Требуется влюбленное сердце

– Допустим. – Лена сделала очередную пометку в ежедневнике. – А Виктор?

Соледад задумалась. Лена внимательно следила за тем, как меняется выражение ее лица, но на нем, казалось, вообще не отражались эмоции – простое, круглое лицо, такие принято называть «крестьянскими».

– Виктор… Виктор-Виктор… – произнесла наконец Соледад. – Знаете, мне всегда казалось, что он не настолько правильный, каким хочет показаться. Вот у вас когда-нибудь было ощущение, что человек настолько хороший, что вам от его «хорошести» хочется матом крыть? А мне вот в Витином присутствии регулярно хотелось вывернуть что-нибудь этакое, чтобы у него лицо вытянулось и нутро наружу показалось.

– Странно.

– А ничего странного. Не верю я в идеального мужчину, уж простите, – чуть раздув ноздри курносого носика, сказала Соледад. – Мне всегда казалось, что он только прикидывается таким, лапшу всем на уши вешает, а на самом деле другой – жестокий, способный на любую крайность.

– Даша вам жаловалась?

– Даша? Жаловалась? – переспросила Матюшкина и расхохоталась: – Ой, я вас умоляю! Да если даже что-то там и было, вряд ли Дашка стала бы ломать этот тщательно выписанный лубок, о чем вы! Для нее вот это все внешнее очень важно: преуспевающая бизнес-леди, муж – тоже успешный бизнесмен, приемная дочь – умница и красавица, не жизнь, а глянцевая обложка.

– Кстати, простите за этот вопрос, но почему у них нет совместных детей?

– Потому что Дашка решила не рожать до тридцати пяти. Жизненная позиция, знаете ли, как в Европе. Мол, пока молодые, надо пожить для себя, поездить, посмотреть, что-то испытать. Да и Олеську на ноги поставить. А потом можно и о собственном ребенке задуматься. Ирка с Леркой ее, кстати, осуждают за это.

– А вы?

– А я сама с детьми не спешу. Тоже хочу сперва карьеру и все остальное, а потом уж… – Но в ее голосе Лене вдруг почудилось, что на самом деле эта заученная фраза скрывает душевную боль и какую-то вынужденность ситуации. Детей Матюшкина явно хотела, но что-то не складывалось.

– Наверное, Дашка права, – продолжала Соледад, – пока есть возможность, нужно пожить для себя. Вон они – взяли и в Бразилию укатили, а с маленьким ребенком уже задумаешься: экзотика тебе нужна или комфорт для чадушки.

– Резонно. И что, часто они вот так срываются и улетают?

– Почему срываются? У них все как в Госплане, по полочкам, по датам. Садятся и расписывают на год вперед – когда, куда, на сколько. Никаких внештатных ситуаций.

«Значит, Андрей прав, уехали действительно потому, что собирались. Но это не отменяет возможной причастности к убийству».

– Скажите, Соледад Сергеевна, а фамилия Полосин вам о чем-то говорит?

– Полосин? Леша? – Она улыбнулась. – Разумеется, я его знаю. Он был нашим персональным гидом, когда мы на Дашкин день рождения два года назад в Прагу мотались.

– Значит, Дарья с ним знакома?

– И Дарья, и Виктор, и я, и подруги наши. Это ведь Витя закатил такое празднество – отправил нас в Прагу на три дня и нанял персонального гида.

– Понятно. А после поездки вы с ним виделись?

– С Лешей? Нет. А в чем дело?

– Вы так уверенно ответили на мой вопрос, что мне показалось, будто вы знаете его довольно долго. Я, например, вряд ли вспомню имя и фамилию гида, водившего меня на экскурсии два года назад.

– Если бы вы провели с ним трое суток, вряд ли забыли бы, – улыбнулась Соледад. – Мы же за ним по этой Праге носились, как стайка: завтрак-обед-ужин, магазины, прогулки, теплоход по Влтаве, хоть и прохладно еще было. Такое не забывается. И потом, он Прагу знает как свой родной город, мы бы там сами вообще мало что посмотрели.

– Ясно. А Дарья не общалась с ним потом?

Соледад прищурилась и вдруг начала пристально вглядываться в Ленино лицо, от чего Лене стало не по себе.

– Елена Денисовна, скажите, в чем все-таки дело? – произнесла Матюшкина тихо. – Вы задаете мне какие-то вопросы, я тут разливаюсь соловьем и даже не знаю причины, по которой трачу на вас свое рабочее, между прочим, время. А у меня совещание через час. Что случилось?

– Дело в том, что Алексей Полосин был найден мертвым в квартире матери Дарьи Жильцовой, – сказала Лена, с трудом выдерживая ставший откровенно неприятным взгляд Соледад.

Та на секунду оцепенела, со щек сошел румянец, губы дрогнули, но в тот же момент Матюшкина овладела собой и выдохнула:

– Как так? Он же не местный. Он то в Москве живет, то в Праге, там даже чаще…

– Вот это мы и пытаемся выяснить – каким же образом он, не местный, оказался в квартире Ольги Михайловны Брусиловой.

– Нет… это бред какой-то, не может быть, – махнула рукой Соледад, словно отгоняя от себя неприятную новость. – С чего бы ему к Ольге Михайловне ехать? Нет, бред, бред какой-то…

Известие явно ошарашило ее, Лена видела в глазах растерянность и даже испуг. Но рука ее, которой Соледад потянулась к пачке сигарет, не дрожала, и Лена подумала, что самообладание у этой маленькой женщины вполне мужское.

– И что же – вы думаете, что это Дашка или Витя – его? – спросила Соледад, закурив.

– Разве я так сказала? Мы отрабатываем всех членов семьи гражданки Брусиловой, это обычное дело.

– Ну Ольга-то Михайловна при чем здесь? Она его даже не знала.

– Тогда как он в ее квартире оказался, не подскажете?

– Подсказала бы, да не знаю. В голове не укладывается… – пробормотала Соледад. – Да, огорошили вы меня, Елена Денисовна… Как теперь совещание проводить буду – не представляю, а директор в отъезде.

– Извините уж, как есть.

– Простите, Елена Денисовна… если больше нет ко мне вопросов… – Соледад многозначительно посмотрела в сторону двери. – Мне неловко, но… в самом деле, надо в себя прийти.

– Я могу вызвать вас к себе, если понадобится?

– Да-да, конечно, – поспешно согласилась Матюшкина. Она явно была настроена как можно скорее проститься с гостьей.

Уже у двери Лена затылком чувствовала сверлящий взгляд Матюшкиной, провожавший ее к выходу.

Закрыв за собой дверь, Лена на секунду замерла в приемной, переводя дух, и секретарь Света спросила:

– Может, вам водички? Что-то вы бледная.

– Да, если можно.

Девушка подошла к кулеру и сочувственно сказала, наполняя стакан:

– Соледад Сергеевна у нас вампир. Мало кто может с ней долгое время один на один общаться, сразу начинает неважно себя чувствовать.

– Скажите, Светлана, ваша начальница замужем? – спросила Лена, принимая из рук девушки стакан.

– Нет, – с опаской глянув в сторону двери и понизив голос, ответила секретарь. – Вообще она это не афиширует, но я ведь секретарь, мне все положено знать, даже если начальство этого не желает. Она несколько лет встречается с одним тут… деятелем. Но жениться он не торопится, так как уже женат. И на будущее – если еще раз будете с Соледад Сергеевной встречаться, избегайте вопросов на эту тему, она просто свирепеет. Сами понимаете: неприятно при ее должности ходить в вечных любовницах у владельца цветочных павильонов.

«Однако, – подумала Лена, допивая воду и чувствуя, как становится немного легче. – Действительно, при таком раскладе трудно хорошо относиться к мужу подруги».

– А имя этого счастливца не подскажете? – спросила она, подумав, что любовник Соледад тоже мог бы, наверное, рассказать что-то интересное, если бывал с ней в компании Жильцовых.

– Подскажу, – снова оглянулась на дверь кабинета начальницы Светлана, – но только если вы Соледад Сергеевне меня не сдадите.

– Не волнуйтесь, – улыбнулась Лена и открыла ежедневник.

– Зовут его Илья Богданович Крючков, он владеет цветочными павильонами «Гардения», может, знаете – они на всех больших остановках транспорта стоят, у больницы, напротив загса?

– Да, конечно, знаю, – кивнула Лена. – Спасибо вам, Светлана, за помощь.

– Не за что. Но вы обещали…

– Я обещаю, что ваша начальница ни о чем не узнает. – Лена заговорщицки подмигнула и направилась к выходу. – Не провожайте, я сама найду дорогу.

Когда Лена вернулась в прокуратуру, ее уже ждал Саша Левченко, топтался в нетерпении у кабинета.

– Саша, что же вы не позвонили? – спросила она, открывая кабинет и впуская оперативника.

– Да я только подъехал. Ничего срочного.

– Какие новости?

– Был у подруги Дарьи Жильцовой, Ирины Ложбыкиной. Ничего интересного, если честно, – признался Саша, придвигая стул к столу и раскладывая какие-то листочки на столешнице. – Скучно, прямо зубы сводит. Не семья, а картинка из журнала.

«А вот здесь ты не прав, это как раз интересно, – насторожилась Лена. – Уже второй человек рассказывает о том, насколько все в семье Жильцовых идеально. Именно это и вызывает подозрение. Соледад права: в идеальное не верится».

– Не удивлюсь, если Паровозников явится с такими же новостями, – пробормотала она, и Саша переспросил:

– В каком смысле?

– В прямом. Я только что беседовала с ближайшей подругой, и она рассказала мне то же самое. Не думаю, что третья добавит что-то новое.

Так и оказалось. Андрей приехал минут через двадцать, Лена с Сашей все еще обсуждали и сопоставляли разговоры с Матюшкиной и Ложбыкиной, и в его беседе с Валерией Храмцовой все было почти как под копирку: идеальная семья, все друг друга любят, все счастливы и довольны жизнью.

– Знаете, парни, что меня настораживает? – сказала вдруг Лена, когда Андрей замолчал. – Только Матюшкина сказала, что в поведении Виктора Жильцова в последнее время произошли перемены. А Храмцова и Ложбыкина вроде бы ничего не заметили.

– И что? – пожал плечами Андрей. – Матюшкина просто к Дарье ближе остальных.

– Но свободное время они проводили в компании. Сам подумай: если бы кто-то из твоих друзей вдруг стал вести себя как-то не так, разве ты бы не заметил?

– Это зависит от того, насколько он мне близок, – не уступал Андрей.

– Не думаю. Во всяком случае, перемену во мне ты не заметил. – Лена ахнула, закрыла рот рукой, но было уже поздно – Паровозников встал и вышел, хлопнув дверью.

Левченко растерянно смотрел на нее, не понимая, что произошло: он не был в курсе перипетий их с Андреем личной жизни.

– Черт возьми, – пробормотала Лена, чувствуя, как пылают щеки. – Нет, вот что я за идиотка…

– Я, Елена Денисовна, пойду, пожалуй, – протянул Саша, вставая, и Лена с благодарностью кивнула:

– Да-да, конечно, идите, Саша. Спасибо за материалы.

Левченко ушел, а Лена, вцепившись в волосы, тихонько взвыла от злобы на собственную несдержанность и глупость. «Как можно быть такой дурой в мои годы? Нашла удачное сравнение, пнула в больное место! Он же мужчина, каково ему вообще со мной работать после всего, а тут еще я подливаю масла… Дура, идиотка…»

Легче не становилось, а нужно было продолжать работу – начальство не волнует, какие драмы разыгрываются между следователем и оперативником, да и вообще, подобные вещи не следует выносить на обозрение коллектива.

– Ладно, позже позвоню и попрошу прощения. – Лена вытерла навернувшиеся на глаза слезы и придвинула к себе записи бесед с Храмцовой и Ложбыкиной.

Все сходилось до мельчайших подробностей и противоречило рассказу Матюшкиной только в одном моменте, как Лена и предполагала – они не усмотрели в поведении Виктора Жильцова никаких разительных перемен. А вот Соледад их заметила и связала то ли с неприятностями на работе, то ли с тем, что у Дарьи, возможно, появился любовник. И им, кстати, вполне мог быть Алексей Полосин. И выяснить это можно только единственным способом – поехав в Москву и отработав его связи там.

К вечеру все необходимые для поездки формальности были соблюдены и оформлены, осталось только собрать вещи и предупредить Никиту, что она уезжает.

Кольцов никак не отреагировал на известие о ее внезапной командировке – как будто не услышал.

– Ты просила поговорить с заказчиком буклета. Я поговорил, дал твой номер телефона. Как только у нее появится свободное время, она перезвонит сама.

– Спасибо. – Лена даже не надеялась, что он вспомнит о данном обещании, но оказалось, что Никита не забыл. – Может, ты приедешь сегодня ко мне?

– Зачем? Тебе нужно собираться, а у меня много работы, как раз успею привести в порядок все свои дела, пока ты в командировке будешь.

Лена почему-то подумала, что Никита стремится освободить время для того, чтобы после ее возвращения побыть с ней побольше, и это словно затопило ее изнутри теплом и нежностью.

– Напиши мне, когда доберешься, – продолжал Кольцов. – Только напиши, а не звони, понятно? Я увижу эсэмэску и отвечу.

– Поняла, не волнуйся.

– Тогда все, счастливо тебе долететь. – Даже не дождавшись ответа, Кольцов сбросил звонок.

Лена еще пару секунд тупо смотрела на замолчавшую трубку, потом вздохнула и убрала ее в сумку. Нужно было ехать домой и собирать вещи, самолет рано утром, хорошо еще, что начальник, услышав о проблемах с машиной, пообещал прислать служебную. И был в этой командировке еще один плюс, хотя Лена даже думать об этом стыдилась. Годовщина смерти отца пройдет без нее, и даже оправданий выдумывать не придется – работа, тут даже мать бессильна.

«Наверное, я плохой человек, – думала Лена, медленно шагая по вечернему городу в сторону дома. – Я избегаю встреч с матерью, с облегчением думаю о том, что командировка поможет мне не присутствовать на кладбище. Но я лучше съезжу туда одна, когда вернусь, и не буду чувствовать себя виноватой в том, в чем на самом деле моей вины и не было. А мама сделает все, чтобы заставить чувствовать это. Нет уж, пусть обойдется без меня, я съезжу на могилу потом. И папа наверняка бы понял».

Она провела практически бессонную ночь, а потому, едва опустившись в самолетное кресло, почти сразу заснула и открыла глаза только после того, как стюардесса аккуратно потрясла ее за плечо:

– Девушка, начинаем снижаться, приведите спинку кресла в вертикальное положение, пожалуйста.

Лена помотала головой, прогоняя остатки сна, слегка потянулась и выглянула в иллюминатор. Там, внизу, начинался новый теплый день, не в пример погоде в родном городе. Она похвалила себя за то, что прихватила пару летних вещей, буквально в последний момент уложив их в сумку. «Если будет время, можно с Юлькой по Москве прогуляться, мы давно не виделись», – подумала Лена, застегивая ремень и вынимая из сумки книжку: взлет она удачно проспала, а вот посадку придется «зачитывать». Так она поступала всегда, если летела куда-то, чтобы не прислушиваться к шуму двигателей, к звуку выпускаемых шасси и не волноваться. С самого детства Лена Крошина панически боялась именно взлета и посадки, тогда как сам полет ее совершенно никак не нервировал. Но с годами она научилась справляться с внутренней паникой, погружаясь в чтение книги – именно в самолетах ей удавалось прочитать то, на что не хватало времени «на земле» или просто не хватало терпения.

Погрузившись в чтение, Лена не заметила, как прошла посадка, и убрала книгу только после того, как пассажиры начали вставать с мест и вынимать вещи из багажных полок. У нее с собой была только дамская сумка, а небольшой чемодан она сдала в багаж – торопиться особенно было некуда, можно и подождать. Едва она включила телефон, как увидела пропущенный звонок с московского номера. Набрав его, услышала молодой мужской голос:

– Елена Денисовна? Доброе утро, это Петр Крашенинников, я стажер, меня прислали вас встретить. У вас какой-то багаж имеется?

– Доброе утро, Петр, очень приятно. Честно сказать, не ожидала, что будут встречать. Да, у меня чемодан, – входя в помещение аэропорта вместе с остальными пассажирами, сказала Лена.

– Тогда не торопитесь, забирайте, я вас у выхода из зала прилета жду. На мне светлая ветровка, в руках зеленый рюкзак.

– Спасибо, я постараюсь быстро.

Багаж она получила довольно быстро, вытянула ручку и покатила чемодан к выходу, где за стеклянной перегородкой сразу увидела высоченного молодого человека в светлой ветровке и с зеленым рюкзаком, небрежно болтавшимся на локте согнутой руки. Лена подошла к нему и снова представилась:

– Я Елена Крошина, а вы, как я понимаю, Петр?

– Да, все верно. – Он чуть склонил голову к правому плечу. – Позвольте чемоданчик. – Перехватил ручку. – Я на машине, так что нам в сторону парковки. Нормально долетели?

– Да, неплохо выспалась, – улыбнулась Лена, едва поспевая за Петром.

– А мое начальство вчера решило, что будет неплохо, если я с вами поработаю, заодно с транспортом вашу проблему решу, ну и вообще присмотрюсь, как на периферии следователи работают.

– Думаете, как-то иначе, чем в столице?

– Обиделись?

– На что?

– На «провинцию».

– Молодой человек, вы сколько в прокуратуре служите?

– Первый месяц. Я на стажировке.

– Когда отработаете хотя бы полгода, будет иметь смысл на вас обижаться. А пока не вижу ничего обидного в вашем юношеском снобизме, – все с той же милой улыбкой сказала Лена, хотя мысленно уже прикидывала, как бы избавиться от столь «приятной» компании на время командировки. Никакие транспортные проблемы не пугали ее настолько, чтобы терпеть этого зеленого сноба.

– Вот честное слово, Елена Денисовна, – остановившись, Петр прижал руки к груди и посмотрел на нее сверху вниз, – у меня и в мыслях не было вас как-то обидеть или задеть. Я часто лишнее говорю, потом жалею.

– Петр, я же сказала: не вижу смысла в обидах. И давайте закроем эту тему. Кроме того, я не люблю вот такой театральщины с заламыванием рук и закатыванием глаз, особенно в мужском исполнении. У меня, знаете ли, подруга – актриса, так вот ей простительно, а мужчинам – нет.

– Понял. А актриса известная?

– В нашей провинции, – Лена выделила это слово, – одна из ведущих. Сейчас, кстати, снимается в сериале, так что, возможно, вскоре будет известна и здесь.

– А познакомите?

– Вы слишком молоды, боюсь, – рассмеялась Лена, – но если хотите…

– Я буду только рад. Мир? – глядя на Лену сверху вниз, предложил Петр, и она кивнула. – Прекрасно. Предлагаю отметить это вкусным завтраком где-нибудь по дороге.

– Не возражаю.

Примерно через час Петр сумел свернуть из автомобильной пробки направо и припарковался у торгового центра.

– Да, автолюбителям в Москве живется не очень, – вздохнул он, выходя из машины и открывая Лене дверку.

– Удивитесь, но у нас не легче. Я в последнее время предпочитаю общественный транспорт, благо трамвайная остановка рядом и с домом, и с работой, – сказала Лена.

– Вы какой кофе любите?

– По-венски.

– Да? Надо же, мама моя такой пьет. Сейчас модно любить всякие латте.

– Я вкус не понимаю. Петр, а вас что в прокуратуру привело, если не секрет? – становясь вслед за ним на эскалатор, поинтересовалась Лена.

– Юридический факультет и дедушка. Он всю жизнь этому посвятил, хотел, чтобы мой отец тоже следователем стал, но тот ни в какую – врач. А я с детства любил слушать дедовские рассказы, все представлял себя великим следователем, раскрывающим запутанные дела. Короче, романтический мальчик, – улыбаясь, Петр пропустил ее перед собой в кафе, отодвинул кресло, помог сесть.

– Надеюсь, не разочаруетесь. – Лена приняла от мгновенно подскочившего официанта меню.

– Пока мне все нравится, только поручают всякие мелочи. Нет, я понимаю, опыта у меня никакого. Но как же я его приобрету, если ничего не буду делать?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.