Так кто тут хомо сапиенс?!

Вторую прогулку отгуляли нормально. Ходили по кустам, по обочинкам, на поводке, старательно обходя собачников. Слух о дедушке с неуправляемой лайкой мгновенно прокатился по району и теперь местные собачники их тоже вежливо обходили стороной.

И всего-то деду оставалась продержаться вечер да ночь, а утром мы приезжали, но… закон подлости никто не отменял. Случилась кульминация.

Выбрав время попозже, чтобы народу было поменьше, дедуля отправился гулять. Погода стояла тёплая, ласковая, он по дороге и расслабился. Вечер тихий, спокойный, умиротворяющий и тут, как назло, навстречу деду попались две молодые обворожительные девушки. И ладно бы, они прошли мимо, так нет, решили спросить у старого, как пройти на Ташкентскую улицу. «Вот… Счастье-то…», – мысленно вспорхнул дед, вспоминая свои семнадцать лет. Расправил грудь, заулыбался, раскланялся. Девушки в мини-юбках, ножки точёные, глазки блестят, – дед совсем позабыл, зачем вышел погулять.

Распушив перья, он пустился в длинное обсуждение путей, ведущих к Ташкентской улице, а, чтобы пёс ему не мешал, прикрутил поводок к запястью. В этот момент в соседних кустах зашуршал кот, вышедший на вечернюю охоту, и, пока улыбающийся дед, кланяясь, рассказывал, размахивая руками, по какому маршруту двигаться молодым нимфам, Казан, унюхав кота, совершил мощнейший рывок в кусты.

Международный гид улетел пузом по асфальту прямо в колючий куст. Замечу, лайки никогда не лают, когда совершают нападение. Лают они, только если видят дичь и не могут её достать, сообщая хозяину о местоположении зверька.

Вставная челюсть деда вывалилась на дорогу и быстро покатилась в сторону. Очки слетели с носа, не удержавшись, он хлопнулся оземь, аккурат на них, мгновенно раздавив стёкла. Одежда затрещала по швам. Да-а… это был конфуз! Оказаться в таком положении перед наядами, беспомощно лежащим в кустах, лицом вниз, разматывая накрепко привязанный к запястью поводок, было ужасно.

Бедному старикану трудно было держать марку перед дамами. Бодро вскочив, он умудрился двумя руками выдернуть Казана из куста, хотя оттуда раздавалось неистовое шипение защищающегося кота. Затем, собравшись с духом, попросил девушек помочь ему. Но у него резко ухудшилась речь (челюсть была далеко), да и девочек он плохо видел – темно было.

Девушки, умирая от хохота, подали ему разбитые очки, и он тут же нацепил их на нос. Стало несколько легче. Нашли вставную челюсть – она откатилась на два метра. Прицепив зубы, дед решил, что ещё не всё потеряно, и принялся лобызать ручки благодетельницам: «Погоды нынче стоят изумительные…»

Девчонкам стало его жалко. Они частично ответили ему взаимностью, проводив старика с собакой до подъезда, помахав на прощанье прелестными ручками.

Вернувшись домой, снова покормив Казана щами, дед начал подсчитывать убытки, нанесённые ему псом:

1. Разбитые вдрызг очки;

2. Грязная вставная челюсть;

3. Порванная в нескольких местах рубаха;

4. Облитая сладким чаем вторая рубаха;

5. Облитые тем же чаем брюки, лежащие в стиральной машине;

6. Синяки.

Утром с первым же маршрутным такси он решил вернуть собаку домой, специально не сняв рваной рубахи, в кармане которой лежали злополучные очки.

Как только мы ввалились в квартиру, улыбающийся дед продемонстрировал нам урон: «Больше… НИКОГДА! Слышите! Никогда не просите меня оставаться с вашей собакой. Как хотите! Собака должна либо жить на дачном участке, либо помещаться в карман»

Мы изо всех сил пытались сохранить на лицах сочувствие, но от хохота просто складывались пополам.

Конечно, это больше не повторялось. Хотя дедушка регулярно звонил и спрашивал, как здоровье Казана, признавался ему в любви и осторожно спрашивал: «Как погуляли? Ничего интересненького не приключилось? Передайте ушастому привет. А с девочками пёс был не прав…».

Юрик

Ой-й… волнуется хозяйка

Что такое? Не пойму!

Ты меня, как новобранца

Провожаешь на войну.

Юрик, высоко породный цвергшнауцер – самая миниатюрная служебная собака в мире. Его хозяйка училась в немецкой школе и любит всё немецкое. Кстати, название породы – цвергшнауцер – состоит из двух немецких слов: schnauze – морда и zwerg – гном. Но Юрик – далеко не волосатый гном! Он умопомрачительно красив, бесстрашен, как лев, обладает громким голосом и беззаветно предан своей хозяйке. Родился Юрик от именитых родителей, которые всю жизнь мотались по всему миру по выставкам. И ему тоже прочили большую шоу-карьеру.

Живёт Юрик в большой семье вместе с ещё одним цвергом Васькой и ризеншнауцером Гаврилой. Хозяйка в них души не чает, но сама по выставкам ходить не любит, поэтому заводчица, от которой Юрик переехал в свою новую семью, сама забирает его на несколько дней и возит на выставки, где он успешно завоёвывает всякие дипломы и медали. В шкафчике уже две полки забиты его кубками, призовыми розетками и прочими наградным вещами.

На выставках Юрик веселится в компании с другими цвергами. Там от судей чего только не услышишь. Эксперты один смешнее другого: первый сказал про его товарища, что у него простецкая морда; второй так охарактеризовал его лучшего компаньона, что хоть стой, хоть падай: «У него слабая оброслость нижней челюсти»; третий сказал о нём самом: «прекрасная квадратная голова», а последний эксперт, которого он видел, и вовсе выдал: «Мне тут некогда с вашими гномами возиться, пора идти судить голых и хохлатых». Во как!

Юрик понимает, что он – важная, заслуженная персона и ведёт себя соответствующе: разойдитесь все – я пришёл! Есть буду первым, игрушки – мои, хозяйка – моя! И если вдруг большой Гаврила пытается у него что-то отобрать, Юрик прикидывается обиженным ребёнком, хнычет, жалуется хозяйке и, в итоге, по затылку получает именно Гаврила – так ему балбесу и надо. И никак не ожидал Юрик, что однажды ему придётся выполнять настоящее военное задание. Одному за пятерых.

Как-то утром позвонила хозяйке заводчица, мол, пора опять на выставку, вези скорее Юрика, он должен сделать одно большое дело. Трубка от её крика аж раскалилась:

– Правила участия в выставках изменились! Нужна отдельная справка об отсутствии яйцеглистов. Без неё никуда не пускают. Нужно выставить пять кобелей, а ни у кого справок нет!

Хозяйка Юрика аж прикрыла рот ладошкой:

– А что же делать? Мы успеем?

– А вы сегодня уже гуляли?

– Нет.

– Вези его скорее! И не вздумай отпускать на газон. Он мне наполненный нужен. Я договорилась в лаборатории. Сделают справки на всех пятерых, но четверо уже освободили кишечники! А Юрик – нет!

Хозяйка на всех шикнула, схватила его поперёк туловища и в машину. Юрик на неё ужасно обиделся. Как это так! Даже дела сделать не дала.

Приехал к заводчице. Та цап его подмышку. Хвать какую-то банку пластиковую в карман и гулять. А Юрикова хозяйка села в машину и укатила на работу.

Обиделся он на неё страшно. Ходит с заводчицей по кустикам, орошает их и злится. А заводчица тоже злится и всё причитает: «Ну садись, дружок! Садись!» Три часа Юрик водил её в своё удовольствие по району. На улице – дождь со снегом, заводчица вся мокрая, грязная, а уж когда он присел, а она кинулась копаться в его кучке, веселился от души. Заводчица заполнила баночку, понюхала её, помяла пальцем содержимое и вся засветилась от счастья, словно он снёс золотое яйцо. Притащила его домой. Отмыла в ванной и укатила куда-то с банкой у сердца. Вечером Юрик подслушал её телефонный разговор с его хозяйкой.

– Ура! Утром едем на выставку! Все пять справок готовы. Мы эту порцию на пять частей поделили. Очковых змей НЕТ! Спасибо Юрику – нашему главному засланцу.

Аука

После утренней прогулки чешская волчица Аука приготовилась к завтраку, но хозяйка ничего ей не дала. Это было странно и непривычно. Аука покосилась на большой голубой чемодан на колёсиках, который стоял в коридоре. Хозяйка весь вечер складывала в него свои вещи. Внутреннее чутьё подсказало ей: грядут перемены. Как и все молодые собаки, она любит приключения. Хозяйка всё время повторяет по телефону одно тоже: «Отпуск!». Наверное, это очень хорошее слово, раз она улыбается, вся светится счастьем, находится в приподнятом настроении. Её чувства передаются собаке тёплыми волнами. Ауке тоже становится весело. Подскочив к хозяйке, подпрыгнув до подбородка, лизнула в нос: «Я тебя очень люблю! Давай поиграем? А потом ты дашь мне завтрак. Да?» Заглянула в глаза.

Хозяйка улыбнулась, но играть не стала. Аука выполнила команду «поклон». Вытянула передние лапы, почти положив голову на них, высоко задрав волчий хвост. Она – одна из самых талантливых учениц в школе собачьих танцев. Выступает на соревнованиях, много работает, участвует в разных программах для взрослых и детей. Из влчаков она – единственная, кто умеет танцевать. Научить гибрида волка с немецкой овчаркой танцевать – дело не из лёгких, мало у кого получается, а у них с хозяйкой не просто получается: они пока маленькие, но звёзды. Они много работают.

Аука снова заглянула в глаза хозяйке. Та что-то быстро говорила в трубку, складывая в большой зелёный пакет две миски, поводок, намордник, запасной ошейник, лекарственные препараты и мешок с её кормом. Они скоро куда-то поедут! Аука запрыгала по квартире, высоко подкидывая лапы. Завтрака она так и не дождалась.

Вскоре хозяйка взяла сумку с вещами Ауки. Надела на неё широкий красный ошейник. Пристегнула поводок. Они спустились вниз. Перед подъездом стояла большая машина. Хозяйка подвела её к багажнику. Аука послушно прыгнула внутрь. Хозяйка поставила на сидение сумку: «Аука! Веди себя хорошо. Я скоро приеду за тобой» и захлопнула дверцу. Машина помчалась по большому городу.

Ауке стало немного не по себе, но вскоре они с водителем подъехали к большому дому. Из подъезда вышел серый янтарноглазый влчак Канис. Его хозяйка тащила две большие сумки. Их тоже бросили на заднее сидение. Каниса подвели к машине, открыли багажник, он запрыгнул внутрь и уселся рядом с Аукой, облизав в качестве приветствия её мордочку. Потом они долго-долго мчались в машине. Сначала в окошках мелькали большие дома, кругом гудели машины, но постепенно пейзаж начал меняться. В салон стали просачиваться манящие запахи травы, деревьев, кустарников. Воздух становился всё чище. Они с Канисом смотрели в окошко и ждали, когда же их выпустят. Сколько звуков, запахов, ощущений!

Наконец, дверца багажника открылась. Канис с Аукой спрыгнули на тёплую, согретую лучами солнышка, изумрудную траву. Кругом разнотравье: лесные ромашки, колокольчики, подорожник, лопухи, заросли крапивы у забора. Канис с Аукой помчались наперегонки исследовать дачный участок. Оба отметились под яблоней, порыли землю у разросшегося куста сирени. Новые запахи кружили голову обоим. За оградой маячил густой лес. Аука на мгновение застыла, втянув ноздрями воздух. Нос подсказал – за оградой много обитателей. Диких обитателей. Вокруг щебетали птицы, но они мало её интересовали. Еле заметный лисий запах ударил в нос. Этого зверя она не видела, но чуяла его.

Машина скоро уехала. Собаки остались с хозяйкой Каниса. Она разбирала сумки. Вытащила филе кролика и честно поделила его на две миски, которые тут же были опустошены. Потом последовала добавка. До самой ночи они веселились и играли. Исследовали дом. Ходили на второй этаж – там было много всякого хлама. К ночи хозяйка Каниса позвала их в дом. Села за ноутбук обрабатывать фотографии. Канис и Аука легли возле её ног.

Ночь прошла бурно. Аука привыкла в середине ночи залезать к хозяйке в кровать. Попыталась залезть к хозяйке Каниса – случился конфликт. Канис ни за что не давал ей прыгнуть в кровать и зло бурчал, а когда она попыталась перепрыгнуть через него, сбил её в прыжке, прижав с грозным рычанием передними лапами к полу. Аука жалобно закричала. Хозяйка Каниса проснулась и наругала обоих. Пришлось до самого утра вести себя тихо-тихо. Ауке стало тоскливо. В её душе всё переворачивалось. Её собственная хозяйка так и не появилась, а с Канисом надо держать ухо востро.

Утром хозяйка вынесла Ауке миску корма, а Канису – нет. Она поела, и они снова начали гоняться с другом по участку, играть в «петли». Хозяйка полюбовалась на них с полчаса, взяла косилку и начала скашивать траву, поглядывая на игрища серых. Их тени метались за дом и обратно, бесшумно скользили вдоль забора, к которому потихоньку подходили соседи посмотреть на двух волков. Ауку это раздражало. Она даже зарычала на одного из посетителей «зоопарка», который сунулся к ограждению слишком близко. Канис помог отогнать чужака.

Вскоре Ауке наскучило сидеть взаперти. Она пригляделась к хозяйке Каниса – та самозабвенно косила траву, но часто оглядывалась по сторонам. Аука тоже огляделась. Пробежала вдоль всего забора. В нос ударил запах лисицы. Щелей в заборе не нашла. Хотя… в конце участка навалены горой старые доски, а под ними – небольшая канавка, по которой стекает с участка вода. Можно было попробовать там пролезть, но хозяйка Каниса стояла посередине и, конечно же, видела собак. Надо пройти дальше за дом и попробовать перепрыгнуть через забор. Первая попытка не удалась. Вторая и третья тоже. В четвёртый раз, собрав все свои силёнки, Аука взлетела высоко вверх и перемахнула двухметровое препятствие. Свобода! Воздух пахнул вольною судьбой. Теперь она могла делать, что угодно. Она не нуждалась более ни в ком. Бросилась по дорожке посёлка к лесу, вылетев к озеру.

В камышах кто-то притаился. Аука припала к земле, крадучись подбираясь к камышам. Из них выпорхнула огромная серая цапля и молча улетела на другой край озера. Сзади послышались вопли хозяйки Каниса. Женщина громко кричала: «Аука! Аука! Вернись!» Но она не собиралась возвращаться. Через несколько минут послышался хруст веток. Аука залегла в густую траву, но это ей не помогло: на неё огромными скачками выскочил вздыбивший шерсть Канис. Глядя ей прямо в глаза, встал перед ней. Поза, мимика, жесты говорили об одном: «Возвращайся!» Аука оскалилась и тоже вздыбила шерсть, сверкнув янтарными глазами.

Женщина кричала всё громче. В её голосе появились истеричные нотки: «Аука! Канис! Ко мне!»

Аука ясно видела, что прихвостень Канис волновался. Он собирался пригнать её, как овцу, к женщине, которая была ему дорога. Но Аука не для того получила свободу, чтобы снова оказаться взаперти. Среди чужих – не своя, среди своих – изгнанница. Канис и та женщина – не её стая. Она не обязана подчиняться чужим законам.

Аука резко лязгнула зубами. Канис отступил. Повернулся и не спешной рысцой скрылся в лесу. Больше он к ней не приходил. Аука пошла исследовать местность. В лесу пахло крупными животными и помельче: кабанами и лосями, лисами и зайцами. Вечером она выйдет на охоту.

Треск в лесу насторожил. Аука принюхалась, залегая в высокую траву. Нос подсказал: ведётся охота. Она почуяла резкие запахи враждебной волчицы Марсю и Каниса. Они ищут её, прочёсывая глухой лес. Вот бы скинуть с ошейника дурацкие брелки, навешанные собственной хозяйкой… Они создают шум, а значит, уходить нужно быстро и через траву. Если её вынюхает Марсю, то зарычит и выявит её лёжку.

Ползком Аука добралась до воды и по краю камышей ушла за озеро, сбив всех со следа. Погони не было. До самой ночи петляла, перекрывая собственные следы. Несколько раз Марсю и Канис были рядом. Хозяйка Марсю чуть не схватила Ауку, застав около забора, но та увернулась и ушла. Теперь она точно не пойдёт на участок: там ненавистная Марсю.

Аука дождалась сумерек, когда в лесу началось движение. Вскоре и вовсе стемнело. Её поиски прекратились до утра, она это знала. Люди в темноте плохо видят. У них нет такого носа, как у неё. Они слабо слышат. Зато она чувствует каждый шорох. Ей захотелось есть. Она стала рыскать по лесу и… из кустов вылетел заяц.

Аука прыгнула, но промахнулась. Заяц, петляя, побежал к открытому пространству. Аука должна была его догнать. Впереди заблестели рельсы и послышался свист электрички. Страшной силы удар подбросил её высоко вверх, а рельсы понесли в звёздное небо…

Где-то вдали послышался короткий волчий вой. Это с ней прощался Канис.

Бари

Бари был молодым огромным московским сторожевым и носил рыже-белую шубу, большую голову, коричневые, сильно свисающие уши, яркие карие глаза. Спокойный, уверенный в себе пёс с мудрым взглядом. Впрочем, мудрость в глазах Бари скрывала бесов внутри. Хозяин в нём души не чаял: сквозила гордость за свою собаку. Приходя на собачью площадку, он часами рассказывал о своём любимце.

Как-то раз хвастался-хвастался «барин папа» о том, какой большой, какой сильный (самый-самый сильный), какой бесстрашный у него пёс: «Ризен, мол, ерунда, лайка и того хуже, и нет, дескать, собак, равных по уму и силе московской сторожевой, ну, разве что бойцовые породы» и дохвастался.

В тот день мы встретились с хозяином Бари на асфальтовой дорожке, ведущей к собачьей площадке, и он в очередной раз начал рассказывать о своей собачке. И пока договаривал: «Барюша любого возьмет. Никому не уйти от такой собаки… Один вид этого колосса любого убьёт насмерть. При виде его народ анализы сдаёт…», как на дорожку, ведущую к месту, где в травке копался Бари, вышла абсолютно пьяная девица, обводя присутствующих мутным взглядом. Мы попали в её фокус. Наши собаки: ризеншнауцер, цверг, лайка были на коротких поводках и не представляли для неё угрозы, сам же сторожевик сосредоточенно копал ямку.

Но девушка была настолько пьяна, что даже мы увидели в её глазах вместо одной дорожки две. Она явно решала дилемму, по которой из них идти. Дорожки шли параллельно, на обеих было шесть человек и шесть собак. Фокус не сводился. Русскому человеку, вообще, часто по вечерам тяжело фокус наводить, но эту национальную особенность мы опустим. Грязно выругавшись, девица рявкнула: «А ну-у.. трах-тах… разойдись! Пройти нельзя порядочному человеку!»

Хозяин Бари напрягся, осознав, что вот сейчас самое время продемонстрировать остальным, какой у него пёс. Другой такой возможности, может, и не представится. Пусть хозяйки ризена и лайки воочию увидят, что такое московская сторожевая в деле.

– Бари! Взять нарушителя!

Бари поднял от ямки невинные огромные глаза, посмотрев с недоумением в сторону папаши:

– И чего мы так орём?

Хозяин напрягался:

– Бари! Чужой! Остановить нарушителя!

Собаки зашлись лаем. Мы их еле держали, а хозяин Бари всё не унимался. Сторожевик явно тормозил. Наконец, он медленно оторвался от ямки и пошел в сторону шатающейся девицы. Затем не спеша повернулся, внимательно посмотрев на хозяина. Глаза его говорили: «Может не надо её брать, она и пахнет-то отвратительно». По лицу хозяина понял: надо!

Девица тем временем старательно наводила фокус на огромную собаченцию, двигающуюся в её сторону. Наконец, уразумев, что пёс идет точным курсом на неё, раздвинула на всю ширину руки в стороны, вдохнула грудью побольше воздуха и, собрав все силы, чтобы не упасть, с диким криком: «Убью!» побежала на Бари.

У бедного Бари приключился нервный тик. В его глазах запрыгали стрелочки, отсчитывая секунды до убиения. Увидев, что девицу никак не обойти, пёс развернулся назад и сигнальной ракетой рванул к хозяину. Добежав до «предводителя войн» с алкоголиками, Бари спрятался за ноги хозяина, и тихонько высунул большой кожаный нос между его коленками. Нос был горячим, огромная голова нервно подергивалась.

Дикий хохот потряс старушек, дремлющих на ближайшей лавочке. Девица добежала до торчащего носа Бари, остановилась, зашаталась и уставилась на коленки оппонента, до последнего пытаясь сохранить равновесие. Человек звучит гордо, а пьяный человек, да ещё женского пола, устоявший на двух конечностях, целящийся кулаком в кожаный нос собаки, торчащий между двух ног хозяина – виртуоз природы.

Бари понял – сейчас получит в пятак. Хозяин попытался воззвать к разуму девицы, но эта сторона её уже не интересовала: её задели, затравили собакой, в ней пылал праведный гнев.

Мадам медленно перевела взгляд вверх, сжала кулак покрепче, и выставила его перед собой, уставившись на поблескивающие, запотевшие очки хозяина собаченции. На лице появилась почти детская улыбка: «Что там нос! Врезать по очкам куда интереснее»

Замахнувшись, девица собиралась опустить кулак ровно на пенсне, но от замаха её занесло в сторону и, запнувшись о бортик асфальтовой дорожки, она села на пятую точку.

Ситуация разрешилась неожиданно. Мимо проходил вполне трезвый молодой парень, который принялся поднимать пьяную девицу, а хозяин Бари, схватив питомца за шиворот, выставил средний палец руки, поправил на носу очки и, откланявшись, с несущимися на голову сторожевика проклятиями, отправился домой.

Остальные участники драмы икали от хохота. На зелёной травке кувыркались молодой человек и амазонка. Поднять девицу с первого раза парню не удавалось. За первой попыткой следовали вторая, третья. Борьба нанайских мальчиков – увлекательное зрелище. Наконец, девушку переместили на лавку к старушкам, чем доставили им большое удовольствие. Теперь они принялись живо обсуждать молоденьких: «Славянки издревле считались крепкими, не всякий и мужчина-то справится с нашей бабой. А очкарику-то досталось… и поделом ему»!

Яд

Алина тряслась на заднем сидении в легковушке, прижимая к себе мёртвую собаку. Они ехали в крупнейшую ветеринарную клинику Москвы на вскрытие. Необходимо было понять, в чём причина смерти. Она даже не могла плакать от содеянного с её десятимесячной девочкой редкой породы – чехословацкой волчьей собаки. На губах любимицы застыла пена, а её мордочка была сведена страшной судорогой. Её Эрлочка…

В памяти Алины всплывали одна за другой картины. Вот она везёт свою толстенькую серую малышку из аэропорта домой. Та прижимается тёплым тельцем к её груди, сидя за пазухой и грустно смотрит в глаза, пытаясь понять, куда попала. Дома их ждут муж и огромный пёс Энрик. Он той же породы что и Эрла. Чехословацкая волчья собака – гибрид немецкой овчарки и карпатского волка. Собственно, Эрлочку взяли в пару к Энрику. Он – заслуженный пёс, многократный чемпион всевозможных выставок, не так давно прошёл очень серьёзный финский тест на испытание психики и получил высшую оценку среди всех пород. Да и не мыслит она у себя собак другой породы. Всю жизнь занималась овчарками, а потом случайно увидела влчаков и влюбилась в них с первого взгляда. Эрлочка будет хорошей подружкой Энрику.

Первая ночь с ней была беспокойной. Эрла перенервничала и всю ночь выла. Хозяева её успокаивали, а утром взял под свою опеку Энрик. Он нежно облизывал подружку, побежал показывать участок, стал учить разным собачьим наукам. Они вместе рыли ямки, собирали ягоды смородины с кустов. Эрла смешно морщилась от кислятины и чихала. А потом к ним стал прибегать соседский беспородный пёсик Барончик, и они весело играли втроём…

А вот Эрла на выставке со своим ровесником Люпусом. Люпус – сын Энрика и его иногда привозят в гости. Они сидят в одной клетке и смотрят, как по большому рингу бегают взрослые влчаки. Когда они станут большими, тоже выйдут на большой ринг. А потом, после выставки, друзья носятся по Сокольническому парку и играют в прятки. То один спрячется в кустах, то другой, а как найдут друг друга, так катаются клубком, взвизгивая от щенячьего восторга…

Следующая картинка заслепила глаза Алины, защипала, но она сдержалась. Лето, лесное озеро, камыши. Эрла плещется в воде, вся окутана алмазными брызгами, переливающимися вокруг отряхивающейся головки. Янтарные глаза светятся счастьем. Энрик охраняет её покой и следит за ней в оба…

Алина погладила холодную голову.

– Эрлочка, – зашептала она, – за что? Как же так? Какие же страшные муки ты приняла… Валентин! – севшим голосом спросила мужа, – как же это случилось?

Между бровями мужчины пролегла резкая глубокая морщина. Ему было трудно говорить. Он сам не понимал, откуда берутся силы сдерживаться. То, что он увидел, застыло в памяти, врезалось. Счастье, что Алины не было рядом. Он не представлял, как она смогла бы перенести увиденное? Как плакала соседка… Как они закапывали Барончика, потому что соседка не захотела делать вскрытие…

Он понимал, что удар был направлен не на Эрлу, а на Энрика. Это Энрик – лучший представитель породы. Это его две недели назад повязали с двумя многообещающими девочками, одна из которых тоже сумела пройти финский тест. Ведь этот тест не могут пройти очень и очень многие породы, а уж тем более удивительно, что его с такими отличными результатами прошли гибриды волка. Хотя, как раз неудивительно: известно, что зачастую гибриды получаются умнее и сообразительнее.

Так что травили Энрика, а попались другие…

– Я был в доме. Всё было тихо. Эрла бегала по участку с Барончиком. Энрик был со мной. Ты же знаешь, когда собаки играют, их слышно. Увлёкся своими делами, потом вспомнил, что Эрла давно гуляет, да и тихо как-то на участке. Вышел. Эрла с Барончиком лежат на земле, тела сводит судорогой, у обоих пена из пасти, глаза закатились. Кто-то отравил. Кому это надо? – Валентин не стал произносить вслух ничьих имён, хотя версии вертелись одна за другой и кое-какие подозрения были. Его слова прервал звонок мобильного телефона. Алина поднесла трубку к уху, оттуда послышался стон: