Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Бежали мимо волны голубые,

И с брызгами и пеной гребней белых

Знакомые картины проплывали,

В душе рождалось страстное желанье,

И в глубине морской он ясно видел

Гор очертанья, видел он стада

Овец пасущихся, холмы, деревья

И пастухов в одежде домотканой,

Которую носил и он…

Уильям Уордсворт «Братья»

(перевод М. Фроловского)

Как, почему мятежный экипаж «Баунти» все-таки оказался именно здесь?

По прямой от Таити до Питкэрна – 1312 морских миль (2430 км). Это три-четыре недели плавания даже на таком медленном судне, какой была «Баунти». Однако корабль мятежников добрался сюда только через 4 месяца после того, как покинул Отахеите 23 сентября 1789 года. Где блуждал отверженный парусник сто четырнадцать дней? Долгие годы последний маршрут «Баунти» оставался загадкой.

Но в 1956 году профессор Генри Мод из Национального Университета Канберры (Австралия), тщательно изучив малоизвестные факты, вычислил извилистый путь «Баунти» к Питкэрну.

Мод детально проанализировал два основных источника информации:

рассказы Теехутеатуаоноа по прозвищу Дженни (так звали одну из полинезиек, отправившихся с мятежниками в последнее плавание; в 1817 году она перебралась с Питкэрна на Таити, и ее история вскоре была опубликована в трех разных изданиях);

и воспоминания Джона Адамса (Александра Смита, последнего мятежника, оставшегося в живых на Питкэрне), записанные первыми капитанами, посетившими остров.

Кроме этого, пытливый профессор, многолетний исследователь Южных Морей, собрал на некоторых островах различные легенды и предания, которые могли напрямую относиться к «Баунти».

В результате Мод сделал несколько важнейших открытий. Он первым прочертил на карте пунктир движения мятежного корабля к своему последнему пристанищу.

Сначала Кристиан направил судно на северо-восток, к островам Маркизского архипелага. Но на полпути по не установленной причине «Баунти» разворачивается и идет в противоположном направлении.

Спустя пару недель примерно в двухстах милях к югу от острова Аитутаки (который, как мы помним, был открыт Блаем всего полгода назад, незадолго до мятежа) морские бродяги замечают на горизонте землю. Перед ними встает гористый плодородный остров, не обозначенный на картах.

«Баунти» держит путь туда и бросает якорь неподалеку от берега. Вскоре к кораблю приближаются два каноэ: дружелюбные местные жители преподносят невиданным пришельцам дары в виде свиней и кокосовых орехов. Самый смелый туземец поднимается на борт, и Кристиан дарит ему свой мундир. Туземец также забирает ящик с апельсинами и передает его в каноэ.

А потом случилось непоправимое. Кто-то из экипажа вдруг стреляет в этого туземца из мушкета, и несчастный замертво падает в воду. Каноэ тут же в панике отчаливает от борта «Баунти». И мятежники, опасаясь неизбежной мести, вынуждены были убраться подобру-поздорову.

Что там произошло? Зачем нужно было стрелять в безоружного островитянина? Кто именно совершил этот дикий поступок? Сейчас установить это невозможно.

Но что это был за остров?

В 1814 году, спустя четверть века после мятежа на «Баунти», капитан Филип Гудинаф (шхуна «Камберлэнд») открыл в этих краях остров под названием Раротонга. Там помимо прочего были обнаружены апельсиновые деревья.

А в 1823 году британский миссионер Джон Уильямс записал на Раротонге местную легенду, согласно которой два поколения назад (то есть примерно лет за тридцать-сорок до этого) остров посещал удивительный «плавучий сад с двумя водопадами». Сразу вспоминается, как гавайцы, в первый раз в жизни увидев корабли Кука с высокими мачтами, приняли их за «плавучие острова с деревьями». А если представить себе, что в этот момент на судне работали помпы, откачивающие воду, то вот и объяснение «водопадов».

Это значит, что приблизительно в конце 80-х годов XVIII века у берегов Раротонги останавливался какой-то европейский корабль. Может быть, это и была «Баунти»?

Если все это так, то честь открытия Раротонги, главного острова архипелага Кука, принадлежит Флетчеру Кристиану и его команде.

Затем мятежники двинулись дальше на запад, продолжая «сканировать» морские просторы в поисках обетованной земли. Следующей остановкой на их пути стал остров Тонгатабу (ныне – главный остров Королевства Тонга).

Это всего в ста милях от того места, где полгода назад произошел мятеж на «Баунти».

По всей видимости, судно простояло там пару дней. Экипаж пополнил свои запасы продовольствия и пресной воды. Не исключено также, что на борт загрузили несколько свиней и саженцы некоторых плодородных растений. В том числе и ненавистного хлебного дерева.

Чем дольше бездомный корабль блуждал по задворкам Полинезии, тем, должно быть, тягостней становилась атмосфера на борту. Все чаще и чаще раздавались призывы вернуться на Таити. Но Кристиан был непреклонен. Приблизительно в конце ноября 1789 года «Баунти» совершает последний бросок на запад.

Достоверно известно, что мятежники посетили крошечный островок Оно-и-Лау, что в архипелаге Фиджи. В 1820 году здесь высаживались русские моряки из экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева (шлюпы «Восток» и «Мирный»).

Судя по всему, этот прекрасный, но обитаемый остров стал в начале декабря 1789 года последней остановкой «Баунти». Дальше маршрут мятежников радикально изменился. Они вдруг направились в противоположную сторону.

Выбор Флетчера Кристиана

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом.

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

М. Ю. Лермонтов «Парус»

Что побудило Флетчера Кристиана резко повернуть корабль на восток и проплыть более трех тысяч морских миль – от Оно-и-Лау к Питкэрну?

Версия первая, маловероятная. Все произошло случайно. Отчаявшись найти последний приют на плодородных, но густонаселенных людоедами и негостеприимными туземцами островах Южной Полинезии, команда махнула на все рукой и решила плыть по воле волн. «Баунти» подхватило течение западных ветров, стабильно дующих в сороковых широтах Южного полушария, и, в конце концов, вынесло корабль к затерянной скале вдали от основных архипелагов Тихого Океана.

Могло такое случиться? Теоретически да. Но поверить в это невозможно.

Как бы не был пестрый экипаж «Баунти» измотан бесконечными скитаниями по океану, и какой бы праздной и беспечной не была атмосфера на борту, трудно представить, чтобы мятежники (и в первую очередь – Кристиан) могли столь безвольно отдаться в руки судьбы и безропотно подчиниться капризам Фортуны. Какой бы поразительно счастливой не была Роза ветров к изгоям, «сжегшим свой Рубикон», все же шанс пристать к Питкэрну у них был ничтожный.

Так их могло отнести куда угодно. Например, к берегам Антарктиды. Версия вторая, «полинезийская». Датский писатель и журналист Арне Фальк-Рённе, автор замечательной книги «Слева по борту – рай» (одной из немногих книг о мятеже на «Баунти», изданных в Советском Союзе), считает, что путь к Питкэрну Кристиану подсказали полинезийцы. Вдохновленный гипотезами Те Ранги Хироа, Фальк-Рённе убежден в том, что таитяне и тубуайцы, оказавшиеся на «Баунти», прекрасно знали о Мата-ки-те-Ранги (или Хити-ау-реварева), далеком и мифическом острове на востоке. Якобы именно они, молодые полинезийские женщины и мужчины, рассказали Кристиану об этой необитаемой и плодородной скале-табу и посоветовали ему плыть именно туда.

Возможно? Да. Вероятно? Вряд ли.

При всем уважении к географическим и навигационным познаниям полинезийцев, все же трудно представить себе, что на «Баунти» оказался некто, подобный раиатеанину Тупаиа, спутнику Кука (тому самому Тупаиа, который еще в 1769 году подробно описал англичанам расположение ближайших к Таити островов). Или кто-то из британских моряков знал о схеме Тупаиа? Или (что совсем уже относится к области фантастики) все полинезийцы, от мала до велика, прекрасно знали местную карту Тихого Океана? Наверное, все же нет, ни то, ни другое.

Из всего экипажа «Баунти» карту Тупаиа теоретически мог видеть лишь один человек – лоялист канонир Уильям Пековер: за 20 лет до мятежа, в 1769 году он был простым матросом у Кука на «Индеворе» и, возможно, знал о ней. Но в конце 1789-го Пековера с мятежниками, разумеется, не было – он вместе с другими лоялистами в это время добирался из Батавии домой в Англию.

А одними древними преданиями, наугад проложить точный маршрут нельзя. Надо знать, куда держать путь. Нужен хотя бы опыт таких плаваний, которого у спутников Кристиана быть не могло: они были слишком молоды. Тем более, что информация о дальних островах всегда была на Таити уделом людей посвященных – жрецов и вождей.

На мятежном «Баунти», впрочем, были, по преданию, люди из привилегированных каст: например, сын раиатеанского жреца – Тараро, или дочь таитянского вождя – возлюбленная Кристиана Мауатуа («Изабелла»). Но все-таки поверить в то, что кто-то из них провел английский корабль к далекому острову, – невозможно.

Лучше уж домой, на Таити, чем куда-то в неизвестность.

Версия третья, «британская». Как и при выборе Тубуаи, Флетчер Кристиан узнал об острове Питкэрн не от полинезийцев, а из книг. Среди прочих в судовой библиотечке «Баунти» находился и знаменитый труд Джона Хоуксуорта «Отчет о Путешествиях, Предпринятых по Приказу Его Нынешнего Величества для Совершения Открытий в Южном Полушарии и Успешно Представленных Коммодором Байроном, Капитаном Уоллисом, Капитаном Картеретом и Капитаном Куком на „Долфине“, „Суоллоу“ и „Индеворе“: Составлено из Дневников, которые вели Несколько Командиров, и из Бумаг Джозефа Бэнкса, Эсквайра». Этот солидный трехтомник в дорогом кожаном переплете был издан еще в 1773 году, и в ту пору являлся главным источником «научно-популярной» информации о Южных Морях. Автор сделал увлекательную и весьма познавательную компиляцию из черновиков, набросков и отрывков из судовых журналов четырех кругосветных путешествий прославленных капитанов. Именно из этого бестселлера, кстати, широкая публика впервые узнала о райских тропических островах Тихого Океана, и, в частности, об Отахеите.

И еще. Кроме книги Хоуксуорта, почетное место в библиотеке Блая, конечно, занимали труды его учителя и кумира – капитана Кука. В том числе и его Отчет о Второй Экспедиции (1772 – 1775), опубликованный в 1784 году.

Можно не сомневаться: Кристиан, подолгу оставаясь один в каюте Блая, тщательно изучил оба этих фолианта. А также все остальные материалы библиотечки «Баунти», касающиеся островов Южных Морей. И, разумеется, он часами с циркулем в руках просиживал и над морскими картами, пытаясь угадать, какая из многочисленных отмеченных там точек – его искомый остров.

А теперь попробуем поставить себя на место предводителя мятежников, понять его логику и представить себе, как было дело.

Итак, для последнего пристанища надо найти остров, который, желательно, был бы:

– пригодным для жизни (то есть, как минимум, с плодородной почвой, съедобной растительностью и пресной водой);

– необитаемым (после неудачи на Тубуаи от туземцев лучше было держаться подальше);

– и недоступным (либо лежащим вдали от возможных морских путей, либо, в идеале, вообще никому не известным, еще не открытым европейскими мореплавателями и потому не обозначенным ни на одной карте).

Долгие попытки мятежного экипажа «Баунти» обнаружить что-то подходящее недалеко от любимого всеми Таити потерпели фиаско. Значит, надо искать в совершенно другом месте – гораздо дальше, где-нибудь в неизученном и пустынном районе, куда корабли поисковой экспедиции Адмиралтейства и не подумали бы соваться.

Таких белых пятен на карте Кристиана осталось всего два: к югу от основных архипелагов Южных Морей и – далеко к востоку, по направлению к острову Пасхи.

Идти на юг – бессмысленно и опасно: на подступах к сороковым широтам дуют холодные ветры, и климат там суровый; замерзнуть или умереть с голоду очень не хочется.

Тогда – на восток, против ветра, вдоль Тропика Козерога? Туда, где до самого южноамериканского континента, кажется, нет ничего? Ничего, если не считать двух крошечных точек на карте: известного всем острова Пасхи – далекого, но, увы, бесплодного и густонаселенного, и еще какого-то Питкэрна.

Что за Питкэрн такой?

Откуда он тут взялся, и что о нем известно?

И вот Кристиан находит у Хоуксуорта цитату из судового журнала капитана Картерета:

«…Мы продолжали следовать нашим курсом вплоть до вечера четверга 2 июля, когда к северу от нас мы увидели землю. При приближении на следующий день оказалось, что это большая скала, поднимавшаяся из моря; она была не более пяти миль в окружности, и казалась необитаемой. Она была, однако, покрыта деревьями, и мы увидели маленький ручей свежей воды, спадавший с одного склона. Я мог бы высадиться, но прибой, который в это время года бушевал с большой силой, делал высадку невозможной. Я определил глубину на западной стороне, меньше чем в миле от берега, в двадцать пять морских саженей, дно коралловое и песчаное, и, вероятно, в хорошую летнюю погоду высадка здесь может быть не только осуществимой, но и легкой. Мы видели большое количество морских птиц, парящих над островом меньше чем в миле от берега, и в море здесь, кажется, есть рыба. Остров лежит на 25°02» южной широты и 133°30» западной долготы, и примерно в тысяче лиг к западу от американского континента. Остров так высок, что мы увидели его на расстоянии более чем пятнадцати лиг, и, поскольку открыл его молодой джентльмен, сын майора морской пехоты Питкэрна, мы назвали его Остров Питкэрна…».

Не более пяти миль в окружности. Деревья. Ручей свежей воды. Много птиц и рыбы. Высокая неприступная скала, но высадиться можно. Плюс, похоже, необитаемая. И главное – далеко-далеко, посреди огромного океана, на краю земли. Идеально место, чтобы затеряться, спрятаться, исчезнуть… Не об этом ли мятежники мечтали так долго?

Но, наверное, окончательное решение созрело у Кристиана, когда он прочитал у Кука:

«…Мы шли на северо-восток и в полдень были на 25°01» ю. ш. и 134°06» з. д. Именно здесь должен быть расположен открытый в 1767 г. капитаном Картеретом остров Питкэрн. Хотя, если судить по данным Картерета, этот остров оставался от нас лишь на расстоянии 15 лиг к востоку, никаких признаков земли мы не заметили. Вероятно, его долготные определения неточны и не сверены с астрономическими наблюдениями. К сожалению, состояние здоровья экипажа «Адвенчер» лишило меня возможности определить положение острова Питкэрн…».

Координаты острова неверны! Сам великий Кук не нашел его! Значит, все карты Адмиралтейства врут, и остров находится вовсе не там, где отмечен. И, если только его, не дай бог, не поглотила морская пучина, или он, упаси господи, не исчез с лица Земли по какой-либо другой причине, – это именно то, что нужно.

Во всяком случае, это шанс. И, может быть, последний шанс. Главное – найти этот затерянный и забытый остров. И открыть его заново.

Неизвестно, советовался ли Кристиан с кем-нибудь из экипажа. Возможно, ему пришлось, из последних сил собрав волю в кулак, убедить уставшую и отчаявшуюся команду побороться еще немного. Так или иначе, решение было принято. Выбор сделан.

«Баунти» развернулась и взяла курс на восток, на поиски острова Питкэрн…

Прибытие

«…В январе 1790 года, стоя на палубе «Баунти», Крисчен увидел в океане землю. Быть может, он и его спутники наконец-то нашли дом, который так долго искали? К нему подошел гардемарин Эдвард Янг (так гласит предание) и воскликнул:

– Слева по борту – рай, сэр!

Предводитель мятежников повернулся и со слезами на глазах тихо произнес:

– Запомните мои слова, Янг: окажется ли земля, лежащая слева по борту, раем или адом, будет зависеть только от нас…»

А. Фальк-Рённе «Слева по борту – рай»

Вечером 15 января 1790 года с борта «Баунти» заметили крошечный островок на горизонте. Это был долгожданный Питкэрн.

Можно себе вообразить, какими глазами смотрели люди на скалу, возвышавшуюся на горизонте…

В Южном полушарии – самая середина лета, но в тропиках непогода. На море сильные волны, и Кристиан не решается подойти близко. «Баунти» ложится в дрейф и на следующее утро медленно обходит вокруг острова… Питкэрн выглядит абсолютно неприступным: кажется, что тут нет ни удобной для высадки бухты, ни даже подходящей якорной стоянки. По всему периметру острова – почти отвесные скалы и мощный шквалистый прибой.

Двое суток проходят в томительном ожидании хорошей погоды. Все это время люди пристально всматриваются в заросли на высоком берегу. Никаких видимых признаков человеческого присутствия, но коварные дикари могут затаиться и ждать, когда кто-нибудь не сойдет на берег.

Наконец, 18-го утром шквал слегка утих, и «Баунти» бросает якорь у северо-западной оконечности острова (сегодня это место именуется Тедсайд; другое название – Место Высадки). На разведку в шлюпке отправляются семь человек: Кристиан, Уильямс, Маккой, Браун и три полинезийца. Янг остается на борту за старшего. Проскочив через коварный прибой, лодка благополучно пристает к скалистому берегу.

К сожалению, история не сохранила для нас, кто первым из экипажа «Баунти» (и первым из европейцев) ступил на землю Питкэрна. Хочется думать, что это был сам Флетчер Кристиан. Люди осторожно, с заряженными мушкетами в руках, выходят на суровый каменистый берег.

Питкэрн. Тедсайд. Место первой высадки мятежников с «Баунти».

Но остров безмолвен, и только кричат потревоженные птицы.

Отряд поднимается вверх по склону, и Кристиан разбивает людей на две группы: одна идет вдоль побережья направо, другая – налево. Договорились встретиться на следующий день на противоположной, восточной оконечности острова.

Вскоре быстро темнеет, и обе группы, на всякий случай выставив часовых, располагаются на ночлег.

Какой она была, самая первая ночь на Питкэрне?..

На следующее утро обе команды, замкнув обход вокруг острова, встречаются. Разведчики радостно обмениваются впечатлениями.

Здесь почти как на Таити! Хлебные деревья, бананы, ямс и батат – в изобилии, всюду густые цветущие заросли, и садовник Браун определил, что почва жирная и плодородная. В прибрежных скалах полно птичьих гнезд, а значит, недостатка в яйцах не будет. Ручья нет, но в глубине острова тот же Браун обнаружил бьющий родник с превосходной свежей водой (с тех пор это место носит его имя – Brown’s Water, Вода Брауна).

Жить можно.

Правда, стало ясно, что когда-то остров уже был населен. Кроме хлебного дерева, батата и ямса (которые, как известно, не могут распространяться без помощи человека), на Питкэрне имелись и другие свидетельства раннего пребывания людей. В нескольких местах разведчики с «Баунти» обнаружили заброшенные марае (полинезийские алтари) и полуразрушенные тики (каменные изваяния). Но их запущенное состояние говорило о том, что предыдущие обитатели давным-давно покинули остров.

И еще. Питкэрн был идеальной крепостью. Высокие отвесные скалы и крутые утесы делали остров совершенно неприступным со стороны моря. Строить замок, как на Тубуаи, не нужно.

Отряд поспешил назад, к «Баунти», – чтобы сообщить главное: остров необитаем и пригоден для жизни!

Долгие скитания закончились. Бесприютные странники наконец-то обрели дом.

В тот же день «Баунти» поднимает паруса, обходит остров и бросает якорь у небольшой бухты на северо-восточной оконечности. Во время разведки, глядя с обрыва, Кристиан увидел, что это место самое удобное для высадки. Но со стороны моря все выглядело немного иначе.

Да, в бухточке прибой бушевал не так сильно, но от самой кромки воды почти отвесно вверх уходил крутой подъем метров в сто высотой. Полинезийцы карабкаются по нему, цепляясь за выступы и торчащие корни, и сообщают, что наверх ведет дорожка, правда, совсем заросшая буйной растительностью.

Кристиан подводит корабль максимально близко к берегу между двух скал, и как только киль «Баунти» касается песчаного дна, бросают якорь. Для большей устойчивости от носа тянут линь и привязывают к дереву на берегу. Теперь судно плотно сидит «на мели».

Начинаются работы по разгрузке. «Баунти» разбирают по частям. Первым делом снимают деревянные крышки люков и скрепленные доски палубного настила – на этих устойчивых и вместительных «плотах» тянут на веревках к берегу все, что только можно.

Сначала – живность, домашний скот и птицу: свиней, коз, кошек, собак, кур. Потом – женщин; маленькую Салли перевозят на берег в бочке. Затем все остальное: паруса и мачты, рангоут и такелаж, бревна и брусья, даже кормовые окна большой каюты, сундуки с одеждой и ящики с провизией, оружие и посуду, железные, бронзовые и медные детали, зерна растений и ростки деревьев, фрукты и овощи… Словом, все, что может пригодиться на острове.

Дальше весь этот громоздкий и тяжелый груз поднимают вверх по склону. Стоит тропическая жара, и люди выбиваются из сил. Позднее этот крутой подъем от Бухты Баунти на плоскогорье назовут Hill of Difficulty (Хилл оф Диффикалти) – Холм Трудности.

Там, на вершине, уже в первые дни мужчины соорудили временные пристанища – палатки из парусов и досок. В этих «жилищах» люди с «Баунти» ночевали, отдыхая от тяжелой разгрузки корабля.

…За три дня от «Баунти» остался лишь остов. Бывшее Его Величества Вооруженное Судно торчало из воды, словно обглоданный скелет огромного морского зверя.

Вечером 23 января 1790 года «Баунти» подожгли. По преданию, это сделал Мэттью Куинтал. Он, скорее всего, был пьян, и подпалил корабль, без всякого сомнения, абсолютно сознательно.

Ему не терпелось поскорее начать новую жизнь. Без начальников и подчиненных, где он был бы сам себе хозяин. Это был вызов, который Куинтал бросал Кристиану.

Предводитель мятежников, конечно, тоже не собирался оставлять корабль. Во-первых, как улику (причем весьма заметную: останки «Баунти» могли увидеть в подзорную трубу с любого проходящего корабля). Во-вторых, – и это самое важное – как надежду. Как шанс – когда-нибудь покинуть остров и вернуться назад, в прошлую жизнь. Но есть все основания предполагать, что Куинтал поджег «Баунти» самовольно и раньше времени, когда работы еще не были закончены, и не все перевезено на берег.

Иссушенное солнцем дерево вспыхнуло, как порох, и Куинтал спасся, лишь прыгнув в воду. Люди, стоя на берегу, молча смотрели, как пылает «Баунти». Многие плакали. На их глазах сгорал их дом: английские моряки провели на нем более двух лет.

Так, в огне, закончил свои дни бывший английский угольщик «Бетиа» – самый знаменитый парусник всех времен и народов, Его Величества Вооруженное Судно «Баунти».

Эта завораживающая, трагическая и вместе с тем прекрасная картина – пылающий в ночи парусник у экзотического пальмового островка – навсегда станет символом мятежа на «Баунти». И вообще – символом любого мятежа, любой отчаянной попытки бросить вызов всему остальному миру и обрести рай вдали от цивилизации, законов, родины. Бросить все и скрыться на необитаемом острове… Этот мощный, романтический и печальный образ по-прежнему пьянит кровь и волнует умы.

Мятежники сжигают «Баунти» у берегов острова Питкэрн

С тех пор 23 января – главный, «национальный», праздник на Питкэрне. Каждый год потомки мятежников собираются в Бухте Баунти и торжественно сжигают игрушечную копию легендарного корабля.

Поселенцы

…Земли новые – tabula rasa.

Расселю там новую расу,

Третий мир без деньги и петли.

Ни республики, ни короны,

Где земли золотое лоно.

Как по золоту пишут иконы,

Будут лики людей светлы…

А. Вознесенский «Авось»

Кто они были, эти 28 человек, высадившихся на остров Питкэрн? Пора взглянуть на каждого из них пристальнее.

Мятежники (9 человек)

Флетчер Кристиан, 25 лет. Молодой талантливый моряк, выходец из благородной, но небогатой семьи. Высокий и смуглый, романтический и отчаянный, благородный и нервный. Про таких говорят: тонкая натура. Из-за минутного порыва оскорбленной чести совершил тягчайшее преступление и обрек себя на вечное изгнание. И, как потом выяснится, – на бессмертие.