Проснуться ранним утром и ощутить в объятьях любимую женщину, что может быть желаннее?! Мгновение счастья и полноты бытия!.. Сейчас даже трудно себе представить, что когда-то я по собственной воле обрек нас на разлуку. Долгие безвозвратно ушедшие годы одиночества, где лишь сны позволяли мне увидеть недосягаемый образ девочки, от которой я отказался ради своего призвания. Теперь сами Небеса благоволят нашему союзу, и нет в мире никого счастливее нас.

Осторожно, чтобы не потревожить чуткий сон моей половинки, дотягиваюсь губами до её пшеничных волос, дышу ими, целую, и нежность переполняет душу. А ведь ещё совсем недавно я пытался себя убедить, что Наташа чужая жена, и мне нет и не может быть места в её жизни. Будучи католическим священником я покрестил их с Виктором дочь, родившуюся с отсутствием глотательного рефлекса, и произошло маленькое чудо, малышка начала есть. А мы с её мамой поняли, что не можем больше жить друг без друга. Любовь не умерла за десять лет разлуки, она стала только сильнее. Наташа ушла от мужа, ещё до того, как мы вновь встретились, я оставил служение в тот день, когда с нею случилась беда. Божьей Милостью удалось вернуть любимую к жизни и больше мы не расстанемся никогда. До последнего вздоха она – моя, а я – её половинка. Венчание соединило нас навеки. Жена моя, нет никого прекраснее тебя на целом свете, ты – мой рай на Земле, моя отрада, самый близкий и родной человек. С шестнадцати лет я люблю тебя и любить не перестану. Мы так долго и мучительно шли друг к другу, что заслужили это счастье. Одному Богу известно, сколько оно продлится, но каждое мгновение, когда ты рядом, я буду ценить и лелеять, чтобы сохранить в своём сердце навечно.

Рассвет – это удивительное время, которое нужно проводить с пользой. Много лет я этого не понимал и даже считал себя «совой», пока однажды судьба не привела меня в удалённый от цивилизации монастырь. Там я осознал, что такое пробуждение дня… Когда первые утренние молитвы монахов сливаются с ликующим пением пробуждающихся птиц, возвеличивая и благословляя Господа. Из страны в страну, окутывая земной шар, высокие духовные вибрации пронизывают весь наш мир. Не зря же испокон веков говорили: «утро вечера мудренее» или «кто рано встаёт, тому Бог подаёт», или «как с утра, так и до вечера»… Рассвет способен изменить всё вокруг, не только освобождая землю от тьмы, но и своим мощным энергетическим потоком, на который реагирует всё живое. Цветы раскрываются навстречу теплу и свету, земля начинает дышать, растения тянутся ввысь в неизбежном стремлении впитать в себя Небесную благодать.

Начинаю день с молитвы, пусть даже короткой, предаю душу и тело в руки Божьи, все дела и заботы, радости и страдания грядущего дня. Прошу Божьего благословения и руководства. Вот теперь можно приступить к занятиям, пока все дома спят, сосредоточиться на чтении или написать новую заметку, а иногда просто иду на прогулку, чтобы зарядиться силами природы, пробуждаясь вместе с ней, – это сделать удивительно просто. Миг единения и гармонии, дающий бодрость духа и свежесть ума на целый день.

Моя семейная жизнь этому не мешает. Наташа, очень чуткая и внимательная натура, всячески оберегает мою свободу действий от лишних дел и забот. Сам с большой радостью помогаю ей по возможности, но есть моменты, когда я с головой должен погрузиться в нечто более важное… Один такой случай произошёл ещё в наш медовый месяц. По внутреннему зову я отправился на поиски ребёнка, заблудившегося в лесу, найти его удалось, правда, на это ушли почти сутки. Мобильный телефон в самый неподходящий момент разрядился. Наташа не знала, где я и что со мной и, конечно, страшно переживала. Но, вернувшись домой, я не услышал ни единого упрёка. Она просто заплакала от счастья, прижавшись к моей груди. Благословенная душа! Раньше, в пору моего служения, я часто размышлял о необходимости целибата для духовенства, ибо свобода действий и времени нужна каждому священнослужителю как воздух. И всегда поражался, как справляются с этим православные отцы, имея большие семьи, воспитывая детей… Сейчас я понимаю, что нет ничего невозможного. Любящие сердца способны стучать в унисон, быть поддержкой и опорой друг другу, и в этом им помогает сам Бог.

Теперь душа живёт в гармонии с телом, не нужно тратить львиную долю своей энергии на погашение чувств и желаний, дарованных нам природой. Не приходится бороться со своим сердцем, отвергая любовь. Я наполнился ею доверху и испытываю блаженство. Но это не значит, что можно себе позволить облениться и забыть обо всём. В горячих объятьях жены, после бурной ночи так сладко спится по утрам… Иногда приходится просто «брать себя за волосы» и стаскивать с постели. Семейное благополучие не должно мешать призванию, если я хочу и дальше помогать людям. Да, я уже не католический священник и ещё не стал православным, но я остался человеком с духовным саном, который даётся пожизненно и никуда не исчезает, даже когда находишься под запретом. Не исчез и дар предвидения, которым Бог наделил меня, и я хорошо понимаю, что от качества его исполнения зависит чья-то жизнь. Могу ли я, понимая это, сладостно покрываться жиром бездействия? Отдавая семье всё своё свободное время, первостепенным я оставил исполнение священного долга.

Служение при храме, рядом с отцом Филиппом, многому меня научило. Теперь я чувствую себя в православных обрядах, как рыба в воде. Новый наставник доволен. Мы с полуслова понимаем друг друга. Трудно даётся старославянский, параллельно изучаю и французский язык. Это не просто, но кто сказал, что в жизни что-то даётся легко? От этого зависит будущее не только моё, но и нашей семьи.

Это раньше я мог находиться на хлебе и воде и не думать об обеспечении, забывая порою поесть. Теперь ситуация изменилась. Отец Филипп помогает, чем может, но приход у него небольшой, соответственно, небогатый. Батюшке нужно заботиться о многих вещах, прежде всего связанных с церковью. Приходится искать ещё какую-то работу для того, чтобы обеспечить семью.

Так поступают многие православные священники, в отличие от католических, ведь Ватикан обеспечивает своих служащих всем необходимым. Думаю, вопрос целибата касается ещё и этого финансового аспекта. Одно дело, обеспечивать священника, другое, когда у него появляется семья, и этих средств уже будет недостаточно, придётся искать работу параллельно со служением, а это затрудняет и без того нелёгкие будни перегруженных пастырей. Год за годом духовный кризис приносит свои горькие плоды. Часто один священник служит во многих приходах. Старики уходят, а молодёжь не хочет жертвовать ничем…

Я никогда не боялся трудностей, я их предвидел, и за счастье быть рядом с моей женой, готов бороться до конца. Ведь это и есть жизнь.

Глава 2

Лишь открыв сердце Богу – Его гармонии и любви, наполняешься светом. Упование на Божье милосердие – вот всё, что необходимо душе. Довериться как дитя, простирающее руки к небу, и даже если что-то непредвиденное случится, веруй: Бог знает, что делает, ибо только Ему одному известно, что есть истинное благо для нас. «Да будет воля Твоя, Господь, человеколюбец!..»

Виденья не было, скорее зов, с некоторых пор он заменил яркие вспышки, передающие информацию, что порой очень даже болезненно врезались в мою голову. После венчания что-то поменялось, и я больше не испытывал перегрузок, всё стало как-то яснее и легче, предупреждение об опасности «втекало» в меня плавно, как масло вливается в сосуд. Сердце охватывает волнение и влечёт в нужном направлении, достаточно только открыться этому зову, и можно идти хоть с закрытыми глазами, ноги сами приведут туда, где я должен быть. Интуиция? Шестое чувство? Дар предвидения?..

Всю дорогу я предавался молитве, отдавая себя целиком в руки Божьи. На мне тёмное пальто, оно, как шинель, хорошо защищает от ветра и холода в любую погоду. Осень всё сильнее походит на зиму, превращаясь в старуху с плохим характером, с седою изморозью по утрам. Тяжёлые обрывки облаков гонит куда-то ветер, как отару овец пастух.

Я проверил мобильный телефон, слава Богу, он заряжен, теперь Наташа сама следит за этим, чтобы я больше не пропадал без связи. Если бы тогда в лесу он работал, мы смогли бы быстрее выйти к людям и сообщить о своём местонахождении.

Вспомнил ту девочку и содрогнулся. Её обезумевшие от страха и отчаяния глаза будут ещё долго стоять передо мной, как и дрожащее, промокшее, ледяное тело. Мне пришлось снять с неё мокрую одежду, закутать в свою куртку, а ноги обернуть свитером и нести на руках, прижав к груди, чтобы отогреть, и так около десяти километров… Мне не было холодно, с такой ношей и под ледяным дождём покроешься испариной. Позже врачи сказали, что если бы я этого не сделал, ребёнка было бы уже не спасти. А так она отделалась небольшим воспалением лёгких, которое быстро вылечили в больнице. Девочку зовут Мария. Ей девять лет. А в лес она побежала, обиженная одноклассниками, чтобы поплакать, и заблудилась. Иногда дети бывают очень жестоки по отношению друг к другу, даже не знаю почему… Откуда вообще появляется жестокость? Как человек допускает зло? Это трудно понять, когда ежедневно работаешь над собой, но все мы в чём-то слабые люди. И нужно принимать этот мир таким, каков он есть, каким мы его делаем сами.

Уже рассвело, я приблизился к автозаправке. Шёл пешком, на машине труднее сориентироваться. Ещё издалека услышал приглушённый крик и звук, похожий на хлопок, будто взорвали петарду… Заглянул в бутик, но из-за рекламы на стекле ничего не было видно. Подъехал старый «москвич», ничего не подозревающий пожилой водитель вышел и направился к магазину. Я окликнул его, он обернулся. Сердце громко забилось предчувствием беды. Всё, что мне оставалось, так это подбежать к нему и, повалив на землю, накрыть собой. Прозвучал ещё один выстрел, время словно замедлило ход… Из магазина выскочил человек с натянутым на лицо чулком, сжимая в одной руке купюры, в другой пистолет. Я инстинктивно закрыл глаза. Грабитель остановился возле нас на короткое мгновение, видимо, рассуждая, стоит ли ему избавиться от свидетелей, но передумал, сел в припаркованную поблизости машину с грязными номерами и рванул восвояси. Я откатился в сторону, ощущая острое жжение в плече. Мужчина, которого я заставил упасть, выругался, приходя в себя.

– Что это было?

– Ограбление.

– Какого лешего, Вы набросились на меня?

– Я не знал, как Вас иначе спасти…

– Кто Вы?

– Неважно. Считайте, что Ангел-Хранитель, – я встал, отряхнулся и пошёл. Наверное, это глупо, так себя вести, когда нечего скрывать, но ещё одно дело с моим именем стало бы находкой для Колека и ему подобных. Миссия выполнена. Кассиру уже не помочь. Его час настал. Я молился за душу, покинувшую тело, для молитвы ведь нет расстояний…

Но мой путь был недолгим. Жгучая боль усиливалась с каждой минутой, ощупав рукой рану, понял: в области ключицы – дыра, а липкое мокрое горячее и густое – моя кровь. Хотелось думать, что это неопасно, рука двигается, дышать могу. Хорошо, что на чёрном пальто кровь не выделяется слишком сильно. Пошёл дождь. Вскоре я почувствовал, что теряю равновесие и могу упасть. Нужно куда-то сесть. Достал телефон и набрал номер Виктора. Через несколько минут он был на месте. Я сидел на скамейке автобусной остановки, окружённый людьми, прижав кровоточащую рану рукой, и пытался не привлекать к себе внимания. Виктор подошёл в тот момент, когда подъехал автобус. Пассажиры начали заходить, распихивая друг друга локтями.

– Привет, ты как?

– Посиди немножко! Пусть уедут… – я подвинулся на скамейке и чуть не заорал во всё горло. Болевой шок прошёл и теперь стало понятно, что ничего хорошего ждать не приходится. Виктор озадаченно посмотрел на меня, и по его глазам я увидел, что дело дрянь.

– Пойдём, помогу, машина тут рядом.

– Только не в больницу, умоляю!..

– Почему?

– Потом объясню.

До авто я ещё как-то доковылял с помощью Виктора, а что было потом – не помню. Очнулся. Надо мной склонилась какая-то ярко накрашенная женщина в белом халате. Голова гудит как пчелиный улей, во рту всё пересохло.

– Вот видишь, я же говорила, ничего страшного! Пуля прошла навылет, ну, да, потеря крови… – это поправимо. Сейчас ещё один укольчик, и ваш боец вернётся к жизни! Не таких латали, да, Витёк?! – она ему подмигнула и закурила тонкую сигарету.

– Спасибо, Катюш, что бы я без тебя делал?!

– Не выжил бы в девяностые, это точно! Сколько я тогда на тебя сил потратила?

– Это точно!..

– Вот видишь, живой и здоровый, и этот твой друг тоже в рубашке родился! – она похлопала меня по щекам, приводя в чувство. – Просыпаемся! Вот, молодец… – женщина с волосами, выкрашенными в ярко-рыжий цвет, мне улыбнулась.

– Не давай ему сейчас спать и налей чего-нибудь покрепче, чтобы силы появились. Через пару дней будет как огурчик.

– Благодарю, дорогая, пойдём, я тебя озолочу!

– Пойдём, коль не шутишь! – её глаза радостно заблестели.

– Спасибо! – прохрипел я, голос не слушался.

– На здоровье! Поправляйтесь, молодой человек, и больше пули собой не ловите! – её губы в жирной алой помаде коснулись моей щеки.

Катерина вышла следом за Виктором, из коридора донёсся её удовлетворённый наградой смех.

– Звони ещё! Всегда помогу, чем смогу, ты же знаешь!

– Надеюсь, больше такие услуги не понадобятся!..

– Дай-то Бог!

Открылась и закрылась входная дверь. До меня дошла странная мысль, что я лежу на кровати, где когда-то спала моя Наташа… и не одна… Сердце кольнуло, и я запретил себе даже думать об этом.

Вернулся Виктор, сел рядом.

– Ну что, герой, рассказывай, где тебя так угораздило?!

Вкратце признался, как есть.

– Я ж говорю: герой! Ты никогда не успокоишься, наверное… Почему сбежал оттуда? Не проще ли было дождаться «скорой» на месте? Ты ведь ничего плохого не сделал, наоборот, спас старику жизнь.

– Не хотел очередной шумихи. Знаешь, как сильно это мешает.

– Что Наташе скажем?

– Сам расскажу, – я попытался подняться.

– Куда собрался? Нужно отлежаться хоть пару часов… Хочешь, я ей позвоню?

– Было бы неплохо. Только не пугай её сразу, ради Бога!

– Если б ты знал, как сам меня напугал! Эрик, Эрик!.. Странный ты всё-таки человек! – он вздохнул и, вытащив из кармана брюк сотовый, набрал номер:

– Натали, прости, что беспокою! Не могла бы ты ко мне заехать ненадолго, надо поговорить, обсудим кое-что важное… Да, по работе, конечно. Хорошо, жду!

Очень хотелось спать, глаза сами закрывались, и я проваливался куда-то. Стало совсем не больно, даже приятно, слабость прибивала к постели.

– Э-эй! Эрик, давай не спать! Возвращаемся! Меня предупреждали… – Виктор пошлёпал меня по лицу.

– Сегодня все так и норовят отхлестать меня по морде!

– Вот, уже лучше! Чувство юмора присутствует, значит жить будешь. Сейчас я тебе обезболивающее накапаю…

Он принёс стакан то ли с коньяком, то ли с виски.

– Может не надо?! – у меня не было ни малейшего желания пить да ещё и на пустой желудок.

– Давай, говорю!

Я замахал головой в знак протеста.

– Пей, тебе нужны силы! Доктор разрешил, – он приподнял мне голову и буквально влил содержимое в горло. Горячая волна побежала по пищеводу, стало тепло… Жизнь возвращается.

Глава 3

– Н-да, славная бы статейка получилась! Знаешь, я, как журналист, очень хорошо понимаю этого твоего… как его?..

– Колек.

– Да, Колека. Вывести на чистую воду такую рыбу как ты – огромное удовольствие! – Виктор засмеялся, попивая своё «обезболивающее». – Сколько потрясающих историй выплыло бы на свет! А?

– Я подумаю о твоём предложении на пенсии, если доживу, конечно.

– Такими темпами, навряд ли!.. Да и меня тогда уже точно не будет, как ни крути, а я вас постарше.

– Всё забываю спросить, сколько же тебе лет?

– Через годик сорок будет.

– Подумаешь, десять лет… тоже мне, разница!

– Тебе лучше, как я посмотрю, это хорошо. Не пугай всех больше так! – он удовлетворённо налил ещё и протянул мне стакан.

– Теперь точно не буду! И тебе не советую.

– Не занудствуй, Эрик, я стресс снимаю, тобою же и сотворённый.

– Не виноват лишь тот, кто ничего не делает. Я – твой должник.

– Перестань! Или, думаешь, я не понимаю?! Если хоть как-то могу поучаствовать, то – с радостью. И ничего ты мне не должен.

– Как Татьяна? Давно её не видно.

– Она сейчас усыновлением занята. И, судя по всему, у неё это тяжело получается. Ребёнка не хотят отдавать одиноким женщинам с маленькой зарплатой, даже если эта женщина единственный ближайший родственник.

– А твоё предложение? Что она ответила?

– Пока молчит. Меня иногда досада берёт. Впервые такую женщину вижу, пуленепробиваемую. Все мои старания как об стенку горох…

– Тебе не хватает терпения. Именно этому Бог и учит.

– Ты во всём видишь своего Бога! – Виктор криво улыбнулся, поставив стакан на тумбочку.

– Потому что Он и есть всё.

В дверь позвонили. «Это – она!» – сердце встрепенулось и полетело галопом. Виктор пошёл открывать, а я, затаив дыхание, вслушивался, что сейчас будет?!

– Привет, рад видеть, проходи, Натали!

– Привет. Ты уже с утра пораньше потягиваешь…

– Боюсь, и тебе придётся! – он хихикнул.

– С чего бы это? – в голосе Наташи зазвучали тревожные нотки.

– Давай куртку, повешу. Только не падай, ладно?! Он там, в спальне, в моей постели! – захмелевший Виктор рассмеялся от собственной шутки.

Услышав её шаги, я почувствовал, как участилось сердцебиение: никогда не привыкну к этой своей любви.

Наташа вошла и остолбенела. Мне стало совестно перед ней.

– Эрик! Что случилось? – она приблизилась и увидела повязку. – Ты поранился?!

– Так, мелочи жизни, не волнуйся, всё уже хорошо.

– Господи, я же чувствовала: что-то не так! С самого утра места себе не находила, – слёзы потекли по её щекам.

Виктор предусмотрительно не появлялся.

– Любимая, перестань, ради Бога! Ничего страшного не произошло.

– Ты опять кого-то спасал?! Эрик, я боюсь тебя потерять! Почему ты не в больнице? Почему здесь?..

– Ушёл, чтобы не было лишних вопросов. Как объяснишь полицейским, что я делал там и зачем…

Вытер слезу на её щеке, тут же появилась другая.

– Прости, родная, не хотел тебя расстраивать. Моя вина, впредь постараюсь быть осторожнее.

Зашёл Виктор:

– Наташа, не затопи мою постель слезами, мне тут ещё спать! – ему явно уже хватало выпитого.

– Ты уверен, что Эрику не надо в больницу?

– Уверен. Катю помнишь? Она тут первая медицинская помощь на районе, всё сделала по высшему разряду!

– То-то я смотрю, помада знакомая! – она потёрла мне щёку. – «Первая медицинская» говоришь?! Знаю я её помощь…

– Не переживай, всё заживёт как на собаке, рука у неё лёгкая! Там на столике антибиотики и шприцы, надо его поколоть дней пять для надёжности. Хорошо ещё, что пуля прошла навылет, не задев жизненно важные… – Виктор зря это сказал.

– Пуля?! – взорвалась Наташа, вскочив с постели. – Как, пуля?! Эрик, что ещё произошло?!

– Сядь, пожалуйста, всё объясню, – я похлопал рукой по краю кровати. Она послушно села рядом, бледная, как полотно. Не спеша рассказал всё как было.

– Ты мог погибнуть! Как мне теперь с этим жить? Как провожать тебя, зная, что ты можешь не вернуться, прикрыв собой ещё кого-нибудь!?

– Родная, а как же жёны спецназовцев живут? Они вообще только опасными делами и занимаются! Малыш, мы ведь вместе, мы справимся…

– Давай подарим ему на день рождения бронежилет! – пошутил Виктор с довольным раскрасневшимся лицом.

– Ага! Ты мне ещё каску купи! Буду ходить и улыбаться, как в старом анекдоте. – мы с ним засмеялись.

Виктор протянул Наташе «лекарство», она без возражений выпила содержимое стакана до дна, всё ещё находясь в шоке.

– Я ж говорил… и тебе придётся выпить! – он ещё раз хихикнул и вышел из комнаты от греха подальше.

Жена прилегла ко мне, прислонившись лицом к здоровому плечу.

– Голубка моя, прости меня!..

– Ты должен себя беречь! Обещай мне! Я не смогу жить без тебя, Эрик! – слёзы покатились ручейками, и не было им ни конца, ни края.

«Какой же я счастливый человек! Как много мне дал Господь! Чем заслужил я такую любовь?! Благодарю Тебя, Боже!»

Поглаживая её, я использовал свои способности. Когда солёные реки просохли, и Наташа притихла, спросил:

– Где же Эрика?

– Она осталась с Мишенькой, Таня завезла его к нам перед работой, боится дома одного оставлять, чтобы опекунский совет не нагрянул. Им, видите ли, нужно, чтобы с ребёнком кто-то всё время находился. И всё равно, что мальчику уже двенадцать лет и он сам способен присмотреть за кем угодно!

Услышав наш разговор, Виктор влетел в комнату:

– Боится, говоришь, тогда почему не соглашается на свадьбу? Почему тянет с ответом? У пацана давно бы была полноценная семья. Неужели я ей настолько безразличен?! – в его словах звучало уязвлённое мужское самолюбие.

Наташа поднялась с постели.

– Витя, ну как тебе объяснить… Таня боится!

– Но чего?!

– Вдруг ты решишь, что она выходит за тебя не по любви, а именно, из-за Миши… Она не желает использовать тебя, хочет, чтобы ты не сомневался в её искренних чувствах.

– Ты издеваешься надо мной?! Я узнаю о том, что меня любит женщина, которую я безуспешно добиваюсь уже много месяцев, от своей бывшей жены! – он театрально засмеялся. – Почему же тогда Татьяна так холодна? Почему не подпускает меня к себе? Не говорит о любви?.. Ох, уж эти женщины! Сам чёрт об вас ногу сломит! Прости, Эрик. – он покинул комнату, слегка хлопнув дверью.

– Ну вот! Хотела как лучше, а вышло как всегда. Теперь ещё и от Тани нагоняй получу, – Наташа закрыла ладонями лицо.

– Не волнуйся, всё будет хорошо. Дай ему время всё взвесить, успокоиться. И тогда он всё поймёт и даже обрадуется в конце концов.

– Ты прав. Надо дать ему время, пусть подумает. Поедем, дома и стены лечат!..

– Да, конечно.

– Попробуешь встать? – Наташа протянула мне руки, я поднялся, но сев, тут же почувствовал недомогание. Земля поплыла, в ушах загудело.

– Пока не могу, – я обратно лёг.

– Значит, надо отлежаться, ты, наверное, много крови потерял, – она заботливо коснулась моего лица тонкими пальчиками, и по телу пробежала горячая волна. Я никак не мог насытиться нашей любовью, вспыхивал словно спичка от малейшего её прикосновения. Даже в теперешнем состоянии желание взыграло в крови.

– Где твоё пальто? Где одежда?

– Не знаю, я был без сознания, когда меня раздевали.

– Хорошо, хоть Виктору позвонить успел! – Наташа горько вздохнула и вышла из комнаты.

Было слышно, как она спросила Виктора про вещи, потом послышались всхлипы, опять слёзы. Я представил, как выглядит моя окровавленная, продырявленная пулей одежда. Бедная моя девочка, сколько тебе ещё предстоит вынести со мной!

Глава 4

Ближе к ночи мы всё-таки добрались до дома с помощью Виктора. Меня всё время тянуло в горизонтальное положение, только лёжа находил покой. Усилилась боль от раны. Рукой пошевелить я больше уже не мог, плечо распухло. Понимая, что это – минимальная плата за чью-то жизнь, я принимал всё с благодарностью и терпением.

Что может быть лучше, чем вернуться домой, лечь в родную постель рядом с любимой женщиной?! Теперь у нас было большое двуспальное ложе; старую кровать, на которой мы так долго ютились, поставили в комнату Эрики, Миша частенько оставался у нас ночевать, когда Таня работала в ночную смену.

Меня не покидала мысль, что если Мишеньку не позволят усыновить Татьяне, если с Виктором у них вдруг ничего не получится, мы не оставим мальчика одного, и он всё равно будет с тётей рядом. «Ради этого можно даже забыть про Францию. Устроюсь на работу, буду дальше помогать отцу Филиппу. Главное – быть при Церкви, пусть и не как священник, простым помощником, важно что с Богом, по-другому я жить не могу. Карьерный рост для меня никогда не имел большого значения. Быть в меру сил и возможностей полезным Господу и людям – вот моё единственное желание. Даже если не позволят больше служить, я всё равно продолжу участвовать в церковной жизни.»

Итак, мы приняли в свою семью мальчика и его тётю. Приросли к ним всей душой. Татьяна всегда казалась очень замкнутой и мало проявляющей свои эмоции женщиной. За годы одиночества, посвящённые оплакиванию погибшего на войне жениха, она научилась справляться со всем одна. Смерть единственной сестры переживалась ею тоже очень глубоко. Внешняя сухость не являлась внутренней пустотой, она скрывала бездну неизжитой боли в душе, как защитный панцирь у черепахи скрывает её уязвимую нежную плоть. Их сложные отношения с Виктором объяснялись именно этим. Виктор никак не может понять, что Татьяна такая, какая есть, потому как он сам открыт и импульсивен, а ещё привык получать от жизни всё и брать крепости с ходу. Тут же требуется, прежде всего, терпение, что я пытался ему много раз втолковать.

1 2 3...8 >

На страницу:

Перейти

1 из 8