Моя Европа. В заметках и картинках

Они провели этот день вместе. Это был чудесный день. Жаркий, яркий… На живописном острове близ Неаполя. Вокруг все пестрело от бронзовых тел, разноцветных зонтиков и шезлонгов. Но они никого не замечали. Им было так хорошо вдвоем. Она играла с ним в море, обвиваясь вокруг его грузного тела, словно сирена, увлекая его в пучину. Они то сближались, соединяясь телами, то отталкивались друг от друга. Она откидывала голову, окунаясь в море, и заливалась звонким смехом. Счастливая, увлеченная игрой. Он чувствовал ее губы с привкусом соленого моря, и ему хотелось плыть за ней куда угодно. Очарованные друг другом, они напоминали издали парочку дельфинов, танцующих в брачный период. Расставались вечером на перроне вокзала Неаполя. Поезд долго не отправлялся, и они смотрели друг на друга через мутное стекло, посылали воздушные поцелуи, прикладывали ладони рук к стеклу. Прощаясь, он влюблено смотрел на нее и обещал, что скоро будет опять здесь с ней.

ОН

Она привлекала его своей необычной манерой поведения, своей непосредственностью. Ее непостоянство делало их отношения совершенно непредсказуемыми. Каждый раз она поражала его чем-то новым. Начиная с того, что география их отношений менялась со стремительной быстротой. Познакомились на Сахалине. Там же состоялась их вторая встреча. Потом Москва, Санкт-Петербург. Он приезжал к ней в ее родной город Комсомольск-на-Амуре. А теперь Италия. Он не удивился бы, если бы следующий раз она объявилась где-нибудь в Австралии или Новой Гвинее. Все с ней у него было по-другому, не так, как с другими. Вначале она казалась сдержанной и даже холодной, но потом, в момент их первой близости, она вспыхнула как спичка. Он был поражен ее необычайной страстностью. Но еще больше – контрастом ее темперамента днем и ночью.

А сейчас он чувствовал, что их отношения заходят слишком далеко. Это уже не просто роман. Их объединяет не только физическая близость, но и общие дела. Он знает ее проблемы, он оказывал ей финансовую поддержку. А она с интересом вникает в проблемы его семьи. Но зачем? Зачем ему снова обременять себя долговыми обязательствами по отношению к другой женщине, пусть даже эта женщина – она? И где гарантия того, что их отношения не потеряют свою привлекательность, когда перейдут в стадию семейных отношений? Зачем обрекать себя снова на неудачу, которая один раз уже постигла тебя? И потом эти сложности, связанные с проживанием в разных странах, языковые проблемы… Нет. Как только он начинал глубоко задумываться обо всем этом, настроение портилось.

Да, она привлекала его своей сексуальностью и в то же время простотой, мягкостью, интеллигентностью. Последний день, проведенный вместе, был чудесен. Правда, с ней опять все вышло не так, как он предполагал. Он мечтал быть с ней наедине, возможно, в гостинице. Он снова увидел ее другой. Еще более привлекательной и помолодевшей. Но она словно играла с ним, возбуждая его чувства, но не отдаваясь ему совсем. Этот шумный пляж… Так странно, что он попал туда. Последний раз это было в далекой молодости. И теперь немного смущало многолюдье. Она была чудесна, когда извивалась в морской воде, касаясь его тела, губ… То обнимала его, то вдруг отталкивала и уплывала в сторону. Немного отвлекало то, что надо было присматривать за оставленными вещами, но все равно все было чудесно. Он желал ее страстно, но она уехала, потому что должна быть вовремя на работе. Оставила его на перроне и снова умчалась далеко. Как быть?

ОНА

На этот раз все было по-другому. Он приехал на 2 дня, а она попала в ситуацию, когда вынуждена была защищаться от людей, которые считали ее и людей, подобно ей работающих в домах итальянцев, людьми второго сорта. Она пережила нелегкие дни, работая здесь с человеком несчастным, парализованным и страдающим от того, что не может реализовать такие простые желания для человека полноценного: иметь семью, детей, быть таким же, как все. Он требовал к себе много внимания и был жесток порой, эгоистичен и даже агрессивен, мстя ей за то, что это случилось с ним. Не потому, что она была виновата в этом, а потому, что она была рядом… Она закрывала собой амбразуру, из которой жизнь стреляла по Даниле и его семье. После всего того, что случилось с ней в этом доме, она чувствовала себя опустошенной, подавленной. Боль, обида, возмущение, чувство оскорбленного человеческого достоинства, одновременно жалость и сострадание – все это смешалось и отзывалось голосами, звучащими в голове, тяжелыми мыслями и тревогой, которая не покидала ни на минуту.

Она ждала его приезда на этот раз как избавления от этой тяжести. Он большой, сильный, умный. Он тот спасительный круг, который так нужен утопающему, когда страх и смерть близко. Он был блестящ во всем. Подтянут, элегантен, уверен в себе, свеж после короткого отпуска в горах. Он притягивал ее своей решительностью, спокойной уверенностью. Казалось, ничто не способно поколебать его уравновешенность. Она хотела физической близости с ним. И потому, что прошло много времени с их последней встречи. И потому, что он возбуждал в ней желание быть женщиной во всем. Это произошло сразу, как только они переступили порог гостиничного номера. Оба устали от ожидания близости и предавались любовным ласкам с упоением и страстью. Они были счастливы в этот момент. Забывалось все: и плохое, и хорошее. Были только руки, губы, жаждущие удовлетворения тела. И они упивались друг другом.

Праздник, как это всегда бывает, кончается быстро. Так случилось и на этот раз. Напившись вволю любовью, он то и дело возвращался мыслями к работе. И потом, его непременный рационализм во всем… Временами ей хотелось, чтобы он стал чуть-чуть менее разумным, способным отступить от свода правил, законов, принципов, которые прочно засели в его голове. Но нет. Он всегда и во всем был логичен, рационален, расчетлив. В его голове располагался калькулятор, который не отключался ни на минуту. Даже секс он мерил на деньги. Однажды он сказал (вроде бы в шутку), что если бы она была путаной, то ночь ее любви стоила бы дорого. Умом она понимала, что это правильно, так надо жить в этом материальном мире, где все подчинено власти денег и силы. Где почти не остается места для чувств, переживаний, самоотверженной любви. Но все же это было рабство. А так хотелось чуть-чуть больше сострадания, чуткости, понимания. Точнее, желания понять, окунуться в глубину чувств. Хотелось искренности, доверительности. Все было хорошо. Но все было плохо.

Когда наступил момент прощания, она чувствовала себя обманутой. Обманутой тем, что он так и не дал ей. Он был блестящ, импозантен, любвеобилен и почти всемогущ. А ей хотелось, чтобы он, такой большой, сильный и добрый, взял нежно ее лицо в свои большие руки, посмотрел ласково в ее по-детски наивные большие глаза и сказал: «Все хорошо, солнышко, я с тобой и ничего не бойся». Она стала бы тогда маленьким котенком у него на руках, который сладко засыпает. Потому что спокоен и защищен. А она всякий раз чувствовала себя котенком, которого взяли и приласкали на короткое время, а потом кинули под забор. Потому что закончился прилив короткой нежности и настало время более серьезных дел. И опять сыро, одиноко и много врагов вокруг. Отчего маленький котенок то и дело озирается по сторонам, порой ощетиниваясь и пуская в ход когти и клыки.

ОН

Дела, дела, много разных дел. Но желание физической близости, такое острое, так и нереализованное тогда в Неаполе, тянуло к ней. Она была так свежа и молода в тот раз. Он чувствовал прилив сил и энергии после времени, проведенного в горах. Сейчас у нее все должно быть более менее стабильно, и эти два дня было бы неплохо побыть вместе. Конечно, придется немного поднапрячься, чтобы успеть сделать все то, что надо. Но два дня не такой уж большой срок. Тем не менее, она должна понимать, что я иду на определенные жертвы, когда вырываюсь к ней даже на короткое время. Заказать средненький отель, арендовать маленькую машину будет стоить не очень дорого. Но она, должно быть, будет довольна. Я не хотел бы приучать ее к тому, что я «богатенький Буратино», который готов ради нее купить все, что она захочет. В Италии уже не так жарко. И это тоже хорошо. В прошлый раз была ужасная жара. Придется выкроить время в течение этих дней, чтобы поработать. Ночь перед нашей встречей я проведу один, успею выспаться. Я должен быть в хорошей форме, чтобы не оплошать. Что-то надо привезти в подарок… Для женщин, как обычно, духи… Книги… А, не было времени заниматься этим. Куплю что-нибудь по дороге. Да, она любит всякие экзотические штучки! Вот это подойдет. Типичная только для Голландии еда. Пожалуй, все. Посмотрим, преподнесет ли она сюрпризы на этот раз.

Он был недалек от истины, когда предполагал, что возможны какие-либо неожиданности. Она что-то намекала на необходимую поддержку. Оказалось, проблем достаточно много. Она попала в неприятную ситуацию из-за своей неосмотрительности, как всегда. Что ж, когда она пустилась в эти «приключения», она должна была предполагать, что это может быть связано с определенными трудностями. Теперь будет очень полезно поучиться на собственном опыте.

Однако я люблю ее такой, какая она есть: неожиданная, нежная, мягкая и притягательная. Ее чувственность сводит меня с ума. Ее глаза необыкновенно прекрасны. Ни у кого прежде я не встречал таких глаз: то прозрачно-голубые, смеющиеся; то кокетливые, призывные, пробуждающие желание; то вдруг погрустневшие, как небо, помрачневшее из-за набежавших туч; а иногда остро колючие с искоркой упрямства. Но никогда ее глаза не бывают пустыми. Все ее существо, чувства выражаются через глаза. И я люблю ее за это.

Так хорошо, чертовки хорошо расслабился, отдохнул. Просто ощущение неги во всем теле. Даже не хочется возвращаться к работе. Но надо. Она что-то немного погрустнела, или устала. Она, однако, в этот раз выглядит немного уставшей, какой-то осунувшейся. Ничего страшного. Отдохнет после. У нее будет достаточно времени для этого. Эта проблема с паспортом… Не хотелось бы оказаться в неприятной ситуации… Какие-то ее постоянные намеки на то, что мы недостаточно часто встречаемся. Это немного раздражает. Неужели она не понимает, насколько я занятый человек? Потом семья, дети… Я не могу постоянно быть рядом с ней. Как все это утомляет! Мы хорошо провели время, и совсем ни к чему возвращаться к разным проблемам. В конце концов, каждый должен учиться решать свои проблемы сам. Все-таки немного тревожно оставлять ее здесь, в этой квартире, с этим незнакомым мужиком. Но она так решила. Пусть так и будет.

Работа, работа, много важных дел впереди.

ОНА

Снова разошлись их дорожки. Он уехал домой. А сейчас она даже не знала, где он. Иногда она представляла, что, если разложить все эпизоды жизни как кинопленку, а потом просмотреть кадры один за другим, то совсем малую часть займут те кадры, где они были вместе. Ей бы очень хотелось просмотреть весь фильм о нем: где и с кем он бывает, что делает в то время, когда остается один, как он общается со своими детьми. И вообще все, что касается его жизни. Это было бы похоже на подсматривание в замочную скважину. Занятие, прямо скажем, совсем не этичное. Но она хотела бы этого не потому, что страстно желала найти что-то такое, что он от нее скрывает. Или подозревала его в измене. Или хотела бы отомстить за долгие разлуки. Нет. Просто она знала всего лишь маленькую частичку его жизни и видела его только тогда, когда он был с ней. А ей хотелось знать все о нем, изучить его привычки, знать его привязанности, проникнуть в самую глубину его мыслей. Такой ли он на самом деле, каким она его представляет?

Тогда на острове он вздрогнул, когда она первый раз откровенно и прямо сказала ему, что любит его. Он не ожидал, что она так просто выразит свои чувства. А для нее это было непросто. Долго она не могла сама признаться себе в этом. Оттого менее правдивыми казались его слова о любви к ней еще тогда, в самый первый раз. Разве возможно, увидев человека впервые, уже сказать, что сразу полюбил его? Она не верила ему тогда.

Мысленно она снова и снова возвращалась в те дни, когда они только познакомились. Он вошел в тот офис, где она работала, и сразу поразил огромный его лоб и большие умные светло-карие глаза. Она почти моментально почувствовала симпатию к нему. Незнакомый вроде бы человек, а уже симпатичен. Бывает же такое! И чем больше они соприкасались по работе, тем более она заинтересовывалась им. Такой импозантный мужчина, интеллигентный, из какой-то другой жизни, которой она не знала. И в то же время такой непритязательный и простой в обращении. Он, конечно, отличался обхождением от местных инженеров. Но все-таки его нельзя было назвать снобом. Однако, когда она стала свидетелем его флирта с секретаршей, то почувствовала некоторое разочарование. Мужчина из высшего света бросается на первых встречных, будто простой мужик с улицы, который начинает тискать первую попавшуюся женщину. Поэтому, когда он попытался завязать с ней отношения, она мягко, но четко дала ему понять, что на нее он может не рассчитывать. Тем более что тогда наступил момент развязки их романа с Нико. Она была занята выяснением отношений с ним.

Когда он пригласил ее в город в выходной день, она подумала: «Почему нет? С Нико все кончено. Я свободная женщина». И потом, она согласилась при условии, что ночь они проведут в гостинице раздельно. Все-таки он большой мастер делать комплименты и завоевывать сердца женщин. Особенно российских, которые не очень привыкли к нежности и вниманию со стороны мужчин. Она не поверила ни одному слову, когда он пытался объяснить свои отношения с секретаршей. У нее было особое чутье. Он мог говорить ей все что угодно. Но ей достаточно было одного его взгляда, такого масляного, когда он смотрел на выбежавшую в полуголом виде (якобы случайно) секретаршу, завернутую в полотенце. Так смотрит кот на прыгающую перед глазами птаху, заранее облизываясь и готовясь к прыжку. Она думала: «Как может он, проведя ночь с одной, тут же обратить свой взор на другую». Но лесть – коварная штука. Приятные слова и галантное обращение – бальзам для женской души. Он знал это очень хорошо. И все же она настояла на разных комнатах в гостинице. Он не подал даже вида, что был огорчен этим. Был все так же внимателен и нежен. С ней, как всегда, все произошло неожиданно. Внезапный всплеск страсти, который она не смогла удержать. А потом сумасшедшая ночь… В городок стройплощадки они вернулись только утром.

И все же это еще не была любовь. Когда он приехал во второй раз, она ждала его, но после перерыва снова привыкала к нему. Он не был еще родным человеком. Она так же не верила ему, когда он говорил ей о своей любви, к тому же между ними все еще стояла секретарша. Она и не собиралась отступать от него только потому, что та постоянно заигрывала с ним и порой беззастенчиво вешалась ему на шею. Но поверить в его любовь, когда в нем, словно в жеребце, почуявшем кобылу, вскипала кровь, и он, едва завидев секретаршу, увлекался ею, она не могла. Даже сейчас, когда она вспоминала эти моменты, ревность начинала шевелиться где-то внутри.

ОН

Он не мог поверить, что она действительно любит его. Тогда, в самом начале их отношений, она отвечала на его вопрос уклончиво. Он был интересен ей как мужчина. Ей льстило, что такой влиятельный человек, который вращается в кругах довольно высоких, заинтересовался ей. Но только и всего. Она не любила его. У них завязался роман, довольно увлекательный, своеобразный. Его это устраивало. И вдруг теперь она говорит, что любит его. Может ли это быть правдой? И меняет ли это их отношения? Все-таки сомнения одолевали его. Искренна ли она, когда говорит это? Возможно, это просто способ привязать его к себе. Он не верил ей и оттого переспрашивал, действительно ли она любит его. Он не верил еще потому, что боялся поверить. Уже однажды больно обманутый, он поклялся никогда больше не верить в искреннюю любовь женщин. Да, он увлекался женщинами и после развода с женой. Но это были легкие романы, которые быстро заканчивались. Или отношения сводились к «свободной любви». Он знал нескольких женщин, довольно привлекательных, которые были не против иногда приятно провести с ним время. Только и всего. Он забывал про них порой на месяцы.

С ней все было не так. Он часто думал о ней. Ему приятно было рассматривать ее милое лицо на фотографии. Она отличалась от всех других. Может быть, она не была такой стильной, как многие другие. Но она была особенной. Такой, какой могла быть только она. И такой неожиданной, непредсказуемой. Она привлекала его и как женщина, и как личность. Он хотел бы любить ее всегда. Он хотел бы верить в то, что она любит его и никогда не предаст. Любит его не потому, что он директор фирмы, не потому, что он состоятельный человек. А потому, что он – это он. Могла бы она любить его не сейчас, когда он на вершине известности, когда он состоялся как личность в своем деле. Когда его легко любить. А такого, как тогда, когда он был совсем один. Когда его предали самые близкие, от которых он не ожидал никакого подвоха. Когда остался совсем без средств и почти все отвернулись от него. Не того, кто сейчас востребован многими. А того, кто доказывал всем свою нужность. Необходимость применения тех конструкций, которые изобрел он сам. Когда мало кто брался за выполнение тех проектов. Была бы она тогда рядом с ним, любила бы его? А сейчас, когда его жизнь состоялась, нужна ли ему эта любовь? Он знал, что она нужна ему. Он еще сам не осознавал, что делать ему с этой любовью, которая пришла так неожиданно снова. Пришла, когда он уже не ждал ее. Любовь, в которую он не мог до конца поверить и осознать.

ОНА

Она смотрела на него долго, эта фотография очень нравилась ей. Именно таким он был ей особенно близок. Без лоска и глянца, естественный. Немного задумчивый, немного усталый. Взгляд ироничный, с едва уловимой грустинкой. Спокойный и сильный, и без какой-то надутой самоуверенности. Наверное, таким он бывает, когда прогуливается один по берегу моря там, у себя дома. Это был удачный снимок. Обычно он «делал себя», убеждая других в своей респектабельности. Тогда все было чересчур: чересчур широкая «голливудская» улыбка, чересчур бравый подтянутый вид. Это, может быть, было хорошо для рекламы его компании или для друзей американцев. Но для нее нет. Ей он был дорог совсем другим: теплый, домашний, расслабленный и спокойный. Или энергичный, веселый, иногда чуть-чуть игриво настроенный. Когда нет необходимости выжимать из себя улыбку, потому что рядом тот человек, которому можно доверять и не бояться показаться усталым или не в настроении.

Она знала его и другим. Он мог быть очень решительным в определенные моменты. Тогда проявлялось его мужское естество. Не грубость, нет (грубость она не считала достоинством мужчины). А именно решительность и быстрота реакции: взять ситуацию в свои руки и сделать это без колебаний. Такой он не просто нравился ей. Она чувствовала, что это то, что ей нужно: мужчина, который для нее авторитет, которого она уважает и подчиняется безапелляционно. Но такое подчинение не унижало ее. Наоборот, тогда она чувствовала себя слабой и защищенной. Потому что решение, которое он принимал, одобряла, считала правильным. Одним словом, она чувствовала себя настоящей женщиной – спутницей мужчины, помощницей, другом, любовницей. Но приоритет отдавала ему, как более опытному, сильному, знающему выход из любой ситуации.

Здесь, в Италии, ей встречалось много женщин, которые считали себя мудрыми и удачливыми. Они вели странный, на ее взгляд, образ жизни. Заводили себе любовников итальянцев с целью развлечься, получить какие-то привилегии, материальные блага. Эти женщины были уверенными в себе. Они примеряли к себе мужчин, как примеряли бы платья: подходит ли по внешности, по благосостоянию, по здоровью и так далее. Своеобразный рынок, на котором выставлялись кандидаты на партнерство. Эти женщины хотели иметь своих партнеров по веселой беспечной жизни. Они не хотели удручать себя какими-то заботами о них, они хотели только брать, оправдывая свои желания разными причинами. Одни тем, что достаточно натерпелись от своих мужей; другие, перейдя за черту определенного возраста, просто хотели жить для себя, вычерпывая удовольствия из жизни. А ей в принципе неважно было, богат или нет тот человек, который рядом с ней. Главное, чтобы он был ей интересен как человек, чтобы он стремился понять ее, чтобы притягивал ее как мужчина, и чтобы она могла чувствовать себя с ним настоящей женщиной. Одним словом, это и называлось для нее любовью. Именно это и происходило сейчас с ней. Он был тот, кто обладал всеми этими качествами. Однако пришла она к этому интуитивно, а уже потом, размышляя и задавая себе вопросы, она поняла самое себя.

ОН

Он никогда не страдал от отсутствия внимания со стороны женщин. Даже в те периоды, когда удача отворачивалась от него. Он обладал особым обаянием, которое притягивало женщин. Они проявляли заботу о нем без особых усилий с его стороны. Он умел притвориться несведущим в простых житейских вопросах, что стимулировало женщин опекать его и доставляло радость и удовлетворение обоим сторонам. А когда он поднялся на вершину, вращаясь в кругах бизнесменов, возле него появились элитные особы, которые слетелись как пчелы на мед. Они видели в нем хорошую партию для себя и старались очаровать его, используя все доступные им дорогостоящие способы сделать себя привлекательными.

Он не отказывался от внимания женщин, это даже льстило ему, но за всеми прелестями он видел фальшь. Это была лишь привлекательная обертка, начинка же была горькой на вкус. Не показывая вида, он ясно понимал, чего хотели от него все эти особы. И потом, даже если конфеты хороши на вкус, очень быстро они становятся приторными.

Она была другой. Это было, как глоток холодной свежей воды в жаркий полдень. У нее был свой вкус. Та детская непосредственность и естественность, которые сохранились каким-то чудесным образом в этой женщине, уже не девочке, притягивали к ней. Она сама не осознавала, насколько ценно было то, что придавало ей своеобразный шарм. В своей среде он привык к тому, что женщины все мерили на деньги. Он привык откупаться от них. Различие было только в размере той суммы, которую надо было потратить. Она не хотела принимать эти правила игры. Для нее это не была игра. Она жила своей настоящей неповторимой жизнью. Для нее существовали понятия любви, долга, чести в каком-то ее особом понимании. Часто эти представления не совпадали с общепринятыми в том обществе, в котором жил он. Порой поэтому ей было очень трудно жить в этом мире, когда вместо протянутой руки ей ставили подножку. А для него было очень трудно поверить в то, что есть другая жизнь, где правила совсем другие. Где иногда вовсе нет никаких правил, а есть только чувства, интуиция и совесть.

ОНА

Не все было гладко в их отношениях. Иногда она обнаруживала в нем такое, что поражало ее и заставляло задуматься. Это касалось его работы и взглядов на жизнь.

Например, они по-разному смотрели на проблему родительского долга. Ей нравилось, как он относится к своим детям. Он понимал, что должен дать им воспитание. Он любил их, думал об их будущем, старался подавать им хороший пример. Он планировал время так, чтобы уделять внимание своим детям. Особенно часто он говорил о своей дочери Кармен. По его интонации, теплоте в голосе и улыбке можно было заметить, насколько приятно ему вспоминать о ней. Иногда она даже немного завидовала Кармен. Не потому, что он отдавал дочери свою любовь. А потому, что она в своем детстве была лишена такой любви. Так получилось, что ее отец оставил их, когда ей было семь лет. Но воспоминания о нем, потребность в отцовской любви и чувство потери, которую невозможно возместить, были живы в ней и по сей день. Его отцовская любовь к дочери болью отзывалась в ней напоминанием о безвозвратно потерянном.

Но были вопросы, в которых их мнения не совпадали. Она считала, что должна была дать своему сыну образование и помочь ему начать самостоятельную жизнь, обеспечив жилплощадью. Она рассуждала так: та квартира, в которой они жили вместе с сыном, принадлежит не только ей, но и ему. Вот почему она искала такие варианты, чтобы он мог жить отдельно в своей квартире. Он же, напротив, считал, что обеспечивать жильем своих детей не является обязанностью родителей. Что те сами должны зарабатывать на квартиры или платить за арендованную жилплощадь. Возможно, расхождения в этих вопросах коренились в различном государственном устройстве, в разном воспитании. Она не была сторонницей того, что родители обязаны содержать своих детей, когда те выросли и стали зарабатывать на жизнь сами. Но считала, что самое необходимое для того, чтобы они начали свою собственную жизнь, родители обязаны дать. Свое собственное жилье было очень важным условием, так как в России большая проблема для молодых семей – заработать себе жилье. Материальные проблемы могли бы стать причиной конфликтов между молодыми супругами. А так как в молодых семьях и так очень много поводов для разногласий, ей хотелось, чтобы их было как можно меньше.