее утомительно, чем стоять у сборочного конвейера. Или я ошибаюсь?

Чиновник. Ошибаетесь. Между министерским кабинетом и сборочным конвейером огромная разница. Знаете, что? Не надо втягивать меня в дурацкую дискуссию. Вы теряете своё время и заставляете меня терять моё. Уходите, пожалуйста. Уходите немедленно!.. Почему вы не уходите?

Женщина. Потому что я прекрасно себя чувствую здесь, где я есть. Согласна, эта комната не слишком удобна для работы, но она идеальна для отдыха. Она такая банальная… Тут нет ничего, что могло бы зацепить внимание… Прекрасная обстановка для отдыха, и для размышлений. Вы практикуете размышления в вашем кабинете?

Чиновник. В кабинете? Никогда!

Женщина. Почему?

Чиновник. Потому что в кабинете я работаю!

Женщина. Работаете, не размышляя?! Представляю себе результат этой работы.

Чиновник. Я запрещаю вам оценивать мою работу и требую, чтобы вы немедленно покинули мой кабинет!

Женщина. Немедленно не могу.

Чиновник. Вы что себе вообразили?! Вы где находитесь?! У себя дома?

Женщина. Нет, не у себя. Но и не у вас.

Чиновник. Согласен. Это не мой дом. Но это мой кабинет!

Женщина. Это всего-навсего комната, которую предоставили для работы вам. А могли отдать любому другому.

Чиновник. Однако она предоставлена мне. Нужны доказательства? Смотрите, на этой визитной карточке моя фамилия и номер кабинета, видите, 618… Это мой письменный стол. На нем корреспонденция на моё имя. На папках моя фамилия…

Женщина. Замечательно. Если все так – располагайтесь. А я пересяду в другое кресло.

Встаёт, чтобы пересесть.

Чиновник. Нет-нет-нет! Не пересаживайтесь, а уходите. Я должен работать.

Женщина пересаживается в другое кресло.

Чиновник спешит занять своё. Спотыкается об оставленную женщиной сумку, поднимает её и кладёт на стол.

Женщина. И в чем состоит ваша работа?

Чиновник. Я должностное лицо.

Женщина. Должностное лицо?

Чиновник. Да. Государственный служащий.

Женщина. Государственный служащий, который никак не может приступить к своей службе. Кстати, в чем она заключается? Мешать государству нормально функционировать?.. Не делайте такую физиономию, я пошутила.

Чиновник. Я держу себя в руках исключительно потому, что вы женщина.

Женщина. За это отдельное спасибо. Скажите, а сколько в этом здании таких служащих, как вы?

Чиновник. Точно не знаю. Но достаточно.

Женщина. Достаточно людей, которые мешают государству функционировать – интересно. Представляю, как хорошо вам за это платят.

Чиновник. Да, платят – это логично. А насчёт того, что хорошо платят – тут я бы поспорил.

Женщина. Получаете вдвое больше заслуженного и ещё плачетесь?

Чиновник. Что значит вдвое больше?

Женщина. Ладно бы вам платили за то, что вы сделали, но вам же ещё платят за то, что вы не делаете, хотя обязаны делать. Смешно.

Чиновник. Не вижу ничего смешного. Вы упрекаете нас в том, что мы, зря получаем зарплату?

Женщина. Да не кипятитесь вы так. Я хотела только сказать, что вы и так работаете в комфортабельных условиях… просторные кабинеты… кресла из натуральной кожи… мягкие подушки… Если не ошибаюсь, есть ещё и кондиционер?

Чиновник. Не ошибаетесь, есть и кондиционер.

Женщина. И на то, чтобы обеспечить комфортабельные условия для служащих, которые мешают государству работать, тратятся огромные государственные средства! Ковры, шторы, внутренняя связь, телефоны, пишущие машинки, компьютеры…

Чиновник. Но все это необходимо для того, чтобы каждый из нас мог бы эффективно выполнять свои функции…

Женщина (смеётся). …мешая государству эффективно выполнять свои функции!

Чиновник. Все! Хватит! Убирайтесь отсюда!

Женщина. Не кричите. Я сама решу, когда мне убраться.

Чиновник. Сколько мне вам говорить, что посторонним запрещено…

Женщина. Я уверена, есть много чего, что запрещено вашими внутренними правилами, но кто-нибудь обращает на это внимание? Скажем, не использует служебный телефон для личных разговоров? Не даёт взятку вахтерам или курьерам за оказание личных услуг… сходить за пивом или чем-то покрепче… Не придумывает повода сбежать пораньше с работы или опоздать на неё? Разве не так?

Чиновник. Ко мне все это не имеет отношения. Я…

Женщина. А разве я вас лично в чем-то упрекаю? Люди всегда получали наибольшее удовольствие, делая то, что запрещается. Вам известно, что сегодня, когда у сексуальной свободы нет границ, молодёжь занимается сексом гораздо меньше, чем тогда, когда свободный секс был под запретом. Я полагаю, вы тоже… в этом смысле…

Чиновник. Прекратите! Я запрещаю вам обсуждать мою сексуальную жизнь!

Женщина. Я и не собираюсь ничего обсуждать. Мне многое и так известно, мой дорогой. О вас тоже. Но не волнуйтесь. Я никому ничего не скажу. Так что можете быть со мной абсолютно откровенным.

Чиновник. Вы что, с ума сошли?! Откровенничать с человеком, которого я совсем не знаю! Уходите, прошу вас. Ну почему именно в моем кабинете должна была появиться такая, как вы!

Женщина. Выбор был случаен. Но с этим уже ничего не поделать. Он окончателен.

Чиновник. В каком смысле?

Женщина. В том, что я уже не могу уйти отсюда.

Чиновник. Почему?

Женщина. Я жду звонка.

Чиновник. Сюда?!

Женщина. А куда же, по-вашему?

Чиновник. В любое другое место.

Женщина. Слишком поздно. Я дала номер вашего телефона.

Чиновник. Какая наглость! Вы не имели права делать это!

Женщина. Но раз уж я оказалась в вашем кабинете, то, какой, по-вашему, другой номер я могла дать, чтобы мне позвонили? Я жду важного телефонного звонка. Очень важного. Между прочем, он важен не только для меня, он отчасти касается всех.

Чиновник. Не думаю, что он касается меня.

Женщина. Нет-нет, вас тоже.

Чиновник. Этого не может быть! Что это за важный звонок?

Женщина. Вы, правда, хотите знать?

Чиновник. Согласитесь, что после того, как вы по-хозяйски расположились в моем кабинете и распорядились моим телефоном… я имею на это полное право.

Женщина. Мне жаль, но вы ошибаетесь. У вас нет такого права. Если я захочу проинформировать вас о чем-то, я могу это сделать. Могу, но не обязана.

Чиновник. Не будь вы женщиной, я бы давно собственноручно вышвырнул вас отсюда.

Женщина. Осторожнее со словами, мой дорогой. А вы не думаете, что это я могу вышвырнуть вас отсюда? Не только из кабинета, но вообще из министерства!

Чиновник. Вряд ли это в ваших силах, моя дорогая. Я здесь не по протекции и не потому, что принадлежу к политической партии. Я попал сюда, поскольку выиграл конкурс. Поэтому я здесь. И здесь останусь.