Меланхолия

Джулия Роуз

Настоящее имя Юлия Родионова. Пишу с детства. Поэзия для меня – душевный крик.

Правда, обычно получается, скорее, шёпот.

Кораблик прибило к далекому брегу

Кораблик прибило к далёкому брегу,

Который покрылся колючей травой.

Однако, он смог переплыть через реку

Сквозь серый туман и пронзительный вой

Осеннего ветра, поднявшего волны

Бездушные и ледяные, как сталь.

Речные просторы пусты и безмолвны.

В индиговом взгляде все та же печаль,

Все та же тоска о потерянном доме.

Бумажный кораблик накрыла река.

И он полетел в благодатной истоме,

Подобно журавлику, на облака.

В прозрачном эфире застыли мгновенья,

Кристаллы дождей, заревые лучи –

Все то, что способно дарить вдохновенье.

А день истлевает огарком свечи,

Чтоб после продолжить с другого абзаца.

Когда одиночество хлынет ключом,

Когда не найдётся причин просыпаться,

Пожалуйста, просто постой за плечом

И просто развей безысходные чувства,

Как ветер, зовущий в отрадный полет.

На сердце то штиль, то стихийное буйство.

Но всё в этом мире однажды пройдёт,

И сумрак, объятый закатным пожаром,

И взгляд, преисполненный смертной тоски.

И слёзы, которые жгли скипидаром,

Пропали на глади зеркальной реки.

Ты слышишь, как ветер качает берёзы,

Серебряной пылью покрыты луга.

Пора отпустить бесполезные грёзы.

Пока, милый друг… Не прощай, а пока.

25.04.2018 г.

Добро пожаловать на дно, в страну кромешного ненастья

Добро пожаловать на дно, в страну кромешного ненастья,

Где тень, рисуя хоровод, берёт за бледное запястье

И увлекает за собой сквозь эфемерные предметы,

А в глубине закрытых глаз летят горящие кометы.

Добро пожаловать туда, где обитает только хаос,

Моих несбыточных идей, зависших в вакууме пауз

Промеж стремительных минут, среди тревожных ощущений.

Добро пожаловать за край чужих эпох и воплощений,

В обитель белых простыней, в пучину самобичеваний.

За занавеской брезжит свет такой пронзительный и ранний,

Невыносимо яркий свет невыносимого апреля.

Но жизнь проходит стороной, что год, что месяц, что неделя,

Что миф, что быль, что пустота, заполоняющая душу.

А истлевающий закат разбудит сумрачную стужу.

И опустившись на юдоль под полотном ночного неба,

Морфей, штурмующий дома, не посетит сырого склепа,

Где нет покоя, несмотря на безграничную усталость.

Осталось разве что одна всепоглощающая жалость

К своим иллюзиям, к тому, что приключилось появиться

И отстраненно наблюдать антагонические лица

Среди туманных мыслеформ, кормящих монстров из ладоней.

Добро пожаловать в кошмар, где каждый звук потусторонний,

Где можно только уповать на то, что в смерти есть отрада.

Пускай Харон перевезёт через рубеж земного ада,

Сквозь внеземную пустоту и эфемерные предметы.

На сердце пламенно кровят неисчисляемые меты

Воспоминаний о святых и чистых образах из детства,

Давно сменившихся на злость, на боль, на страх, на декадентство,

На апатичную тоску о временах самообмана –

Когда я вырасту, с небес падёт божественная манна.

Еще немного подождать, еще немного…рано/поздно.

А жизнь была воспринята непозволительно серьезно.

А правда сводится к тому, что нет ни истины, ни смысла.

Над лабиринтами из крыш луна трагически повисла.

В лохмотьях алых облаков она болезненно смиренна.

Добро пожаловать в страну неукоснительного крена.

22.04.2018 г.

Ветры несут золотое течение

Ветры несут золотое течение

По пустырям, городам и деревням.

Всё, что сегодня имеет значение,

Завтра забудется, сделавшись древним,

Сделавшись просто тускнеющим облаком,

Призраком в дебрях кромешного леса,

Отгородившись индиговым пологом,

Тянется самая скучная пьеса

О невозможности, о безразличии,

Взгляде, угасшем без всякой причины.

Сорокопуты сидят на гледичии,

Вросшей в свинцовую землю лощины.

Город фантазий усеян могилами.

Губы покрыты крупицами соли.

Я разлучаюсь с густыми белилами

И выхожу из трагической роли,

Осознавая своё заблуждение,

Превозносимое как аксиома.

Шумные ветры уносят течение

Дальше и дальше от тихого дома,

Ближе и ближе к скалистому берегу.

Больше не слышно тревожного грая.

Анабиоз превратился в истерику.

Нет ничего, ни завета, ни рая.

Только луна над ковром обветшалости.

Только никчёмные войны за место,

Чтобы потом километры усталости

Стали единственной формой протеста

Против своих же амбиций, не более.

Как малозначимо всё, что желанно.

Нежно-лиловый кустарник магнолии

Светится сквозь поволоку тумана

И переливы рассветного зарева.

Ночь отступает, но очень несмело.

С неба, бескрайнего, чистого, раннего

Слышится ангельская а капелла.

И расцветает оттенками фуксии

Непостижимая даль океана.

Всё, что случалось, всего лишь иллюзии,

Сны, мыслеобразы, фата-моргана.

09.04.2018 г.

Из вспененных вод появляются кони

Из вспененных вод появляются кони,

Несущие звёзды в струящихся гривах.

На тающем в млечном дыму небосклоне

Слагается стих о космических дивах,

О вечном, о том, что не знает границы,

О том, что нельзя объяснить человеку.

Из рук вылетают волшебные птицы

И тихо блуждают по дымному млеку.

И кружат, справляя свои же поминки,

Иллюзии, ставшие легче, чем прана.

Слеза незаметна подобно дождинке,

Упавшей на зыбкую гладь океана.

Я знаю о том, как болезненно небо,

Но крылья упорно растут за плечами,

Но жизнь без полёта предельно нелепа.

И сумрачный сад предстаёт пред очами,

И раны цветут как багровые розы,

И грифы сидят на чугунной ограде.

Способность дождя камуфлировать слёзы

Приходится до невозможности кстати.

Наверное, я вспоминаю о доме,

Оставшись среди опустевшего плаца

В затянутом сне, или, может быть, коме.

Но необходимо еще продержаться.

И сердце звучит монотонным набатом,

Хранящее верность заветному раю.

А ты исчезаешь под огненным градом,

В котором и я неизбежно сгораю,

Которым весь мир беспощадно разрушен,

Как истинный свет на прокрустовом ложе.

Но где ты, когда так отчаянно нужен,

О, мой милосердно прощающий Боже.

Но где же ты, о безнадежно забытый,

Пропащий среди одичалого снега.

Я больше не слышу тебя за сюитой

Тоскливых ветров и глумливого века,

Не вижу лица в непроглядном тумане.

Но вечность лежит у тебя на ладони.

В безмолвном, как скорбная грусть, океане

Встают на дыбы эфемерные кони.

24.03.2018 г.

Вчера за окошком вальсировал снег

Вчера за окошком вальсировал снег

Под музыку из антикварной шкатулки.

Он падал, касаясь сомкнувшихся век,

И тихо ложился в пустом переулке.

Казалось, зима не имеет конца,

Как наша с тобой непростая дорога.

Я помню, как робко стучали сердца,

Согретые верой друг в друга и в Бога.

И как осторожна ступала весна,

Струясь по лугам золотой акварелью.

А мы, проводящие ночи без сна,

Смотрели на город, расшитый синелью

Янтарных лучей первозданной зари.

Восход неизменно сменялся закатом,

Пустынный квартал зажигал фонари,

А ливни, стекая по шиферным скатам,

Дробились о землю кристаллами льда.

И всё продолжалось по вечному кругу.

Толпился народ и росли города,

Но мы безустанно тянулись друг к другу,

Смиренно встречая земные шторма,

Сквозящие в неисчислимые щели.

Тихонько качаясь на склоне холма

О чем-то молчали косматые ели.

И даже высоким домам вопреки

Маячили их голубые макушки.

Над пенными волнами шумной реки

Чирикали ласточки-береговушки.

Я буду скучать по печальной земле,

По солнечным бликам в туманном эфире.

Оставленный след растворится во мгле,

Куда направляется всё в этом мире.

При тусклом светильнике с краю стола

Узорные рифмы цветут в альманахе,

Вместившем церковные колокола

И горькие мысли, и грёзы, и страхи.

Теперь же они далеко позади.

Взгляни на когда-то родную планету.

Не думай о прошлом, а просто веди

Меня за собой к бесконечному свету.

17.03.2018 г.

Закрываю глаза и бегу наугад

Закрываю глаза и бегу наугад

По канату над огненной пропастью.

Эта страшная пропасть – мой собственный ад.

Я бегу с оглушительной скоростью

Мимо чёрных квадратов закрытых дверей,

Мимо лестниц, летящих спиралями.

Мой отчаянный бег всё быстрей и быстрей…

Лишь дорога ревёт под педалями.

Только волосы вьются на снежном ветру.

Жёлтым оком глядит полнолуние.

Может быть, я смогу возвратиться к утру,

Наигравшись в слепое безумие.

Может утру уже никогда не настать.

Странный приступ внезапного хохота

Заглушает железобетонная стать

Грандиозно-сурового города.

Жар амбиций упорно мешает вдохнуть,

Поджигая остаток сознания.

За спиной исчезает проеханный путь

И мелькают безликие здания.

У меня впереди всё такой же маршрут.

Даже дикая скорость бессмысленна.

Вместо режущих и удушающих пут

Выступает разбитая истина.

Я почти на краю…На духовной мели.

Чувства гаснут случайными искрами.

Словно тысячи жизней остались вдали,

Заслонясь километрами быстрыми.

А потом пустота, наконец, заглушит

Голоса и фантомные образы.

На усталой душе появляется щит,

Вроде шлема, примявшего волосы.

Только жуткие мысли, как вирус внутри

Обречённой программы компьютера.

У подъезда тоскливо горят фонари,

Осветив очертания скутера.

Эта ваша любовь никуда не ведёт.

Хватит верить беспомощным истинам.

Вместо слёз на глазах металлический лёд.

Значит, вирус явился убийственным.

25.02.2018 г.

Серые тучи

Серые тучи повисли тульёй,

К низкому небу взмывают вороны,

Гром монотонно гремит над землёй.

Лютики, ландыши и анемоны

Мокнут под ливнем у кованных врат.

Жуткие твари сидят на соборе.

Я не могу возвратиться назад,

Передо мной разливается море

И опускается тёмная ночь,

Словно чернильно-багровые своды.

Нет никого, кто способен помочь.

Как безучастны туманные воды,

Как упоителен нежный муссон,

Что раздаётся над водной вуалью.

Это лишь сон, просто сон, странный сон

Ночи, наполненной горькой печалью

И удивительно сладкой тоской.

Лунное злато окутало плечи.

Кто-то ступает по глади морской,

Словно по тверди земной, мне навстречу.

Словно из мрака его балахон.

Вдруг появляется черная лодка.

Звёздная нить, расписавшая фон,

Рвётся, искрясь, как электропроводка.

И, прикасаясь к воде, звездопад

Медленно тает, даруя знаменье.

Что это рай или, может быть, ад?

Пусть же скорей наступает забвенье!

Все мои монстры из шкафа давно

Обосновались в зияющей ране.

Странно так долго катиться на дно

И до сих пор не почувствовать грани.

Видно, предела отчаянью нет,

Так же, как дыму пустых сожалений.

На горизонте колышется свет.

Мимо готических сооружений

Тихая лодка послушно скользит

По серебру равнодушного моря.

Может быть, это дорога в Аид.

Скоро не будет ни скуки, ни горя.

Только туманной воде нет конца.

Кто-то стоит и молчит отрешённо.

Жалко, что мне не увидеть лица,

В тёмном тоннеле его капюшона.

11.02.2018 г.

Я помню

Я помню, как сливались воедино

Вода и лихорадочный огонь,

Как рушилась гремучая лавина.

Я помню белоснежную ладонь,

Сжимающую тонкое запястье,

И пряди ниспадающих волос.

Казалось, это истинное счастье,

Цветущее кустами белых роз.

Среди старинных фресок и палаццо

Ползли викторианские авто.

Но как же было больно погружаться

В космически-глубокое ничто.

Но как же было больно видеть шпили,

Пронзившие небесный кашемир,

И лайнеры, которые бомбили

Едва ли подготовившейся мир.

Я помню фейерверки звездопада,

Летящие в густую темноту

И слёзный крик: «Пожалуйста не надо,

Пожалуйста не жди, я не приду!».

Пускай же оглушительные взрывы,

Сотрут мою печаль с лица земли.

Над кроной созревающей оливы

По-прежнему курлычут журавли,

А новый день окрашивает море

В небесно-бирюзовые цвета.

Прибрежный городок забудет горе,

Забудет про подбитые суда,

Покинувшие порт печальной сказки,

Уйдя в недосягаемую даль,

Как эхо драматической развязки.

Но мне безумно жаль…безумно жаль.

20.02.2018 г.

Из тихой улочки

Из тихой улочки выводит коридор

На шумный город, на центральную аллею.

А я, как будто лихорадочно болею

Невосполнимой пустотой с далёких пор.

А мне, как будто ненавистен белый день

С его слепым и опрометчивым потоком.

Но надо жить на этом полюсе жестком,

Давно ушедшим в апатическую тень.

И я живу, смотря на множество красот:

На глянец рек, на полосатые обои,

Уютный дворик, пребывающий в покое,

Где у поребрика сидит соседский кот,

А над террасой виноградная лоза

Плетётся словно златокудрая косичка.

К пустынной станции подходит электричка

И начинают раздаваться голоса.

И незаметно начинает моросить.

Уже не греет пламенеющее солнце.

Еще чуть-чуть, и окончательно порвётся

Соединяющая с социумом нить.

Ну и пускай, мне абсолютно всё равно.

А силуэты под раскрытыми зонтами

Наделены однообразными чертами.

Похоже, все они играют за одно,

Похоже, все они радушны и дружны.

Весь этот мир настолько светел и чудесен.

Но мне не хочется его весёлых песен.

Осталось вслушиваться в шорох тишины,

Осталось вглядываться в ниточки дождя

И в крылья еле доносящегося ветра.

А воробьи заполонили ветки кедра,

Любому югу это место предпочтя.

Сейчас везде одна и та же маята,

Легко наткнуться на знакомую афишу.

В подъезде дома существует дверь на крышу,

А рядом лестница, ведущая туда.

Я поднимаюсь и встаю на самый край.

Отсюда просто небывалый вид на площадь,

Где озорную детвору катает лошадь.

Наверное, этот городок похож на рай.

Над ним зияют голубые небеса,

И после дождика не видно даже тучки.

А я безжизненно плетусь среди толкучки.

Осталось разве что поверить в чудеса.

28.01.2018 г.

Первые блики рассветного неба

Первые блики рассветные неба

Робко тревожат обитель тоски.

Я ощущаю, пускай даже слепо,

Что мы с тобой необычно близки.

Я ощущаю, что ты, как и прежде,

Молча стоишь у меня за спиной.

Но, оглянувшись в наивной надежде,

Снова встречаюсь с бетонной стеной –

С твердью, всё кроме которой – безумство.

Но через песнь, что пропел соловей,

В сердце проникло волшебное чувство,

Как божий свет через окна церквей.

Это похоже на миг эйфории.

Как прозаична дневная краса:

Сутолока офисной периферии

И голоса, голоса, голоса…

А для меня многократно милее

Звёздная нежность полуночной тьмы

При фонарях на пустынной аллее.

Кажется, я вспоминаю, как мы

Гибли, едва выбираясь из чрева,

Как разрушали спасительный трап.

Глянь, на ветвях одинокого древа

Тихо смеётся богиня Иш Таб.

Видишь, сияние лунного диска

Больше не льётся в оконный проём.

Только сейчас мы действительно близко,

Только теперь мы навеки вдвоём.

22.01.2018 г.

Белый туман

Белый туман слился с пепельным дымом,

Мир нескончаемым сумраком стал,

Радость и смертная грусть – неделимым.

Мартовский дождь, наконец, перестал

Бить по мощённому галькой проспекту.

Наше минувшее – жалкая блажь,

Ставшая напоминающей секту.

Вечное счастье – всего лишь мираж.

Хрономираж в непроглядной пустыне.

Из полумрака виднеется крест

И проступают слова на латыни:

Veritas tempris filia est.1

Я продолжаю стоять отрешенно

Глядя, как звёзды плывут в темноте.

Тонкое дерево тянет со склона

Ломкие ветви к чернильной воде,

Тихо слагающей песнь о жестокой

Мере моих искупляющих слёз

И, обратившись железной дорогой,

Скрывшейся за каменистый утёс.

Где-то за ним расцвела обриета.

Мне довелось пролистать сотни книг,

И миллионы страниц Интернета,

Чтобы зайти в безысходный тупик.

Чтобы попасть в паутину сомнений,

Чтобы лишиться покоя и сна.

Ты – лишь одно из моих сновидений,

Так же, как очередная весна,

Не обошедшая стен лазарета,

Скрытого от многочисленных глаз.

Только едва ли от этого света

Станет теплей хоть кому-то из нас.

Только едва ли ведомым страстями

Можно найти вожделенный приют.

Стрелки курантов смеются над нами

И монотонно о чём-то поют.

Видно пора привыкать к этой боли,

Если попасть приключилось сюда.

Я наблюдаю сквозь занавес смоли,

Как уплывают речные суда,

Как возникает небесная карта,

Обозначая ночной парадиз.

На побережье алеет монарда.

Все прекратится, как мартовский бриз.

14.01.2018 г.

Невозможно взлететь

Невозможно взлететь, потому что они словно цепи,

Словно камни, которые тянут на дно океана.

Между нами с тобой пустыри, поселения, степи

И бетонной стеной полотнище густого тумана

Разделяет миры, словно бренную землю и небо.

Лишь бы этот оплот никаким маяком не пробило.

Ты безмолвно стоишь посреди забытого склепа.

Хорошо, что у нас на двоих будет общей могила

И небесная высь, обвязавшая шёлковой лентой

Наши вещие сны, наши фобии, наши запястья.

Хорошо, что весна в этом городе стала бессмертной,

Как клубящийся дым и предчувствие скорого счастья.

Этот город залит ароматом душистой сирени.

За порогом моей нелюдимой обители тихо.

Но растут по углам, извиваясь, зловещие тени,

Наполняя эфир ощущением страшного лиха

И сквозной пустотой, становящейся чётче и чётче.

Цепенящий покой избавляет людей от мытарства.

Но у видящих сны, как известно, бессонные ночи.

Открываю окно, запуская ночное пространство.

Смоляной небосвод озаряется ярким салютом.

Невозможно взлететь, оставаясь у них на прицеле.

Я бегу по кровавым следам неизвестным маршрутом.

Пусть же этот маршрут доведёт до намеченной цели.

С одинокого дна до Олимпа – до общей могилы.

Над бесстрастной землёй чередуются солнца и луны.

Только время моё не имеет целительной силы.

За бетонной стеной плещут волны эдемской лагуны.

Только эта стена с каждым годом всё выше и шире.

За окошком моим мишура городского парада.

Хорошо, что года проходящи, как всё в этом мире.

Я сойду за тобой даже в ад, если так будет надо.

Я пройду через страх, мимо слёз и военного плаца.

Закрывая врата то ли краткого сна, то смерти,

Проступает Арбат в барельефах старинных палаццо.

День сменяет другой по законам земной круговерти.

Только солнце уже не прогонит тревожную стужу.

Внеземная тоска открывает величие мрака.

Я впускаю его в безнадежно уставшую душу.

Но по-прежнему жду от тебя хоть какого-то знака.

Только крылья твои убаюкала музыка пыли.

За окошком моим поднимается алая зорька.

Между нами с тобой бесконечно тоскливые мили.

И, наверное, уже навсегда, как бы не было горько.

14.12.2017 г.

Мы с тобой обвенчаны

Мы с тобой обвенчаны до отсчёта времени

То ли преисподнею, то ли небесами.

Что-то надвигается из кромешной темени.

Ты – моя бессонница с верными глазами.

Но глаза наполнены болью и агонией.

Ты – луна кровавая, льющаяся в окна,

Голос, раздающийся призрачной симфонией.

Слышишь, обрываются нервные волокна,

Словно струны тонкие или нить последняя

Между сновидением и реальным миром,

Созданным усилием истинного гения.

Правда охраняется им, как конвоиром.

Сумрачная улица лентой извивается,

Улица усеяна душами индиго.

Ты – моё убежище – замкнутая матрица,

Полная сакральными знаниями книга.

Ты – нектар, струящийся ранеными венами,

Танец на сверкающем лезвии кинжала.

Мы навеки связаны клятвами священными.

Город превращается в кладбище металла,

Долгая инерция – в медленную панику.

Всюду дымоходы и конусные крыши.

Сильно затянувшийся дождь разъел органику.

Словно эпитафии яркие афиши.

Это низвержение прежнего величия.

Мы – объединённые Альфа и Омега.

Между их границами больше нет различия.

И смешался солнечный зной с морозом снега.

И покрылось льдинами море внутривенное.

И закровоточили шрамы на ладони.

Ты – непостижимая разумом Вселенная.

Только голос ласковый стал потусторонне –

Низким, обречённым и даже демоническим.

Он распространяется сизой полумглою

И течёт над городом током электрическим.

Небо рассекается огненной стрелою,

Гулкое безмолвие-древними курантами.

Дым валит оливково-чёрными клубами.

Город разукрасился бликами закатными

И орнитоптеры застыли над домами.

25.12.2017 г.

Ветер отрешённо теребит полотна штор

Ветер отрешённо теребит полотна штор.

Комнату наполнила прохлада.

Стены обрамил геометрический узор.

Я пишу письмо без адресата.

Путанные мысли разгораются в груди.

Пеплом осыпаются страницы.

Здравствуй, если сможешь, то пожалуйста, найди

Способ, разрушающий границы

Между настоящим и несбыточной мечтой.

Ты – моя единственная сутра.

Пробую принять успокоительный настой.

Кажется, опять приходит утро.

Слышишь, как насмешливо звонят колокола.

Вороны несут дурные вести.

Если пустота испепелит тебя до тла,

Значит, я сгорю с тобою вместе.

Значит, стану молнией в чёрных небесах –

Светом, возникающим над домом.

Видишь, как безжалостны стрелки на часах.

Что же ты молчишь полночным громом.

Все листы тетрадные, сколько не пиши,

Снова обращаются пустыми.

Только в пропитавшейся сыростью тиши

Ветер повторяет твоё имя.

Я его черчу на кровоточащем крыле.

Сжатый карандаш острее бритвы.

Тонкие деревья наклоняются к земле,

Словно при прочтении молитвы.

Ливни-слёзы душные тают налету,

Так и не достигнув тротуара.

Дни несут отчаянье, боль и пустоту.

Ночи истлевают от пожара.

Гарь и едкий дым уже не ведают конца.

Как же мы давно друг друга ищем.

Сердце наливается тяжестью свинца.

Я иду к тебе над пепелищем,

Над цветочным лугом, пробудившемся с зарёй.

Здравствуй, нескончаемое счастье.

Видишь, там, внизу переливается змеёй

Алый ручеёк вокруг запястья.

01.11.2017г.

Нет, никогда

Нет, никогда нам с тобою не встретиться в этой реальности, данной для опыта.

Серые тучи застыли сугробами над колыбелью кромешного холода.

Видно, придётся и дальше стремительно падать на скалы, хранимые пропастью,

Теша лишённую смысла иллюзию птичьим полётом с развившейся скоростью.

Значит, придётся и дальше старательно веровать в случай, описанный сказками.

Кажется, я принимаю условия странного шествия, скрытого масками.

Каждый не тот, кем сейчас нарекается, ибо способен наречься кем хочется.

Главное помнить, что всё малозначимо, как жуткий сон, обречённый закончиться.

Главное знать, что любое событие – очередной компонент театральности.