Параллельные прямые пересекаются. Иногда

I

Карл перебрался в этот город сравнительно недавно, менее года назад. Как и в большинстве случаев такого рода миграций, во всем виноваты соображения карьеры, включающие в себя не только сугубо материальные стороны. До переезда Карл работал в филиале той же компании, только в другом городе. Предыдущий город также не был ему родным: местом, где он вырос. Хотя, откровенно говоря, место, где он родился и вырос, никогда не вызывало в нем теплых воспоминаний. Ему никогда не хотелось туда вернуться насовсем. Там до сих пор живут его родители и другие родственники, Карл изредка приезжает туда, но никакого щемящего предчувствия до и душевного подъема во время пребывания в родной стороне он ни разу не ощущал. Что было виной тому, сам Карл не мог себе ответить однозначно. Возможно, причина в том, что родина его детства – небольшой патриархальный городок, недвижимый, как гладь озера в безветренную погоду. Хотя все атрибуты обычного счастливого детства в его жизни были и там. Пожалуй, как у большинства людей. Мало того, подспудно Карл понимал, что проблема скорее в нем самом, нежели в месте, где он вырос, и, родись он в крупном городе, вряд ли что-либо изменилось бы в его отношении, и он стал бы испытывать привязанность и постоянную тоску по родным местам. Таков уж он есть, и его не переделать. Может, в этом и заключался секрет, почему Карл спокойнее и легче остальных своих знакомых переезжал с места на место, паковал немногочисленные чемоданы и без лишних раздумий пересекал страну навстречу мало-мальски выгодному предложению. А руководство компании, в которой он работал, зная такую его способность (или особенность, как хотите), перебрасывало его из города в город по своим филиалам, каждый раз подкидывая грошовую надбавку и символическое повышение. Конечно, такой стиль жизни не мог не отразиться на личной жизни Карла. Он был женат три раза, и только вторая жена Элизабет трижды перебиралась с ним с места на место. Остальные же и слышать не хотели о переезде в другой город, прочь от родственников и знакомых, от родных мест, да и от собственной устоявшейся жизни и привычной работы, в конце концов. Элизабет же терпела, что, в общем-то, не на много продлило время их брака. В итоге не выдержала и она. Решив в дальнейшем освободить себя от пут моральных обязательств и волокиты бракоразводных оформлений, Карл стал заводить в каждом новом городе себе «подругу». Именно так он называл своих женщин, упоминая их в разговоре с третьими лицами. Теперь он выстраивал такие отношения, какие устраивали, прежде всего, его самого, и разрывал их в случае очередного переезда или попытки что-либо изменить в них со стороны «подруги». Друзей новых заводить в предлагаемых обстоятельствах у Карла тоже не получалось, так что на каждом новом месте он ограничивался ровными приятельскими отношениями с некоторыми сотрудниками на новой работе. А, может, и довольствовался. Друзьями же он считал только своих университетских. Да и то, изредка встречаясь, они каждый раз все с большим трудом находили общие темы для продолжительных разговоров.

История переезда в этот город также не отличалась оригинальностью. На предыдущем месте работы, то есть в предыдущем филиале, его вызвал начальник и, изображая нескрываемое огорчение, сообщил, что руководство компании приняло решение усилить департамент снабжения одного из своих филиалов. Лучшей кандидатуры для этого не нашлось, поэтому Карлу предлагают прибавку и новую интересную должность, якобы специально для него введенную в «стагнирующем» департаменте далекого филиала. В общем, как бы ни было жалко начальнику с ним расставаться, но препятствовать со своей стороны он не будет, а уж решать, конечно, Карлу. Такой спектакль повторялся каждый раз, и каждый раз Карл слышал одни и те же слова, отличались только последовательность их произнесения и исполнители. И, пожалуй, именно эти слова и не очень убедительные гримасы сожаления в исполнении очередного начальника подстегивали Карла соглашаться на предложенное назначение, даже не рассматривая вариант остаться. Тут, конечно, может сложиться впечатление, что Карл – просто плохой работник, и начальник не без удовольствия прощается с ним, расценивая назначение и переезд своего сотрудника, как освобождение от обузы. Но нет, сотрудник Карл нормальный, ни хуже, ни лучше остальных. Серьезных нареканий на его работу никогда не случалось. Но в отличие от остальных, преимущественно прочно осевших, обзаведшихся семьями, детьми, домами, Карл мог в любую минуту собрать вещи и безболезненно отправиться куда угодно. Предложив же такого рода повышение в должности и зарплате прочно обосновавшемуся в городе сотруднику, начальник без сомнения получил бы отказ. Попытка настоять привела бы к скандалу в коллективе, проверке со стороны трудовой инспекции и неприятностям с представителями профсоюза. Даже перспективы таких неприятностей не радуют ни одного начальника. Распоряжение же из центрального офиса получено, а значит, выполнять придется любыми средствами. А тут в наличии имеется сотрудник: неженатый, бездетный, легкий на подъем. Как говорится, возможное решение малой кровью. Карл, в свою очередь, понимал, что его отказ будет воспринят как вызов, и в дальнейшем этот же «бесконечно сожалеющий» сейчас о его возможном отъезде начальник будет отравлять ему жизнь, мстя за обманутые ожидания и нервотрепку при подборе другого кандидата…

В общем, Карл в очередной раз стал участником уже привычного ритуала, который всегда становился началом очередного переезда. И в этот раз он согласился, чем явно вызвал, если и ни благодарность начальника, то, как минимум, облегченный вздох. Карлу было выделено две недели для решения многочисленных организационных вопросов, в течение которых он мог, забыв о трудовой дисциплине, заниматься улаживанием формальностей отъезда отсюда и подготовкой приезда туда. Карл обзванивал риэлтерские фирмы города, куда он собирался переезжать, пытаясь подобрать подходящие варианты на расстоянии, насколько это возможно, для того, чтобы посмотреть их уже по приезде. Так было проще и прежде всего дешевле, чем ехать, снимать гостиницу и суетиться непосредственно «на месте». Опыт уже был. Хозяева квартиры, в который он жил в этом городе, получив предоплату на месяц вперед, вовсе не возражали против досрочного освобождения квартиры. С будущим жильем дело обстояло не столь безоблачно. Карл купил карту города, в который ему предстояло переехать, и, ежедневно приходя на работу и обзванивая риэлтерские фирмы того города, рисовал кружки красным фломастером на месте предлагаемых вариантов. Черным кружком на карте заранее было отмечено местоположение филиала, где ему предстояло работать. Имея обширный и не самый приятный опыт общения с риэлтерами, он не доверял их обычной фразе, вроде, «это как раз недалеко от вашей будущей работы» или «оттуда на транспорте буквально пять минут езды», полагаясь только на достоверное знание, то есть проверенное лично. Обещая подумать над очередным предложением и кладя трубку, Карл сразу начинал строить на карте маршрут от красного кружка только что озвученного варианта к точке, не подлежащей вариации и обсуждению, а именно, к месту будущей работы. Благо купленная им карта содержала указания маршрутов транспорта и остановок, Карл мог представить себе не только расстояние, но и ориентировочное время в пути до работы. Машины у Карла не было. Точнее, когда-то, разумеется, была. Причем первая машины была предметом особой гордости, чего нельзя сказать про все последующие. Потом, когда начались переезды, он перебирался с места на место на своем автомобиле. Удобно. Но однажды, продав очередной автомобиль, Карл вдруг ощутил, что без машины не хуже. Хлопот меньше. Были, конечно, свои минусы, но в целом плюсов оказалось больше, или они были просто более жирные. Тем более, что у «подруг» машины почти всегда были… Одним словом, Карл старался выбирать квартиры поближе к работе. Самой оптимальной, конечно, являлась возможность в пределах двадцати минут добраться пешком, но такие варианты попадались редко, так что в основном добираться приходилось на транспорте. Но тратить много времени на транспорт Карл не любил. Поэтому он тщательно и, можно сказать, скрупулезно выбирал себе новое жилище, с каждым разом приобретая новый опыт, отчего процесс выбора занимал все больше и больше времени.

Так что сложно даже представить, как был обрадован Карл, когда ему предложили очередной вариант. Такой удачи у него не случалось за всю историю его переездов. Жирная черная точка на карте города стояла почти в самом центре, а значит в так называемом «старом городе». Карлу сразу же стало ясно, что найти приемлемый вариант будет чрезвычайно сложно, учитывая обычную стоимость жилья в центре любого населенного пункта, желание минимизировать арендную плату и потребность не тратить много времени на путь от дома до работы и обратно. В общем-то, Карл уже смирился с мыслью, что ездить придется, и искал себе квартиру, выбрав на карте направления, отмеченные максимальным разнообразием маршрутов транспорта. Каково же было его удивление, когда ему озвучили очередное предложение. А предложили ему квартиру буквально в нескольких минутах ходьбы от будущей работы, в тихом месте и за относительно небольшие деньги. Сразу же сверившись с картой и поняв, что месторасположение действительно великолепное, Карл почуял что-то неладное и осведомился, почему же такая низкая цена при таком шикарном расположении? На что получил ответ, что низкая стоимость обусловлена тем, что, во-первых, квартиру нужно срочно сдать (но на эти риэлтерские уловки Карл уже давно не покупался), а во-вторых, к дому невозможно подъехать на автомобиле, так как туда ведут только пешеходные пути, и ближайшая парковка находится не совсем рядом с домом. Но так как в требованиях при поиске квартиры Карл явно не указал необходимость наличия парковки, риэлеры решили предложить и этот вариант. Максимально сдержанно, чтобы не дать понять, насколько он рад и заинтересован именно в этом варианте, дабы фирма не подняла без объяснения причин цену, Карл попросил придержать данное предложение до его приезда, хотя сразу же оговорился, что будет рассматривать и другие варианты. Ему ничего не пообещали, поэтому с переездом пришлось поторопиться. Что, возможно, было и к лучшему.

Как всегда последний день на работе был ознаменован приятными, пусть и не всегда искренними словами. Даже те, с кем Карл был в прохладных отношениях или вообще не сталкивался по работе, жали ему руку, говорили теплые, хоть и «дежурные» фразы и желали всего наилучшего на новом месте. Карл, в свою очередь, говорил о том, как ему хорошо было работать в коллективе и как не хотелось уезжать… В общем, все, как обычно. Начальник, вызвав Карла в конце дня к себе в кабинет, также пожал ему руку, в очередной раз заверил в нежелании отпускать такого хорошего работника и отдал купленные компанией билеты на поезд (Иногда у Карла возникало ощущение, что билеты компания покупала еще до получения от него согласия на переезд).

Сборы, как всегда, заняли пару часов, включая сдачу ключей хозяевам. Звонок своей «подруге» Карл решил сделать с вокзала, не давая ей тем самым возможности приехать и устроить скандал. На его удивление «подруга» прореагировала более чем сдержано или, вернее сказать, равнодушно, пожелав ему удачно добраться. Ни о каких чувствах в их отношениях говорить, конечно, не приходилось, но такой тон и реакция даже несколько задели Карла, привычного к оскорблениям, мольбам, проклятиям, но не к обыденному пожеланию «счастливого пути». Хотя именно к такой реакции он стремился и именно таким тоном сам сообщал очередной бросаемой пассии о своем срочном отъезде.

По прибытии Карл позвонил в риэлтерскую фирму, через некоторое время на вокзал приехал агент на своей машине, и они отправились смотреть квартиру. Пока агент вез Карла на место и что-то без умолку рассказывал, Карл решал, как бы ему правильно поступить: взять сразу чемоданы с собой или пойти посмотреть и только в случае, если квартира понравиться, вернуться за чемоданами. Разницы большой не было, поэтому он решил взять чемоданы сразу, рассчитывая, что агент может вызваться помочь донести часть поклажи хотя бы в «рекламных» целях. Вряд ли, конечно, но чем, собственно, Карл рискует? Помощь агент не предложил.

Дом, в котором находилась предлагаемая квартира, был одним из гряды вплотную стоящих зданий, окружающих небольшую площадь. Площадь эта, бывшая некогда рынком, имела два довольно широких подхода, по которым, судя по всему, когда-то торговцы привозили на рынок товары. Но теперь, по каким-то причинам, обе дороги были исключительно пешеходными, что, к удовольствию нашего героя, так значительно снижало стоимость аренды. Чемодан на колесиках выбивал бешеную дробь, катясь по брусчатке, ремень сумки практически отрывал плечо, риэлтер щебетал без остановки, чем создавал некий нечленораздельный, почти птичий фон. Площадь была небольшого размера. Так что даже не верилось, что здесь когда-то был рынок, и продавцы раскладывали свой товар во всем ассортименте, и еще оставалось место для покупателей, которые, по идее, должны были ходить между рядами, выбирая и прицениваясь. Сейчас же площадь наводняли несколько групп туристов, казалось, заполняя все возможное пространство. Особое скопление туристов располагались как раз перед входной дверью дома, где находились предлагаемые апартаменты. Риэлтер начал говорить, что это место не выделено на карте, о нем не упоминается в туристических указателях по городу, но экскурсоводы очень любят водить сюда группы. Далее, по идее, должно было следовать продолжительное повествование, призванное объяснить столь большую любовь экскурсоводов к данному месту. Но Карл сразу же прервал риэлтера, заявив, что очень устал, желал бы осмотреть квартиру и, в случае, если она ему понравится, искупаться и лечь спать. А историю этого «дивного уголка» он готов изучить позже, благо, что времени на это будет предостаточно.

Карл стал пробираться сквозь толпу, туристы недовольно расступались, бормоча какие-то, судя по всему, не очень доброжелательные слова. Риэлтер двигался следом. У входной двери стояла женщина-экскурсовод и что-то монотонно рассказывала на непонятном языке, показывая нераскрытым зонтом куда-то вверх в сторону фасада. Карл инстинктивно посмотрел в сторону, куда указывал зонт. Над входной дверью красовалась голова кого-то мифического персонажа, явно отрицательного. Лицо очень напоминало человеческое, но с утрированными чертами подлости и коварства. Голова эта явно была ровесником дома, а дом был построен очень давно. Возраст, конечно, сказывался, и это было видно невооруженным взглядом: отколотые куски на носу и ушах, выщерблены от осадков и ветра на лбу и макушке, серо-коричневые подтеки под местом крепления к фасаду. Но, несмотря на это, такое живое лицо, воплощение ехидства, хитрости, подлости и коварства. Кого изображала эта скульптура, Карл не знал, но этот образ заставил его на миг остановиться и рассматривать черты лукаво смотрящего вниз представителя нечисти. Этого мгновения хватило, чтобы, сперва опешившая от появления Карла, экскурсовод поняла, что люди собираются пройти в дверь, и уступила дорогу.

Квартира была вполне неплоха, особенно за предлагаемую арендую плату. Карл и риэлтер быстро уладили все организационные вопросы. И именно с этого момента началась очередная новая жизнь в очередном городе. На новой работе Карла встретили довольно прохладно, как, в общем-то, и всегда. К этому он давно привык, насколько к этому можно привыкнуть. Удовольствия, конечно, такое «радушие» не доставляло. Говорят, сколько ни повторяй слово «сахар», слаще не станет, но от частого наступания в дерьмо отношение все же меняется от брезгливого к безразличному. Вот, так и у Карла, подобный настороженный и подчеркнуто холодный прием уже не вызывал ту бурю негодования, обиды и злости, как в первые разы. Теперь он был не наигранно спокоен, понимая, что нужно всего лишь немного подождать. Буквально после месяца работы все нормализовалось, то есть отношения с сотрудниками стали пресными, но ровными. Начальник еще некоторое время побаивался Карла, видя в нем человека, явно не спроста присланного руководством компании из другого филиала. Но спустя некоторое время успокоился и начальник.

Быт в новом городе как-то потихоньку налаживался. Квартира довольно быстро стала, если и не родной, но привычной. Через некоторое время Карл встретил новую девушку Катрин, которая была симпатична и которая, казалось, спокойно и легко приняла правила взаимоотношений, навязываемые Карлом. Был облюбован приятный бар, куда иногда после работы заходили Карл с новыми сослуживцами, с кем сложились отношения близкие к приятельским. Карл и Картин ходили в кино и на концерты, пару раз ездили на машине Катрин за город. Несколько раз обедали у родителей Катрин. А на пасхальные каникулы они поехали отдохнуть на море.

Кстати, оказалось, что мефистофелевидная скульптурная голова на фасаде дома, в котором поселился Карл, находилась как раз под окном квартиры второго этажа, которую занимал наш герой. Так что, выглядывая из окна, Карл видел плешивую, изъеденную ветрами и временем каменную макушку. Сверху, конечно, смотреть было неинтересно, но часто, возвращаясь домой, Карл любил останавливаться и разглядывать хитрое лицо изваяния, получая необъяснимое удовольствие и думая, как же все-таки ему повезло с квартирой. Правда, спокойно полюбоваться получалось не всегда, так как площадь часто, особенно днем, была буквально забита туристами, шумящими на сотне непонятных и понятных языков и пыхающими вспышками своих фотоаппаратов. Особенно экскурсоводы любили останавливаться около «коварного изваяния», где можно было вести экскурсию, пока туристы фотографируют мифического злодея. От такого скопления под окном было шумно, да и лишние глаза вынуждали задергивать шторы. Но Карла это нисколько не раздражало. Он спокойно относился к многочисленным туристам и даже, в отличие от дня приезда в город, подходя к дому, ждал, пока экскурсоводы закончат свой рассказ, а люди из туристической группы нафотографируются вдоволь на фоне каменной головы, и только после того, как проход к двери освобождался, заходил в дом. У Карла иногда даже было чувство, что именно он разрешает всем этим людям, приехавшим со всех уголков земного шара, прикоснуться к прекрасному и запечатлеться на фоне Своего «беса». Фотографирующие же всё и вся люди его не раздражали совсем. Одно время давно они вызывали у него удивление, так как «снимали» в том числе абсолютно неинтересные и «обыкновенные» места. Например, в его родном городе, где фотографировать-то было, по мнению Карла, особо нечего: ведь там всё такое обычное и привычное. Но однажды, вернувшись из очередной поездки к морю еще с родителями и разглядывая привезенные оттуда фотографии, он понял, что все снимки делались одному единственному принципу: сфотографировать всё, и, главное, чтобы кто-нибудь из «своих» был в центре кадра, почти не задумываясь над тем, что являлось фоном.

Тот самый день не возник ниоткуда, его наступление было подготовлено предшествующей неделей. В выходные Карл и Катрин ходили в кино. Причем основной задачей было провести субботний вечер, так что фильм был выбран по наиболее приглянувшемуся названию из всех, которые шли в этот день в кинотеатрах. Фильм оказался неплохой мелодрамой, так что, возвращаясь домой, Карл и Катрин обсуждали сюжет и действия героев, спорили о по-разному понятых моментах и смаковали понравившиеся обоим. Вот тут Катрин и начала разговор о детях. Сначала о тех, что были в фильме, потом о детях ее соседки. О том, как ей нравится наблюдать за ними, какие они смешные и бесхитростные. Карл сразу понял, куда ведет этот разговор, и, наученный обширным опытом, перевел разговор в совсем другое русло. Через пару дней Катрин вернулась к разговору о детях, причем в этот раз уже целенаправленно. Она сказала, что очень хочет детей и «вообще пора». Карл ответил, что это бред, и с его образом жизни, переездами по городам об этом нечего и думать. Потом они еще полчаса кричали друг на друга, после чего Катрин успокоилась и, казалось, согласилась с Карлом. Во всяком случае, в тот вечер разговоров о детях она больше не заводила. И вот, накануне того злосчастного дня, придя домой с работы, Карл включил прослушивание сообщений, оставленных на автоответчик, ожидая, как обычно, что их будет ноль. Или, максимум, сообщение от родителей или из банка о сроке оплаты кредита. Но в тот день сообщение ему оставила Катрин.

Сообщение носило сугубо ультимативный характер. А сказано было примерно следующее: что Катрин специально решила оставить сообщение на автоответчик, так как не была уверена, что сможет сказать все Карлу при встрече, не растерявшись и не поддавшись на его очередные уговоры; что она долго думала после их последнего разговора и пришла к мысли, что детей заводить нужно в любом случае и, если Карл не хочет быть отцом ее детей, то она найдет себе другого мужчину; что он, Карл, может продолжать, как бабочка, беззаботно порхать от цветку к цветку, засовывая свой хоботок во все новые и новые бутоны, только ее, Катрин, это уже не касается, и она хочет ему напомнить лишь, что бабочки живут всего несколько дней; а также она сообщает Карлу, что звонить ей больше не нужно, приходить к ней тоже не нужно, что все кончено; ключи от его двери у соседа сверху; и напоследок Карлу пожелали всего хорошего.

Самое удивительное, что сказано все это было без крика, без слез и надрыва. Очень буднично и спокойно. Это было совсем непривычно. То есть такого плана разговоры заводились не первый раз в его практике, но все они несли резкую эмоциональную окраску. А чтобы флегматичным голосом, каким сообщают что «абонент находится вне зоны действия сети», была поставлена точка в отношениях… Причем еще и сообщением на автоответчике.

И стало так тошно… И совсем не из-за того, что Карл вдруг понял, какие высокие и сильные чувства он испытывает к Катрин. Нет, подобное бывает только в романах. Да и, если разобраться, никаких чувств к Катрин у него не было, ему просто были удобны такого рода отношения. Карлу вдруг стало жалко себя и невыносимо от своей какой-то неустроенной суетной жизни, без цели, без смысла. Такие мысли периодически посещали его, но он всегда довольно быстро отгонял их от себя какими-то внешними раздражителями: женщинами, людными местами, выпивкой. Вот и сейчас Карл попробовал позвонить Катрин, но на его звонок никто не ответил. Сделал он это скорее инстинктивно, так как подними трубку Катрин, едва ли настроение Карла улучшилось бы. Нужно было как-то отвлечься, но куда-то идти желания не было совсем. Карл решил, что хватит и телевизора с пивом. Но не шло ни то, ни другое, и тогда он решил лечь пораньше спать.

Спал он плохо и встал утром с головной болью, так что на работу он приехал разбитым и злым. Обычный утренний кофе на работе не принес бы, наверно, облегчения, так как три чашки, выпитые еще дома, ожидаемого тонизирующего эффекта не принесли. Да и успеть выпить кофе в тот день ему не грозило, так как на работе его уже ждали. Не успел Карл сесть за свой стол, как ему позвонила секретарь начальника и попросила немедленно явиться в кабинет шефа. Дескать, тот ждет с самого утра и просил вызвать, «как только придет».

Карл был настолько измотан нервами накануне и бессонной ночью, что пошел к начальнику, даже не задумываясь, зачем его позвали. Впрочем, если бы даже он судорожно размышлял над целью такого приглашения, вряд ли что-либо в конечном счете изменилось бы.

Увидев заранее приготовленную скорбную маску на лице начальника, Карл все понял. Шеф начал произносить специально выдуманную для данного случая речь, даже не осознавая, насколько она похожа на многие другие, которые Карл неоднократно слышал из уст начальников во всех других филиалах. Совпадали не только речевые конструкции, но даже и мимические приемы говорящего. Убедившись, что разговор сводится опять к переезду, Карл резко заявил, что никуда уезжать не собирается, что решил остаться в этом городе. Мало того, дескать, Карл собирается в скорости жениться, что идет в разрез с предложением о переезде. Начальник был явно обескуражен. Видимо, он был прекрасно осведомлен, что подобная процедура проводилась не раз, и что до сего дня все проходило «без сучка и задоринки». Начальник начал что-то растерянно лепетать, мол, как же так и кого же ему посылать… На что Карл довольно нелюбезно заявил, что это не его головная боль, и пусть его оставят в покое хотя бы на какое-то время. Чувствуя, что его сейчас начнут упрашивать, и дабы не испортить отношения окончательно, Карл извинился, встал и вышел из кабинета. Было понятно, что начальник не забудет ни этого разговора, ни этого поступка. Но Карла как заклинило. Какая-то ожесточенность одновременно с опустошенностью наполнило все его существо с головы до ног.

В тот вечер Катрин не позвонила. Не позвонила она и на следующий день. Вместо Карла в другой филиал отправить было решено одного из сотрудников, которые периодически составляли компанию нашему главному герою в походе по барам после работы. То есть, можно сказать, приятеля. Последний явно не желал никуда уезжать, но и такую работу терять тоже не хотел. Он пришел к Карлу и начал уговаривать все-таки поехать. Приятель, как только мог, объяснял, что совсем не против переезда, но именно в тот момент у него никак не получается поехать. Говорил, что знает, об отказе Карла, и прекрасно его понимает, но все равно просил выручить. Но Карл был непреклонен: согласился – езжай. Приятель сильно обиделся, и вся компания теперь игнорировала Карла при походах по барам. Сотруднику этому было дано три недели на организационные моменты, которые тот, казалось, решил провести в привычной компании в «насиженном» баре, плачась, как его кинула судьба и подставил Карл.