Девочка-уникум

Михаил Гришин

Девочка-уникум

1

В этот день Витька, направляясь по своим делам, встретился с одной знакомой девчонкой по прозванию Рыжая Лиса. Вообще-то её настоящее имя Люська, а Лисой он прозвал её за острый нос, который она всюду суёт, и огненно-рыжие косички, пламенеющие, будто листья клёна осенью.

Она шла на пляж любоваться скульптурами из песка. Там проходил городской творческий конкурс, в котором мог принять участие любой желающий.

Знай Витька, чем обернётся для него этот незапланированный поход на пляж, он ни за что бы не составил ей компанию и тем более отговорил бы саму Люську. Через неё, собственно, и произошла вся эта невероятная история. Хотя в конце концов всё обошлось и даже принесло Витьке неувядаемую славу человека, способного на геройские поступки.

Да и как откажешься, если они в прошлом году с Люськой целое лето гостили у своих бабушек, которые с незапамятных времён жили в одной деревне, на одной улице, были соседками и даже слыли в молодости закадычными подругами. Одним словом, им было о чём вспомнить.

И неугомонный Витька, отложив свои дела на потом, отправился посмотреть, какие такие скульптуры можно вылепить из такого непрочного материала, как песок.

Праздничное настроение они почувствовали уже на Набережной. Со всех улиц города к пляжу тянулись мальчишки и девчонки всех возрастов: и по одиночке, и по нескольку человек, и даже целыми «стайками». Самых маленьких вели за руки родители, а совсем крошечных младенцев, которые и в скульптурах-то ничего не понимают, везли в колясках.

На пляже звучала музыка, и весь он был заполнен детворой. Даже кое-какие взрослые вели себя совсем как дети: сидели на корточках и возились в песке. Среди скульпторов-одиночек, лепивших небольшие по размерам фигуры, особое место занимали организованные группы, которые, по-видимому, представляли свой двор или улицу. Эти, как правило, не мелочились и возводили целые композиции из древних замков в рост человека, а то и городов с улицами и площадями.

Собравшаяся вокруг пляжа громадная орда зевак веселилась, выкрикивая всякие кричалки, будто они находились на футбольном матче, а вовсе не на творческом конкурсе.

Ребята, по разным причинам не осмелившиеся принять участие, бродили между фигурами, довольствуясь их созерцанием. К ним и присоединились Витька с Люськой. Они ходили, разинув рты, захваченные представлением. Чего тут только не было! И тебе космическая ракета, и рыцарь на коне с карандашом вместо копья, и девочка на шаре, и приготовившийся к прыжку лев с гривой, выглядевший, как точно подметила Люська, как начёс у модной тётеньки.

К ним подошёл распорядитель конкурса и вежливо осведомился:

– Не желаете ли, ребята, принять участие?

Витька поглядел на Люську, Люська на Витьку, и оба враз кивнули:

– Ещё как желаем!

Улыбчивый распорядитель отвёл им местечко у самой воды, выдал жетон с номером и, торопливо пожелав успехов, убежал разнимать двух бузотёров. Творческого соперничества карапузам, по-видимому, было недостаточно, и они перешли к более действенным силовым методам выяснения отношения. Они сидели в песке и азартно размахивали лопатками, стараясь поразить соперника в наиболее уязвимое место и тем самым исключить его из дальнейшего участия в конкурсе, что, конечно, увеличивало бы шанс в победе у оставшегося.

Витька потрогал свой вихор на затылке, который торчал у него, как перо у индейца, и протянул:

– Да, не шуточные баталии разворачиваются!..

И, скосив глаза, подозрительно пригляделся к соседям – не замышляют ли они нечто подобное по отношению к нему с Люськой. Но соседи, кажется, были увлечены настолько, что никого вокруг себя не замечали, и Витька слегка успокоился, всё же решив для себя на всякий случай держать их в поле зрения.

Люська, поглядев в жетоне, под каким номером они числятся, сильно удивилась количеству объявившихся в городе скульпторов.

– Да тут полгорода! – воскликнула она.

– Тем будет для нас самоотверженнее победа! – возгордился Витька. – Только вначале надо определиться, кого будем лепить.

После непродолжительного спора, чуть не завершившегося ссорой с самыми чудовищными последствиями, когда из-за пустяка крепкая дружба порывается на вечные времена, стороны пришли к взаимопониманию.

– Это ты здорово придумала! – заликовал Витька и на коленках принялся елозить по мокрому песку, нагребая огромную кучу.

Люська, деликатно подвернув розовое платьице, присела рядом на корточки.

Новоявленные скульпторы приступили к ваянию во всей своей древней красе сказочного существа по имени Бабася, с которой одно время водили дружбу в деревне. Через час кропотливого труда песочная Бабася уже самостоятельно глазела на речку и даже дальше. Жёлтые глаза из одуванчиков придавали ей дополнительную красу.

Витька, с ног до головы перепачканный в песке, отошёл подальше, чтобы со стороны полюбоваться своим творчеством. Бабася была до того похожа на саму себя, что у не успевшего пока прославиться скульптора захватило дух. С внутренним ликованием он молча показал Люське большой палец. Конечно, после такой оценки никто не удержится, чтобы самому не взглянуть на Бабасю со стороны.

Мигом подскочив к Витьке, Люська проглотила вздох:

– Как настоящая!

Так и казалось, что сейчас Бабася взмахнёт рукой и пойдёт плясать вприсядку, залихватски выкрикивая: «Эх, жить мне, не пережить!». И сразу ребята по ней соскучились: хоть бросай всё и беги в музей славянской мифологии, где у неё теперь имелась постоянная прописка.

Неожиданно на небе, где не по-весеннему целую неделю непрерывно жарило солнце, будто по щучьему велению образовалась подозрительная тучка жуткого иссиня-чёрного цвета. И тотчас порыв горячего ветра поднял на реке рябь. Но этого расшалившемуся сорванцу показалось мало, и он, шутки ради, унёс у рассеянной мороженщицы тент, со всего маху бросив его в окно кафе. Звон разбитого стекла одновременно с оглушительным ударом грома посеял на пляже панику. Дополнительно сверкнула ослепительная молния, от которой вокруг сделалось сине-сине, как при лунном свете, только во много раз ярче. И в завершение крупные капли дождя горохом ударили в песок, выбивая многочисленные ямки.

С визгом бросились врассыпную ребятишки, забыв о конкурсе. И только взрослые, поддерживая авторитет родителей как самых-самых храбрых на свете, не побежали сломя голову, а покидали пляж, крупно шагая и то и дело поглядывая с тревогой на небо. При этом удивительно было видеть, как они умудрялись широко расставлять ноги, ведь никто из них наверняка не был знаменитым гимнастом.

Бросать в беде одинокого беззащитного человека – последнее дело, и Витька, мигом куда-то смотавшись, вернулся с газетой в руках, забытой кем-то на лавочке. Вместе с Люськой быстро развернули её над головой Бабаси и замерли, будто военные на часах, стойко пережидая непогоду.

2

Под проливным дождём рушились с таким трудом возведённые замки, города и скульптуры: доблестный рыцарь вначале потерял своё копьё, а так как защищаться стало нечем, быстро потерял и голову. Девочка на мокром шаре, конечно же, не удержалась и полетела с него вверх тормашками, переломав себе и ноги, и руки. Готовящийся к прыжку лев замаскировался так, что о нём напоминал лишь небольшой песчаный бугорок.

Неожиданно протянувшаяся до самой земли молния ослепила, а следом треснул гром такой силы, будто раскололось надвое небо.

Оглушённый и ослеплённый, Витька выронил газету и волчком закружился на месте. А когда сияющее пятно перед глазами померкло, увидел Люську, лежавшую на песке. С отрешённым лицом она выглядела непривычно строгой и недоступной, какими бывают… покойники.

У Витьки мигом подкосились ноги, он рухнул на землю и на четвереньках пополз к распростёртому телу, поскуливая, точно потерявшийся щенок. От искусственного дыхания, которое он тут же начал делать, не было никакого толка: то ли в спешке он проделывал что-то не так, то ли ничего не получалось по причине сильной наэлектризованности Люськи молнией.

Тогда ему в голову своевременно пришла удачная мысль воспользоваться народным методом, которым как-то поделилась бабушка: когда однажды в молодости её с подругами застала в поле гроза, им пришлось в срочном порядке одну девушку засыпать землёй, что ту и спасло.

Витька, не раздумывая, разорил скульптуру Бабаси и песком засыпал Люську, оставив снаружи лицо, чтобы не задохнулась, когда придёт в себя. А сам сел возле неё, вытянув ноги, и с нетерпением стал поджидать, когда из Люськи выйдет ток. Через несколько минут, а может, и часов (Витька точно сказать не мог, потому что от такого горя у него случился временной провал в памяти), Люськино землистого цвета лицо стало наливаться живительными соками, приобретая прямо на глазах цветущий розовый вид.

Витька облегчённо вздохнул и оглянулся по сторонам с таким выражением на лице, будто только что вернулся с далёкой планеты.

Омытое дождём небо было нежного василькового цвета. Посвежевшее солнце сияло лучами так ярко, что на него больно было взглянуть. В многочисленных блестящих лужах купались шустрые воробьи, чирикая в своё удовольствие.

Вдруг отчаянный женский крик разорвал тишину:

– Девочку молнией убило!

И сразу вокруг всё пришло в движение, внеся в спокойную размеренную жизнь нервозность.

У дежурившей на всякий непредвиденный случай машины «Скорой помощи» распахнулись задние двери, и оттуда «выкатились» две полные тётеньки в белых халатах. С развёрнутыми носилками в руках они рысью припустились к сидевшему у воды Витьке. За медсёстрами, едва поспевая, заторопился доктор с чемоданчиком. К ним со всех сторон стали присоединяться другие люди. Неизвестно, из каких мест они брались, но скоро маленький отряд медиков вырос в многолюдную армию любителей поглазеть на всё, что угодно…

– Очухались! – невесело усмехнулся Витька.

В этот момент Люська открыла глаза, улыбнулась, будто сроду не умирала, и, быстро поднявшись на ноги, схватила Витьку за руку:

– Бежим!

Витька не успел опомниться, как уже мчался вместе с Люськой по пляжу, слыша позади злобные крики разочарованной толпы:

– Держите их, держите!

– Окружай!

– Ату!

Больше всех возмущалась баба с визгливым голосом.

– Сбегут ведь! – почти стонала она и взывала к справедливости толпы. – Где это видано, чтобы убиенные молнией бегали?!

Когда запалённые Витька и Люська упали на скамейку в каком-то дворе, Витька подивился избалованности незнакомки:

– Прикинь, эта тётка не может спокойно жить, если не станет свидетельницей чужой беды!

– Сказать, почему? – спросила Люська.

– Почему?

– Потому что дура набитая!

– Это ты точно подметила, – ухмыльнулся Витька и полюбопытствовал: – А чего мы убежали?

– Да ну их, – махнула Люська. – Когда надо было, их не дозовёшься… А теперь прилетели, как сумасшедшие… Что им тут, кино показывают?..

Витька пристально пригляделся к Люське и осторожно осведомился:

– Вот когда ты сказала, что надо было вовремя прибегать, ты что имела в виду?

– Сам знаешь! – ответила Люська. – Конечно то, как ты делал мне искусственное дыхание… Да так неумело, что я думала, что уже никогда не оживу…

Витькины круглые глаза сделались такими узкими, какие и у китайца редко встретишь.

– Выходит, ты притворялась? – процедил он зловеще.

– Дурак, – отрезала Люська, – а не лечишься! – и внезапно призналась: – Я и ещё кое-что видела.

– Чего ты клеишь? – не поверил Витька.

– А вот слушай… – и Люська выдала такое, от чего Витька чуть не свалился со скамейки, сильно удивившись. – А всё это я видела сверху, будто парила в воздухе… Вот! – она победоносно взглянула на Витьку.

Витька уставился на Люську ошалевшими, как у козы Фроськи, глазами, когда ей от величайшего испуга пришлось без остановки скакать целых два дня и две ночи. Потом хрипло произнёс:

– Получается, твоё тело лежало на пляже, а сама ты парила в воздухе, как… пушинка?

Люська печально кивнула:

– Я как бы отделилась от своего тела и могла лететь, куда мне захочется… Даже к бабушке в деревню летала…

Витька не утерпел, чтобы не проверить Люську, и поинтересовался:

– Как там наш родничок себя чувствует?

Люська повеселела и принялась рассказывать:

– Родничок наш ничуть не изменился… Я как раз прилетела, когда моя бабушка с твоей бабушкой несли оттуда воду. Пройдут немножко, потом отдохнут… Потом опять несут… Твоя бабушка и говорит: «Вот был бы Витька, нам не пришлось бы самим носить воду». А моя бабушка ей на это отвечает: «Славный парень растёт, всё у него в руках спорится». А твоя бабушка обрадовалась и сразу начала хвалиться: «В нашу родню пошёл».

Может, она и врала, но Витька, желая поддержать свой авторитет, неторопливо поднялся со скамейки, выпятил свою богатырскую грудь и, старательно выставляя по очереди вперёд то одно, то другое мощное плечище, тяжёлой поступью прошёлся перед Люськой. Затем широко расставил ноги, упёрся руками в бока, будто вызывал на честный бой самого Соловья Разбойника или какого-нибудь другого не менее опасного злодея и заносчиво сказал:

– Если хочешь знать, да для меня натаскать воды – пара пустяков, хоть на всю деревню…

На это Люська ничего ответить не успела, потому что удалой молодец, неожиданно быстро подсел и, заглядывая в её лицо своими горящими глазами, спросил:

– А в Африку ты не догадалась слетать?

Люська шмыгнула своим острым лисьим носом и отчеканила, как отрезала:

– У меня в Африке родни нет!

– А я бы слетал, – размечтался Витька. – На негритят поглядел бы, чем они там занимаются… Теперь небось на слонах катаются, – вздохнул он завистливо.

– Чем летать, – здраво рассудила Люська, – лучше на земле жить. Смотри, как тут здорово!

3

В сочной зелени цветущего кустарника чирикали воробьи. К ним подкрадывалась рыжая кошка, от возбуждения подрагивая кончиком хвоста.

По двору катался на трёхколёсном велосипеде маленький пацанёнок – загорелый, толстый, весёлый, со знанием дела издавая губами различные звуки. Конечно, несведущему в технике человеку нипочём не разобраться в этих звуках, которые, несомненно, принадлежали каким-нибудь механическим средствам передвижения, и он ошибочно принимал их за обычные выкрики.

Зато сам механик был полностью уверен в своих знаниях, как и его молодая мама, которая читала на скамейке детскую книжку «Старая прялка». Время от времени она приподнимала голову от страниц и умильными глазами смотрела на своё технически образованное чадо.

Пока Витька крутил головой, не понимая, чего хорошего Люська могла найти в обыденном существовании, сама Люська, откинувшись на спинку и прижмурив глаза, наслаждалась жизнью.

– Знаешь, Витя, – вдруг сказала она, – мне, кажется я – это уже не я, а совсем другой человек…

Витька протянул было руку потрогать её лоб на предмет определения температуры, но Люська сердито топнула ногой:

– Перестань! Я тебе серьёзно говорю. Понимаешь, снаружи будто это я осталась, а вот тут, – она постучала пальцем себя по голове, – как будто уже не я… Мне представляется, что во мне теперь живут два человека… Хочешь, скажу, что сейчас произойдёт вон с тем мальчишкой?

Витька поглядел, какие кренделя выписывает на своём велосипеде сорванец, и заинтересованно уставился на Люську:

– Что произойдёт?

Люська даже отвернулась, чтобы Витька не подумал, что будто бы она подглядывает:

– Он сейчас упадёт в лужу.

– Чтобы упасть с трёхколёсного велосипеда, надо очень постараться, – разочарованно протянул Витька.

– Сейчас увидишь!

Не успел Витька повернуть голову, как колесивший по двору пацанёнок без всякой на то причины вдруг вознамерился с разгону проскочить через лужу. Он на всей скорости влетел в неё и на самой середине, где, по-видимому, боковое колесо попало в глубокую выбоину в асфальте, перевернулся, подняв грязные брызги на три метра. Тут же испуганно вскочил и, вытаращив глаза, во весь голос заревел, глядя на мать.

– Вот это да! – воскликнул Витька и медленно поднялся, от изумления вытягивая шею всё длиннее и длиннее, так что через некоторое время она стала похожа на жирафью. Потом кулаками потёр глаза, чуть не вдавив их внутрь, и произнёс, всё ещё не глядя на Люську: – Если бы я собственными глазами не увидел это, ни за что бы тебе не поверил.

– Значит, теперь веришь? – уточнила Люська.

– Железно!

Тем временем молодая мама, увидев своё ненаглядное дитя посреди грязной лужи, ничего лучше не придумала, как, вскинув брови, спросить:

– Ты как туда попал?

Маленький сорванец оглядел лужу с далёкими от него берегами и от безысходности заревел ещё громче, будто не сам в неё въехал, а занесла его туда какая-то неведомая волшебная сила.

– Может, хватит уже стоять, – подала дельный совет на редкость терпеливая мама, – выходить пора.

Мальчишка слегка убавил голос, но покидать лужу не спешил, видимо, мало веря в прославленную доброту своей матери.

– Так я жду, – напомнила о себе мать подозрительно дрогнувшим голосом и, вдруг запрокинув голову, захохотала так заразительно, что у неё из глаз брызнули слёзы. – Или ещё не накупался вдоволь?

Через минуту, когда казалось, что смех пошёл на убыль, она взглянула на озорника, стоявшего по колено в воде со скорбным видом, и опять откинулась на скамейку, успев на последнем вдохе выкрикнуть меткое определение:

– Поросёнок!

Глядя, как по лицу миролюбивой родительницы текут слёзы вперемешку с тушью, Витька восхищённо заметил:

– Вот это у неё сила воли! Да меня бы за такие проделки мать на целую неделю в угол поставила!..

– Он своё ещё получит, – пообещала Люська.

– Да ладно, – засомневался Витька такому нелепому предсказанию.

Люська поджала свои тонкие губы и, будто они находились на сеансе двухсерийного приключенческого фильма, жеманно сказала:

– Смотрим продолжение.

Волоча за собой велосипед, мальчишка задом наперёд выбрался на сухое место. В пропитанной водой одежде он выглядел, как маленькая дождевая тучка. Мальчишка оглядел себя со всех сторон, наклоняя голову то направо, то налево, как петух, и принялся старательно отряхиваться, хлопая себя по бокам.

Чтобы случайно не заляпаться грязными каплями, которые окружали сына, будто рой озлобленных пчёл, мать звонким голосом скомандовала:

– Замри!

Мальчишка послушно застыл с раскинутыми руками, выпучив от напряжения глаза.

Молодая мама очень внимательно оглядела печальную мокрую фигурку – вначале с головы до ног, потом с ног до головы – и весело щёлкнула пальцами возле самого его носа, будто от этого «поросёнок» должен был, как по мановению волшебной палочки, превратиться опять в опрятного мальчика, чего, конечно, не случилось. Тогда она с вздохом вынула из сумочки носовой платок и, видимо для того, чтобы в целях воспитания потянуть время, стала тщательно вытирать на своём лице чёрные разводы туши, которые выглядели просто замечательно, совсем как боевой раскрас у настоящего дикаря. И только вернув себе прежнюю красоту (что в полной мере подтвердило миниатюрное зеркальце, в которое она долго на себя любовалась), мать занялась сыном, дабы придать ему надлежащий вид, с которым будет незазорно прийти домой. Ведь дома муж её тоже по головке не погладит за то, что не углядела за сыном.

Мальчишка некоторое время молча стоял и сопел. Потом, видимо, решив, что угроза наказанием в виде физической расправы миновала, горделиво задрал курносый нос и неожиданно заявил:

– Мам, а мам, ты видела, как я здорово кувыркнулся? Теперь мне все ребята в нашем дворе станут завидовать!

Лучше ему было промолчать, потому что даже у такой мировой матери тоже иногда сдают нервы. Она отвесила ему звонкий подзатыльник и с досадой воскликнула:

– Водолаз какой выискался!..

Мальчишка надулся, покраснел, но не разревелся, как ожидал Витька, а проявил выдержку, видно, всё-таки чувствовал, что не совсем прав.

Мать одной рукой подхватила велосипед, другой уцепила мальчишку и поволокла за собой, ругаясь:

– Из дома теперь ни ногой до тех пор, пока не высохнет лужа.

Поглядев на мокрые следы, которые цепочкой тянулись за мальчишкой, Витька обратился к Люське:

– Как у тебя это получается?

Люська дёрнула плечиком, а потом, подумав, ответила:

– У меня где-то внутри головы картинки возникают.

– Научишь?

Люська в просьбе, конечно, не отказала: всё-таки просил не какой-нибудь сторонний человек, а самый близкий товарищ, только поставила одно непременное условие:

– Для этого требуется, чтобы в тебя ударила молния.

– А без этого никак нельзя? – озадачился Витька.

– Наверное, можно, – не стала кривить душой Люська. – Только я другого способа не знаю.

Витька наотрез отказался, чтобы в него ударяло одно из самых ужасных явлений природы, как и от того, чтобы использовать в качестве ударной силы земные предметы, такие, как молоток и кирпич, которые предлагала Рыжая Лиса, изо всех сил желая ему хоть чем-нибудь помочь.

– Тогда живи, как жил, – утешила Люська. – Что в непонятном хорошего?

Витька растроенно махнул рукой и отвернулся, размышляя о своей неудаче.

Люська поелозила подошвой босоножки по земле, смухортилась и сняла её с ноги. Высыпав из босоножки сырой песок, она увидела в подошве маленькую аккуратную дырочку, оплавленную по краям.

– Смотри, Витя! – воскликнула поражённая Люська и пошевелила просунутым в дырочку указательным пальцем. – Оказывается, молния меня насквозь прошила. Вот в это место вошла… Только сейчас я об этом догадалась… – она показала ожог за ухом, – а вот отсюда вышла, – и опять зашевелила пальцем. – А я ещё думаю, чего это у меня так в ухе стреляет и ногу колет… Теперь понятно, отчего…

Без лишних слов Витька вырвал у неё босоножку и с жадным любопытством начал обследовать, даже приставил к глазу и сквозь дырочку поглядел на свет.

Перспектива ходить всю жизнь с оплавленной дырочкой в голове Витьке совсем не понравилась и он, без сожаления вернув босоножку хозяйке, с неизвестной радости заявил:

– Я уж как-нибудь…

Посторонний человек, если бы он в это время проходил мимо, ни за чтобы не догадался, что имел в виду этот взъерошенный, как воробей, мальчишка. Только не Люська, которой сегодня повезло необыкновенно.

4

Будние дни для Витьки всегда начинаются одинаково: в его комнату входит отец и радостным голосом сообщает:

– На зарядку становись!

Будто свободный человек не имеет полное право распоряжаться своей жизнью так, как ему захочется. Например, поспать лишние пять минут, потому что до занятий ещё целых два часа, а идти до школы даже самым ленивым шагом всего несколько минут.

И вообще, если хотите знать, он запросто проживёт и без какой-то там зарядки. Тут даже и рассуждать нечего. Одно время, когда Витька гостил у бабушки в деревне, он набирался силы с помощью блинов. Но отец, узнав про такой сомнительный метод оздоровления, быстро его забраковал, авторитетно заявив, что от этого прибавляется не мускулатура, а живот. Хотя бабушка побольше его знает, потому что живёт долго и всё на своём веку повидала.

Правда, в субботу и воскресенье отец не пристаёт, и можно дрыхнуть, сколько угодно, а всё оттого, что сам отсыпается после трудовой недели. Но именно в выходные с Витькой и начинают происходить удивительные вещи: он обязательно просыпается спозаранку и ворочается без сна до тех пор, пока по дому не начнёт хлопотать мать, для которой он является первым помощником.

Однако, если признаться по-честному, после зарядки и закаливания ледяной водой в Витьке всегда просыпается такая силища, что прямо так и хочется совершить что-нибудь геройское…

Когда он вошёл на кухню завтракать, отец, как ни в чём не бывало, сидел уже за столом и предавался своему любимому занятию – чтению. Свежую газету ему еженедельно поставлял сосед дядя Толя, который работал печатником в типографии и любил без спросу брать все, что там печатается, и менять на кружку пива. А чтобы не беспокоить других соседей на площадке, которые новостями не интересуются, а только и делают, что по ночам спят, до утра оставлял её в дверной ручке.

Отец мельком взглянул на Витьку и, вполне удовлетворившись его бодрым видом, опять уткнулся в газету. Через минуту он воскликнул:

– Гляди-ка, что у нас в городе происходить! Мать, а мать… – обратился он к Витькиной матери, которая стояла у плиты, орудуя одной рукой в скворчащей сковородке, а другой взбивая яйца для яичницы, вслух сетуя на то, что у неё не хватает двух рук и приходится крутиться, как белке в колесе.

– Ну, чего там ещё? – откликнулась она раздосадованным голосом.