Пофигизм. Введение

В транспорте из-за тесноты физического контакта люди смешиваются как-то замысловато, принимая порой парадоксальные формы, из которых выплескиваются наружу внутреннее содержание души, как прокисшее пиво или забродивший квас.

Середина дня (13. 45) Трамвай № 61

С бадуна, всклокоченная «стюардесса» роется в сумочке, подсчитывая билеты.

Пассажиры:

– Этот трамвай идет прямо или заворачивает? (трамвай вышел из парка, и обычно этот номер не ходит по данному маршруту).

«Стюардесса»:

– Твою мать, с утра им уже всё надо знать.

П: – Так он заворачивает на Культуре?

С: – Придурок на придурке сидит и придурком погоняет.

П: – Не поняли!

С: – Когда на Культуре вообще был прорыт поворот?

П: – Идиотка, кто тебе дал право оскорблять людей с утра?

С: – Кто на меня так говорит, тот так и сам называется!

П: – Умная, умная…

Она встает и направляется к пенсионерке, та протягивает ей карточку. Она берет свой аппарат, прикладывает к карточке и начинает щелкать им. Бабушка удивленно спрашивает: «А что вы делаете?»

С: – Я же не совсем контуженная – подходить к каждому и за 10 копеек проверять: я сейчас с каждой карточки по 10 штук нашлепаю и план за весь день выполню.

Невыносимых людей нет, есть узкие двери. И чем мы ближе друг к другу поневоле, тем больше вероятности, что мы будем болеть одними болезнями, начиная от насморка и заканчивая идиотизмом (говорят, что не передается – еще как передается).

Мы впитываем в себя всё, что нам советуют впитать, не задумываясь порой: а на фига? Это потому, что в толпе мы более уязвимы и рассеяны в пространстве. Ареол своего личного обитания мы навещаем набегом и наскоком, чтобы в основном поспать. А если задается возможность, осознание себя настигает внезапно, как звонок мобильника в ночи:

– Это ты?

– Да, это я.

– Что-то ты как-то не совсем ты.

– Сейчас посмотрю…

Сам-то понял, что сказал? Нет, потому что еще не проснулся, а этот бессонный дурак уже не проснулся, а по сути и не просыпался никогда. Короче: вы все спите. А завтра это сегодня, только завтра. Но «если хочешь узнать, каковы твои мысли были вчера, взгляни на свое тело сегодня. Если хочешь понять, как будет выглядеть твое тело завтра, смотри на сегодняшние мысли»[11].

С оконного стекла нельзя стереть лишь дождь и своё отражение… Ну, как-то так… Смысл точно этот. Сначала пробежал глазами и забыл. Зато ночью меня торкнуло. Я вообще засыпаю плохо, поэтому всякая херь в голове крутится, ну как у всех, наверное. Итак, что же получается? Ты в окне, в зеркале видишь отражение своей жизни, ну если банально – то, что тебя окружает. Там всё может измениться, кроме тебя самого. И если в этом отражении что-то не устраивает, то, наверное, в первую очередь нужно обратить внимание на себя. Поскольку, какие бы обстоятельства ни окружали, решаешь и отвечаешь за свою жизнь только ты. И никто больше не виноват. Да, люди жестоки, да, обстоятельства порой вынуждают прогибаться, подставлять задницу свою под удары, всё это в значительной мере меняет картину твоего мира не в лучшую сторону. А дождь в этой фразе – это внешние факторы, которые от человека не зависят.

Но если ты не додумался поставить козырёк над окном, значит, и эти факторы будут влиять на твою жизнь. Ведь жизнь – это пересечение генетической программы с экологией…

Изредка встречаются люди, в которых видишь своё отражение. Ощущения похожи на те, когда смотришься в колодец – плещутся смутные черты твоего лица, а дальше – такая неизведанная глубина, что боишься утонуть. И веет духом некой тревоги, чем-то таким, что по другую сторону зеркала. Вглядываешься вглубь, перегибаясь вниз и стараясь рассмотреть, но на каком-то этапе понимаешь, что балансируешь на грани равновесия.

Шесть шагов, ровно шесть шагов до двери моего нового авто. Черный, тонированный. Привычка, выработанная годами. Ровно шесть.

Раз… капли дождя хлещут мне лицо.

Два… щелчок зажигалки, струя дыма в серое небо.

Три… приятное пиликание сигнализации, авто приветливо моргает габаритами.

Четыре… выкидываю в урну фантик от жвачки.

Пять… с тоской гляжу на городскую артерию.

Шесть… открываю дверь и сажусь, мыслей нет.

Автомат. Биоробот, следующий своей программе. Пустые глаза отражаются в зеркале заднего вида. Улыбаюсь себе натянуто, натужно, маской клоуна. Становится немного легче. Снова взгляд. Уже лучше. Разве не смешон ты сам себе? Смешон. Тогда почему не улыбаешься? Ухмылка на лице. Следом за ней улыбка. Настоящая. Иногда мне кажется, что я уже всех знаю или неоднократно видел тех, кто едет со мной по мерзкой каше дороги. Вон девушка на красном «Пежо», ей тут направо, вроде бы… Вон хамоватый чурбан на мерине. Никогда не уступит. Гонору много, а толку мало. Когда-то я услышал фразу: «Амбиции, это как пиписька с метр, очень круто, но абсолютно бесполезно». Это про него. Дед бомбила на «копейке». Молодец старик, не сдается. И так вся дорога. Внутри меня кипят страсти. Война с самим собой. Убивание в себе ненависти к человечеству, замазывание воронок от разорвавшихся снарядов любовью и добротой. Залечивание ран… Ширмы, маски…

– Доброе утро…

– Доброе!

Я бодр и весел. Я улыбаюсь…

Я иду… Я теряюсь в бреду полусонном…

Я бреду по прямым… Я качусь по наклонным…

Я качаюсь от ветра… Я лечу в неизвестность…

Я тоскую по жизни… Бытие стало пресным…

Я стремлюсь в никуда… Я бегу с ускореньем…

Я не помню полёта… Я не знаю паденья…

Я не верю, что можно остановиться…

Не хочу я остаться, не могу я разбиться…

Не умею прощать, не желаю прощаться…

Не люблю приходить, не стремлюсь расставаться…

Не зову никого… Ни о ком не жалею…

Не прошу… Не люблю… Не живу… Не болею…

Мир ничей. И кажется, что ничего не менялось в этой жизни уже много лет. Все торопятся, бегут. Бред. Все торопятся, бегут, я тоже. Не потому что нужно, просто я в потоке. Остановишься – сметут. Мысль о том, что нужно просто сойти на обочину, приходит не сразу. Приходит – и вдохновляет. Зато на обочине нет суеты. И ты можешь оглядеться по сторонам. Все мы в той или иной степени романтики. Для меня романтика – это скорее всего своеобразный буфер от всепоглощающего засилья цинизма. Но я ненавижу романтику в привычном смысле! Меня никогда не приводили в восторг веники из роз, которые почему-то принято называть букетами, конфеты и ужин при свечах. Ведь нет ничего проще, чем пойти по проторенному пути. Куда сложнее проявить фантазию и подарить человеку праздник, незабываемое приключение. Ужин не при свечах, а на крыше дома. И не договариваться о встрече, а просто прийти тогда, когда ты хочешь увидеть человека, и провести с ним вечер. Какая, к чёрту, разница, что будет завтра и будете ли вы вместе. За ночь всё может измениться… Любовь не должна дарить узы, она должна дарить силы. И крылья, которые помогают человеку взлететь и стать свободным. Ведь как сказал мудрый китаец Хань Сян-цзы: «Пока ты говоришь совсем не то, что думаешь, слушаешь совсем не то, во что веришь, и делаешь совсем не то, к чему расположен, все это время и живешь совсем не ты». Но жизнь твоя похожа на бег от самого себя. Ты бежишь, бежишь. Иногда останавливаешься, иногда переходишь на шаг, а потом опять бежишь. Падаешь, сбивается дыхание, но поднимаешься, тебя качает из стороны в сторону. В те редкие моменты, когда ты останавливаешься, ты счастлив. Ты знаешь, чего хочешь. А потом вдруг теряешь главную цель. И вновь – бег, бег, бег. Финиш забега… Пешеход всегда прав, пока жив….

Современный мир – муравейник стереотипов, ограниченность диктует только два взаимозаменяемых ресурса для счастливой жизни: время и деньги. Мы учимся, чтобы работать; мы работаем, чтобы жить. Сплошной недосып, недо. б, недоед, перепив. С утра посмотрел телевизор: оказывается, «Зенит» – чемпион и скоро Новый Год. Тоже прикольно. Неприкольно, что никто не хочет его со мной отметить походом на снегоходах и оленях по Лапландии: у кого-то денег нет, у кого-то загранпаспорт заканчивается, кто-то просто ушёл в глухую несознанку.

Но вопрос перемещения в пространстве волновал человечество еще с древних времен, пока неизвестный «зодчий» не изобрел колесо. Некто Икар амбициозно «юзал» идею вертикального перемещения, т. е. перемещения сверху вниз и наоборот. Хотя сверху вниз у него получалось лучше и заметно быстрее. Ах, отчего люди не парят, аки ястребы? Но вернемся на землю. Я не летчик, и меня больше интересует горизонтальное перемещение и что немаловажно – перемещение на четырех колесах. Стало быть, вернемся к колесу. Что-то в нем определенно есть. Несомненно, что-то круглое. Поэтому оно и катится, надо полагать. Через каких-то там пару суток мне предстоит в полной мере насладиться вышеупомянутым видом перемещения со всеми вытекающими последствиями и переживаниями. Времени предостаточно, чтобы предвосхитить, насладиться, устать, отдохнуть и вернуться домой с массой новых ощущений. Никогда не думал, что мое легкое увлечение автомобильчиками в детстве вырастит в меланхоличную истерию. Это замысловатое устройство, поражающее своей сложностью, а при определенном подходе интригующей простотой (после возрастного понимания некоторых законов физики, не дает покоя даже дилетантам, которые в машине видят только средство передвижения. Мечта идиота – куда-нибудь ехать постоянно (вытекает из приведенной выше мысли, наверное). А может, это просто какие-нибудь гены далеких предков-путешественников? Ехать просто так, без цели. А еще лучше – идти. Пешком. Просто куда-то, наблюдая за тем, как само дыхание, движение жизни проносится мимо. Смотреть, как сменяют друг друга города, деревни, дороги, одни люди других. Жизнь сама по себе, а мы всего лишь ее проявления. Если прямо в этот момент тебя не станет, то жизнь не остановится. Успей увидеть. Почувствовать величие момента.

К одиночеству душевному привыкаешь. Стать к кому-то по-настоящему привязанным, обрести близкого человека, но потерять при этом что-то уже приросшее к тебе, ставшее тобой? Тебе комфортно в твоем одиночестве. Я это знаю, потому как, чтобы ни говорил человек, в конечном счете он говорит о себе самом.

Поезжай за город. Туда, где нет абсолютно никого. Пусть это будет лето. Солнце. Жара. Синее яркое небо, чистейший воздух, река. И почувствуй, какой ты на самом деле – настоящий. Оставив в городе свои дела, заботы, тревоги, отношения, оказавшись лицом к лицу с тем первобытно диким, непокоренным, ты поймешь, что ты принадлежишь этому миру, а то, что тебя окружает там – за его пределами, это не твое: оно слишком искусственно. Дай себе возможность хотя бы понять, каким бы ты мог быть, будь ты свободен. Говорю я сам себе… А то в последнее время ловлю себя на мысли, что меня всё основательно достало. Вроде и плохого ничего нет, но нет и хорошего. В последние годы становится как-то скучновато: так мало осталось неожиданностей, что даже долгожданное лето не спасает. Вот вчера утром в поезде пошёл в туалет почистить зубы. Ну, умылся ещё, причесался, выхожу, какая-то хамоватая тётка с лопающимся от злости мочевым пузырём шипит: «Что вы там так долго делали?». Решил уточнить: «Вам в подробностях»? Все эти базарные тётки в поездах и на вокзалах похожи друг на друга, как неотёсанные брёвна: разной формы и веса, но всегда готовы всадить занозу. Как им не надоест? Всё время одно и то же. Но я все-таки доехал до… Кронштадт – чудный городок на острове посреди залива. Чистый, тихий, неторопливый. Цветут яблони и каштаны. А птицы так громко поют, что слышно даже посреди проспекта в полдень. А может быть, здесь машины ездят так тихо? А ночью здесь так пустынно, как в музее, запертом на замок. Такой вот город Кронштадт. Я его люблю. А что касается Питера, кажется, я скоро смогу работать экскурсоводом: посмотрите направо – рядом с этим дворцом постройки фигзнаеткакоговека, мы видим прекрасное летнее кафе, где сможем очень даже неплохо провести время. А теперь посмотрите налево, даже если мы не зайдём в это кафе, пиво мы сможем купить и в этом ларьке, прислонившемся к особняку в стиле «ро-ко-ко-ко». А на том месте, где мы сейчас с вами бухаем, Пушкин написал бессмертные строки: «В гранит оделася Нева».

А самое страшное в России – это то, что в ней есть тигры и могила Канта. Но сейчас всем трудно – одним врать, другим верить… Тем не менее из метро мы поднимаемся в город. Продолжаем нашу экскурсию. Это собор Казанский. Зачат был тысячу лет назад. Родился позже. Канал Грибоедова. И вся мишура его тянется через пятый угол города. Хотя и выглядит достаточно гордо, но молод он. И голоден. Пройдёмте в сторону Адмиралтейства. Не стесняемся, закидываем меня вопросами.

Перед воротами – радуга. Обитает в струях фонтана. Зимой впадает в спячку, да и показывается на людях исключительно в солнечную погоду. Такое вот редкое капризное существо. Направо пойдёте – в Дворцовую площадь упрётесь. Кстати, туда нам путь и заказан. Видели траву на камнях? А такое здесь было. Летом. Колонна с атлетом днржится на честном слове. Но слово – самое крепкое, весомое. От того и не снесло в блокаду. Нева. Это наша артерия. Единственное место, где нет транспортных пробок. Город иначе сдох бы. Не доверяя моим талантам, на всякий случай взяли ещё и обзорную водную экскурсию: специально обученная женщина-экскурсовод, по сравнению со мной, просто зажигала: «Санкт-Петербург расположен в дельте Невы, на 40 островах и большей части материка, и занимает площадь более 600 тысяч квадратных километров». Я тоже горжусь своим городом, но насчёт большей части материка и 600 тысяч квадратных километров заикнуться бы не рискнул… Кстати, на Марсовом поле нашёл опечатку, высеченную большевиками в граните: «род человеческий чтит безименных героев». Видно, пока кухарки управляли государством, надписи на памятниках составляли люди, не дружившие с правописанием.

Культура. Недели две назад ходил на «300 засранцев» – голливудский «бокбластер» о столкновении древнегреческой демократии с восточной тиранией образца древнеперсидского тоталитаризма. Основных проблем у этого фильма две: в Голливуде, видимо, никто в глаза не видел учебника древней истории, а персидский царь Кир не читал сценария этого фильма. Впрочем, зря я так про Голливуд: древние персы тоже, похоже, учебника истории не читали, иначе не попёрлись бы на эту кровавую «Резню бензопилами под Фермопилами». Что удивляет: эти гамбургеры даже при огромном бюджете умудряются все фильмы снимать одинаково. От «Александра» эти «300 засранцев» отличались только отсутствием гомосексуального подтекста. Потом ходил в театр. И вчера венец культурной эволюции человечества – «Аквариум». Там есть один человек, от которого уже 35 лет сияние исходит. То ли гениальность, то ли радиация. В начале концерта меня пытались отвлекать, но это было не так-то просто. БГ привлекает моё внимание даже больше, чем женщины и пиво (доктор, это патология?). Но Борисыч был явно не в ударе. Последний раз я его видел год назад – он просто взорвал «Юбилейный», а вчера в «Октябрьском» как-то не зажёг. Так-то в целом всё неплохо: не лажал, не фальшивил, ровно в 9 попрощался, ровно через 10 минут вышел на бис и сыграл ровно две песни. Может, виноват «Октябрьский» – не самая рок-н-роллная площадка. Но когда он вразвалочку вышел на бис под «Рок-н-ролл мёртв», я понял, что за последние 20 лет в моей жизни мало что изменилось. По крайней мере, крыша съехала точно так же, как съезжала в 14. А еще я люблю блюз. Что это такое? Блюз – это когда хорошему человеку плохо. Так и хочется спросить: «Я не слишком для вас культурен?». Надо обязательно в пивную на днях сходить, а то что я всё по театрам да по концертам, как пижон какой-нибудь. Чтобы стоять, я должен держаться корней. Кстати, о пиве: бутылка пива с утра – первый шаг в неизвестность. В пиве много женских гормонов: когда я выпиваю 5 бутылок пива, я тоже не могу водить машину и начинаю поступать нелогично. В пивной церемонии всё должно быть культурно: и долив после отстоя и отлив после допива. А вобла рождается, чтобы ее завялили. И еще на эту тему: еда с вашего стола не заменит пиво программисту. День пропал не зря: пили пиво, меняли пароли.

Вчера один американец спросил: если бы тебе дали «мульон» зелёных, как бы ты ими воспользовался? Я уточнил: наликом или безналом?

– Cash.

– Купил бы пару ящиков пива, залез бы на «какую-нить» высокую крышу на Невском, потом наделал бы бумажных самолётиков и пускал бы их на волю. All day long. Когда ещё пойдёт такая маза? Народ похихикал, но, кажется, не поверил. Басурманы. У них, видите ли, великая «американская мечта», других желаний нет. Нет чтоб скинуться по сотне баксов да проверить.

Пытаюсь экономить, в смысле, беречь нервы. Вот иногда так подумаешь: ну всё, пи. ец, а потом выяснится, что вовсе это был не пи. ец, а так, прелюдия к любовным играм, предварительные ласки, так сказать. Мелкие неприятности лучше сравнивать с вселенскими катастрофами, тогда на них гораздо проще забить. Почему, когда всё складывается хорошо, мы ставим это себе в заслугу, а когда неудачно – говорим: «Помоги, Господи»!? Не бывает атеистов в окопах под огнём. Как не бывает никаких случайно возросших растений на полях моей родины: даже сорняки разносят птицы (их семена то бишь). Сволочь – это состояние души, и ничто иное….

«Вы пришли в этот мир не для того, чтобы жить в соответствии с моими ожиданиями. Так же, как и я пришел сюда не для того, чтобы оправдать ваши. Если мы встретимся и поладим – это прекрасно. Если же нет, то ничего не поделаешь»[12].

Хожу по городу и смотрю, как розово-черные мальчики и девочки несут себя миру, который не любит их за то, что они не любят его. Навязчивое желание покинуть эти райские кущи составляет основной мотив этой высосанной из пальца философии, детский каприз, по сути: ах, вы меня не любите, тогда я умру, и потом все пожалеете об этом еще. Да не жалко, блин. «Дихлофосом» тараканов из башки вывести – и порядок, все здоровы. А то был тут у девчонки одной в гостях (не знал, что она одна из них), сидим, звонит ей подружка, невольно становлюсь свидетелем их разговора:

– Ну ты вообще ничего не понимаешь. Я же рассказывала тебе как: вены режешь и обязательно в теплую ванну, чтобы кровь не сворачивалась.

Вот такой совет от лучшей подруги считается, наверное, высшим проявлением любви. А ухаживание в среде эмо – это вообще сложный, запутанный ритуал. Основная его часть состоит в том, чтобы ненавязчивым и деликатным образом выяснить пол партнера. А вообще, мрачновато как-то. Россия убивает себя. «На прошлой неделе в Питере случился очередной суицид. Таким или подобным образом из жизни ежегодно уходит около 60 000 россиян. Это вдвое больше, чем разбившихся в автокатастрофах, о которых неоднократно упоминал президент как об угрозе демографической безопасности. Это больше, чем отравившихся паленой водкой. Много больше, чем убитых. Что-то вроде манифеста, как я понимаю. А теперь – сама жестокость, не читать слабонервным: «Что такое жизнь? Сборище эмоций или куча ошибок? А может, никому ненужное последствие? Мы паразитируем на этой планете! Уничтожаем все живое ради выгоды или так, для веселья. Вспомните свою первую любовь, первый поцелуй, если он вообще был. Мы страдаем и мучаем других. Да любим! Но с какой болью! И сколько переживаний. Смерть родителей увидит каждый ребенок, и при этом будет хладнокровно воспитывать своих детей. Весь мир куплен, а мы вынуждены страдать. Нельзя быть у власти, не унижая достоинства других людей. Может, Бог умер, чтобы показать дорогу к прощению, а люди просто от страха смерти закрыли глаза? Мир, в котором мы пытаемся жить, эгоистичен, и ему все равно – живой ты или нет. Есть несколько человек, которые нас сдерживают: родные, близкие, знакомые… Даже в этой фразе заложен эгоистический смысл. Жить, чтобы дети наши жили и ненавидели нас за то, что мы познакомили их с этим миром? И чтобы их дети тоже ненавидели родителей? Мир все равно не выберется из ямы, в которую он залез. Для мира смерть одного существа – это небольшая потеря…». Эмо, готы и другие неофициальные лица. Я думаю, это лучшая иллюстрация их «религии». Истерика:

– Я слишком похожа на пыльную розу, подсвеченную старой лампой. Мне не место в этом перегруженном техноотходами мире, меня убивает отсутствие боли так же, как и отсутствие счастья. Ich bin Mensch und brauche Liebe… Sic itur ad astra – так идут к звездам. Не знаю, почему сегодня был именно Вергилий. Не знаю, почему сегодня я поняла, что вновь занимаюсь самообманом.

Я падаю, раскинув крылья, в сиреневую воду.

А за тобой – лишь древний ветер перемен.

Меняю на покой свою ненужную свободу.

Пью черный сок из перекрытых вен.

Нет, я давно не режу рук. Знаешь, я вошла в этот мир попой вперед. И своим рождением перечеркнула всех последующих братьев и сестер. Мне здесь не очень. У меня снова ментальная ломка. Мы неправильные здесь, лишние. Моя реальность искрив лена. Я не мог у никого оценить и не хочу полюбить. Засыпай, незнакомец, я стала старше на одну жизнь и на одну смерть. А если честно, мы не делимся, мы разлагаемся: быстро – лет так за 70-80, и почему-то крайне рады этому факту».

Ну что же. Флаг им в руки, барабан на шею, ракету в ж… и паровоз навстречу.

А вы когда-нибудь смотрели в глаза человеку, а не на глаза?

У англичан был «Punk,s not DEAD!» Наши вторили: «Панки, хой». Не годится. Новому призыву – новый лозунг: «Анархию в кровь!».

1. Слоганы и лозунги для граффити на стенах подъездов, заборов, метро и других целей:

ЧЕМ ХУЖЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ!

ВСЯ ВЛАСТЬ НА НЕБЕСАХ, ДРУГОЙ ВЛАСТИ НИКОМУ! ЗА СВОБОДУ!

Для выцарапывания или надпечатывания на рекламных щитах:

АНАРXIЮ ВЪ КРОВЬ!

ХАОС МИРУ НЕОБХОДИМ!

МИРОМ ПРАВЯТ ПУПСЫ!

НЕ ПОДЧИНЯЙСЯ НИКОМУ!

ПАНК-РОК – МУЗЫКА ДЛЯ ГРЕШНИКОВ!

СТОП ТВ – ЗООПАРК!

МЫ ЖИВЕМ В МИРЕ БЕЗ ПАМЯТИ!

2 КГ ВАРЕНЬЯ + 1 КГ ДЕРЬМА = 3 КГ ДЕРЬМА!

ТОШНОТА МИРА ТОТАЛЬНА!

2. Тезисы колеса времени

1). Порядок и устойчивость этого мира не могут быть вечными. Динамитная сила хаоса последних времен сметет и этот кажущийся островок благополучия новых и старых буржуев.

2). Революция Духа, но не политическая проституция правительств Мира с их насилием над личностью, мистикой и тотальным Грабительством.

3). Только ради выгоды Государства – ты раб. Твое «Я» – это бунт духа и бунт личности.

4). Панк-сопротивление – это бунт последних времен. Бешеный ритм жизни в урбанистических городах превращает нас в роботов. Сопротивляйся.

5). Панк-рок. Параграф 1 (он же последний). Рок делится на панк и непанк. Панк разрушает и подготавливает новые стили. Непанк разрушает их дальше до тупика: ЧЕМ ХУЖЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ!

6). Нет смысла создавать партию, организацию, тусовку пьяных разгильдяев, достаточно быть по одну сторону баррикад.

7). Символ веры: бунт против конечного. Анархия есть свобода и молодость мира: самовыражение, свобода, радость.

Это уже другие бузят, но здесь все-таки есть зерно: почитал – подумал… А где же я? С кем я? С Богом ли я? Ну что, продолжим прогулку по местам славы андеграуда или субкультуры (блин, как субпродукты, типа всякой требухи)… Иногда я смотрю «Камеди-клаб»…

Панки.

Панки – заботливые. Панки уже сейчас видят угрозу нехватки воды, поэтому старательно берегут её, отказавшись от водных процедур. Панки палятся практически везде, ибо страшно смердят, отпугивая от себя окружающих.

Готы.

Готы – печальные. Ещё бы! Люди, привыкшие сидеть на могильных плитах кладбищ нередко обращаются к врачам с отморожением задницы, а некоторые и с отморожением передницы. А при такой жалобе по-любому будешь печальным. Готы палятся в основном летом, так как чёрные одёжки заставляют их усиленно потеть. Наиболее истинный гот, как ещё называют тругот, тот, кто даже после смерти мечтает умереть на руках солиста группы «Хим».

Металлисты.

Металлисты – мечтатели. Каждый второй металлист – сын работника-стахановца на литейном заводе. Каждый третий мечтает отдать свою одежду терминатору, вошедшему в бар с целью спасти человечество или какого-то там Джона Коннора. Но терминатор не приходит, поэтому металлисты занимают ожидание дешёвым алкоголем и громкой музыкой. Многие металлисты мечтают закончить ПТУ и пойти работать на станках или плавить железо, но, суки, выучиваются, и, получив высшее образование, идут работать юристами. Металлисты палятся лишь когда встают в разгорячённых клубах со стула в кожаных штанах.

Байкеры.

Байкеры – добрые. Несмотря на то что каждый четвёртый байкер даст тебе в табло гаечным ключом, каждый байкер, проезжая вам навстречу, посигналит, предупреждая, что впереди сотрудники ДПС. Байкеры не палятся.

Эмо.

Эмо – жалкие. Из-за того что родители не пускают эмо на кладбища морозить свои жопы, бедняги тратят время на нытьё над гламурными журналами в квартирах, сидя на подоконнике. Через смазанную от слёз тушь плохо видно, что диктует журнал моды. Поэтому одеваются эмо крайне странно. Эмо палятся лишь на вопросе: ты кто? Обычно несформировавшаяся личность не может решить, гот она или гламур, от чего, кривя глазом из-под чёлки, давит очередную слезу.