Параллельные прямые пересекаются. Иногда

Утратив спокойствие, девушку и приятелей, Карл начал пить в одиночку. После работы он заходил в кафе и сидел там до самого закрытия, попивая какие-нибудь напитки. Как он приходил домой, Карл зачастую не помнил. Утром он просыпался в одежде, с головной болью и гадким запахом во рту.

Примерно через неделю Карл привычно пошел в бар после работы. Там он выпил как обычно, а может и больше обычного. Во всяком случае, именно тогда Карл решил поехать к Катрин. Приехав на такси домой к Катрин, он долго стучал кулаками и ногами в дверь, требуя, чтобы ему открыли. И все ему казалось, что за дверью кто-то есть. Но дверь так и не открыли. Устав стучать в безмолвную дверь, Карл сел в такси и поехал домой. По пути он купил несколько бутылок с крепкими напитками и продолжил пить уже дома.

Проснулся он в полдень. Будильник не смог докричаться до него утром, несмотря на резкий звук и настойчивые пять повторов через определенные интервалы. Обычно Карлу хватало первого звонка, очень редко он долеживал до второго. Но в то утро будильник умолк, отчаявшись разбудить хозяина.

Карл снова проснулся в одежде, еще и почему-то весь грязный. Худо было совсем. Как-то он дополз до ванной, думая, что когда умоется – станет легче. Легче не стало. В ванной царил хаос: шторка над ванной была сорвана, оторвана была и полка для умывальных принадлежностей (должно быть, Карл упал и, падая, хватался за все, что попадалось под руку); весь унитаз был в следах рвоты (когда его тошнило, Карл также не помнил); на полу валялись полотенца и умывальные принадлежности.

Но Карлу было так плохо, что такой кавардак он не более чем просто отметил. Нужно было как-то приводить себя в порядок. В комнате он нашел две бутылки из купленных вчера: нераспечатанную и наполовину пустую. Решив, что если выпить – станет легче, Карл начал пить, и что было потом, не помнил совершенно. Обо всем, что происходило позже, он узнал в полицейском участке, где и пришел в себя.

Оказалось, что, напившись, Карл распахнул окно и начал кричать многочисленным туристам, наводнившим место как раз под окном, чтобы те убирались. Он махал руками, кричал и плевался. Увидев, что люди не реагировали, Карл стал кидать в них бутылками, чашками и всем, что попадалось под руку. Люди вызвали полицию. Полицейские приехали и забрали дебошира.

Штраф был внушителен. Даже по меркам зарплаты Карла. Уладив все формальности, Карл отправился домой. Наслушавшись в красках и лицах от очевидцев о своих выходках, он брел домой, и теперь скверно было не только физически. Дома Карла ждал хаос. Как будто в квартире что-то взорвалось, усыпав осколками, обрывками, клочьями, пятнами все возможное пространство. На автоответчике было оставлено полтора десятка сообщений с работы, носившие сначала угрожающий, а потом обеспокоенный характер.

Карл сел на диван и закрыл лицо руками. Мир вокруг не рушился. Нет. Он уже рассыпался, и только последние песчинки пыли кружили в воздухе. Все, что еще недавно казалось прочным, стабильным и понятным, теперь представляет собой груду безликих обломков, разновеликих, но равнобесполезных.

На следующий день Карл вышел на работу, пошел к начальнику и согласился на переезд в другой город.

II

Петр давно хотел поехать за границу. Не поваляться на побережье, а посмотреть. Не был он там никогда, хотя уже давно, как стало можно, и некоторое время, как стало доступно. Но все как-то не получалось. Нельзя сказать, что дело было в нехватке денег – вроде и финансово было ничего… Но деньги всегда нужны были для каких-то других более насущных дел: сначала сами выкарабкивались, поднимая двух детей, потом помогали детям обустраиваться в своих новых молодых семьях, потом внуки… В общем, ни времени, ни денег. Вообще, Петр давно заметил закономерность: чем меньше времени – тем меньше денег. Хотя может и наоборот тоже правильно… Одним словом, время шло, а желание отправиться в заграничную турпоездку оставалось только желанием. Клочки летнего отпуска они с женой Ириной в основном проводили на даче. Да, собственно, получалось урвать так мало дней, что на какие-то более масштабные мероприятия они даже и не замахивались. Хотя нет, один раз за последние несколько лет Петр с женой выбрались на море. Но по возвращению сошлись на том, что на даче отдыхается лучше. Уютнее, что ли. Спокойнее. И воздух не хуже, все-таки леса кругом, и… Ну, в общем, не хуже. Так что на море ехать и желания больше не возникало. Другие же части отпуска, выпадающие на, мягко говоря, не очень жаркие месяцы, проводили, «отдыхая по хозяйству». Благо, что хлопот всегда хватает, даже если большинство работ делается чужими руками.

А вот поехать в Европу посмотреть… Это да. Кстати, то, что Петр ни разу не был за границей, в общем-то, тоже неправда. Или не совсем правда. Еще будучи школьником, он должен был поехать с группой учащихся в Венгрию. Дело в том, что у города, где родился и жил Петр, был венгерский город побратим. Сейчас не понятно, осталось ли такое понятие. Но тогда этому уделялось пристальное внимание: улицы, парки, кинотеатры назывались именами городов побратимов, в школах существовали клубы интернациональной дружбы, организовывались обмены туристическими группами. Не часто, конечно, и ездили далеко не все, но все же. В основном побратимами были города из стран социалистического лагеря, но, как ни странно, были побратимами и города так называемых «капстран». В общем, в одну из групп попал и Петр как победитель чемпионата города по шашкам среди младших школьников. В шашки Петр играл с детства, еще с дедушкой. Все во дворе играли в шахматы, домино или карты. А они с дедом выносили на улицу маленький журнальный столик, две табуретки и играли в шашки до темноты. Бабушка была всякий раз очень недовольна, что выносились «живые» вещи из квартиры на улицу, где грязно, и что их нужно каждый раз после этого мыть, что ни Петр, ни дед, разумеется, не делали. Одним словом, будучи во втором классе, Петр выиграл чемпионат города, который проводился среди учащихся школ. Конечно, о том, что ребенка восьми лет наградят поездкой за границу, никто и думать не мог. Ведь тогда даже Венгрия воспринималась, как предместья рая. Когда родителям Петра объявили, что их сын поедет в Венгрию, те сначала обрадовались, но потом, размышляя и дискутируя на кухне не один вечер, пришли к выводу, что ребенка отпускать одного «не пойми куда» страшно. Это ж не пионерский лагерь: там за детьми следят, а что тут будет – непонятно. Как ни уговаривал директор школы родителей Петра, что там тоже за детьми следят «и, поверьте, пристальнее, чем в пионерлагере», что такой шанс выпадает, мягко говоря, не часто. Но родители были непреклонны: отец повторял «мы уже решили», а мать молчала, опустив глаза. В итоге, Петр остался дома, хотя мысленно он уже ехал в какую-то далекую страну, воображая ее себе в деталях, как он себе мог ее представить. Получались в основном виды из сказочных мультфильмов и диафильмов. От всех этих мыслей мальчик стал рассеян и мечтателен, на что и обратила внимание родителей учительница. В итоге, одного разговора с отцом хватило для обретения прежнего образовательного тонуса. Но ощущение почти прикосновения к неведомой и столь желанной «загранице» у Петра осталось на всю жизнь.

Так что желание поехать, посмотреть Европу у Петра было, причем давно. Оно не было острым, как у некоторых, для которых путешествия – если и не смысл жизни, то что-то вроде того. Но желание попутешествовать по Европе, да и вообще по зарубежным или, как говорили древние, заморским странам, всегда где-то глубоко сидело и постоянно напоминало о себе при случайных просмотрах телевизионных передач о путешествиях и дальних странах.

И вот однажды, придя домой после работы, Петр отдал жене довольно крупную сумму. Это была премия по итогам прошлого года, и, судя по сумме, дела в прошлом году у фирмы, в которой работал Петр, шли более чем неплохо. Хотя зависимость между количеством, качеством, интенсивностью работ и деньгами отнюдь не прямая. Во всяком случае, на практике. Петр это в своей жизни почувствовал на собственной шкуре. Поэтому деньгами никогда не хвастал и к чужому достатку, каким бы он ни был, относился с уважением. Он предложил жене купить какую-нибудь крупную вещь, о которой бы она мечтала. На что Ирина ответила, что ничего такого ей в голову не приходит, и, дескать, почему бы ему не поехать в путешествие за границу, как он давно хотел. Петр был удивлен даже самой мыслью о путешествии, так как уже давно привык жить с не жгучим, но постоянным желанием съездить в Европу. А тут жена предлагает воплотить эту мечту. И действительно, если разобраться, все располагает к этому, и препятствий, по большому счету, нет. Только рутина организационных формальностей. И все! И от того, что мечта может исполниться лишь сбором справок, виз, покупкой путевок на душе стало как-то… одним словом, не очень приятно. Во всяком случае, с Петром было именно так. Он сказал жене, в свою очередь, что без нее никуда не поедет, так что справки, паспорта, визы, путевки собираться и приобретаться будут в двойном экземпляре. Супруга не сильно возражала.

И закрутилось. Справки, фотографии, очереди в паспортно-визовой службе, турфирмы, варианты. Жизнь приобрела еще большую наполненность, срывающуюся на суетность. Но в данном случае супруги чувствовали, что вся суета не напрасна, и они в итоге будут награждены за эту беготню и нервы. Они стали жить предчувствием. Как ни странно, самое трудное было выбрать маршрут. Хотелось поехать по всем возможным вариантам и посмотреть все! А выбрать действительно было из чего. А еще эти рекламные туристические проспекты с изумительными видами, красивейшими домами и улыбающимися людьми на глянцевой бумаге… Казалось, что решившись на один из туров, ты обязательно выберешь не то. Или, точнее сказать, выбирая конкретный – лишаешь себя всех остальных, красочных и манящих.

Сколько они спорили… В дискуссиях принимали участие и дети, и знакомые, побывавшие в такого рода поездках, и те, кто никогда нигде не бывал, но имеет свое четкое мнение на данный счет. Даже внуки были охвачены всеобщей туристической лихорадкой: они сидели на диване и с удовольствием разглядывали пестрые рекламные проспекты, а иногда и дорисовывали, по их мнению, недостающие детали.

Супруги понимали, что их волевое решение поехать в загранпоездку едва ли приведет к традиции или хотя бы к серии такого рода путешествий. Это был порыв. Давно желанный и планируемый, но, судя по всему, разовый. Поэтому коллегиально было решено отмести сразу все туры, предлагающие тщательный и многодневный осмотр какой-то одной страны или даже конкретного города. Хотелось же, как на шведском столе в Новый год, всю ночь отщипывать понемногу от каждого блюда, пытаясь попробовать все, насколько бы яства ни были разными, сочетающимися и гастрономически понятными. Пока рецепторы не перестанут различать какой бы то ни было вкус, и от предлагаемых блюд не останется только название. Или… как в детском саду на игрушечную пирамидку нанизывать разноцветные пластмассовые «баранки», пока они не кончатся, или пока хватит место на оси. Причем порядок и калибр нанизываемых «баранок» абсолютно не важен.

Одним словом, Петр с женой решили выбрать вариант «галопом по Европам». «Галоп» подразумевал многодневный тур поверхностного осмотра достопримечательностей уймы городов разных стран. Получалось в день по городу, а в некоторые – и по два, три. График чудовищный, но выбор был сделан методом исключения, и «прошедшие в финал» туры были очень схожи по сути, отличаясь лишь деталями маршрута.

Подробно описывать все хлопоты подготовительного периода, смысла особого нет. Тем более что ничем неординарным подготовка к отъезду отмечена не была. Пришлось пройти все те же «круги», что и всем, планирующим совершить путешествие за пределы нашей страны. Петр накупил множество книг о городах, которые им доведется посетить, чтобы подготовиться, так сказать. Это сделать ему посоветовали знакомые из «бывалых», «чтобы не просто тупо щелкать фотоаппаратом во все стороны, как японские туристы». Петр и сам хотел почитать хотя бы об основных пунктах выбранного маршрута, чтобы воспринимать грядущие впечатления не только с эстетической точки зрения, но и через призму истории тех мест. Но все это осталось лишь желанием: книги пролежали в полиэтиленовом пакете книжного магазина вплоть до самого отъезда. Просто времени не было совсем. Еще недавно казалось, что работа, дом, внуки отбирают все возможное время в сутках, оставляя лишь на сон и то, не всегда достаточно. А теперь к обычным проблемам добавилась еще и подготовка, сборы и просто пустая суета. А времени в сутках небесная канцелярия добавить не удосужилась. Таким образом, резко увеличилась плотность событий, и такие желательные вещи как прочтение книг или смотрение телевизора были исключены из распорядка дня первыми.

В общем, к финишной ленточке сборов (она же стартовая для путешествия) супруги принесли чуть поостывшее предвкушение и невыносимую усталость.

И волнение. У обоих. Супруги пытались не показывать его дабы не накручивать друг друга еще больше, считая, что удачно маскируют волнение суетой и усталостью. Но, нервное напряжение конечно же чувствовалось. И так до самого последнего момента. «Отпустило» только в салоне самолета, когда все формальности с багажом и регистрацией были улажены, простились со всеми, кто приехал провожать в аэропорт, и когда в иллюминатор стала видна лишь бесчувственная серая гладь взлетной полосы и где-то вдалеке на здании аэровокзала буквы с названием родного города. С этой стороны аэровокзал видеть приходилось нечасто, никого из родственников на взлетном поле, конечно же, не было, поэтому уже складывалось ощущение нахождения в каком-то чужом месте. И нервы отпустили, передав все бразды правления организмом усталости.

Лететь нужно было с пересадкой в Москве. Недешево, конечно, но деваться особо некуда. Была еще пара вариантов комбинации проезда поездом и самолетам, но по времени получалось гораздо дольше, а по деньгам – почти также. Да и по комфорту несравнимо. Тем более, что большинство людей из их группы летели именно самолетом, в Москве был заказан трансфер… В общем, дополнительно суетиться не хотелось совсем.

Самый романтический момент знакомства с Европой Петр и Ирина проспали. То есть они не видели ни панорамы, открывающейся с высоты полета, ни момент приземления уже Там. Оба супруга буквально отключились, как только самолет стал набирать высоту, улетая прочь от их родного города. Они проспали всё время полета. Сон их нарушила лишь посадка в Москве. Нарушила, но, судя по всему, не прервала: в сомнамбулическом состоянии они пересекли столицу, были посажены в другой самолет и отправлены дальше. Да-да, именно так: «посажены» и «отправлены». Дело в том, что после, вернувшись домой и рассказывая родственникам и знакомым о своем путешествии во всех деталях, единственным эпизодом, который выпал из памяти обоих и о котором ничего конкретного ни он, ни она вспомнить не смогли, были их перелеты на пути туда и трансфер в Москве. Сев в самолет, следующий из Москвы, они снова «отключились» и проспали всё время полета, проснувшись снова лишь при приземлении.

Но уже по пути из аэропорта в гостиницу они ощутили, то о чем мечтали, отправляясь в эту поездку. А, точнее, даже не мечтали. Атмосферу, шарм, аромат, вкус, очарование… Перечислять можно долго и абсолютно бессмысленно. То, что их захлестнуло и не отпускало аж до возвращения домой, не поддается описанию. Можно потратить тысячу слов и литры чернил, но так и не выразить и сотой части той эмоции, которая заставляет буквально захлебываться переизбытком чувств и ощущений. Причем, в жизни, как ни странно, это касается, как положительных, так и отрицательных эмоций.

Так началось помешательство длиною почти в три недели. Одно на двоих. Точнее, как потом оказалось, на несколько большее количество людей. В первый же день они познакомились с парой врачей родом откуда-то с Урала и интеллигентной женщиной с дочкой-подростком. Для врачей это была не первая поездка, но все они находились в примерно одинаковом состоянии эйфории и поэтому, как только это выяснилось, решили захлебываться восторгом совместно, наматывая по незнакомым улицам далеких городов невообразимый по пешеходным меркам километраж. Три недели непрерывного калейдоскопа впечатлений, одно ярче другого. Большие города сменялись какими-то исторически или эстетически важными, по мнению экскурсовода, деревеньками, которые, в свою очередь, снова уступали место городам. Феерию прерывали только переезды и сон. И то, насколько хватало сил, компаньоны пытались всю дорогу жадно вглядываться в унылый однообразный пейзаж трассы, как будто боялись потерять некую нить, связывающую уже полученные и грядущие ощущения воедино.

Да и сон был совсем не тем, что каждый из них привык понимать дома под этим словом. Это был не сон, а скорее забытье. Или обморок. Отличие составлял лишь тот факт, что потеря сознания случалась всегда после душа, на кровати в номере отеля. А так, все остальные признаки идентичны. Даже «гудящие» ноги от почти суточного блуждания по паутине улиц какого-то очередного города не мешали мгновенному отключению сознания. А ведь дома даже относительно небольшая нагрузка, да еще, не дай бог, перед сном, могла стать причиной бессонницы. Но это там. А здесь… Здесь все силы были мобилизованы, как у спортсменов на последнем круге. И сон, соответственно, был как у солдата: от горна до горна. Роль трубящего подъем выполнял, конечно же, будильник. Без него после таких ежедневных нагрузок можно было спать сутками, дай только волю. Но такую роскошь позволить себе было нельзя. Вставали все рано, встречались в фойе гостиницы и шли еще немного погулять по безлюдному городу, снова и снова жадно запечатлевая все вокруг с помощью фотоаппарата и собственной памяти.

Три недели в режиме марафонца. Участники ОТГ («Организованной туристической группировки», как назвал ее Петр), насколько могли, отказывались от различного рода дополнительных экскурсий, носящих, в основном, рекламный характер: ювелирные мастерские, винодельни, шоколадные фабрики и т.д. Они старались тратить максимально времени на, пусть и не очень методически продуманный, самостоятельный осмотр местных достопримечательностей, да и просто улиц, площадей, домов, людей. В отличие от туристов советских времен, их совсем не интересовали магазины. Несмотря на подавляющее число лиц женского пола в вышеупомянутой компании, никто ни разу даже не заикнулся о посещении какого-нибудь из множества магазинов, пестревших завлекающими значками процента. Никто заранее не договаривался, но не возникало даже любопытства. Возможно, любопытства как самой расходуемой субстанции у путешественников на магазины просто не хватало. Хотя, может быть, просто нечему было удивляться – чего-чего, а ассортимент, который когда-то поражал туристов из Союза, теперь и на родине был вполне. Качество и цены – дело другое.

Каждый день они метались по очередному городу с картой в руках и с пылающими глазами, пытаясь посмотреть все, что признано создателями карты достопримечательностью. И все остальное тоже. Переезжали, бегали по улицам, музеям, выставкам, смотровым площадкам, приходили ночью в отель, падали почти замертво, рано утром просыпались, чтобы успеть совершить прощальный круиз по городу и снова переезд. И усталость вроде не чувствовалась. Точнее участники ОТГ отмечали ее наличие, но не более того. Наверно, она накапливалась в организме в каком-то специальном потаенном неизвестном физиологами мешочке, который прорвался только по окончанию путешествия, разливая усталость во все уголки тела. Оба врача из их компании ничего о таком органе не слышали, но и у них другого, более толкового объяснения не находилось.

Усталость настигла супругов в самолете по пути из Москвы в родной город. Даже в день отлета они еще осматривали, фотографировали и впитывали. Все время полета в Москву они смотрели в иллюминатор, как завороженные. И даже в Москве они бойко перебрались из аэропорта в аэропорт, слезно прощались со ставшими почти родственниками участниками ОТГ, записывали координаты друг друга, чтобы как минимум обменяться получившимися фотографиями. И уже в самолете домой они поняли, что устали смертельно. Казалось, что сил не хватит даже на то, чтобы сойти с трапа.

Удачно, что на работах обоим супругам пошли на встречу и отпуск дали «по полной», несмотря на давно составленные графики и недовольство ущемленных таким внезапным решением руководства сотрудников. Таким образом, отдыхать оставалось еще неделю, и это было спасением. Поездка вымотала настолько, что без преувеличения всю неделю супруги пластом валялись перед телевизором, порой не в силах даже пойти на кухню приготовить какой-нибудь незамысловатый «перекус». Визиты и рассказы они оставили на потом, через неделю. И даже попросили детей неделю не привозить внуков, что, конечно, говорит о крайнем состоянии изнеможения. Единственное, что полезного и конструктивного они совместно сделали за эту неделю – это напечатали и подписали сзади каждую фотографию, указав запечатленное на ней место, а иногда и снабдив еще какими-нибудь дополнительными комментариями, постоянно сверяясь с грудой привезенных карт исколешенных населенных пунктов. Одновременно были переименованы файлы фотографий и разложены по соответствующим папкам в компьютере. Оставлять же снимки только в электронном виде не хотелось – бумажные фотографии как-то привычнее, осязаемей и долговечнее, что ли. На этом список совершенных дел за неделю, собственно, исчерпывался.

Выходя на работу, они уже чувствовали себя получше. Хотя всю неделю у них было ощущение собственных тел как груды совершенно отдельных непрерывно болящих органов. Мысленно они представляли свои организмы, как плакаты по разделке туши в мясной лавке, но в данном случае отмечались области сильной, чрезвычайной и невыносимой усталости. Работать не хотелось совсем. Благо, что львиную долю рабочего времени первые несколько дней приходилось отвечать на бесчисленные вопросы сотрудников, что, конечно же, отвлекало, а точнее давало повод попросту не работать. В первые дни супруги решили не брать диски с фотографиями на работу, поэтому поначалу на вопросы отвечали скупо, без устали повторяя, что расскажут в всё деталях, когда принесут снимки на работу.

На самом же деле супруги суеверно решили ничего не рассказывать на работе до тех пор, пока ни соберут родственников и друзей и ни расскажут им первым все во всевозможных подробностях. Объяснить такое решение они не могли даже друг другу, но были абсолютно уверены, что поступить именно так будет единственно правильным.

Гостей позвали в конце недели на вечер в рабочий день, не в силах держать все в себе до выходных. Всем гостям было заранее сказано, что ничего сверхъестественного не планируется, что желательно плотно пообедать на работе, так как пира никто «закатывать» не собирается. Заранее готовить ничего не стали. Возвращаясь после работы, Петр в ближайшем магазине купил салаты, рыбные нарезки, колбасы и сыры для «междусобойчика». Гости, проникнувшись выданными рекомендациями, кто как смог наелись заранее и, чтобы помочь хозяевам, принесли с собой салаты, нарезку и консервы из того же ближайшего к дому магазина.

Когда гости уселись за стол, и все выпили по паре стопок за успешную поездку и возвращение, хозяева начали рассказывать. Во всех деталях, перебивая друг друга для того, чтобы дополнить рассказ какими-то сочными подробностями или наоборот заявить, что все было совсем не так. Они описывали все в таких деталях, что самим рассказчикам казалось, будто они снова очутились там. Излагали все по порядку, день за днем, город за городом, начиная с отлета из города и сна в самолете. В таком же хронологическом порядке по ходу повествования передавали по кругу соответствующие фотографии, также сдабривая их необходимыми комментариями. И именно в это время они оба поняли, как замечательно они провели отпуск! Успокоившись и взглянув, словно со стороны, как отдышавшийся, отдохнувший спортсмен, пересматривая в записи эпизоды какого-то очень принципиального выигранного матча, супруги получали удовольствие от каждого эпизода, каждого вида, и даже каждого курьеза, которые в огромном количестве всплывали в их памяти по ходу повествования. Они рассказывали, жестикулировали, демонстрировали фотографии, но все равно, слушая восхищенные фразы гостей или заинтересованные вопросы, понимали, что не смогли донести и сотой доли того впечатления и удовольствия, которое получали там, а главное почувствовали здесь, вороша еще не успевшую спрессоваться пеструю листву воспоминаний в своей памяти.

Гости разошлись за полночь. Перед уходом всем вручили специально привезенные незамысловатые сувениры. Внуки уже спали на ходу, поэтому на подарки отреагировали довольно вяло, хотя им-то бабушка с дедушкой привезли самые интересные и многочисленные подарки. Довольны остались все: и гости, и хозяева. Даже те из гостей, кто сами уже ездили в похожие поездки, казалось, уходили под приятным впечатлением.