Гейм Овер

– Да. Я позвоню, когда вы мне понадобитесь, – и, отключившись, сразу переключился на звонившего Олега. – Да, говори.

– Привет. Где ты был? Я сутки уже звоню тебе. Ты видел заголовки газет?

– Что, неужели ваш журналюга осмелился замахнуться? – проигнорировал я первый вопрос Олега, переходя сразу к делу.

– Более того, он повтыкал туда интервью с друзьями умершего Егора, где те подробно рассказывали, как он обожал игру и не мог прожить без той и дня. Но это цветочки. Кроме Егора, он откапал ещё какого-то Пашу, который будучи очень занят во время игры, никак не реагировал на уговоры матери, выключить компьютер. В итоге, он укокошил свою мать и, спрятав её в шкаф, продолжал играть практически круглые сутки двенадцать дней подряд, пока не стало вонять так, что он был вынужден выйти из комнаты. Дело дрянь!

– Да, перестань! Скоро буду в офисе и обсудим.

Бросив в ярости мобильник, я втопил на газ.

Вот, урод! Хочешь поиграть со мной? Давай поиграем, и я покажу тебе, кто здесь выше. Это даже хорошо, что ты нашёл именно подобные случаи. И тот и другой были просто психами, всё вопросы сразу отпадают сами собой. Лучше бы взял денег дурак и сидел бы себе где-нибудь на Мальдивах, покуривая травку.

Быстро добравшись до работы, я не смог толком найти парковочное место, так как некуда было даже плюнуть, не то, что пристроить несколько тонный автомобиль. Не успел я появиться возле офисного здания, как мою машину окружила толпа журналистов, фотографов и прочих писак. Закрыв все двери, я стал набирать Олегу.

– Что здесь за цирк? Вызови охрану на улицу, я не могу выйти из машины.

Через минуту ко мне подбежали трое крепких ребят в форме и попытались растолкать собравшееся стадо. Кое-как вытиснулся из машины. На меня тут же обрушились со всех сторон каверзные вопросы вперемешку с фотоаппаратными щелчками.

– Артём Владимирович, прокомментируйте вашу позицию в отношении погибших детей.

– Чувствуете ли вы свою вину в этом?

– Как вы отреагировали на высказывания несчастной матери?

– Вас назвали убийцей, согласны ли вы с таким жёстким высказыванием?

– Слышали ли вы о подобных случаях заграницей? Случайность ли это?

Терпеливо промолчав и не дрогнув ни одним мускулом, мне удалось добраться до входа. Дав распоряжение закрыть все двери и никого не впускать, я поднялся к своему кабинету. Все нервно бегали кто куда, создавая ненормальную обстановку. Некоторые даже не соизволили поздороваться со мной. Закипая от бешенства, я заорал на весь этаж:

– Хватит! Чтобы я больше не видел никакой паники. Кому очень страшно, пусть идёт домой и сосёт соску. Здесь мне ещё бардака не хватало… И сделайте мне кто-нибудь кофе, наконец.

Громко хлопнув дверью, я прошёл к столу и тут же заметил несколько газет.

«Как современные онлайн-игры убивают человека».

«Виртуальная реальность или как не умереть во время игры».

«Трагический случай Егора Румянова заставляет задуматься…».

Можно подумать я кого-нибудь заставляю зависать перед компьютером и требую круглосуточного онлайна. Я всего лишь делаю своё дело и делаю его на отлично. А психи уже не моя забота, пусть об этом подумают наши благородные медики, профессора и психологи. Есть спрос, на который всегда рождается предложение. Так что моей вины здесь нет.

Мои мысли прервал зашедший Олег, неся в руках чашку с горячим кофе.

– Артём Владимирович, – шутливо произнёс он, – прошу вас, ваш кофе.

Неуместный приступ радости вызвал во мне еще большее раздражение.

– А где Лилька?

– Да она так напугана твоим злобным видом, что попросила меня занести твой кофе.

Нажав на громкую связь, я чётко выговорил:

– Лилия, зайдите ко мне.

В дверях тут же появилась перепуганная секретарша, с нервно бегающими красными глазами.

– Вы уволены. Можете собираться.

– Тём, ты…

Я лишь поднял руку, чтобы он замолчал и стал дожидаться реакции своей амёбной секретарши.

– Артём Владимирович, извините меня, прошу вас, – сразу очнулась она. – Я готова поклясться, что этого больше не повториться, – пошли уже в ход и слёзы.

– Мне не нужны сотрудники, которые бояться меня и тем более даже не соблаговолят здороваться, – хладнокровно произнёс я, усаживаясь за стол и поднося крепкий кофе к губам.

– Умоляю вас, – жалобно запищала она. – Я виновата, знаю. У меня просто сегодня всё из рук валиться. Артём Владимирович, я только сегодня узнала, что… беременна. Извините, господи, прошу вас.

– Вот и поберегите своё здоровье, прощайте.

Вся в слезах, она тут же выбежала за дверь, оставив меня, наконец, со своими делами.

– По-моему, ты перегибаешь палку…

– Она никогда мне не нравилась, да и с её беременностью, все равно бы она тут не задержалась. И хватит ныть! – опять наступил я на грабли ярости. – Сейчас некогда распускать сопли и впадать в жалость. Меня никто не щадит. Дай опровержение репортёрам, что, мол, мы за психов не отвечаем и обязанность следить за подростками, целиком и полностью лежит на плечах их родителей. Всё. Оставь меня.

– Премия, – цинично сухо добавил Олег.

– Я помню. Зайди в бухгалтерию через час.

Он быстро испарился и, скорее всего, затаил обиду, но мне плевать. Близкими друзьями мы никогда с ним не были, а если ему вдруг показалось, что мы напарники, то это его проблемы. Он такой же подчинённый, как и все остальные.

Допив кофе, я уволил половину своей охраны, маркетолога и пару программистов. Затем, просматривая почту, мои глаза чуть не выпрыгнули из орбит, так как пришло несколько тысяч писем с разных стран. Большинство от фанатов, со словами поддержки и пожеланиями дальнейших успехов. Но попадались и такие, где вся компания, а в частности и я сам, покрывались ушатами помоев и ругани. В чём меня только не обвиняли: и что я коварный жлоб, наживающийся на невинных душах, убийца и подстрекатель-антисемит, и что министры по культуре и образованию должны меня чуть ли не расстрелять, за подобные игры.

Мне стало смешно. Как же всё-таки они глупы. Я уже давным-давно заслужил общественное уважение во многих странах, а им всё кажется, что если они выльют всю свою грязь на меня, то я сразу в панике испугаюсь. Да я уже и не сомневаюсь, что из всех этих писем нет и половины правды, всё подстава. Завистники не спят и проявили активность по полной. Это даже забавно… стоило только удвоить свой доход, как тут же выросли стены и разного рода прощелыги. Но ничего, чем труднее сейчас, тем сильнее я буду потом…

Неожиданно передо мной появилась… Мари. Сначала мне показалось, что она привидение, так как цвет её бледной кожи пугал и завораживал одновременно. Но через мгновение, я понял, что она очень даже реальна и видимо я так крепко задумался, что и не заметил её прихода.

– Здравствуй, дорогая, – сделал я подобие улыбки, больше из необходимости.

Мари стала медленно приближаться к столу, слегка неуверенным шагом. В её, явно заплаканных глазах, читался испуг и какая-то нервозность, но, в общем, она выглядела более чем привлекательно. Чёрное облегающее платье едва прикрывало стройные ножки, скользнув взглядом дальше к груди, я уже наверняка видел – платье, единственное, что разделяет её с миром. Острое желание обладать этим телом взяло верх надо мной, и я уже забыл обо всём, что я наговорил ей в субботу. В конце концов, плевать, если ей так хочется, то…

Обойдя мой стол, она вдруг опустилась передо мной на колени и, предвкушая всё самое интересное, я фактически был готов забыть о своей жалости к ней. Но Мари лишь уткнулась головой в мою коленку и судорожно затряслась, начав настоящую истерику.

– Я чуть не сошла с ума, вчера. Я звонила, приходила домой, писала смс, а в ответ только изнурительная тишина. Не могу так больше. Тёма, прошу тебя… позволь мне быть с тобой рядом. Я буду делать всё, что только прикажешь, всё, что угодно. Мне абсолютно безразлично, когда ты будешь возвращаться домой, и с кем будешь проводить свободное время. Если ты не хочешь детей, их никогда не будет, только позволь мне быть рядом, умоляю тебя.

– Мари, встань немедленно…

– Нет, – перебила она, – выслушай меня… Я просто не смогу жить без тебя, – захлебываясь от слёз, произнесла она, подняв на меня свои обезумевшие глаза. – Я люблю тебя, очень, очень сильно люблю и готова пойти на всё ради тебя.

Почувствовав резкий приступ тошноты, я вскочил со стула и попытался отойти от неё, но вцепившись в меня мёртвой хваткой, Мари лишь начала волочиться за мной словно жалкая собачонка.

– Я уже сказал тебе, мне не нужна ничья любовь, ты слышишь меня? – заорал я, совсем взбесившись. – Да, отцепись же ты!

– Нет! Умоляю, тебя, – воскликнула она, упав лицом на пол. – Я готова быть твоей вечной служанкой, только позволь быть с тобой. Тёма, я люблю тебя… люблю безумно.

– Не называй меня так, – с отвращением посмотрел я на её распростёртое тело, которое буквально несколько минут назад с такой же силой желал. – И не будь полной дурой. Хватит уже пресмыкаться. Мне не нужна твоя любовь и это заходит уже слишком далеко. Быстро встань и уходи. Завтра же, я найду тебе подходящего мужа. Совсем с катушек съехала, – шёпотом проговорил я, соображая, что с ней дальше делать и главное, как выпроводить отсюда.

– Я никогда не смогу жить с другим мужчиной, – спокойно ровно ответила Мари, медленно поднимаясь на ноги.

Обрадовавшись этой разительной перемене настроения, надо было как можно скорее пользоваться подходящей ситуацией.

– Как хочешь, – дружелюбно начал я, взяв её под руку, действуя другой тактикой. – Тогда, я отправлю тебя учиться в штаты, хочешь? Что если мы сделаем из тебя супер звезду, а? Мари у тебя есть совершенно всё, что нужно для этого, – заговаривал я её всяким бредом, лишь бы она только успокоилась и ушла домой. – Мы можем это обсудить вместе. Если не нравятся штаты, отправим тебя в Европу…

Заколебавшись, она сжала мою руку, прижимаясь ко мне всем телом.

– Хорошо, я поеду…

Облегчённо вздохнув, я стал подталкивать её к двери.

– Вот и умница! А сейчас давай домой и спать. У тебя слишком усталый вид…

– Я поеду с тобой, куда прикажешь, только с тобой, – как заведённая повторяла она, смотря на меня абсолютно стеклянными глазами. – Хочешь, я буду каждый день валяться у твоих ног, буду целовать их и вымаливать твоё присутствие? Милый, я готова на всё. Поедем домой? И я покажу, насколько я предана тебе и своей любви.

На секунду остановившись, чтобы заглянуть в её глаза, я понял, что она ничуть не шутит и говорит слишком искренне. Не рехнулась ли она вообще головой? Это же ненормально. Виртуальная жизнь вкупе с алкоголем и помешанной слежкой за моей потенцией сделали своё дело. Или же девочка начиталась дешёвых романов о розовых соплях, воздушных замках и всяких доблестных рыцарях собирающих носовые платочки. Хотя, не может ли это быть постановочным спектаклем?

– Мари, я же не могу просто взять и уйти с работы. Я первое лицо и должен присутствовать здесь каждый день. Давай, мы завтра обсудим с тобой, твоё большое путешествие заграницу, – мило улыбнулся я, давая понять, что ей удалось выпросить желаемое и цирк пора заканчивать.

– Скажи, ты любишь меня? – громко воскликнула она.

От услышанных слов мои виски резко сдавило, и теперь любой жест с тупой болью отдавался где-то глубоко внутри. Мысли стали беспорядочно путаться и ярко показывать все минувшие события.

Чёрт бы их всех побрал с этой любовью! Почему каждый хочешь вызвать во мне жалость? Меня никто и никогда не жалел. Я приучен жить сам, без чьей бы то ни было помощи. А любовь придумали лентяи и нытики, чтобы прикрывать свою ничтожность якобы возвышенным чувством. Вот и Мари, лишь бы ничего не делать, а только охать и ахать от любви ко мне. Лицемерка! Хватит!

И больше нисколько не сомневаясь, что её поведение вызвано лишь жалкой попыткой удержать меня возле себя, я решил поставить жирную точку.

– Если я ещё раз увижу тебя на пороге этого здания или своего дома, я, не дрогнув вызову охрану и выпровожу твои длинные ноги за дверь, – повелительным тоном произнёс я. – Мне надоел этот цирк.

– Тёма, ты люб…

– Нет, я презираю эти слова, и не верю в подобную чепуху. Я понятно выговорил или повторить ещё раз?

– Ты не веришь мне? – с наивно детским взглядом спросила она и не став больше слушать весь этот непрекращающийся бред, я просто вытолкнул Мари за дверь и быстро заперся изнутри, всё ещё слыша её голос. – Тёма, я докажу, что люблю. Я докажу! – кажется, крикнула она на весь этаж. – Ты поверишь!

– Дура! – выкрикнул я вслух.

Лучше бы вытряхнула из меня денег, как это делают остальные, и жила бы себе припеваючи. Замуж ей, видите ли, захотелось. Да всем им нужны только мои деньги.

Захлестнувшая злость полностью поглотила меня, и я никак не мог отделаться от тошнотворного чувства отвращения буквально ко всему. Часы показывали только одиннадцать часов утра, однако по ощущениям я пережил почти целую неделю. Голова снова раскалывалась, не давая связно соображать. Настроение кидалось из стороны в сторону, от безудержной ярости до полного опустошения. Мне даже начало казаться, что лучше бы я воспользовался Мари в своих целях, и пусть бы она и дальше пресмыкалась, если ей это по вкусу, зато стряхнул бы всё накопившееся напряжение…

Ухмыльнувшись своим желаниям, я лишь быстрым рывком схватил телефон, и на ходу пролистывая список контактов, уже подходил к машине. Но не успел я отъехать с парковки, как моё внимание привлекла толпа журналистов, со всех ног бежавших с включёнными камерами. Любопытство взяло верх и, повернувшись в сторону, куда они направлялись, заметил на одном из балконов абсолютно голую девушку. Без всяких сомнений это – Мари. Она что-то выкрикнула и, не успев даже подумать над происходящим, я осознал случившееся лишь, когда её окружили в кольцо. Кто-то панически кричал, другие бегали и звали о помощи, журналисты тут же стали снимать репортаж…

Машинально переведя взгляд на дорогу, я мог думать только о том, как бы поскорее отсюда смыться, пока все они бегали вокруг её распростёртого тела и не заговорили обо мне.

Сорвавшись с места не разбирая разделительных полос и светофоров, я понёсся домой. Внутри не было ни жалости, ни боли, только тревожное ощущение навалившейся со всех сторон опасности. Жизнь решила поиграть со мной и проверить на прочность. Однако мне плевать, что ей там взбрело в голову, я хозяин своей судьбы и если на моём пути попадаются исключительно психи, значит, я так и буду продолжать презирать их.

Не прошло и десяти минут, как на мой мобильник полетели десятки звонков. Но что я могу сказать им? Что глупая девочка слегка помешалась и хотела быть кем угодно лишь бы рядом со мной? И кто вообще мог предположить такой исход событий? Я и встречался-то с ней хорошо, если раз в месяц, а что она там накрутила в своей больной голове, это уже теперь никому неизвестно. Вот, дура!

Отключив разрывающийся телефон, мне хотелось поскорей оказаться дома и забыть весь этот сегодняшний кошмар. Виски снова сдавило, но на этот раз боль раскатилась до затылка и сосредоточилась именно там. Пронзало настолько сильно, что хотелось закрыть глаза. Кое-как добравшись до дома и выйдя из машины, я поднял глаза на свой балкон и тот неожиданно раздвоился. В это мгновение всё разом закружилось, и больше ничего не ощущая под ногами, я на одном автопилоте стал пытаться дойти до подъезда.

Хватаясь руками за стены, я изо всех сил старался не упасть. Едва добравшись до второго этажа, я остановился, не в силах вспомнить, где живу.

– Кажется, третий, – еле провернул я языком и, собрав всё оставшиеся силы, одним рывком добежал до своей двери.

Ноги подкосились сами собой и, сдавшись телу, уже ничего не соображая и видя перед собой одну черноту, я, наконец, почувствовал ровную поверхность…

Глава 4

Проведя почти весь день на улице, за исключением небольших перекусов, во время которых я заходила погреться в малоизвестные кафешки, я даже ни разу не замерзла. Впервые, за несколько долгих лет, мне никто не мешал и не указывал, что я должна делать, куда смотреть, говорить и идти. Передать, какое это фантастическое ощущение, крайне сложно, особенно когда большая часть населения предоставлена сама себе. Им и правда невозможно понять, что значит жить в богатстве и не знать элементарного человеческого счастья…

Я как ребёнок накупила себе мороженного и, не боясь грозных выговоров родителей, поглощала его прямо в пятнадцати градусный мороз, попутно осматривая окрестности нашего мегаполиса. Безусловно, я и раньше гуляла по Москве, но сегодня эта прогулка казалась особенной. Мне представилась возможность взглянуть на мир абсолютно другими глазами, освобождёнными от догм и несвободы.

Я всегда видела много людей, так спешащих куда-то или же влюблённых, которые если приглядеться повнимательней, где только не найдёшь, от столика кафе до сугроба ближайшего подъезда. В магазинах уже выстраиваются огромные очереди в преддверии нового года и, сделав покупку, люди выходят такие довольные и счастливые, улыбаясь тому предвкушению, когда они увидят радостные лица своих близких, преподнося им сюрприз, что ты невольно начинаешь сомневаться, а деньги ли правят этим миром?

Конечно – нет, и я это знаю. Да и всякий нормальный человек всегда понимает, что дороже искренней заботы, внимания и любви – ничего не существует. Да и вообще, любая искренность – неподкупна, это невозможно. Да, можно хорошо сыграть свою роль, но не более того, так как в душе всё равно будет бушевать целый ураган страстей.

Поймёт ли это когда-нибудь мой отец? Остаётся только надеяться, что мой побег приведёт его мысли в правильное направление и возможно он, наконец, осознает, что главное в жизни – не его доход и имидж, а сам человек…

Расплатившись с таксистом и выйдя из машины, я печально осмотрела высокий забор нашего участка и ужаснулась количеству камер, следивших за происходящим на улице. И для чего нужно такое богатство, от которого необходимо прятаться и постоянно жить в страхе, что с тобой должно что-то произойти? Не успела я подумать об этом подольше, как калитка отворилась и, вступив на территорию своего же дома, я уже перестала быть той свободной девочкой, которой была несколько минут назад…

Я снова остановилась и взглянула на наш четырёхэтажный дом. Подумать только, четыре этажа, несколько гаражей, открытый и закрытый бассейны, всё сверкает и кричит о своей дороговизне и кто здесь живёт? Отец, я, получеловек с именем Оскар, кухарка, она же горничная и три паренька в будке напротив, следящих за всем этим спектаклем. Не на секунду больше не сомневаясь, я окончательно и бесповоротно решила убежать отсюда; всё равно куда, всё равно как, просто уйти… навсегда.

Зайдя внутрь, я сразу окунулась в неприятный полумрак, напоминающий тени средневековых замков, где непременно должны водиться привидения. Картину дополнял отталкивающий спёртый запах курева и видимо алкоголя тоже. Но по отдалённым отвратительным смешкам Оскара, я могла не сомневаться, что если здесь и есть приведение, то только в его обличии.

Тихонько обойдя весь первый этаж и не найдя никаких признаков жизни, я медленно поднялась на второй. Моё внимание тут же привлекла полоска света из-за двери отцовского кабинета. Хохот противного карлика эхом раздавался по всему дому. Приложив глаз к небольшой приоткрытой щёлке, я увидела нечто неподдающееся никаким объяснениям.

Охамевший Оскар сидел на кожаном отцовском кресле, задрав свои недоразвитые ноги прямо на стол; во рту он держал его же сигары, а весь стол был просто завален кучей полупустых бутылок от алкоголя. И, кажется, в руках у него металлические дротики, полёт которых, видимо, и доставляет тот неописуемый восторг, который слышен из всех щелей этого дома. Переведя взгляд по направлению цели, я чуть не выкрикнула от ужаса. На другом конце комнаты сидела Мария Владимировна, державшая в руках деревянный круг мишени; в её глазах застыло безнадёжное отчаяние, и просто отвернувшись, она безжизненно смотрела в одну точку.

Испытав внутри себя небывалое отвращение, как к этому человеку, так и к собственному отцу, я резко распахнула дверь.

– Пошёл вон, мерзавец! Мария Владимировна, долго вы ещё будете прислуживать этому уроду? Быстрее уходите в свою комнату, – разозлилась я и на неё.

Она встала и с нескрываемым чувством благодарности вышла из комнаты, оставив меня наедине с Оскаром.

– Алёнушка, дорогая моя, вы оставили меня без дела, – заплетающимся языком произнёс он, совершенно не меняя своей наглой позы. – Ка… кая вы, жестоко-сердечная.

Дабы не утруждать себя и парой слов, я подошла к тому самому стулу, где сидела Мария Владимировна и, схватив деревянную мишень, быстро добежала до карлика и огрела его прямо по голове. Ничего не понимая, он повертел головой в разные стороны и лишь затем, плашмя шлёпнулся на пол. От неожиданности я вскрикнула, так как рядом с ним почему-то лежал и мой отец.

В испуге я наклонилась, чтобы перевернуть его, но через секунду поняла, что он просто пьян и давно спит. Навернувшиеся слёзы досады и возможно всё ещё детской обиды, стали глушить во мне оставшиеся сомнения.

Нет – это решительно конец всего, хватит, мне надоело! Мой день рождения через полтора месяца, значит, в запасе у меня не так много времени, чтобы подготовиться. Я совершу самый настоящий побег, и пусть только попробует найти меня. Я скорее покончу с собой, чем вернусь в этот бедлам обратно. Никогда я не вернусь сюда, никогда…

– Никогда, – уже вслух добавила я и, отвернувшись от этой сладкой парочки, ушла в свою комнату.

Поначалу мне захотелось спуститься к Марии Владимировне, чтобы поговорить с ней по душам, но я выкинула из головы эту идею. Если она позволяет вести себя с ней подобным образом, значит, виной всему опять пресловутые деньги. Наверняка она скажет, что Сергей Борисович платит настолько щедро, что ей страшно даже подумать о другом месте работы, тем более ей уже всё привычно, ну, а Оскар это так, ну, с кем не бывает…

Уже лежа в своей постели, я никак не могла выкинуть из головы всю эту ситуацию. Что происходит с миром? Почему какие-то куски бумажек ставятся выше собственного достоинства, чести, любви, внимания, отношений и всех тех человеческих качеств, без которых нормальная жизнь в принципе невозможна? Для чего я родилась именно здесь, наблюдая за этим распутством?

Всё эти вопросы лихорадочно вспыхивали и не давали мне спокойно заснуть.

Стук в дверь буквально заставил меня подскочить в кровати.

– Алёна, ты здесь? Открой немедленно! – кричал мой отец.

Не понимая, к чему такая спешка, я всё же повиновалась и, подбежав к двери, открыла её.

– В чём дело?

– Ты дома? Ты здесь? Где ты была? Когда вернулась? – засыпал он меня вопросами. – А почему ты ещё не в университете?

– Потому что сейчас семь утра, – спокойно ответила я, проходя мимо него в ванную.

– Господи, – пошёл он за мной следом, – я так переволновался вчера. Я постоянно следил за тобой, что ты делала в дешёвых забегаловках?

Застыв с зубной щёткой в руках, я не могла поверить в услышанное. Но через мгновение стала винить саму себя; телефон же находился постоянно со мной.

Ничего ему не ответив, я навалила чересчур большое количество зубной пасты на щётку и усердно принялась начищать зубы. В конце концов, если я ему сейчас хоть что-то отвечу в своей манере, весь мой план пойдёт насмарку. Ведь теперь, я должна, почти полтора месяца, изображать из себя пай-девочку, так любящую отца. Но с другой стороны резкая перемена в поведении тоже может вызвать подозрения…

– Я же даю тебе достаточное количество наличных денег, чтобы ты ни в чём не нуждалась, да и все твои счета всегда открыты для тебя. Ты же знаешь, я никогда не против всяких шалостей.

Прополоскав рот, я уставилась на отца через зеркало, который всё это время стоял позади меня. Его вид, мягко говоря, был неподражаем; взъерошенные кверху волосы, щедро посыпанные пеплом, скорее всего тех самых кубинских сигар, которые выкуривал Оскар; белую рубашку украшали десятки коричневых капель, видимо, принадлежащих коньяку; а на лбу, прямо посередине, красовался хороший синяк.

– Я и вижу, – не удержалась я, – волнение было такой силы, что даже синяки выступили.

Опомнившись, отец тут же развернулся, чтобы уйти.

– Подожди, мне надо с тобой поговорить.

– Алён, у меня ужасно болит голова, я сейчас никак не готов разговаривать. Я просто зашёл посмотреть, дома ты или нет.

– Это касается моего дня рождения.

Заколебавшись, он всё же взглянул на меня, но такими страдальческими глазами.

– Ну, хорошо. Дай только переодеться, я сейчас спущусь на кухню.

Молниеносно пришедший мне в голову план действий показался мне самым наивыгодным. Остаётся только заставить его поверить в искренность. Конечно, прибегать раньше ко лжи мне не приходилось, в силу того, что я верна своим принципам и никогда не пойду на обман. Но сейчас абсолютно другой случай и если не воспользоваться этим инструментом, я так и останусь прозябать свою жизнь, прикрываясь уже готовым сценарием.