Сражения великих держав в Средиземном море. Три века побед и поражений парусных флотов Западной Европы, Турции и России. 1559–1853

Эта незначительная неудача разозлила султана. Он сместил Пиали-пашу и отдал его место заместителю. Одновременно такая же перемена произошла в венецианском командовании. Осознав свои ошибки, Дзане, прибыв на Корфу, попросил разрешения уйти в отставку. Отставка была принята в декабре. Его заключили под стражу по разным обвинениям, и вскоре он умер в тюрьме. Вина Дзане так и не была доказана. На его место сенат назначил Себастьяно Веньеро, который теоретически являлся проведитором Кипра, хотя не мог выполнять свои обязанности, все еще пребывая на Крите. Накануне его прибытия на Корфу Агостино Барбариго, заместитель Дзане, генерал-проведитор, оставался ответственным за флот.

Веньеро услышал о своем новом назначении в начале февраля15. Он сразу начал приготовления к раннему вводу в эксплуатацию всех галер, находившихся в критских водах. 18 марта он и Кверини отбыли на Корфу, ведя 8 галер. Они зашли на Цериго, и 1 апреля прибыли на Корфу.

Еще до того, как Веньеро приступил к командованию, турки пришли в движение. В конце марта 30 галер (или около того) прошли Дарданеллы и направились в сторону Кипра. По пути на Хиосе и Родосе к ним присоединились другие. Али-паша тоже не медлил. Он оставил 20 галер для оказания помощи в осаде Фамагусты и увел остальные – их было 50 или чуть больше – к Кастель-Россо, что в 80 милях к востоку от Родоса, чтобы присоединиться к Пертев-паше, командиру наземных сил, которые были отправлены в конце апреля на 100 галерах.

В апреле Веньеро привел 14 галер в Сопото, что на албанском побережье, и высадил небольшие сухопутные силы для нападения на расположенные по соседству турецкие позиции. Потом он направился на север к Дураццо, и 25 апреля с помощью еще 8 галер, только что прибывших из Венеции, подверг эти позиции обстрелу, правда, не добился большого результата. Операция в Сопото тоже не удалась. К 1 мая он вернулся на Корфу.

Кверини уже был послан обратно на Крит с семью галерами, и теперь за ним последовал Антонио де Канале с 16 галерами, чтобы ускорить мобилизацию там сил. Одновременно Веньеро укрепил гарнизон Парги, что на материке, к югу от Корфу.

Находясь у островов Стривали, в 30 милях к югу от Занте, Канале встретил Улуч Али, который следовал из Алжира с 7 галерами и 12 галеотами. Оба посчитали корабли друг друга авангардом более крупного флота и поспешно отступили. Канале вернулся так же далеко, как Занте, прежде чем обнаружил свою ошибку и лег на прежний курс. Улуч Али подошел к дружественным берегам Морей, а оттуда – в Левант на соединение с Ал и-пашой.

После прибытия Канале на Крит Кверини повел несколько галер вглубь Архипелага, чтобы разведать мощь и позиции турецкого флота, прежде чем сделать еще одну попытку направить помощь Фамагусте. Один из кораблей потерпел крушение, и прежде чем экспедиция была готова продолжить путь, появление основных сил турок изменило ситуацию.

Согласно информации, которую Веньеро сумел получить на Корфу, только 100 турецких галер были в эксплуатации, хотя такое же количество могло вот-вот к ним присоединиться. Он же мог собрать 94 галеры, причем с теми, что уже были на Крите, и подумывал о поездке в бухту Суда и укреплении там базы. К счастью, его подчиненные отговорили его, поскольку в действительности Али-паша располагал вдвое большим количеством кораблей. В его распоряжении на самом деле было 207 галер и 16 галеотов, помимо 20 галер, оставленных в Фамагусте.

В конце мая или начале июня Великая армада вышла из Кастель-Россо. Согласно Федели, он направился прямо к Криту, но Журьен де л а Гравьер утверждает, что он сначала подошел к Негропонту и был у Милоса 13 июня. В любом случае он достиг бухты Суда в середине июня и быстро занял значительную часть побережья. Кверини тогда находился в Кандии с 30 галерами, а Канале – в Ханье с таким же флотом. Оба были в относительной безопасности, но не могли выйти в море, учитывая многократно превосходящие силы противника. Все, что они могли сделать, – это послать галеру на Корфу, чтобы проинформировать Веньеро об изменении ситуации.

Веньеро узнал новости по возвращении на Корфу 24 июня после рейда с 22 или 24 галерами вдоль греческого побережья в тщетной попытке пополнить команды и запасы. Положение было в высшей степени трудным, поскольку в его распоряжении было только 55 галер и очень мало войск, чтобы обеспечить безопасность базы в случае нападения противника. К счастью, на Занте он услышал о формировании Священной лиги. Согласно договоренности, папа, король Испании и венецианский дож согласились объединить силы в попытке обуздать растущее могущество султана и его африканских вассалов. Мессина была выбрана для сбора западных контингентов объединенного флота, и именно в Мессину Веньеро решил направиться. Хотя для этого надо было оставить берега Адриатики и даже Венецию без защиты с моря, он, таким образом, мог соединиться с союзниками, да и критские галеры могли добраться туда без помех.

Священная лига, созданная стараниями папы Пия V – соглашение было подписано 22 мая 1571 года, – являлась больше чем временным средством для спасения острова Кипр. Она явилась воплощением намерения создать постоянный союз не только против турок, но и против африканских государств – Алжира, Туниса и Триполи. Основные пункты соглашения были следующими: каждый год союзники должны иметь к 1 апреля готовый флот из 200 галер, причем расходы будут делиться так: три части – Испании, две части – Венеции, одна часть – папе. Главнокомандующим этим флотом был назначен Дон Хуан Австрийский, испанский генерал-капитан.

Турки оставались в критских водах до начала июля. Они не нападали на расположенные там венецианские военно-морские силы, но наносили большой ущерб на берегу и даже захватили и разграбили город Ретимно (Ретимнон) при поддержке 40 галер под командованием Улуч Али. После этого они направились к побережью Адриатики, сначала разорив остров Цериго, а потом зайдя в Наваринскую бухту.

Веньеро послал 5 галер в Венецию за подкреплением, и 6 галеасов – переоборудованных торговых галер – присоединились к нему 7 июля, но галеры вернулись на следующий день, нисколько не увеличив его силы. В то же время разведчики докладывали, что турки находятся у Занте, где они захватили и разграбили все, за исключением крепости. Тогда Веньеро отправил обратно критскую галеру с приказом для Кверини и Канале немедленно идти в Мессину вдоль африканского побережья. Еще две галеры отправились к Кефалонии следить за турками. Три галеры пришлось поставить на прикол из-за отсутствия людей. После этого он приготовился выйти в море с остальным флотом, пока путь еще свободен. 16 июля галеасы вышли в море в сопровождении 16 галер под командованием Барбариго. Они могли, в случае необходимости, взять их на буксир. На следующий день Веньеро догнал их у острова Мерлера, к северу от Корфу, где узнал, что турецкий флот достиг Кефалонии и захватил один из двух разведывательных кораблей. 13-го весь венецианский флот ушел с Мерлеры – 58 галер, 6 галеасов и 2 парусника – и 23-го числа после лишенного событий перехода достиг Мессины. Через два дня после его ухода весь турецкий флот подошел к каналу острова Корфу.

Колонна с папским контингентом с 20-го находился в Мессине. Он покинул Чивитавеккью 21 июня и тщетно дожидался в Неаполе Дона Хуана. У него снова было 12 галер, но они были наняты в Тоскане, а не поставлены Венецией, поскольку те, что были получены из этого источника годом раньше, оказались некачественными.

На самом деле Дон Хуан покинул Барселону в тот же самый день, когда Колонна добрался до Мессины, и после долгих задержек в Генуе и Неаполе не появился на месте встречи до 23 августа. Но даже тогда с ним была лишь небольшая часть его сил16, поскольку основная часть испанско-итальянской эскадры все еще грузила войска и припасы в портах Северной Италии. Венецианцы тоже ждали прибытия галер с Крита. Те подошли 1 сентября, за ними 2-го подоспел Дориа с 11 галерами, а 5-го – Санта-Крус с неаполитанскими кораблями. Теперь собрались все.

Ожидая прибытия Дона Хуана в Мессине, венецианский флот лишился 7 галер. 6 августа Веньеро вывел в море 3 галеры, чтобы погрузить войска и припасы в Торпее, Калабрия, а Барбариго, его заместитель, повел еще 6 галер к Патти, что на северном побережье Сицилии. Из-за ненастной погоды 7 галер потерпели крушение. А поскольку Веньеро еще раньше отправил 3 галеры «в залив» (вверх по Адриатике), его первоначальные силы – 58 галер – уменьшились до 48, и общее число венецианских галер, с учетом 60 кораблей с Крита, составило 108 единиц.

Рассказы о силе и составе христианского флота отличаются друг от друга, но все авторы считают, что в нем было 200–210 галер, не считая 6 венецианских галеасов. Современные событиям описания боевых порядков были перепечатаны некоторыми более поздними авторами, такими как Роселл, де ла Гравьер и Нани. А рассказ самого Веньеро о его команде, опубликованный Мольменти, включает более или менее независимый список, который в целом согласуется с другими. Подробное описание различий в описаниях представляется утомительным и ненужным, учитывая их общую согласованность. Следующая таблица, вероятнее всего, очень близка к истине17.

Как показано в таблице, боевой порядок состоял из трех эскадр, расположенных в линию, и резерва, в котором 30 галер должны были следовать за центром и 4 – за каждым крылом. Походный порядок был таким же, за исключением наличия авангардной эскадры из 8 галер: 6 из резерва и 2 с правого крыла. В боевом порядке два крыла имели по 53 галеры, центр – 62. Галеры из разных контингентов смешивались и одновременно рассеивались между четырьмя дивизиями флота. Только мальтийцам было разрешено держать свои три галеры вместе. Левое крыло в основном состояло из венецианских галер, а испанцы сконцентрировались в центре и в резерве.

Дон Хуан находился в середине центральной дивизии, с Веньеро справа и генуэзским «Капитана» на некотором расстоянии. По другую сторону от него находились Колонна и савойский «Капитана». Два других испанских флагмана располагались непосредственно за линией по обе стороны от его «Реала». Два частных флагмана – Ломеллини и Саули – расположились на левом конце центра. Мальтийский генерал с двумя его галерами – на правом.

Левым крылом командовал Барбариго, венецианский генерал-проведитор. С ним были только венецианские высшие офицеры – Канале слева, рядом с Барбариго, а Кверини ближе к центру. Из 53 галер левого крыла 41 были венецианскими. Правым крылом командовал Джанандреа Дориа. На внутреннем конце крыла располагался сицилиец Кардона. Во время перехода Кардона командовал авангардом. Резерв находился под командованием маркиза Санта-Круса. Среди четырех галер его правой части был «Капитана» Империале, но среди четырех венецианцев слева флагманских кораблей не было. Что касается галеасов, их положение в бою было впереди линии, по два перед каждой из трех дивизий.

После ухода Веньеро с Корфу турки могли делать что им заблагорассудится на входе в Адриатику. В качестве первого небольшого успеха они захватили две венецианские галеры и парусник, которые прибыли слишком поздно, чтобы присоединиться к Веньеро, и оказались в руках противника. Затем, начав с Бутринто – напротив Корфу, – они двинулись вдоль албанского и далматинского берегов, снова захватили недавнее приобретение Веньеро – Сопото и потом Ульцинь, Антивари (Бар), Будуа и осадили Каттаро.

Оттуда капудан-паша послал Улуч Али вверх по Адриатике с отрядом из 62 галер. Он преследовал венецианскую галеру до ее входа в порт Рагуза, где некоторое время тщетно требовал ее выдачи, 15 августа появился у острова Курцола (Корчула), который разграбил, хотя и не взял город. 19 августа он захватил и разграбил остров Лесина. Дальше он не пошел. Возможно, он узнал в Рагузе, что христиане собирают флот в Мессине, и побоялся, что окажется отрезанным от основных сил своего флота, или его отозвал капудан-паша, который тоже счел за благо снять осаду Каттаро и 16-го ушел в Валону.

Двигаясь в южном направлении, турки снова бросили якоря у Бутринто и 30 августа напали на Корфу. Фортификационные сооружения оказались для них слишком сильными, и три галеры затонули, зато при захвате остальной части острова турки сопротивления не встретили. 14 сентября они ушли и направились к Парге, а два дня спустя, когда христиане наконец вышли из Мессины, они уже плыли с Превезы к Лепанто, что в устье Коринфского залива, где должны были дожидаться приказов из Константинополя. Несколько галер еще раньше отправились следить за перемещениями противника, а теперь около 60 мелких кораблей – в Корон и Модон, чтобы высадить на берег больных и принять подкрепление и запасы18. В течение следующих двух недель турецкий флот бездействовал в районе Лепанто.

Христиане начали ссориться еще в Мессине. Дон Хуан считал венецианские галеры безнадежно недоукомплектованными солдатами и настоял, чтобы они приняли на борт его войска. Веньеро отказался брать немцев, возможно из-за языковых трудностей, но в конце концов согласился на испанцев или итальянцев. Также разнились точки зрения на наилучшее использование флота. Наконец договорились идти к Корфу. Флот вышел из Мессины 16 сентября и 27-го подошел к острову.

Там, точнее, в Гоменице, что на материке, как раз напротив Корфу, взаимная ревность и подозрительность испанцев и венецианцев едва не привели к бесславному или даже катастрофическому завершению экспедиции. Сначала Дон Хуан совершил опрометчивый шаг, отправив 2 октября Дориа произвести инспекцию венецианских галер, даже флагманского корабля Веньеро. Некоторые авторы утверждают, что венецианские командиры отказывались допускать Дориа на борт, но Веньеро пишет, что Дориа позволили увидеть все, что он хотел. Однако впоследствии у Веньеро лопнуло терпение. На одной из его галер возникла ссора между венецианской командой и испанскими солдатами, которая переросла в драку. Веньеро приказал арестовать испанского офицера, и тот убил одного из солдат, посланных за ним. Это оказалось последней каплей. Веньеро в гневе повесил испанца и двух его подчиненных.

Понятно, что Дон Хуан пришел в ярость. Колонне пришлось изрядно потрудиться, но он все же сумел убедить командующего, что в данный момент важнее дать бой туркам, чем наказать непокорного венецианца. Однако в конце концов он не стал наказывать Веньеро, но при условии, что тот больше не будет участвовать в военных советах и позволит Барбариго занять его место.

Так и не приняв никаких стратегических решений, Дон Хуан 3 октября покинул окрестности Корфу и отправился на юг на поиски противника. Теперь и христиане, и турки были уверены, что обладают превосходящими силами. Никто даже не пытался вести разведку, и обе стороны всецело полагались на крайне ненадежные сообщения от рыбаков или обитателей прибрежных деревень. Христиане считали, что турки еще в Лепанто, и медленно двигались в этом направлении. 5 и 6 октября они стояли у Кефалонии, в 60 милях к западу от Лепанто. Там они узнали подробности о падении Фамагусты, неизвестные раньше. Выяснилось, что 2 августа, учитывая отсутствие перспектив помощи и не видя возможности держаться дальше, Брагадино согласился сдаться при условии гарантии безопасной переправы обоих гарнизонов и жителей на Крит. Фактическая капитуляция имела место 4-го. Войдя в город, Мустафа потребовал гарантий возврата кораблей, используемых для эвакуации защитников. Брагадино возмутился, заявив, что на переговорах об этом речь не шла и честное слово венецианцев всегда считалось достаточной гарантией. Как бы то ни было, он отказался оставить заложников. Мустафа сразу же отказался от всех договоренностей, помощников Брагадино, его самого пытал до смерти, а остальных защитников взял в плен.

По мнению венецианцев, Священная лига не выполнила свою изначальную цель. Тем не менее представлялось, что поражение турецкого флота может в какой-то мере компенсировать потерю Кипра, поскольку, даже если остров останется у турок, будут защищены другие венецианские владения, которые, в противном случае, может постичь такая же судьба. Некоторые командиры выступали за отступление. Но большинство – и Дон Хуан среди них – рвались в бой. И в ночь с 6 на 7 октября христианский флот перешел к материку, на северную сторону залива Лепанто, рассчитывая, если получится, навязать противнику бой.

Одновременно Али-паша тоже начал искать христиан. Он знал, что 6-го они были у Кефалонии, и считал, что они до сих пор там. Ему тоже пришлось преодолеть немалую оппозицию на совете, но он сумел доказать необходимость драться, ссылаясь на четкие приказы султана. Таким образом, сложилась ситуация, когда оба командира хотели вступить в бой, но каждый думал, что именно он должен найти другого. В результате оба флота встретились – это произошло утром 7 октября, – можно сказать, неожиданно. Сражение произошло на северной стороне входа в залив Лепанто, неподалеку от островов Курцолари.

Турки, имея флот из 220–230 галер и 50–60 галеотов – гребных кораблей несколько меньших размеров, – выходили из залива с попутным ветром. Христиане, шедшие вдоль берега между островами, не были в боевом порядке, и по непонятным причинам их авангард не заметил противника, возможно, потому, что его корабли находились очень близко к берегу, исследуя изрезанную береговую линию. В результате два галеаса, те, что на правом крыле, не успели вовремя занять позицию, да и резерв пребывал в беспорядке, когда началось сражение.

Когда турецкий флот только был замечен, он двигался своим обычным строем – полумесяцем, два крыла которого были немного впереди центра. Но когда флоты сблизились, турки развернулись в боевой порядок, практически такой же, как у христиан. Только силы были неравными. Турецкий флот имел на левом крыле 55 кораблей, в центре – 95 и на правом – 95 и небольшой резерв, состоявший в основном из мелких судов.

Два флота встретились на входе в залив – с северной стороны. Их линии тянулись ориентировочно с севера на юг и могли занять примерно пять морских миль. Левое крыло христиан и правое крыло турок держались как можно ближе к берегу – чтобы избежать удара с фланга. Центр двигался чуть южнее с небольшим интервалом между ним и береговыми эскадрами. Турецкое левое и христианское правое крыло также двигались вдоль линии, протянувшейся с севера на юг, с небольшим интервалом между ними и центром. Из-за положения крайних южных эскадр боевой порядок обеих сторон оказался сломленным. У Дориа было 57 галер, а у его оппонента Улуч Али – более 60 галер и еще 30 единиц разных небольших кораблей. Естественно, турецкая линия тянулась на юг дальше, чем христианская. Осознав это, Дориа решил: его главная задача – чтобы противник не обошел его морской фланг. Вместо того чтобы двигаться в одну линию с центром и обеспечить, чтобы бой начался по возможности одновременно на всей линии, он повернул на юг от центра, под прямым углом к линии сближения. Улуч Али на турецком левом фланге ответил на это аналогичным маневром, и две морские эскадры начали нечто весьма схожее с «бегом к морю» времен начала Первой мировой войны. Когда на севере и в центре уже активно шел бой, две южные эскадры все еще маневрировали на некотором расстоянии от поля сражения.

План 1. ЛЕПАНТО: 7 ОКТЯБРЯ 1571 ГОДА

Действия Дориа не дали двум галеасам, относившимся к его дивизии, ни одного шанса достичь отведенных им позиций, но те, что были на левом крыле и в центре, смогли возглавить атаку, как и было предусмотрено. Тяжеловооруженные, но неповоротливые, они прошли сквозь турецкую линию, нанеся нешуточный ущерб и вызвав неразбериху, но после этого принимали лишь небольшое участие в сражении. Затем две линии галер сошлись, и началась суматоха. Флагманы преследовали друг друга, их непосредственные сподвижники старались не отставать, и сражение превратилось в серию отдельных яростных стычек между небольшими группами кораблей.

На севере венецианцы несли большие потери. Турки, лучше знакомые с местными условиями и, возможно, не так низко сидевшие в воде, сумели вклиниться между ними и берегом, атаковав венецианцев с фланга и тыла. Барбариго был смертельно ранен, и в течение некоторого времени итог представлялся сомнительным, но в конце концов один из галеасов сумел вернуться и прийти на помощь соотечественникам. Его огонь склонил чашу весов. К этому времени сражение в центре развивалось аналогичным образом. Его результат в течение некоторого времени был сомнительным, но вмешательство резерва христиан решило исход дела.

Тем временем Дориа и Улуч Али продолжали маневрировать. Оба были обвинены в намеренном предательстве, об обоих писали, что они желали лишь продемонстрировать свое непревзойденное тактическое мастерство. Поведение Дориа даже объяснили личной трусостью. На некоторое время мы оставим этот вопрос и опишем результаты их действий. Не может быть сомнений в том, что турецкий командир оказался лучшим в поединке умов. Ему удалось заманить Дориа так далеко на юг, что он сумел направить все свои силы в промежуток между христианским центром и правым крылом и обрушить их мощь на уже потрепанные корабли южного фланга центра задолго до того, как Дориа сумел вернуться им на помощь. В этой части сражения христиане понесли огромные потери. Многие галеры, включая мальтийский флагман, были захвачены, и только действия христианского резерва и лично Дона Хуана спасли положение. Благодаря им успех турок оказался временным, и возвращения Дориа было достаточно, чтобы заставить Улуч Али бросить свои призы и спешно отступить. Он ушел в Превезу, захватив с собой 15 галер; еще 35 галер вернулись в Лепанто, остальные были захвачены, потоплены, сожжены или потерпели крушения в попытках спастись.

Утверждают, что всего христиане захватили больше 180 галер и 60 небольших кораблей, но многие из них были слишком сильно повреждены, чтобы их можно было использовать, так что общее количество захваченного флота составили 117 галер и 6 галеотов. Одновременно они потеряли 12 своих галер: одни были потоплены в сражении, другие так сильно повреждены, что их пришлось уничтожить. Только одна венецианская галера была действительно уведена турками, остальные, захваченные в бою, впоследствии были отбиты. Считается, что христиане потеряли 9 тысяч человек, а турки – 30 тысяч.

Если бы Дориа и Улуч Али сразу же вступили в бой, результат в целом, вероятнее всего, был бы таким же. Возможно, меньшему количеству турок удалось бы спастись, однако христианские потери, по крайней мере материальные, были бы более существенными. Скорее всего, они не понесли бы таких потерь в центре, зато дивизия Дориа пострадала бы намного больше.

Объясняя поведение двух командиров – Улуч Али и Дориа, – многие считают, что Дориа был предателем. Представляется крайне маловероятным, что способный тактик в одночасье забыл, что тактика является всего лишь средством для достижения цели, и позволил своему стремлению продемонстрировать искусное маневрирование отвлечь его от долга командира. Нет оснований полагать, что молодой Дориа был особенно талантливым тактиком, по крайней мере, у него раньше не было возможностей это доказать. У Джербы он попросту потерял голову, а в течение следующих десяти лет на море не было событий, в которых он мог или использовать, или приобрести тактический опыт. Нельзя исключить, что он был прав в изначальном стремлении помешать противнику обойти себя с фланга, но позволил увлечь слишком далеко от центра, после чего его попросту переиграл более опытный соперник. Что касается Улуч Али, составить свое мнение еще сложнее. У него определенно было больше возможностей, и он должен был суметь навязать противнику бой. Его тоже обвинили в предательстве, и нет сомнений в том, что и папа, и испанцы всячески старались переманить его от турок. Но тот факт, что он был хорошо принят султаном, несмотря на катастрофу, и сразу назначен главнокомандующим реорганизованного турецкого флота, показывает, что вышестоящие лица не подозревали его в предательстве.

После боя христианский флот вместе с призами зашел в гавань Летала, что в нескольких милях севернее. На некоторое время внутренние противоречия были позабыты – правда, ненадолго. Дон Хуан обменялся дружественными приветствиями с Веньеро до сражения и принял его с распростертыми объятиями после него. Но венецианцы сразу начали жаловаться, что их обделили с добычей, и ссора между ними и испанцами вспыхнула с новой силой.

Искрой стал поступок Веньеро, который 10 октября отправил домой свой рассказ о сражении, не дожидаясь одобрения Дона Хуана. Он заявил, что приказал командиру своей галеры связаться с Доном Хуаном и Колонной. Но Веньеро явно нисколько не сожалел, что Дон Хуан оказался недоступным. Для постороннего человека нет ничего необычного в том, что командир половины союзнического флота связывается напрямую со своим правительством, но Дон Хуан, будучи главнокомандующим, посчитал иначе. Он принял это действо как намеренное пренебрежение его властью и смертельно обиделся.