Целинная рать

– Может, на шоссе спустимся, а там попутку поймаем? – предложил Сашка, – от шпал скоро уже мутить начнет.

– Дельное предложение. Согласен, – одобрил Сергей. Они вдвоем, тут же начали спускаться с откоса к шоссе.

59

– На машине с ветерком, навстречу, ротный с матерком, – на ходу сочиняя, обогнал их Витька.

– Ротный с матом встретит нас, и замполиту передаст, – следом промчался старшина.

– Чкаловы, бля, – засмеялся Сергей.

– С пламенным мотором в заднице, – добавил Сашка.

Они с километр протопали по асфальту, пока услышали звук приближающейся машины.

– Действуем по старой схеме. Хватайте «фельдмаршала», – распорядился Витька.

– А, ты, – пригрозил он старшине, – хоть сдохни, а машину останови. Если нет, до трибунала не доживешь. Сами добьем, может быть, даже ногами.

То ли сработала, мастерски поставленная сцена, то ли шофер, вспомнил армейские годы, но тяжелый, груженый «КАМАЗ» остановился.

– Забирайтесь, – открыл водитель дверцу, – со сборов, что ли рванули?

– Да, не, наоборот, на целину. От эшелона немножко отстали, – подталкивая старшину на «спальник» – объяснял Витька.

– Надолго отстали? Умудрились-то как?

– Так воздух свободы, он же сладок и приятен. Вот пару дней подышали, теперь сдаваться, за «пиндюлями» спешим, – поделился Сашка.

– А, не берите, как говориться в голову, а что в рот, то проверяйте, – успокоил водитель, – все что ни делается, все к лучшему. Недельку поблажат и успокоятся. Я тоже и на сборах был и на целине, один раз с урожаем, боролся.

– Больше не тянет? – спросил Сергей.

– Почему не тянет? Еще, как тянет. Но нас уже не берут, вон, вы на смену пришли. А так, чего? Отдых он, никому не помешает. Вот, и Лиманское, – показал шофер, на показавшиеся впереди дома.

– Добрались, значит, – сказал Витька, – а вокзал где, не знаешь?

– Ну, салабоны, – рассмеялся шофер, – кто же эшелоны на вокзале разгружает? Вам на пакгауз надо идти. А это вон там, за вокзалом, – показал он рукой.

Опыт водителя не подвел, как только проехали дома, сразу увидели эшелон.

– Близко-то не подвози, может убегать еще придется, – пошутил Витька.

– Как скажете, – свернул тот на обочину, остановив машину.

– Желаю Вам, как говориться, ни пуха, ни пера. Ни два пера, ни три пера,– пожал водитель им руки, – больше не теряйтесь, патриоты.

Рота, только закончила обед, когда они подошли к эшелону.

– Пошли на кухню, может пожрать перепадет, – предложил старшина.

– Счас и так накормят, черпаком по лбу. На первое – ротный, потом – замполит, на третье – взводные, – описал перспективу Сашка.

– Солдату довольствие положено, – не сдавался Васька.

– На положено, давно наложено. Ты бы меньше бегал, и мы вместе с тобой. А жрать, хочется,– съязвил Витька.

– Вот, вам и приятного аппетита, начальство появилось, – остановил перепалку Сергей.

От столовой, навстречу им, шел старший лейтенант, взводный третьего взвода.

– Так, самовольщики, дезертиры, подрывники воинской дисциплины. Все на месте, – подполковник, сидя в купе, рассматривал выстроенную в коридоре четверку,

– Никитин, Завьялов, Макаров, и конечно, как без него, рядовой Симонов.

Четверо молча стояли, разглядывая носки, своих запыленных сапог.

– С Симоновым, даже говорить не буду. Напрасная трата времени. Им давно надо, огневую точку заткнуть. Все польза. Молниеносную, какую ни будь войну, секунд, так на десять, мечтательно произнес ротный, – вечный штрафник, ты, рядовой Симонов.

– Его, – приказал он, Витькиному взводному, из нарядов не выводить, увижу, что он праздно шатается, накажу Вас.

60

– А отдыхать когда? А спать? Пила железная и то перегревается,– ухмыльнулся Витька.

– Спаааать! – заорал, наливаясь яростью подполковник, – а бабу тебе под бок не положить, чтоб отдохнуть? Смойся с моих глаз, пока я лично тебя не пристрелил!

– Вот это, точно ни к чему. Служу Советскому Союзу! – довольный своей стойкостью, Витька пошел на выход из штабного вагона.

– Таких, как он, к врагу надо забрасывать, лучше любой бомбы все развалит, – подытожил для своего успокоения ротный, – теперь Макаров. Старший сержант, а где знаки различия?

–Не хватило, товарищ подполковник.

–Вам силы воли не хватило и совести. Поддались влиянию рядового, а должно быть наоборот. А то не хватило. Старшине хватило, а вам не хватило. А все потому, что старшина в отличие от вас, человек дисциплинированный. Правильно, я говорю, старшина?

– Так точно, – вытянулся Васька.

–А вы как оказались, в этой компании?

– Я товарищ подполковник, специально пошел с ними, мы же с одного военкомата. Сначала остановить попытался, про дисциплину напоминал. Бесполезно. Решил пойти с ними, чтобы чего серьезного не натворили. Если бы не я, товарищ подполковник, то еще неизвестно, когда бы они вернулись, – тараторил Васька, – вчистую отрекаясь от друзей. Взводные, и те, стояли с удивленными лицами. А у Сереги с Сашкой, пальцы сами по себе, сжимались в кулаки.

– Я им все время твердил, что эта самоволка добром не кончится, – видя перед собой довольное лицо ротного, старался угодить старшина.

– Я так и думал, можете быть, свободны, старшина. Я что с остальными, мы решим с командирами взводов, – отпустил его подполковник.

Васька, чтоб не нарывать на неприятный разговор с приятелями, быстро выпрыгнул с вагона.

– Стоять, паскуда, – схватил его за воротник, стоящий внизу, в ожидание, Витька.

Раздался треск, рвущейся ткани. Старшина, рванувшийся изо всех сил, бросился в сторону, оставив Витьку, с полоской воротника в руках, это дало лишнюю ему секунду форы.

– Куда, иуда, – Витька, матерясь на ходу, ринулся за ним следом.

Два приятеля, вышедшие в тамбур вагона, после аудиенции у ротного, увидели только старт Витьки, и спину, убегающего старшины.

– Здорово рванул, видать заело. Он в таких делах упрямый, догонит, – оценил Сергей, порыв приятеля, – Но полководец, тоже прет, как метеор. Вылечили, сволочь, на свою голову.

– Догонит. Для Васьки, чудеса кончились, теперь только мордобитие, – сказал Сашка.

– Я бы сам в этом забеге, с удовольствием участие принял, – ответил Сергей.

– А я, что рыжий? Но марафонцев-то уже не видать, на медаль, похоже Васька идет.

– Под глазом, – засмеялся Сергей, – пойдем, может, пожрем что-нибудь.

«Вечный штрафник», сидел на термосе возле вагона-кухни, и старательно пускал кольца дыма. По его довольному лицу, было очень заметно, что тяжкое бремя нарядов, не такая уж тяжкая доля, если к этому делу подходить творчески.

– Серега, иди сюда, – заорал он, увидев соскочившего с товарного вагона приятеля.

Справив, возле вагона «свои дела» тот подошел, – Как дела, бедолага?

– Это кто я? Да это вы, бедолаги. Меня в отличие от вас, никто не дергает. Ты думаешь, я устал, поэтому и сижу? Хрен, ты угадал. Я в наряде, ужина жду, – внимательно проследив за очередным колечком дыма, сказал Витька, – Слышал, кто – то денег кучу пообещал, если кольцо в кольцо? Вот пока ужина не приготовили, тренируюсь.

61

– Да, слышал я про это. Но там вроде деньги тому, кто еще в эти кольца пролезет, – пошутил Сергей, – А чего, ты тут ждешь? Ведь обед недавно был?

– Согласен, я термос с обеда мою, – похлопал тот, по грязному боку, термоса, на котором сидел.

– Я его сиянье, еще от вагона заметил. Блестит, лучше солнца, глаза режет.

– А чего его мыть. На ужин каша, он еще грязней будет, – пообещал Витька.

– Ты теперь у нас особа, так сказать приближенная к кухне. Не знаешь, когда дальше погонят? – спросил Сергей.

– А мне до звезды. Тронемся, потом опять баранку крутить, а мне здесь лафа. Жрать хочешь?

– Вообще – то в Армии, это не вопрос, а просто утверждение,– ответил Сергей.

–Тогда за Санькой иди, – поднялся «штрафник» с термоса, направляясь к вагону-кухне.

Когда Сергей, вернулся с приятелем, Витька сидел все в той же позе, пуская кольца дыма. Возле термоса, на газете, стояли две открытые банки тушенки, банка гусиного паштета, горкой лежал нарезанный хлеб.

– Пойду сейчас, ротному морду набью,– посмотрев на «стол» заявил Сашка,– я категорически желаю в «штрафники». Витька, можно сказать, кровный его враг, сидит весь в шоколаде, а мы с тобой далеко в обратном, но по цвету одинаковым. Я бы вот, на его месте, даже термос помыл.

– Да не сможешь ты на его месте. Тут талант нужен. Он после своего дня рождения, в гараже, три дня, нормальное колесо бортировал. Просто тупо снял с машины и все. Посреди гаража лежало, все видели. Праздник закончился, он его на машину, и вперед. И хоть бы хны. Все согласились, что у него с колесом, тяжелый случай, – возразил Сергей,– а ты без опыта. Так и в дурдом загреметь недолго.

– Не, тут ты не прав,– возразил Витька, – думаешь, я просто так сижу? Я письмо жене сочиняю, и с дымом, вон, тоже, тренируюсь.

– Да, ну? – удивился Сергей, – намазывая на хлеб, толстый слой паштета,– и много сочинил?

– Да не, начало только пока, а с дымом сдвиги, кой какие, есть.

– В стихах, наверно сочиняешь? – спросил, набитым ртом Сашка.

– Да нет. Но, «здравствуй», и все такое для начала придумал. А в стихах напишу, ее тут же «кондратий» схватит. Вдовцом останусь.

– Врубился Сашка, ну как ты тут без опыта? К этому делу талант нужен, – спросил Сергей.

– Согласен, скорей всего не справлюсь. Я не такой, как Витька, разносторонний,– сказал Сашка, намазывая следующий кусок.

– Симонов! – донесся крик от начала эшелона.

– А чего это, он не подходит? И на фамилию перешел?– присмотревшись, Сергей узнал старшину.

– Опять этот, гнида, за мной, – привстал Витька с термоса и проорал в ответ,– Какого надо?

– Взводный зовет, – донеслось в ответ.

– Хорош орать, оглохнем от вас скоро, – включился в переговоры, Сашка,– иди сюда.

Васька, в ответ, отказываясь подходить, замахал руками.

– Как хочешь, а у нас обеденный перерыв, – сказал Сашка, снова устраиваясь рядом со «столом»

Вскоре, не выдержав ожидания, подошел старшина.

– Витя, взводный приказал тебя найти, и привести к нему,– повернувшись к ним правым боком, пролепетал он.

– Ну-ка, ну-ка, повернись,– заинтересовался поведением Васьки, Сергей.

Витька на его вопрос, многообещающе хмыкнул.

62

– Даааа, восхищенно воскликнул Сашка, увидев левый, окруженный синевой глаз,– орать ты хоть куда, а бегать тебе, еще учиться надо.

– Не бегать, а убегать, – уточнил Сергей.

Мало еще попало. Троцкист, недобитый. Таких к стенке надо прислонять, и из мелкашки очередями, чтоб подольше расстреливать,– начал закипать Витька, – ты чего приперся?

Не видишь, я термос мою?

– Я вижу. Взводный приказал, тебя найти. Ужина, сказал, не будет, так что ждать тебе не надо. Он велел тебе, порядок в вагоне навести.

– Чего? – стал наливаться яростью Витька.

– Я, то при чем?– стал отодвигаться Васька, – Мне приказали, я передал. Взводный же.

– Нет, гляньте, какие красавцы? Итак, вас тридцать рыл, а я за вас один отдуваюсь, вон, термос мою. А теперь, я еще за вами, и в вагоне, ваше дерьмо, убирать должен? – двинулся Витька на старшину.

– Мне-то, чего? Взводный же, – повторил Васька, – убыстряя движение назад.

– Да, хорош, Витька, он-то здесь, при чем? – схватил его за рукав, Сашка.

– Этот хомут? Да все несчастья, от него. Давай отсюда, вали, пока я об тебя, термос не выправил. Видишь бок помятый? – Витька схватил ремень термоса, намереваясь исполнить задуманное.

Старшина, мгновенно развернувшись, через секунду исчез из вида.

– Да ты, хоть убей, его, толку-то? Идти-то все равно придется, – посоветовал Сергей.

– Во! Где они у меня сидят, – Витька провел ладонью одной руки по горлу, другой рукой закидывая, лямку термоса на плечо,– все эти командиры.

– А чего делать? Бог терпел и нам велел,– поддержал его Сергей.

– Ничего, я им еще, кровушки попью,– пообещал Витька, – ладно, давайте. На выгрузке встретимся, – пожал им руки, уходя к своему вагону.

– Термос, хоть бы для вида всполоснул,– посоветовал ему вслед Сашка. Витька не обернулся.

– Ты, как будто его не знаешь? Станет он, такой фигней заниматься. Пошли к себе, хорошо хоть с другого взвода, и нам с этого термоса не есть.

В вагоне второго взвода стояла тишина.

– Повымерли все, что – ли? – удивился Сергей.

– Чей это свитер?– раздался на «спальном месте» голос Геннадия.

Это было настолько неожиданно, что они даже вздрогнули.

– А чего это ты один, там роешься? – поинтересовался Сашка.

– Надо вот и роюсь. Тебя забыл спросить, – ответил «урожайный ветеран», – свитер, не твой? Вроде ты здесь спал.

– Если синий, то мой, – ответил Сашка, в глубину вагона.

– Он такой же синий, как я, голубой, но хрен его знает, может и был когда, синим. Твой что ли? – Геннадий бросил свитер на пол вагона.

– Конечно мой,– поднял его Сашка, – и цвет, еще вполне.

– Там вещмешки наши в углу, не видишь? – спросил Сергей.

– Взводный, все мешки приказал к машинам оттащить. Вас ведь еще найти надо. А вдруг вы опять в бега подались? – хохотнул « ветеран»

– Вот порядки. Хозяев нет, а вещи хватают, кто не попадя. Может у меня там денег полмешка? – возмутился Сергей.

– Не попадя, а по приказу,– не согласился наверху Генка, продолжая что-то искать.

– Нашел, – вдруг радостно вскрикнул он, и на краю «спального места», показалось радостное лицо «ветерана», с зажатой в руке бутылкой «Андроповской».

– Специально, остался пошарить. Помню, должна была бутылка остаться. Тогда взводный нас накрыл, а я катнул бутылку в сторону, чтоб не увидел, а хороши уже были.

63

Все про нее забыли, но я то помню. Вот она, родимая, закатилась между досками и лежит. Вам повезло. Залезайте, мы ей сейчас, головенку открутим, – пригласил «ветеран».

– А народ где? – спросил его Сашка, забираясь наверх, и устраиваясь рядом.

– Пошли осматривать материальную часть. Согласно приказу вышестоящего командования,– отрапортовал Генка, подготавливая кружку.

– А ты чего не пошел?

– Я чего? Морковкой деланный?– наливая в кружку, ответил Геннадий,– ну скажи, чего я, в этой, мать ее, части не видел? Или пока мы ее сюда тащили, в ней что-то изменилось?

Он поставил бутылку на доски, поднес ко рту, налитую с «горкой» кружку,

– Ну, давай, Генаха. Сколь ни есть, вся наша,– с окончанием этих слов, он ловко опорожнил кружку.

– Ну, ты хват, Генка, сам наливаешь, сам приговариваешь, сам пьешь. А мы то чего? Сам же позвал? – недовольно произнес Сашка.

– Вы вола-то не тяните. Сейчас архаровцы набегут, насмотревшись, на мать ее, часть, делиться придется. А от меня уже не урвешь,– «ветеран» уважительно погладил себя по животу. У дедушки, салаги, учиться надо.

Сашка, не отвечая, наполнил кружку и протянул ее, Сергею. Тот поднес кружку ко рту и понюхал.

–В душу кровь, в рот тебе дышло, ты чего ее нюхаешь? Аристократ недобитый. Аромат вспоминаешь? Не хочешь, давай ее сюда,– потянулся за кружкой «ветеран»

Снаружи послышались голоса, Сергей, не мешкая выпил.

–А ты, что, инвалид? Сейчас лежа пить будешь,– предупредил «ветеран» Сашку.

Сашка, прямо из горлышка допил водку.

– Можешь же, когда хочешь,– похвалил его Генка,– а теперь рассосались. Внизу по вагону, застучали сапоги.

–В углу, в углу смотри,– громко сказал «ветеран» – левее, левее.

–Хорош, лапшу на ушах крутить. Свои,– над досками показалось лицо Валентина, – отцы-командиры, облавой идут, порядок смотрят. Линять отсюда скорехонько надо.

–Спасибо друг, предупредил. Сам, правда пролетел, но как говориться зачтется, – поблагодарил его Геннадий.

Они вылезли в противоположную дверь, и, отойдя от вагона подальше, закурили.

– Я как-то по мурманской трассе еду,– затянувшись, ударился в воспоминания «урожайный ветеран»,– «Маз» древнее мамонта, больше дыма, чем скорости, солярка мимо движка, прямо в трубу. Вот на этом мастодонте, останавливает меня, возле Доможирова, гаишник, молодой совсем, видать только дембельнулся. Я прикинул: вроде ничего не нарушал. Скорость ниже плинтуса, на велосипеде обгонишь, и вокруг еще объедешь. Хоть разорвись, а больше этот «Маз» не разгонишь. Если только с горы не спустить, – объяснил он слушателям.

Те, понимающе, кивнули головами.

– Делать нечего, переносной шлагбаум опущен. Вылезаю, чин-чинарем, ни мути, ни запаха. Подхожу. Скучаешь, говорю, командир? Протягиваю документы. Верите или нет, но минут пять он их крутил, и на свет и на ощупь. Потом стал вокруг шаланды, круги нарезать. Я за ним, – Командир, говорю, ты хоть шепни мне, что не так? Я тебе про все и всех и так расскажу, меня даже пытать не надо, только спроси. А он мне,– не мешай, и опять вокруг. Я за ним, голова уже кружиться начинает, а мне же ехать еще. А он по колесам стал стучать. А чего по ним стучать? Круглые, как были, так и есть. Тем более что в отличие от «Маза» они не такие древние.

Жалко мне его стало. Догнал я его. На тебе, командир рубль, говорю. Я не знаю, чего ты ищешь, но мне-то ехать надо? Взял, он рубль. Сунул в кобуру, и стал мне объяснять, вроде, как извинятся, – Извини, говорит, дембельнулся я только. Женится, хочу, а за душой, кроме ксивы, да фуражки ничего.

64

Вот у взводного взял радар в аренду. С утра стою, как суслик в стойке, а никто не нарушает. С тоски, вот тебя тормознул. Спасибо, конечно, что понятливый попался, но мне еще капитану, за радар червонец отдать надо. Я выслушал, конечно. А чего, жалко парня, а эти волки ментовские, радар и то бесплатно не могут дать. Денег, говорю, лишних больше нет. Но совет, бесплатно дам – ты, говорю, всех подряд тормози, и со всех налог стриги. Мимо тебя, сколько машин идет, все пылят. Вот и бери – за сложные условия своей нелегкой службы. Отъезжаю, смотрю: он шлагбаум своим, в пионерском салюте замахал, двоих сразу на обочину.

Думаю, свадьба не за горами, паренек понятливый.

– Да, анекдот это, вот заливаешь, – смеясь вместе со всеми, сказал Валентин, – он научил, видишь ли, деньги с нас трясти. Этих дармоедов, и учит не надо, сами все знают. Учуют поживу, до столба докопаются.

– Я тоже анекдот знаю, – решил поделиться Сашка, – Чапаев с Петькой, вернулись с Гражданской. Кроме как воевать, да грабить, ничего не умеют. А куда таким специалистам? Только в органы.

Устроились в ГАИ. Вышли в ночную смену. Смотрят: бензовоз летит. Петька, тормози, – орет Василий Иванович, – денег не даст, так хоть бензина отольем. Останавливают. Вылезает с монтировкой, водитель…. Очнулись, на асфальте Бензовоз уехал. Поднимает, Чапаев голову, – ты, говорит, мой героический товарищ Петька, номера у этого негодяя запомнил?

– А как же, – отвечает бессменный ординарец, – 47-47.

– Умница моя. А буквы-то, буквы запомнил? – спрашивает легендарный комдив.

– Так буквы-то на сапогах не пишут, – отвечает Петька.

В Питере другой случай был, – когда утих смех, сказал Сергей, – плывет дерьмо по Фонтанке, а на набережной, старшина службу бдит. Ну, оно и машет ему с воды, – привет,– орет, – коллега. Как я рад, вас приветствовать. Старшина, даже хобарик, от гнева проглотил, – Какой, говорит, я тебе, говну, коллега? Э, не скажи, – отвечает кучка, – мы оба с тобой, из внутренних органов.

– Я еще про подосиновиков знаю, – радостно объявил Сашка, – прибегает мусоренок домой….

Его прервал зовущий гудок локомотива.

– Ты не забудь, с чего начал, потом доскажешь, – хлопнул его по плечу «ветеран».

Эшелон минут пятнадцать подергался на путях, пока не остановился у длинного строения, с высокой платформой.

– Я тоже начинаю верить в то, что мы непобедимы, – наблюдая у бруса двери все движения эшелона,– восхищенно поделился со всеми Валентин, – полдня стояли, чтоб пятнадцать минут покататься. Тут пешком полминуты. Мы-то привычные, но начни враги, разгадывать эти ребусы, у них башка лопнет.

– А ты слышал, как он гудел? А как с места рванул, солярка в трубу. Их разведка – за голову. Куда опять? А мы вот они, туточки, – невозмутимо ответил опытный Генка, – а им еще думать. А вдруг дальше рванем? Мы, помню, в прошлом году, четыре дня грузились. Ротный к бабе прилип, насмерть, не оторвать. Машины то на платформы, то с платформы. Железнодорожники на ушах стоят, матом пятиэтажным кроют, на пену исходят. А замполит одно орет, – ученья у нас.

Вдоль эшелона пробежал дневальный, выкрикивая команду, – выходи строиться!

– Опять строиться, – сплюнул Валентин,– тут тоже скоро матом завоешь.

– Ну, ты чудо? – не согласился «ветеран»,– Ты пока ехал, чего делал? Подушку мял, да слюни пускал. А комиссар наш, не к ночи будь, помянут, от планов да задач, голову не отрывал, все чертил, да писал.

65

Ты, пойми, если он этих планов и задач не выполнит, ему головенку оторвут по самое некуда. А этот перегон, зуб даю, он речь писал, которую сейчас и озвучит перед строем. А нам чего? Стой да сопи в две дырочки. Вникать не надо, это совсем ни к чему, короче, лафа.

– Поздравляю личный состав, с прибытием к месту разгрузки. Дальше двигаемся своим ходом,– объявил на построение ротный.

– Их, послушать, так благодать, сплошные праздники, – прошипел в ухо Генки, Валентин.

– Ты главное меньше переживай. А если еще и работать будешь, то и слава тебя найдет, – ответил тот.

– Сейчас по две платформы, будут подавать под разгрузку. Начиная с первого взвода и так далее. Подробно вас проинструктирует, мой заместитель по политической части, – закончил ротный.

– Солдаты, бойцы, товарищи мои! – понесло комиссара лозунгами с Гражданской, – Мы прибыли к месту предстоящей работы. Не от кого не буду скрывать: работы трудной, нелегкой. Но мы выполним ее с честью, как присуще солдатам Легендарной Советской Армии, традициям наших предков. При разгрузке, приказываю соблюдать технику безопасности, так как ее неисполнение приводит к гибели человеческих жертв.

Вы еще много, мало знаете. И совершенно будет нехорошо, если вы не приучитесь к работе.

– Похоже, он не ест, не спит. Все речи сочиняет, днем и ночью, – сказал Валентин.

– Огурцов, он точно не ест, – ответил Геннадий, – у него от этой деятельности, голова так распухла, что в банку не пролазит.

– Я обращаю ваше внимание, и хочу предостеречь от необдуманных поступков,– продолжал замполит,– местность, куда мы прибыли богата казачьими традициями. Население, которое в основном состоит из казаков.

– И казачек,– добавили из строя.

– И казачек, – согласился майор,– поэтому вести себя надо соответственно, соблюдая все традиции, не забывая, что вы бойцы…

– Легендарной Красной Армии,– продолжил строй за замполита.

–Прекратить разговоры,– вмешался ротный, неодобрительно посмотрев на комиссара.

– Сейчас начинаем разгрузку. Порядок довел до вас командир. Сделать это надо ответственно, слаженно, начиная….

– С первого взвода, – не удержались в строю.

– Прекратить, – опять пресек разговоры в строю, ротный.

– Начиная с каждого солдата, который должен глубоко осознать, что прибыл выполнять ответственное государственное задание, – продолжал замполит.

– Приступить к разгрузке, – отдал приказ, прервав его, ротный.

Замполит, рассчитывающий еще многое довести до личного состава, выразительно посмотрел на командира, но рота уже начала ломать строй, и он пошел к штабному вагону.

– Видал? С недовольной мордой ушел, как же оборвали его. Потрендеть, еще с полчасика не дали, – неравнодушный к замполиту, на почве разногласий из любви к пиву, – Валентин проследил весь его путь до вагона.

– Замполит, это единство языка, борьбы и противоположностей,– подвел итог выступления Генка,

– Я вот слышал, где-то под Хабаровском, замполита летом медведи сожрали. Так в части спохватились, только 7 ноября. Смотрят, а комиссара на трибуне нет. Речь толкать некому. Пошли к жене, спрашивают, – куда пропал?

Так он еще летом говорит, по ленинским местам в паломничество пошел, – отвечает та,

– Сочинения Ильича, в шалаше в Разливе почитать, да пеньку поклониться.

66

Но наш не уйдет, он, наверное, в шалаше этом присягу принимал. А на пеньке письма писал, – закончил рассказ Валентин, – И медведей здесь не найдешь.

– Замполита, еще наслушаемся, пойдем машины отвязывать, – сказал Геннадий.

– А может до края достанет, так сами загрызем, – вздохнул Валентин, идя к платформам.

Два приятеля, рубили проволочные растяжки, «отвязывая» от платформы Сашкиного «ЗИЛа». Упорный их труд, прервал, пришедший по платформам Витька.

– Пыхтеть не надоело, ударники, – спросил он, присев на корточки у переднего колеса.

– Надоело, не надоело, а сам не съедет, – ответил Сашка, выбираясь из-под машины.

– А ты, я вижу в передовиках? Уже отвязался? – вылез вслед за ним, Сергей.