Бизнес-Софт 90-х: как это было?

Моя программа не может неправильно считать…

21.12.1994. 1С в первый раз проводили «День бухгалтера во МХАТе». Мероприятие было заранее широко разрекламировано и собралось множество участников: сотни бухгалтеров, партнеры, сотрудники, журналисты. Было много выступавших с разъяснениями проблем, актуальных для многих бухгалтеров того времени. Запомнилось, что выступавшие не сразу стали давить на интерес именно к программам 1С, а больше говорили именно о бухгалтерских проблемах. Ведущие партнёры устроили выставку своих разработок, созданных на базе продуктов 1С. Поэтому про программы больше говорили в кулуарах, на стендах партнёров в фойе. То есть посетивший мероприятие бухгалтер мог не быть пользователем продуктов 1С, но всё равно получал полезную для себя информацию.

В последующем 1С неоднократно проводили такого рода массовые мероприятия. Во МХАТе, Лужниках, цирке на Вернадского и, наверное, ещё много где. В последующем такие массовые сборы стали проводиться и в крупных региональных центрах. И везде, по крайней мере, по моим данным, всегда был аншлаг. Успех таких мероприятий, наверное, объяснялся именно тем, что они не превращались в какую-то рекламную акцию, где людям промывали бы мозги сведениями о полезности программ 1С. Насколько я помню, всегда в первой части акцент больше делался на предметной стороне вопроса: бухгалтерской практике.

Выступали многие известные специалисты. Собственно говоря, анонс их выступлений и был рекламной визиткой подобного рода сборов. Чиновники из Минфина обычно выступали с обтекаемыми речами, не особо вдаваясь в конкретику, которая как раз и интересовала собравшихся бухгалтеров-практиков. Но настоящий аншлаг начинался при разъяснениях деталей и ответах на конкретные вопросы бухгалтеров. И здесь уже «царили» другие люди. В особенности хотелось бы вспомнить выступления Сергея Харитонова. Казалось, что этот человек мог дать ответ на любой вопрос. Причём не общими, обтекаемыми фразами, а вполне конкретно и по делу. При этом мгновенно переключаясь из специфики одного раздела учёта к специфике другого, от особенностей учёта в одной отрасли к особенностям учёта в другой. И это по несколько часов кряду. Впоследствии мне Сергей говорил, что жутко выматывается от этих выступлений, а кажущийся экспромт основан на многодневной подготовке.

Похоже, Сергей Харитонов понимал бухучёт лучше и конкретнее, чем сами производители его правил из Минфина. Не случайно на защите его докторской диссертации Александр Бакаев – главный минфиновский методолог бухгалтерского учёта тех времён – в научной дискуссии сказал примерно следующее: «Сергей Александрович не просто полностью понимает то, что мы написали, но даже и то, что мы имели в виду». Действительно, о том, что они (чиновники) имели в виду, по официальным документам часто можно было только догадываться. Конкретики очень часто не хватало, поскольку общие слова нормативных документов можно было понимать совсем по-разному.

Фактов конкретных не знаю, пальцем ни на кого не показываю, но что-то мне до сих кажется, что расплывчатость в словесные формулировки нормативных актов тех времён вносилась чиновниками сознательно. Чтобы потом люди ходили на платные семинары по их разъяснению. Чтобы потом покупали книги с растолкованиями «разных вопросов», выходившие в те времена чудовищными тиражами огромным числом наименований. Причём большинство этих книг в основном представляли собой цитатники официальных документов, где цитаты надёргивались применительно к рассматриваемому в книге вопросу с небольшими авторскими пояснениями. И ведь всю эту макулатуру раскупали!

Теперь представьте себе бухгалтера, на которого непрерывно сыпятся всё новые и новые нормативные документы, нередко вводимые «задним числом». Он их прочитал, но не всё понял, как ни старался. И это немудрено, поскольку, как уже только что указывалось, написаны они были специфическим «чиновным» языком с часто весьма обтекаемыми и неконкретными определениями и формулировками. Для того, чтобы разобраться с деталями человек покупает всё новые и новые книги с растолкованиями полётов чиновничьей мысли. И опять нужных ответов не находит. Ходит на платные (кстати, весьма недешёвые) семинары по растолкованию. И там иногда ответы находит, а иногда – нет.

В этой связи расскажу следующую историю. В 1995 году мы с Эммой Алексеевной Умновой писали книгу «Компьютерный учёт в торговле», посвящённую программному комплексу «БЭСТ» фирмы «Интеллект-Сервис». Эмма Алексеевна больше занималась бухгалтерскими постановками задач, а я расписывал технологию их решения непосредственно в среде программ этого комплекса. Поначалу всё шло довольно гладко: цифры контрольных примеров хорошо «бились» с данными, получаемыми как результат выполнения программ. Но в какой-то момент произошёл, что называется затык.

Рассматривалась довольно-таки развёрнутая задача, связанная с отражением операций по движению товаров через счёт 45 «Товары отгруженные» и списанием себестоимости разрешённым тогда методом ЛИФО. На счёте 45 всё учитывалось вполне прозрачно: ЛИФО, так ЛИФО. Но при списании себестоимости со счёта 45 программа выдавала какие-то совершенно мне непонятные данные. В принципе при работе с этим счётом при учете по ЛИФО из нормативных документов было не вполне понятно, как должно было производиться дальнейшее списание. Проблема в том, что, отправляя себестоимость товаров на счёт 45 методом ЛИФО мы «перевёртываем» стек порядка следования партий к списанию себестоимости. То есть, если отправляем на счёт 45 по принципу «первый пришёл – последний ушёл», то там последовательность партий «перевернулась» и последние стали первыми. И что дальше? Если теперь к счёту 45 будем применять ЛИФО, то окажется, что по сути всей совокупности операций применяем ФИФО, а у нас в учётной политике декларировано ЛИФО. И никаких разъяснений на тот момент по этому поводу не было. Наверное, сейчас эта проблема как-то разъяснена. Говорю «наверное», поскольку давно не отслеживаю современных деталей ведения бухучёта. Но тогда было не вполне понятно как надо поступать.