Денежный мешок

– Какой-то был, – скучающе прозревал Максим.

«Какой-то» – это оказалась черная «селедка». Стас помог повязать другу галстук, а после окинул Макса решающим окончательным взглядом.

– Другое дело! Теперь точно впустят, – убедительно ляпнул он, и после этих слов ему кто-то стал названивать на телефон. Друзья интересовались, где же он и когда приедет. – Я предупреждал, что буду не один, – внятно ответил Стас, – с другом. – Скоро будем!

7

Ночное небо серебрило далекими межгалактическими звездами. Ветер чуть слышно шелестел листовой играючи отражающейся от уличного фонаря и, воздух, пропитанный весенней темпераментностью, приятно обжигал горло легким дыханием. Все сильнее распевался соловей, вещая про начавшийся брачный период.

У модного клуба с ярко-мерцающей вывеской – «Птичий остров» толпился молодняк. Желающих попасть внутрь было настолько много, что их не пугала цена на входной билет. Неразговорчивые охранники крепко соблюдали порядок и никого не впускали, заявляя, что без пригласительного начнут пропускать только после двух ночи, когда закончится шоу.

– Как же мы пройдем, если вход для VIP? – уточнил Макс, схожий своим монохромным костюмом за охрану.

– Сюрприз! – торжественно произнес Стас и достал откуда-то два пригласительных билета, – та-да! – Сегодня убойная программа. Сексуальный кордебалет под называнием «Полибал».

– «Полибал?» Это что такое, – удивился Максим.

– Сейчас сам все увидишь своими глазами! – пообещал Стас, и они протиснулись ко входу сквозь плотную живую ширму.

Протянув два пригласительных, охрана беспрепятственно пропустила их внутрь, где в полутемном зале звучала негромкая музыка. Внутри было достаточно просторно. Мягкие полукруглые диванчики со столиками и, небольшая сцена, закрытая занавесом, как в театре, с выступающим подиум.

Молодые люди дошли до столика с номером десять, где уже расположились две девушки. Макс их не знал.

– Это Макс, мой друг, учимся вместе. Это Лина, моя девушка, Таня, – сразу всех представил Стас, располагаясь рядом с Линой. – И что вы тут уже пьете без нас? Одна бутылка шампанского на всех? Что так скромно? – подмигнул Стас голодно-трезвый.

– Ты видел, какие тут цены? – задала ему встречный вопрос Лина. – И дискотеки нет. А я хотела потанцевать!

– Зачем тебе дискотека? – в голосе Стаса послышалась возмущенность, – сейчас круче будет. – Начнут танцевать девчонки из «Полибала». В пригласительном же все написано.

– Да нужно мне еще читать всякие пригласительные, – надулась распрекрасная Лина, без всякого повода.

– Да будет тебе, Линочка. Куплю тебе пива! – примирительно-ласково обратился к своей девушке Стас, – пойдем Макс со мной!

У барной стойки засел осоловелый народ, пьяно смеявшийся, с замасленными глазами.

– Пиво в бутылках есть? – почти криком обратился к бармену Стас.

– Есть! – трезвый, ловкий бармен перечислил скороговоркой все имеющиеся наименования.

– Давай последнее. Десять бутылок!

– Окей. Пять тысяч!

– Ага, отлично, – согласился Стас, со скоблящей душой и, стал искать, где у него лежат деньги. Расплатившись, они взяли пиво, и вернулись к своему столику.

– Другое дело! – звонко обрадовались девчонки за столиком, у которых, как и у Макса, в карманах гулял ветер.

– Сейчас уж начнется, – указал Стас, качнув гладкой уложенной головой в сторону сцены.

– Так почему «Полибал»? – озадачился Макс, с горящими глазами.

Отхлебнув пива, гуляющий, расслабленный Стас посвятил своего дружбана вкратце:

– Поли – это моя одноклассница – и ее бал, девчонки, с которыми она танцует. Она и дала мне четыре билета. Вернула должок еще со школы.

– На что же вы спорили?

Стас гулко засмеялся, поблескивая белыми зубами:

– Я в школе на что только не спорил, – сквозь смех проговорил Стас. – Переспорить меня было трудно. Один раз мы с Полиной поспорили, придет ли учитель проводить контрольную или нет. Она за то, что придет, а я за то, что нет!

– И в итоге? – уточнил захмелевший Максим, не обращая внимания на девчонок.

– Не пришел, конечно! Я знал, где он живет, и залил ему замок клеем, – расплылся в улыбке Стас, хитростно. – А Полинка только сейчас мне вернула школьный должок -пригласительными.

– Полина, говоришь…, это ты меня позвал поглазеть на свою бывшую! – с ревностью подловила Лина своего парня, тут же обидевшись.

– Ну что ты, Линочка! Мы в школе просто друзьями были, – задушевным голосом оправдался он.

В этот момент торжественно поднялся занавес и на сцену вышел ведущий в черном смокинге и в цилиндре. Выждав паузу, дождавшись тишины, он объявил в микрофон:

– Добрый вечер, дамы и господа! Я представляю вам удивительно красивое эротическое шоу под названием «Полибал»! Встречайте наших прекрасных девушек! В зале раздались аплодисменты. Ведущий вежливым поклоном ушел со сцены.

Из приглушенной тьмы по однотонным декорациям хороводил точками прожекторный луч. Заиграла танцевальная диско-модная музыка, и на сцену вышли безукоризненные, похожие как одна на одну шесть танцовщиц; брюнетки в притягательных костюмах: обтягивающий полуоткрытый верх с коротенькой пышной юбкой, синхронно выполняющих одинаковые движения. Через несколько минут они расступились для фееричного выхода седьмой примы, красивой блондинки с выразительными глазами, в театральном платье с разрезом выше колена. Будоражащий, поражающий свет исходит от сцены. Девушки влюбляли в себя, искрили, околдовывали зрителей изящной красотой движений. Пластично изгибаясь, они парили в воздухе, плавно кружили гибким телом, волшебно жестикулируя руками и, не переставая удивлять, умело погрузили зал в неимоверный восторг.

Залипнув не моргающими глазами на сценическую площадку, Максим изумленно разомкнул челюсть, и глупая улыбка растянулась на его лице. С первых же минут выхода на подмостки ни с кем несравненная сияющая блондинка пылко пленила и забрать его сердце. Не помня себя от счастья, Макса явственно без каких-либо сомнений, твердо и безвозвратно прошибло насквозь: он и она – как одно целое! Осознавая себя в этот момент, он поблагодарил судьбу: «Спасибо тебе, господи, что Настя меня бросила!»

А на сцене происходил спектакль из семи танцев, из семи смешенных стилей и направлений. На протяжении всего выступления держался сумасшедший ритм. Макс лишь разобрал некоторые элементы такие как: акробатические-спортивные движения, балет, свободный стиль, а также уличные движения в суперэластичной импровизации. Он не успевал отследить, как локо Полина меняла костюм, но на Макса это произвело сильное впечатление. С каждым новым танцем, она все больше оголялась, демонстрируя свое идеальное тело, искусно вращаясь на пилоне. Но в самый последний, кульминационный момент она, распустив волосы, сорвала с себя то самое последнее, что можно было снять, оголив эротично грудь, прикрывая низ тонкой телесной полоской ткани, приведя публику в неистовство и бурные аплодисменты.

Раскрепощенный Макс, под воздействием алкоголя взорвался:

– Браво! – закричал он, во всю глотку, – Браво! – похлопывал он в ладоши.

Девчата отстраненно взглянули на него. У них и так не завязалось с настроением (и представление им не понравилось), да еще «этот» – разорался. Стас обещал им, что приведет друга для Тани, а друга не туда веет, и Стас отвернулся от них, сидят они, бедняжечки, прескучные, им пиво им не лезет.

– Понравилась Примадонна Поли? – не удержался Стас спросить у охваченного любовной лихорадкой Макса, который так и забыл закрыть рот.

– Познакомь меня с ней! – востребовал Максим, с блестящими, бескорыстными глазами.

Стас повел бровью и смачно заржал, закатываясь на диване. Девочки, поглядывая на него, насупились, злясь, что вообще зря пришли, а ребята то и делают, что трещат о своем. Поуспокоившись, Стас выдал:

– Миллион давай, я тебя познакомлю. На кой ты ей, нищий-то, сдался! К ней знаешь, какие миллиардеры подкатывают!?

– Миллион за знакомство!? – запылало лицо Макса, и жалкий растерянный взгляд растекся по лицу от близкой, но недосягаемой мечты. «Был бы миллион – ему не жалко».

– А ты как хотел!? – язвительно улыбнулся Стас. – Да дружище, ты мне и так миллион должен, просто за то, что я привел тебя сюда. Клуб-то Фараончик держит, слышал про такого? Он злыдень неимоверный. У него девочки, без выходных напролет пашут, и каждая из них должна ему каких-нибудь денег, – втолковал он по-деловому.

Ведущий в черном смокинге с цилиндром в руках прошелся по залу, собирая чаевые для танцовщиц. Дошла очередь и до стола под номером десять. Протянул шляпу, он настойчиво задержал руку прямо под носом Максима, у которого давно «финансы забыли все слова романсов». Стас, выручая своего однокурсника, кинул в шляпу какую-то купюру, разрядив обстановку.

Включили дискотечную музыку. Молодые люди, за исключением Макса, отправились танцевать. А Максим, сердце которого наполнилось любовью, допивал свое пиво, грезя о Полине. К их столику принесли бутылку шампанского. Официантка сказала:

– Угощают десятый столик.

На место вернулся взмыленный Стас.

– Шампанское! Нас угощают. Я даже знаю кто.

Они вдвоем опробовали шампанское, следом откуда-то появилось пиво и, Стас, напрочь позабыв о Лине, полночи бряцал с Максом бутылкой пива до состояния зюзи: пока они совсем не перестали понимать и помнить, кто они и что они тут делают.

8

Утро несолнечное, стряхнувшее дремоту ночную, поднималось по небу, сквозь тучи дождевые, грозовые. Накрапывало редкими каплями и, постучав заливисто об крыши домов и подоконники, утолив землю пресной влагой, вспыхнуло солнце к обеду вновь ясными, ослепительными лучами.

«О Боже, как болит голова!» Разбитый Макс проснулся в два часа дня от головной боли, пытаясь вспомнить, каким образом он вернулся домой. Зажмурив глаза и замотав головой, он понял, что совсем ничего не помнит, кроме выступления лучезарной Поли, море шампанского и пива.

«Воды… Воды…» – шептал он нестерпимо. Воды ему никто не нес. Он через силу заставил себя подняться с кровати и поплелся на кухню. Напившись из-под крана, шатаясь от похмелья, он было зашагал обратно в сторону комнаты, но в коридоре зазвонил домашний телефон.

– Алло, – сухо проговорил он, подняв трубку, уставившись на себя в настенное зеркало.

– Сынок, Максим, здравствуй. Как ты там? – услышал он голос мамы.

– Привет, мама. В порядке я, – убедительно звучал голос Максима, разглядывая в коридоре свое опухшее лицо после пьянки. – Ты сама как?

– Я хорошо, сынок, но мне сегодня приснилась бабушка по отцовской линии. А она мне, как правило, всегда снится не к добру, – старалась мама донести до Максима смысл своего сна. – У нее при жизни, жуть – взгляд был глазливый и волосы до пола. И слухи ходили про нее по деревни, что ведьма она. Ты маленький был, не можешь ее помнить, но будь острожен! Прошу тебя, не лезь ни в какие передряги. В квартиру никого к себе не води, пожалуйста. А то я буду переживать… – замолчала мама, тяжело дыша в трубку.

– Хорошо, мама. Обещаю. Не переживай, – отвечал заспавшийся Максим, не чуя, про какую бабушку ему сейчас говорит мама.

– Ты хоть за квартиру платишь, сынок? Может, тебе денег выслать? Какую-никакую посылку могу собрать, – побеспокоилась мама на другом конце провода.

– Мама, не надо, у меня все нормально, за квартиру плачу, работаю. Денег хватает. Честно, – успокоил он маму, прямым уверенным голосом, почесав себя за макушку.

– Ладно. Ты приезжай, как учеба закончится. На денек-другой. Я так соскучилась по тебе, и тетя Надя передает привет.

– Спасибо. Ей тоже привет от меня.

– Ну пока, сыночек, – чуть ли не ревела мама от тоски на конце провода, но этого Макс не услышал.

– Пока, мама, – попрощался Максим, повесив трубку, и больно стукнулся об пакет ногой, притащенный с работы.

«Мешок», – пронеслось у него в голове.

Перетащив пакет в комнату, он освободил красный брезентовый баул, который осмотрел со всех сторон. Больше всего ему понравилась нарядная надпись «Максиму». «Только вот как его открыть, чтобы посмотреть, что внутри?»

Он принялся за дело. Железный язычок был словно припаян. Попытки отщелкнуть замок оказались напрасны. «Может, стоит попробовать разжать плоскогубцами металлическое основание или порезать ножницами ткань снизу?» Максим не поленился сходить на кухню за подручными средствами. Нашел нож и отвертку. Вернувшись, он с усилием принялся отгибать железный титановый язычок, но застежка была приделана намертво.

У Макса дернулась рука, поранив себе ладонь.

«– Ай!» – вырвалось у него, сморщив лицо.

Побросав инструменты, он облизал рану слюной. Нервно пнул ногой мешок, застонал от боли и, снова залег на кровать.

Повертевшись немного с боку на бок, он заснул. Проснулся уже тогда, когда понял, что есть, хочется ну просто нещадно. Который день он ходит голодный, пьет только всякого рода одни жидкости.

Желудок свело от боли. Он поднялся с кровати и зашуршал на кухню, к белому холодильнику, в котором пустые полки провозгласили свою независимость еде.

С потерянным видом, разбитый Макс плюхнулся безрадостно на кровать. «Какая-то абракадабра», – вымолвил он, – ну хоть бы сто рублей раздобыть! – не успел он это вымолвить, как мешок надулся, затрещал, словно банковский терминал, и отсчитав купюры, произнес – «дзинь», открылся и выплюнул сто рублей.

– Вот это да! – в диком шоке подскочил он к мешку. – Что это было сейчас? – раззявил Максим рот.

Рассматривая мешок, он вывернул его наизнанку и потряс в надежде, что к ткани не исключено могли прилипли еще какие-нибудь сто рублей. Но, изнутри он был абсолютно пустым. Молодой человек удрученно отбросил мешок. Банковский баул тут же принял свою первоначальную форму. Макс подобрал сто рублей. Покрутил их, просмотрел на просвет:

«– Вроде, настоящие!» – А что так мало? – обратился он к мешку, словно к собеседнику. чувствуя смятение. – Побольше не мог дать? – укорительно обиделся он, поводя рукой по небритому подбородку.

И снова подойдя к мешку, он несколько раз пнул его тапочкой.

– Ай! «Ну кирпичи в нем, никак не иначе! Как он тогда мог быть изнутри пустым?» – не сходились тут разрозненные мысли.

– Абракадабра! Сто рублей! – подсознательно нащупывал почву Максим, но баул лежал безмолвным камнем. – Сто рублей! – с яростной настойчивостью повторил Макс. В ответ ничего не происходило.

– Ну вот, – затух Макс, отягощенный безденежьем, и даже в его карих глазах погас последний огонек.

– Что же получается, несправедливость какая-то, этим мешком можно было воспользоваться только один раз?! – печально произнес он вслух. – Какой я дурак! Что же я сразу так мало попросил!

– Абракадабра какая-то, сто рублей – пачка сигарет? Эх, двести бы рублей, – только и успел причитать, как мешок разом затрещал, словно банковский терминал, отсчитал купюры, сделал «дзинь», открылся, и из него вылетели две бумажки по сто рублей.

– Класс! – смекнул приободренный Максим, и огонек в глазах вспыхнул с надеждой и лукавством. – Так это вот так работает?! – осенило его наконец. – Абракадабра, – триста рублей! – уверенно скомандовал Макс.

Мешок затрещал, словно банковский терминал, отсчитал купюры, сделал «дзинь», открылся, и из него вылетели три бумажки по сто рублей.

Максим повторил еще раз:

– Абракадабра, – триста рублей, – в ответ ничего.

– Абракадабра, – пятьсот рублей, – мешок игнорировал.

– Абракадабра, – четыреста рублей! – мешок моментально затрещал, отсчитал купюры, сделал «дзинь» и выбросил четыре бумажки по сто рублей.

– Фантастика! – воскликнул радостно Максим, – эврика! И в этот миг запетляли по комнате горячие солнечные лучи, подстегивая его к действиям:

– Жизнь прекрасна! Абракадабра, – пятьсот рублей! – мешок отсчитал пятьсот рублей.

– … Шестьсот рублей! – пошел Макс по возрастающей. «… Семьсот рублей». Мешок отсчитал одну купюру по пятьсот и две по сто.

– … Восемьсот. … Девятьсот. … Тысяча рублей! – ворвался в кураж молодой человек. «Банкомат» выдал купюру номиналом в одну тысячу рублей.

Восхищенный Макс подошел к домашнему телефону, набрал номер пиццерии. – Мне, пожалуйста, три пиццы: сырную, мясную и куриную и, шампанское!

– Спиртное не продаем, – ответили ему.

– Ясно. Тогда три пиццы, – и продиктовав адрес, он положил трубку. После этого он быстро натянул джинсы, футболку. Носки не нашел… «Дырявые и те куда-то провалились». Втиснув ноги в кеды, накинув на плечи ветровку, он мухой вылетел за шампанским.

В маленьком магазинчике толкался народ. «Кто за чем». Максим с молчаливым терпением ожидал, когда дойдет до него очередь.

– Вам что? – равнодушно спросила у него продавщица, в голубом колпаке.

– Бутылку шампанского и пачку сигарет, – объявил он, с напускной доброй улыбкой.

– Какое? – уточнила женщина в колпаке: есть сухое, полусладкое.

– Полусладкое, – поддакнул Макс.

Уставшая от повседневной тяжелой работы продавщица подошла к полке, сняла бутылку шампанского и поставила на прилавок, положила пачку сигарет.

– А лет вам сколько, паспорт есть? – взяли ее сомнения, глядя на наивного, неиспорченного молодого парня.

Максим достал из внутреннего кармана ветровки свой паспорт и развернул, показывая свое как два года совершеннолетие.

– С вас четыреста пятьдесят рублей!

Макс протянул ей тысячу. Продавщица бегло посмотрела на купюру и пробила чек.

– А что же вы деньги вы не проверили? – опешил Максим, воспротивившись простоте обслуживания. – Может, я вам фальшивую дал? – намекнул он, чтобы продавщица ее проверила.

– Настоящая. По опыту знаю. И не нужны мне тут ваши шуточки про печатные станки. Идите и не мешайте работать! – резко одернула она молодого человека, зажав раздражительно губы.

– А я настаиваю! – уперся Максим, задерживая всех, собирая толпу.

Продавщица осатанело зыркнула на молодого человека, и провела купюру Макса через детектор банкнот.

Максим улыбнулся, проследив во все глаза за этой процедурой и, схватив покупку, выскочил из магазина.

– Вам что? – спросила она у следующего, вычеркнув из памяти молодого человека.

9

Жизнь удалась! Макс за обе щеки уплетал пиццу, запивал шампанским. И, не переставая жевать, продолжал печатать деньги:

– Две тысячи восемьсот. Две тысячи девятьсот. Три тысячи! – Три тысячи сто, три тысячи двести, три тысячи триста…

Мешок отсчитывал, открывался и подбрасывал вверх названную сумму. По комнате, по всему полу, по предметам мебели рассыпались драгоценные бумажки. Максим без устали командовал, соблюдая последовательность. Деньги нужны были ему как воздух, чтобы заплатить долги за учебу, за квартиру. Купить потерянную библиотечную книгу и наконец-таки вернуть ее в институт. И много чего еще ему надо было купить. А главное, миллион за знакомство с Полиной, сердце которой он теперь надеялся завоевать.

Да, и еще, он вспомнил и позвонил Тамаре Георгиевне:

– Вы знаете, Тамара Георгиевна, я сильно заболел, – и Макс кашлянул в трубку. – доктор отправляет в санаторий, предписывает исключительно свежий воздух. Поэтому я уже никогда не выйду к вам на работу!

– А что с тобой, Максимочка? – недоуменно-сожалеюще звучал голос Тамары Георгиевны. – Нам зарплату дали! Может, ты подъедешь, хоть свою часть заберешь?

– Вы очень добрая, чуткая женщина, Тамара Георгиевна, – задушевным тоном сказал Макс, – но мне деньги больше не понадобятся, так что заберите мою зарплату себе.

– Что, совсем так безнадежно, молодой ведь еще?

– Совсем. Совсем. Прощайте, Тамара Георгиевна! – скорбно произнес он, желая уж закончить разговор.

– Выздоравливай, сынок, всего тебе хорошего!

– Спасибо вам. Буду стараться. Еще раз до свидания, Тамара Георгиевна, – и Максим сказочно улыбаясь прервал звонок. Глазки его блестели, щеки зарумянились, а вслед и осанка покорно выпрямилась.

После этого он с головокружительным настроением пошел делать мешку новые заказы.

– Четыре тысячи сто. Четыре тысячи двести.

Дойдя до десяти тысяч, он снова полетел за шампанским. Ветер перемен обласкал его по пути, радостно повиляла хвостом встретившаяся ему по дороге бездомная псина. И счастье взыгралось в душе, внутреннее ликование выдавало легкая дерзкая улыбочка. Купив себе еще три бутылки шампанского, воды, фруктов, жвачки, средства от похмелья, он продолжил:

– Десять тысяч сто. Десять тысяч двести. Десять тысяч триста.

Мешок слету засыпал Максима деньгами, который развалившись с фужером шампанского прямо на полу, купался в купюрах.

Потом он пересел на диван, потом прилег на кровать, потом включил музыку, потанцевал, потом постоял у окна, полюбовался вечерним розовым безоблачным закатом, поприседал десять раз, поразмялся, залег на пол и смакуя шампанское, к пяти утра дошел до суммы пятисот тысяч, а после и не заметил, как заснул в груде денег.

10

Восходящие лучи заглядывали Максу в окно, еще непроснувшемуся, не протрезвившемуся, еще у которого бурлила по венам кровь, тяжело очищаясь после выпитого. Но с алкоголем было необходимо подвязать, чтобы не мешало ему решать сразу много дел.

Пробудившись, помятый, опухший Макс дал очередное задание мешку и скрылся в ванне. Долго отмачивался, намыливался, и вышел свеж и трезв, как утренняя роса.

Найдя немного резинок, он пересчитал и перевязать ими стопки денег. «Хрустящие, настоящие, новенькие денежки!»

Перед уходом он записал в заведенную ныне тетрадь сумму до которой дошел, и дал мешку новую солидную команду: пятьсот тысяч двести четыре. «Жизнь щедра!»

Планы у него были такие: разобраться с мелкими делами, заняться крупными. Приодеться по-модному, насколько он в этом разбирается. Купить автомобиль и присмотреть себе квартирку в несколько раз попросторнее, чем эта, обставить добротной мебелью.

Не переставал Максим светиться смеющимися глазами и удивляться столь неожиданной удаче и денежному мешку, который ему перепал.

Он оплатил все квитанции, закрыл все долги и поехал в институт, где сразу направился к Наталье Павловне.

– День добрый! – поздоровался с ней счастливый Максим, с решительным твердым взглядом.

– Добрый! – заметила она явные странные перемены в нем. – Квитанцию принес? – подозрительно произнесла она свой вопрос.

– Как обещал! – выложил он ей с простодушием на стол востребованную бумажку. И на следующий год мне выпишите, я готов оплатить сразу.

– Какой ты умница, Максим, – похвалила его бухгалтер, благоухающая женщина. – Сейчас распечатаю.

– А это вам, Наталья Павловна, – чайку попьете, – угостил ее Максим от всего доброго сердца коробочкой конфет и, по тому, как ослабли на ее женском лице строгие уголки губ, он распознал, что у бухгалтера поднялось настроение.

– Спасибо большое, – улыбнулась она в ответ, приподнимая на Макса свои глубоко-проницательные глаза счетовода.

– Всего доброго вам, – воспитанно-благодушно попрощался Максим, раскланиваясь, направляясь в библиотеку.

– Людмила Анатольевна, день добрый, – моментально очаровал Максим библиотекаря, своей не закомплексованностью и открытостью. – Я возвращаю вам книгу, извините за задержку, – выложил он книжку за книжкой с названием «Курс высшей математики».

– А зачем так много? Мне одной достаточно.

– Я одну нашел дома, а она вдруг за ночь сама по себе клонировалась, – отшутился Максим, светясь лампадкой. – На запас, – пожал он плечами, – вдруг кто потеряет, начнет переживать, портить себе и вам рабочий настрой.

Безулыбчивая Людмила Анатольевна ничего не ответила, у нее видимо свое мнение было на этот счет, отличительное от Макса.

– А это презент вам, от всей души, – угостил Макс и ее тоже коробочкой конфет.

– Ну, Зыбулин Максим…, – обрадовалась библиотекарша, умиленно растрогавшись, – спасибо за угощение. Заходи, если книга нужна будет.

– Обязательно. Всего вам хорошего, – распрощался вспотевший Макс, покинув библиотеку.

Три важных дела он сделал: заплатил за квартиру, учебу, и вернул книгу, от чего сделал вывод: – «деньги меняю все: и настроение, и самооценку, и дают новые возможности. С деньгами открываются – любые горизонты!»

В коридоре он встретил Стаса, отмечая его досадливый взгляд и прохладное настроение. Стас без особого интереса поприветствовал его, спросил:

– На философию идешь?

– Вообще, прогулять хотел, – неунывающе произнес Максим, блеснув огоньком позитива. – Сам-то как? Что-то вид у тебя прескучный.

Стас подозрительно юркнул глазами по дружбану, не втыкая, от чего он счастлив? – Просто с Линой рассорился. Не помнишь, что ли? Мы остались до отключки, а девчонки уехали.

– Так помирись! – предложил беззаботный Максим, подперев подоконник бедрами. День пылал солнечным цветением, природа за окном благоухала изумрудной зеленью.

– К ней так не подкатишь, – приуныл Стас, поморщив нос, важно зачесывая волосы назад.