Ночь. Холодный воздух с туманом пронизывал насквозь тонкие серые солдатские шинели. Выгрузка из вагонов закончилась. Сыро. Тепло, нагретое в поезде, быстро улетучивалось в атмосферу, наполненную вонью «Супры». Поезд, привезший в своём чреве молодое пополнение для прохождения службы в чужую страну, заскрипел чугунными колёсами и медленно пополз дальше на Запад. Тускло светили фонари. Офицер на перроне громко выкрикивал какие-то слова. Женя Бедиев старался погрузиться в свои далёкие воспоминания о прошлой гражданской жизни. Как неприятен был этот любопытный офицер, эта блестящая мощеная дорога под блеклыми фонарями, ведущая к мрачным серым стенам казарм.

– Хороши солдатики! – незнакомый лейтенант на КПП с удовольствием вглядывался в подавленные солдатские лица.

Женя поправил на голове «жучку» и погрузился в воспоминания дней, канувших в прошлое. Он достал из кармана сложенные листы, перечитал снова и снова навеянное недавно ему под стук вагонных колёс…

***

Вот еду я, вагон качает,Дорога убегает вдаль,Деревья в окнах пролетают.Меня же мучает печаль!Я не увижу её боле!Я боле не увижу Вас!О, боже мой, какое горе,Всё разом потерять сейчас!В. Земша 1981 г.

– Женька, что это ты читаешь, ядрёна вошь? – вытянул шею темноволосый солдат, стоящий рядом.

– Ничего, Сеня! Так…, – Женя спрятал листки.

Из серого здания с освещённым крыльцом выскочил майор. Женя с любопытством и надеждой разглядывал его грузную фигуру, усы…

«Может это тот, кто сейчас одним махом снимет груз неопределённости с уставших солдатских плеч?!» – сонные испуганные глаза молодых солдатиков с надеждой и трепетом смотрели на него…

– Товарищи солдаты! Вам выпала большая честь, почётная обязанность, защищать рубежи нашей великой Родины здесь, за границей, в Центральной группе войск,.. – важно и торжественно, но как-то машинально-заезжено пробухтел офицер, шевеля усами «пламенную приветственную речь». Прокашлялся в кулак, достал из-за спины лист, чинно вытянул перед собой.

– Рядовой Буряк!

– Я! – испуганно ответил светловолосый пухлый не очень—то опрятный боец.

– Рядовой Бедиев!

– Я! – встрепенулся Женя, поправляя неуклюже пилотку.

– Рядовой Гусейнов!

– Тута! – хитро щурился тот.

– Я не понял!? Рядовой Гусейнов!

– Ну, я!

– Нукать в конюшне будешь, солдат! Рядовой Гусейнов!

– Я! – улыбка сошла с лица бойца.

– Рядовой Ким!

– Я!

– Рядовой Моше!

– Я!

– Рядовой Озанян!

…Грузный офицер продолжал выкрикивать фамилии солдат, коих было великое множество…

– Рядовой Саядян!

– Я!

– Рядовой Тошев!

– Я!

– Рядовой Харин!

– Я! – выдохнул Семён, завершив список, и шепнул Бедиеву, – ну вот, нас посчитали!..

Девятая рота

Тимофеев сидел в канцелярии за столом, заваленным личными делами солдат и письмами в адрес их родителей. Он взял очередной отпечатанный в типографии бланк, вставил имена родителей очередного солдата: «Мария Владимировна и Василий Петрович». Задумчиво перечитал.

«Уважаемые Мария Владимировна и Василий Петрович,

Рады сообщить, что Ваш сын благополучно прибыл в часть для прохождения воинской службы, и мы радушно приняли его в свою боевую семью, которая теперь станет ему вторым домом.

Будьте уверены, здесь Ваше родительское тепло заменят опытные командиры и политработники. Они помогут сыну пройти хорошую школу воспитания гражданской ответственности, мужества и патриотизма, в короткий срок успешно овладеть воинской специальностью и стать настоящим солдатом нашей Отчизны, воином – интернационалистом.

Но в этом становлении мы рассчитываем на Вашу помощь и поддержку. Ведь армейская служба, как известно, дело нелёгкое, особенно на первых порах, да ещё за пределами Родины. И нам важно полнее распознать каждого новобранца, его сильные и слабые стороны, наклонности, увлечения. А кто лучше родителей знает их? Вот мы и просим Вас написать о жизни Вашего сына до призыва в Советскую Армию, с тем, чтобы мы могли всё это учесть в индивидуальной работе с ним.

Ответ пишите по адресу: «Полевая почта В/Ч 41314».

И ещё. Чаще пишите сыну-солдату. Своим вниманием и добрыми советами Вы поможете ему быстрее встать в армейский строй.

Не разрешается только высылать любые посылки и деньги.

С наилучшими пожеланиями в Вашей работе и личной жизни.

Командование части».

«Неплохо написано!» – подумал он и заклеил очередной конверт…

Рядовой Саядян грустно сидел на табуретке в кубрике, специально освобождённом для «карантина» молодых солдат, держась двумя руками за металлическую дужку двухъярусной кровати. Тошев подшивал подворотничок неумелыми стежками, бухтя что-то себе под нос по-узбекски. Моше, взяв вафельное полотенце, отправился в умывальник.

– Моше, пилотку-то гони на родыну! – Саядян дёрнул за рукав товарища по «почётной обязанности».

– Возьми, вон лежит, – тот ткнул пальцем в сторону своей табуретки и продолжил движение.

Харин тупо смотрел в окно на колышущиеся под осенним ветром на сером фоне полкового клуба жёлтые ветви редких деревьев, высаженных вдоль казармы, на удаляющуюся фигуру командира роты.

– Моше, вот же хитрая еврэйская задныца, взьал у менья пилотку, шас отдам, говорыт, а тут ротный прышол, Моше – раз и он в пылотке стоит, а я бэз! Вот жэ еврэй! – возмущался Саядян, едва Моше вышел из кубрика.

– Ты что, так уж ненавидишь евреев? – Харин оторвался от окна.

– Нэт, я их очень лублю! – усмехнулся в ответ Саядян. – Да кто их лубыт?! Ты, что ли лубыш?

Тошев уколол палец, сморщился, сунул палец в рот, молча наблюдая за окружающими.

– Да нет, не люблю и не ненавижу. Просто я против любой формы национализма, расизма и прочих дискриминаций, к коим я отношу и Сионизм. Евреи любят распространять мифы о своём национальном превосходстве. А ведь это прямая форма фашизма, – зарядил Харин, – вот это я и ненавижу, а не евреев, как таковых.

– Мутыш мэне могз ты! – сплюнул Саядян на казарменный пол.

– Вы как хотите, но я всё равно уважаю евреев, они такие умнички, трудяги, помогают друг другу, не то, что русские, – высказался один из бойцов.

– А если мы начнём принимать людей на работу по национальному признаку, например, предпочтительно русских, нас тут же обвинят в шовинизме. Если это же делает еврей, то он, видишь ли, умничка! Вот это расклад! Просто мы, русские, от большего, интернационалисты. У нас родители обычно не требуют от своих детей вступать в брак только с русскими, как это есть у евреев и многих—многих других! Как там у вас, в Армении-то с этим, Ашот!? Вы-то, небось, не многим лучше!

– У нас, в Армении, всё с этим в порядке. Как говорыт армянское радыо, «коровы вышли за офицеров, свиньи вышли в люди, бараны защитили диссертации, а куры сдохли со смеху, оттого-то у нас нэт мяса!» – заржал Саядян. Раздались жидкие смешки.

– Прывет Армянскому радыо!

Тут в кубрик вернулся Моше, вытирая мокрое румяное лицо белым полотенцем, и все замолчали. Моше увлечённо продолжал тереть мокрую голову, топая не глядя. И вдруг он споткнулся о выставленную Тошевым ногу, смачно растянулся пузом на полу под дружный злорадный смех сослуживцев.

– Эх, Моше-Моше, нужно под ногы сматрэть!

– Нычего, Моше, нэ хныч, ты ещо станэш мужиком, у тъебя на это два года! Моше поднялся, зло окинул взглядом сослуживцев и пошагал дальше к своей кровати.

– Чтобы стать женщыной – нужна одна ночь, чтобы стать мужщыной – нужно два года, так пуст эти два года пролэтят, как одна ночь! – заявил кто-то под смешки остальных.

– А ты, Сеня, чё хихикаешь, пражку давай чысть! Когда коту нэчего дэлать – он лыжет яйца, а когда нэчего дэлать сольдату – он чыстит пражку!

Раздались новые смешки…

Мужской многонациональный коллектив был жёстким и безжалостным. Плаксивым мальчикам «из-под мамкиной юбки» здесь было не место. Так что, как ни крути, эта жёсткая среда закаляла характер, после чего, на «гражданке», прошедших службу парней уже было не просто сломить или заставить хныкать…

У этих солдат вся служба была ещё впереди! За 2 долгих солдатских года им предстояло посетить сто сорок раз баню, просмотреть двести восемь кинофильмов, съесть 51,1 кг сахара, 21,9 кг масла, 547,9 кг хлеба, употребить 846 г чая! Вот такая нехитрая солдатская статистика, которой многие вели учёт.

Сомнительное приглашение

Ноябрь 1987 Liptovský_Mikuláš.

Городской универмаг.

Закончился очередной рабочий день в универмаге, где Зденка работала продавщицей. Девушка преступила порог своей квартиры, зашла на кухню, где копошилась мать.

– Мам, Ингрида позвала меня с собой. Там какая-то торжественная вечеринка в Штребске Плесо, в курортной зоне будет на днях. Её мама позвала и меня разрешила взять. Это по линии общества «Советско-чехословацкой дружбы». Я точно не знаю, короче, что—то в этом роде. Так я поеду. Ага?

Зденка была слишком самостоятельной девушкой, как и большинство молодых словачек. И этот вопрос был, скорее как формальная дань уважения матери. Однако матери, кухарившей сейчас, было приятно, что её мнение ещё что-то значит в доме, хотя и осознавала, что шансов запретить у неё мало. Здесь скорее можно только убеждать, но убеждать никого и ни в чём она не видела особой потребности, поэтому лишь молча утвердительно кивнула головой.

Комната наполнилась ароматными запахами тушёных овощей с мясом…

– Зачем тебе это нужно? – скривился неожиданно появившийся Януш, который всё это время находился в соседней комнате. Приехав навестить подругу своего детства. Он частенько захаживал. И по поводу и без. Их детство уже давно закончилось, а дружба, похоже, осталась. Возможно, для Януша это было гораздо больше, чем просто дружба. Здена же видела в нём лишь мальчика, выросшего друга её босоногого детства. И не более того, ей было невдомёк о возможной привязанности друга к ней, как мужчины к женщине. А может она просто не желала себе в этом признаться, лишь удерживая его на «коротком поводке», искренне удивляясь его стремлению получить от неё нечто большее.

(Женщины часто, порой неосознанно, удерживают вокруг себя мужчин, не задумываясь совершенно о причинах мужской «отзывчивости», объясняя её простой дружбой, а осознав, иногда начинают умело этим манипулировать, окружая себя «просто друзьями», порой себе же на голову! Себе же на соблазн! Себе же на погибель!)

Гримасы Януша менялись с отвращения от подслушанной темы разговора, до блаженного втягивания ноздрями запахов, идущих из кухни.

– Так зачем тебе туда идти?

– Так, – нехотя ответила Здена, отталкивая в сторону неугодную для обсуждения тему, словно отогнала назойливую муху, – Януш! Мне нужно маме помочь. Скоро будем ужинать. Так что мой руки.

– Это не наш праздник! Пусть его оккупанты и празднуют! – Януш тихо психовал, игнорируя перевод разговора на кухонные темы. – И ходить тебе туда не нужно. Там ведь будут советские военске?30! Что о тебе потом будут люди говорить? Как о курве?

– А! Что люди будут говорить?! Я туда не знакомиться иду. Так что за мою репутацию не волнуйся, Януш! И не болтай глупости! Меня Ингрида просила составить ей компанию. Понятно?! И хватит обо мне печься, я уже не маленькая, сама решу, что мне делать!

(По достижению совершеннолетия, молодёжь буквально упивается состоянием своей взрослости и демонстрирует свою «самостоятельность» где надо и не надо.)

– Может быть. Может и оккупанты. Но чехи и словаки тихо живут только пока советские военске здесь! Я лучше знаю, что говорю! – вошёл Ладислав отец Здены. Его зацепила первая часть фразы Януша, – ведь они нам ничего плохого не делают. Русские нам, особенно словакам, братья. Если бы не они, мы бы сейчас так не жили. Может кто-то вместо нас здесь бы сейчас и жил лучше, но это были бы не мы! Вы, молодёжь, ничего не понимаете! Это всё капиталисты вам мозги забивают чепухой! Но, всё же, может и впрямь, дочка, не стоит туда ходить!?

– Вот-вот, не стоит! – подхватил Януш, – и вот вспомните меня все! Очень скоро всё изменится! Вы поймёте, что такое жить по-настоящему! Вот вы тогда вспомните меня! А капиталисты – посмотрите, как они живут! Куда круче нас строителей социализма! А пока здесь оккупанты, шансов у нас на изменения нет, так же как и в 68-м!

– Да вот и я так думаю, что изменится! Все кругом так думают. Только к лучшему ли?! Хотя и я согласен, что нам чья бы то ни была чужая армия не нужна. Только всё это не так просто, сынок! Нам самим трудно будет!

– А это мы ещё увидим! Немцы нам помогут! – Януш поджал губы.

– Не-е-мцы? – брови отца удивлённо сдвинулись. – Эти помогут! Конечно! Они помогут! – он удалился, было не очень понятно в последней фразе, то ли он согласен, то ли нет. Здена углубилась в работы по кухне. Её не очень-то интересовал этот спонтанно возникший «дискуссионный клуб». Януш, оставшись в гордом одиночестве, махнул рукой в сторону кухни и выскочил на улицу. Было очевидно, что он продолжал тихо подбешиваться и не хотел оставаться на приглашенную трапезу. Здена посмотрела ему вслед в окно с лёгкой иронией и махнула рукой.

«Уж эти советские оккупанты!..» – в её памяти всплыла та давнишняя забавная встреча в Ружомберке с одним из них.

«Наивный, немного странный, диковатый какой-то, но прикольный „военске“, совсем как в школьных учебниках, больше как воин освободитель, совсем не похож на оккупанта, – подумала она, – жаль, что больше никогда не увидимся! Да и незачем это! Был бы он словаком, тогда – другое дело!» – Здена задумчиво посмотрела в темнеющее окно…

70-летие Великого Октября в ЧССР

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

«Государство,.. – говорил Энгельс, – … есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимом противоречии с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка»…

…«Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов, …то оно …является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает, таким образом, новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса»…

…Не только древнее и феодальное государства были органами эксплуатации рабов и крепостных, но и современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом.

…Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство…

Приведем все рассуждения Энгельса об «отмирании» государства: «Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства, прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство… На деле здесь Энгельс говорит об «уничтожении» пролетарской революцией государства буржуазии, тогда как слова об отмирании относятся к остаткам пролетарской государственности после социалистической революции. Буржуазное государство не «отмирает», по Энгельсу, а уничтожается пролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское государство или полугосударство.31

7 ноября 1987 г. г. Ружомберок

Расположение 9-й роты.

– Рота-а-а! Выходи рассаживаться в расположении! – прозвучала команда дежурного по роте.

Солдаты лениво выползали из кубриков, рассаживаясь перед телевизором на табуретах.

Телевизионный ящик начинал вещать исторический программный доклад Горбачёва «Октябрь и перестройка: революция продолжается» с Торжественного заседания в Кремлёвском зале, посвященного 70-летнему юбилею Великой Октябрьской Социалистической революции!32

– Дорогие товарищи! Уважаемые зарубежные гости! Семь десятилетий отделяют нас от незабываемых дней Октября 1917 года… Октябрь – поистине «звездный час» человечества… Октябрьская революция – это революция народа и для народа… для его освобождения и развития…

– …история еще не знала такого периода, который прошла наша страна после победы Великого Октября. И нет выше чести, чем идти путем первопроходцев…

– Юбилей – это момент гордости. Гордости свершенным. Тяжелейшие испытания выпали на нашу долю. И мы выдержали их с честью…

– Юбилей – это момент памяти. О тех миллионах людей… О тех, кто варил сталь, сеял хлеб, учил детей… Скорбной памяти о тех, кто, защищая Родину, пал в бою…

– Юбилей – это момент размышлений. О том, как непросто и неоднозначно складывались порой наши дела и судьбы…

– Юбилей – это и взгляд в будущее…

– Путь Октября – путь первопроходцев… Товарищи! Наш путь первопроходцев огромен и сложен… Пройденное – его героизм и драматизм – не может не волновать умы современников. История у нас одна, она необратима. И какие бы эмоции она ни вызвала – это наша история, она дорога нам… (Аплодисменты.)

– Тошев! Не спать! – усатый старлей рявкнул густым баритоном. Тот встрепенулся:

– Тошев нэ спат! – с возмущенным оправданием заявил солдат.

– Сам себе команды даёшь, джигит?

– Не мне спать!

– Разговоры, боец!

Солдат затих, тупо уткнувшись в пустой конспект для политзанятий, бормоча себе под нос ругательства на узбекском.

– Трудящиеся всех наций!.. сегодня мы приветствуем здесь непосредственных участников Великой Октябрьской Социалистической Революции!.. Октябрьская революция – при всей противоречивости… явилась закономерным результатом… многовековой борьбы трудящихся за свободу и мир…

– …в XX веке вперед идти нельзя, не идя к более высокой форме социальной организации – к социализму… Революция в России стала как бы вершиной освободительных устремлений, живым воплощением мечтаний лучших умов человечества… Февральская революция дала в руки Октября главное оружие – организацию власти в лице возрожденных Советов…

– В силу инерции, после февральской революции власть захватила буржуазия… Февраль – первый опыт реального демократизма… «Апрельские тезисы» – образец революционных действий…

– Вспомним июльские дни 1917 года. С какой болью партия была вынуждена отказаться от лозунга передачи всей власти Советам. Но иначе поступить было нельзя, ибо Советы оказались на некоторое время в руках эсеров и меньшевиков и бессильными перед лицом контрреволюции…

Рядовой Моше что-то записывал в своей тетради для политзанятий. Он был один из немногих, с интересом конспектирующих «исторический доклад». Горбачёв воодушевлённо продолжал:

– …марксизм-ленинизм как творческое учение – не набор готовых рецептов и доктринерских предписаний. Чуждое узколобому догматизму…

– Как известно, многие даже крупные деятели рабочего движения того времени отказывались видеть в Октябрьской революции закономерное явление: она-де произошла «не по правилам»…Российский капитализм, по их представлениям, не создал к Октябрю 1917 года все необходимые материальные и культурные предпосылки социализма… Догматически, педантски трактующим марксизм не дано понять главного в этом учении – его революционной диалектики…

– Как известно, Ленин критиковал ограниченности «кооперативного социализма». В конкретных же условиях, которые сложились после Октября,.. он по-новому взглянул на этот вопрос. В статье «О кооперации» разрабатывается положение о социализме как обществе «цивилизованных кооператоров»…Таковы были сила и смелость марксистской диалектики, …Ленин считал, что в созидании нового мира «доделывать, переделывать, начинать сначала придется нам еще не раз»33 … Партия предложила план индустриализации… Могла ли партия избрать другой курс? – Нет, не могла!

– …за короткий срок мы проделали то, на что другим понадобились столетия. (Аплодисменты.)

– Социалистическая революция свершилась в стране… с преобладанием крестьянского населения… Страна до крайности была разорена империалистической войной и бездарным управлением.

– … в живом творчестве масс,.. выкристаллизовывались принципы и нормы будущего социалистического устройства.

– Но НЭП имел и более дальний прицел. Была поставлена задача строить новое общество «не на энтузиазме непосредственно, – как писал Ленин, – а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете…

– Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции».

Недавно пришедший со сборов, новоиспечённый водитель БТРа узбек Гулямов исподтишка грыз курт34.

Загиров о чём-то заговорщицки договаривался с Ахмедовым.

А Михаил Сергеевич всё говорил, преисполненный вдохновения.

– …действие основного принципа социализма: «От каждого – по способностям, каждому – по труду»…

– Период после Ленина – 20-е и 30-е годы – занял особое место в истории Советского государства… Это были годы упорного труда на пределе человеческих возможностей, острой и многоплановой борьбы… … у нас в стране, так и за рубежом, где наряду с поисками истины нередко предпринимаются попытки дискредитировать социализм как новый общественный строй, как реальную альтернативу капитализму…

– …нам нужны правдивые оценки этого и всех других периодов нашей истории особенно сейчас, когда развернулась перестройка, – нужны не для того, чтобы сводить политические счеты,.. а для того, чтобы воздать должное всему героическому, что было в прошлом, извлечь уроки из ошибок и просчетов…

– …мелкобуржуазная натура взяла верх у некоторых авторитетных деятелей… Это относится прежде всего к Л. Д. Троцкому,.. всегда виляющего и жульничающего политика. Троцкий и троцкисты отрицали возможность построения социализма в условиях капиталистического окружения. Во внешней политике делали ставку на экспорт революции, а во внутренней – на «завинчивание гаек» по отношению к крестьянству, на эксплуатацию деревни городом, на перенесение в управление обществом административно—военных методов…

– В этих условиях необходимо было всенародно развенчать троцкизм, обнажить его антисоциалистическую сущность…

– Таким образом, руководящее ядро партии, которое возглавлял И. В. Сталин, отстояло ленинизм в идейной борьбе…

– …и глядя на историю трезвыми глазами, учитывая всю совокупность внутренних и международных реальностей, нельзя не задаться вопросом: можно ли было в тех условиях избрать иной курс, чем тот, который был предложен партией?

– Если мы хотим остаться на позициях историзма, правды жизни, ответ может быть один: нет, нельзя… (Аплодисменты.)

– Комиссар! Проследи, чтобы у каждого был конспект по этому докладу написан, как положено! – бросил ротный Тимофееву.

– …совершенно очевидно, что именно отсутствие должного уровня демократизации советского общества сделало возможными и культ личности, и нарушения законности, произвол и репрессии 30-х годов… Массовым репрессиям подверглись многие тысячи членов партии и беспартийных. Такова, товарищи, горькая правда. Был нанесен серьезный ущерб делу социализма и авторитету партии. И мы должны прямо сказать об этом… Сейчас много дискуссий о роли Сталина в нашей истории. Его личность крайне противоречива. Оставаясь на позициях исторической правды, мы должны видеть как неоспоримый вклад Сталина в борьбу за социализм,.. так и грубые политические ошибки, произвол, допущенные им и его окружением… Иногда утверждают, что Сталин не знал о фактах беззакония. Документы, которыми мы располагаем, говорят, что это не так. Вина Сталина и его ближайшего окружения перед партией и народом за допущенные массовые репрессии и беззакония огромна и непростительна. Это урок для всех поколений.

– …культ личности не был неизбежным. Он чужд природе социализма, представляет собой отступление от его основополагающих принципов и, таким образом, не имеет никакого оправдания. На XX и XXII съездах партия сурово осудила и сам культ Сталина, и его последствия…

<1...3 4 5 6 7...10 >

На страницу:

Перейти

5 из 10