Молоко Жаръ-птицы

Cосницкая Маргарита Станиславовна родом из Луганской области, автор ряда книг прозы, поэзии, публицистики. "Молоко Жаръ-птицы" – возвращение на круги своя как поэта, долго пребывавшего на просторах прозы.

"…появление нового голоса, жанра, второго дыхания происходит после нелегкого труда перелопачивания формы в виде сырья. И, возможно, в результате создастся нечто особое, новое, если поэту хватит на то сил

или, если Муза оценит его усилия и пошлет награду, необходимую ему, как воздух… Ведь шамбала постформы – высокогорная страна, у самых вершин духа…"

www.vedapolis.ru

Стихозодчество

2010-2011

МОЛОКО ЖАРЪ-ПТИЦЫ

Из раковины перламутра

пьет Афродита молоко Жаръ-птицы, растворившее жемчужину

Мечта богов

Шедевр природы – Афродита

И воплощение мечты богов,

Ты – откровение, в котором скрыта

Загадка о гармонии миров.

Сотворена, чтоб дать предназначенье

Всем лучшим проявлениям природы:

Цветам, жемчужинам, стихотвореньям

И мрамору найдрагоценнейшей породы.

Любви и красоты преясная богиня!

Изящества и мягкой грации приют!

Сияешь ты – и мракобесье гинет,

А совершенство с истиной живут.

22.12.2010.

***

Когда смеркалось, аметист

играть младенец Трисмегист

в ручонки взял,

да обронил

на дно чернильницы,

и сок чернил,

как Нила ил,

впитал все чары аметиста.

Ребёнка нет смышлёней Трисмегиста:

Он камешек со дна достал,

подбрасывал, ловил, катал

и лишь поэтому

стал камень магам амулетом,

а чернила их тайны предают поэтам.

***

Зеленоглазый жемчуг – хризолит

Нашла, играя галькой, Афродита.

Он Посейдоном здесь забыт

или ладьёю, о скалу разбитой?

А если так, что хочет Посейдон

иль капитан русобородый, вольный?

Богини сердце взять в полон?

Лети, зеленый жемчуг, в волны!

***

В хитоне длинном, без сандалий

По траве в самоцветной росе

Русская Афродита ступает.

Берёзы стоят, как живой Парфенон,

Слегка ветерок играет

Сводом их изумрудных крон.

По небу летит Жаръ-птица

И радужного молока

Дает Афродите умыться.

Богиня ее ласкает,

Как будто Жаръ-птица – кот,

И радугами сверкая,

Жаръ-птица за ней идет.

10.01.2010

***

Воспеванье красоты

На закате Жаро-птица превратила

Молоко свое в лиловые чернила.

Оно мечет то мерцанья, то зарницы,

Словно солнце, когда за гору садится.

А лишь ночь ордою наступает,

Птица хвост свой полудиском распускает,

Вырывает клювом черное перо

И в чернильницу поэта шлёт его.

Царь-перо в оттенках лазурита

Получает почивающая Афродита –

(Верно, красота сама так спит

И во сне великолепием горит).

На рассвете чудо-птица воспарила,

Ибо птичьи жар-огонь-чернила

На перо поэтово пролиты,

Чтоб воспел он пробужденье Афродиты.

Былины

1

Волшебник мрамора Канова

Почти случайно встретил Васнецова.

Отправились они гулять по саду,

По Летнему иль Тюильри, -

Магнолии и клумбы там цвели,

Фонтаны били водяною розой,

А статуи вели

безмолвно разговор.

Вдруг будто сорван плавный тормоз –

Им распахнулся без конца простор:

Поля, луга в цветенье диких трав,

Их гладит, словно шерсть волчицы, ветер.

Там степь и роща, череда дубрав;

Как сливки, взбиты облака

Над пенистой Молочною рекою.

И там выходит на речные берега,

Сияя мраморной красою,

Афродита.

Как будто тишина ручьем умыта.

В руках букет из полевых цветов,

Она с ним в реку плавно входит

И за цветком цветок

По говорливому течению пускает.

Канова изумленно восклицает:

«Дитя гармонии, мечта первобогов! –

Зачем ты здесь, на дикой сей природе,

В безвестном, непонятном крае?!»

Его слепит стоцветная зарница –

Летит из-за дубрав Жаръ-птица,

Над степью, над рекою пролетает…

Ожили краски, замерли слова.

Всесильный Васнецов палитру вынимает,

Да и Канова засучивает вдохновенно рукава,

И вместе они творят скульптуру и картину,

В одном пространстве собранные воедино.

2

Стоит Афродита, а перед нею

Будёновка и офицерская портупея.

Окружили ее страшные лица.

–Выбирай, будёновку, Афродита,

Не то будешь живьём зарыта! –

Афродита готова молиться,

Да ведь сама не дева – богиня.

Вдруг огонь самоцветный глаза ослепляет –

Это птица-огонь из-за туч вылетает:

«За хохолок мой, богиня, держись!»…

И в сиянии с нею взмывает ввысь.

07.02.2010

Зимний узор на стекле Палеха

По ясному снегу в морозный день

В больших бурых валенках

Идет Афродита-Венера;

Пуховая шаль спала с плеча,

Тянется по сугробам по следу,

Воскуряется легкой позёмкой.

Бегут мужики, бабы с тулупом,

Накинуть, согреть нагую,

Но она мимо прошла, бровью не повела:

Телом богиня тепла, живая,

А красота ее мраморная –

Времени, мороза, жары не боится –

Имя ее да святится!

Скрипуче по снегу Венера ступает,

К небу взор красоты воздевает…

Не облако – Жаръ-птица

В узорном оперенье –

что стекло в мороз,

На хохолке – снежинок венчик с бубенцами льда -

Дождем серебряным богиню посевает.

Жар-дождь блестит, летит, искрится;

В сверканье Афродита исчезает,

И зёрнами гармонии уходит в чернозём,

Истинное передавая знание.

Под переливы льдинок-бубенцов

В позёмке растворяется Жаръ-птица,

Северное излучив хвостом сияние.

25.02.2010

Отвержение Афродиты

Не в сарафане, не в хитоне,

А просто в ткани полотняной,

Сколотой жемчужною булавкой на плече,

Спустилась Афродита к стадиону –

Как ныне выросли амфитеатры;

Вокруг народ роится,

Чтобы взглянуть, какая свет-девица

Станет мисс мира, королевой красоты.

А претенденткам – юным жрицам Афродиты,

Глаза подводят, губы и ланиты,

Не щадя краски, золотистой пудры,

Их обряжают в суетные платья,

Пренебрегая просто куском ткани;

Им надо выиграть соревнованье:

Кто, кто красавиц всех царица?!

Да нет средь судей с яблоком Париса.

Идет богиня – молкнет люд,

Стихийно расступается и шепчет:

–Она! Она! Любимица небес,

Чьим именем клянемся мы «Ей,… Богу!»

Она ж подходит к контролеру:

–Ваш билет!

Творение небес не понимает,

С улыбкой, от какой светлеет воздух,

Продолжает путь, но в спину настигает

свисток служителей порядка.

Немногие в толпе упали на колени:

– Мой суетный возьми билет –

За ладанку земли, познавшей дивный след!

Но близок уж наряд милиции.

Богине в воздухе лишь остается раствориться.

А по следам ее весенне зацвели цветы –

Так Афродиту не пустили на поединок красоты.

01.03.2010

Гибель зла

Афродиту ведут на расстрел;

Приговор: чересчур красива.

Тело измазали в черный пепел,

На ногах кровоподтеки сини.

На расстрел Афродиту дегенераты

Пучеглазые бесо-люди ведут,

Кривляются, галдят, исступленно рады,

Что Красоту изведут.

А она и сквозь пепел сияет,

Точно солнце сквозь тучи весной,

Злых и добрых не различает,

Щедро всех озаряет собой.

И конвойным бы просветлиться,

Для богини нарвать цветов…

Да им злость сводит рожи – не лица,

Разорвать ее каждый готов.

Злость невродам ударила в голову

И друг друга кидаются рвать…

Удаляется мраморно-голая

В небе – дочь,

на земле –

свет-гармонии мать.

Мировой океан открывает объятия,

Пусть он явлен Молочной рекой, -

С ним слилась Афродита, объяв необъятное –

Возродит её пенный прибой.

15/26.03.2010

Молочная река

Размеренно течёт река

Жаръ-птичьего парного молока

И мраморные моет берега.

На мраморе, живом и плодородном,

Цветут деревья сливы, вишни, абрикосы,

А земляники столько,

Хоть греби лукошком.

Поспевшие плоды и ягоды

В парное опадают молоко,

Оно становится сливовым, земляничным –

Волна взбивает сахарные сливки,

А у порогов пахтает сметану.

Сюда спешат гурьбою ребятишки

С ложками, кувшинами и мисками,

Сюда несут младенцев-сирот –

Молочная река им заменяет мать.

Течёт равнинная река

Жаръ-птичьего парного молока,

Перетекая плавно в Млечный путь.

Чтоб не иссякла рекам прарека,

В свое гнездо летит Жаръ – Феникс – птица

И вспышками, мерцанием, зарницами

Ей силу сердца с пеньем отдает.

А на заре в великий день Купалы

На бело-мраморных молочных берегах

Является в обличье первозданном

Венера – Афродита – Лада

И совершает свой обряд купанья и рожденья

В молочно-сливочных волнах.

Бисквитно-мраморные берега

Напоминают очертанья рук,

Груди – когда богиня перекинулась на спину, –

И совершенной формы плеч, коленей.

После купанья в пенно-цельном

Венера-Афродита-Лада

Идёт на васильковую поляну,

Расчесывает гребнем золотые косы:

Будто созвездий россыпь

По васильковому ковру – их блеск,

Так на земле всеторжествует царствие небес.

Дочь гармонии и сын царя

Повстречались Афродита и Иван-царевичъ;

Афродита шла через ручей,

Он поил в нем пегого коня.

Поднял на руки, как девицу, богиню,

Перенес через поток царевичъ,

Бережно поставил на траву.

Приласкала травка мраморные пятки,

Соткала мураво-шелковое платье

Зелени прозрачно-изумрудной

В полевых соцветьях,

и венком

Волосы пшенично-золотые

Убрала в жар-утренних лучах.

У Иван-царевича не крылья –

Сажень распрямилася в плечах,

И слова восторга иль молитвы

Прозвучали было на устах,

Да защёлкал трели соловей –

Наш лесной заливистый орфей.

Царский сын орфею поклонился.

Царевичъ ведет под уздечку коня,

Богиня на нем восседает,

В шелковую гриву кувшинку вплетает,

По крупу рассыпались косы.

Не обижен даром речи свет-царевич:

«Я хочу в дворцовом терему

Зреть тебя прекрасною царицей,

Ты собою посрамляешь тьму,

И жена ты непорочна, и жаръ-птица!»

Афродита улыбнулась сокровенно

(Родилась улыбка Моны Лизы…)

Сокровенно улыбнулась Афродита

На слова царевича удалого,

Бабочка на руку ей садится,

Будто из каменьев тайников Урала.

«По-гречески «царица» – «василиса»,

Я же – богиня. Миръ – мне храмъ,

И храмы мне повсюду. Зачахну въ терему,

Я всемъ принадлежу и никому.

Меня возноситъ иерофантъ, шаманъ,

Ваятель, воинъ, а всякъ вступающий во бракъ

Спешитъ къ моимъ стопамъ просить о счастье.

Меня заточишь въ теремъ –

У людей похитишь. Къ тому ль стремишься ты,

О, витязь?»

«О, нетъ! Наследнику престола

Безъ счастия людей невыносимо счастье».

«Тогда изъ мифа в твою сказку

Пошлю тебе царицу я, прекрасную, премудрую,

Вскормлённую Молочною рекой,

Но знай, мы, в мифахъ боги, живём трудно –

Нелёгокъ бой с невежествомъ и тьмой

И веченъ.

Такъ для тебя судьбы не может быть иной

Какъ для твоей царицы».

«Что жъ, нареку её я Василисой.

Тебя мы будемъ почитать

Какъ покровительницу-мать!»

Иван к ней повернулся поклониться,

Ан, нет уж Афродиты-Лады –

Трепещет в воздухе улыбка Монны Лизы

Да бабочка над гривою кружится

И кувшинка горит нетрепетной лампадой.

01.04.2010

Жаръ-птице

Я давно не видела Жаръ-птицы,

На мое она не жалует окно.

Где она могла запропаститься?

Без нее и скучно, и темно.

Где ты, где, стоцветная Жаръ-птица,

Пламенный искрящийся цветок,

Всех сияний и огней царица,

Озаряющая запад и восток?

Над каким летишь меридианом,

Параллель какая под крылом?

Пафосно озёрам, океанам

Отражать сияние твоё.

Где ты, где, души моей Жаръ-птица?

В ней твое родимое гнездо.

Здесь шелково ты сумела опериться

И воскреснуть из золы раз сто.

Зажигаю трепетные свечи,

Начиняю жемчугом пирог.

Прилетай ко мне под вечер

На окно иль прямо на порог.

24.03.2010

***

О чем ты шепчешь мне на ухо, Афродита?

Так открываются бутоны розы чайной

Иль меж камней бежит сверкающий родник.

Твой шепот сладостно-необычайный

Лучом рассеянным возник.

О, торжество и царство совершенства,

Душевной чистоты апофеоз,

В минуты вдохновенного блаженства

О чем ты шепчешь языком луча и роз?

Смолкает родника целебное журчанье

И вздохи акварельных лепестков,

И явственно слова я различаю:

«Жизнь на земле –

мистерия богов».

Явленье Афродиты над Москвою

Полночный небосклон объят пожаром –

Москва так не горела при Наполеоне –

Метаются команды все пожарных,

Но нет поджога ни в одном районе.

А то в Коломенском Жаръ-птица слезы льёт,

Не слезы, впрочем, золотые искры,

Они полночный поджигают небосвод,

Их пламя по реке струится.

Ее находит голова пожарных:

«Что плачет так кормильца моего мать-птица?

Зачем она в горючем жар-ударе?

Что с ней могло за лихо приключиться?»

«Я сгораю в тревоге, печали

И горючие слезы лавиною лью,

Оттого, что богини своей не встречаю

Ей пылающих роз не дарю.

Без нее в этом мире не ясно,

Чёрен пепел и после огня.

Столько дней я летаю напрасно,

Афродита не встретит меня.

Оттого я, Жаръ-птица, в угаре,

Оттого и Москва вся в пожаре».

Горизонт источает прозрачно сиянье,

Заполярье хотя далеко,-

В белизне, как поток в океане,

Растворяется, блекнет огонь.

На собачьей упряжке по своду

В белой мантии меховой

Афродита плывет свободно

На свиданье с Венерой, звездой.

И отрадно в Москве белокаменной,

Хлебосольствует мирно столица,

На верхушке кремлевской, на башенной,

Восседает двуглаво Жаръ-птица.

Обретение имени

«…женщина должна была дать им тайные имена,

чтобы тем самым изменить мир».

( У.Б. Йейтс)

Ночь июньская, ласковей шерсти

Быстроногого дикого зверя,

Для предсказочных путешествий

Отворяет незримые двери.

Я лечу на ковре-самолете,

Подо мной проплывают полесья,

Даже в самом трясинном болоте

Отражаются зыбко созвездья.

Мое имя до Афродиты

Берегло, освящало просторы,

Были женщины им имениты,

Восславляли его в рощах хоры.

А потом мое имя изгнали,

Изгоняли мечом и огнем.

И меня искажённо назвали,

И развеялось знанье мое.

На ковре я теперь летаю;

Может быть, по верхушкам лесов,

В отраженьях болот прочитаю

Имя, данное мне от отцов.

Первосущное, ладное имя,

Легкий ветер его нашептал,

Рек истоки румяно умыли,

Богоравным огонь ковал.

Помогите его припомнить,

Отыщите в лесных тайниках,

Может, Китежа шепчут волны

Это имя в глухих уголках?

Мое имя до Афродиты,

Как покров, охраняло просторы,

С ним уверенно шли на битвы

И сворачивали горы.

И пока я не вспомню имени,

Будем в дебрях чужих блуждать,

У хлебов будет привкус полыни,

Будут новые беды нас ждать.

Ночь июньская ласковей шерсти

Быстроногого дикого зверя.

Я об имени жажду вести,

В волшебство и вне сказки поверя.

Платье из тишины

Даниилу Андрееву

Афродита одета в прозрачное, тонкое

платье, сотканное из тишины.

Оно вышито звездными строками,

Навевает крылатые сны.

Только избранным и счастливым,

В упоенье иль в муках, пред казнью

Наплывает весенним разливом

Полноты ощущения счастья.

В нем богиня являлась пророку

Перламутровых русских полей,

И он в камере считывал строки

С платья первой зари розовей.

И накинув вуаль черных кружев,

Проглядела богиня все очи:

В мире солнц разноцветных стал нужен

Светлый странник в кромешной ночи.

И когда отодвинул он сроки,

Искупительных мук бытия,

Отворила сияний чертоги,

Правд предчувствий его не тая.

Там увидел прозрачное, тонкое

платье, сотканное из тишины,

И узнал свои звездные строки

И от мира иного сны.

2010

***

Идёт красавица,

И в сердце восходит солнце,

Побеждая грусть.

***

1

Горы – мускулы земной коры.

Белые прожилки мышц –

Падающие с высоты

потоки талой воды,

не оставляющей в пустоте следы.

2

Меч-луч пронзит полчища туч,

Скрестится со стремительным шлейфом,

Дрейфующим в воздухе,

Родит полуаркой радугу,

И под покровом радужной пыли

За хвойною веткой,

Мелькнет белизной Афродита.

***

Поднялась завеса -

О, как она была тяжела –

Не стало леса

в окне,

колодца и крыши,

Дождь онемел,

и тиши

Пропал предел.

В мерцанье черного атласа

Предстала ослепительная фраза,

Рожденная из пены звезд,

Молчанья струн,

Словно Всевышний с облегчением вздохнул.

И фраза – дева Афродита,

В сиянье чистой наготы,

Златыми прядями увита,

Ступает с Млечной высоты

На гребни волн, идёт по водам,

Их продолжая ритм и лад,

И песен сладостных аккорды

За нею чайками летят.

Скульптура плюс

Афродита бродила по Невской Пальмире,

От восторгов и слез утомилась:

Босиком исходила полмира –

На прекрасного культ и немилость

Натолкнулась впервые.

Искала

Уголок Эрмитажного зала

Отдохнуть от таких потрясений.

Чиста, бела, как первый снег,

Застыла у статуи Амура и Психеи,

Упала на глазах у всех

(О, если б обладали они тайным зреньем!)

В стихию совершенного творенья,

Заснула бок о бок с Психеей,

В объятье крылатом Амура,

В переливах ауры перламутра.

И этой скульптурой новой

Восхитился в раю Канова.

***

Знайте, каждая статуя

Фидия, Праксителя, Кановы,

Каноники иль Трубецкого –

Двери в страну прекрасного – Гармонии,

Владенья Афродиты,

Для светлых душ они всегда открыты,

И сама богиня с лёгкостью через них

Сообщается с миром,

переходя из миф в миф.

Каприз Афродиты

Афродита попросила у Гермеса

Его крылатые сандалии

В небе покуролесить,

Искупаться в солнечном сиянии.

Герб Афродиты

Афродита Руси – дева Лада

В сарафане равнинной реки

Не в серебряном стынет окладе,

А ступает над маковкой Китеж-града,

Её храмы – леса, родники.

И в руке она держит не факел,

Не отточенный меч или серп,

А охапку колосьев и маков,

И над ней, будто герб-фейерверк

Верноподданно реет, огнями

Изумруды, рубины затмив,

Та, что ярче всегда воскресает

Из золы – птица вещая, солнечный миф.

Купание Афродиты в Мировом океане

Она плавает в Мировом океане

Цвета льющейся бирюзы,

Растворившей хрусталь и сапфиры,

Среди стай самоцветных рыбок

В каньонах сиреневых рифов,

Излучением мраморной белизны,

Вызывая призраки храмов, дворцов

Затонувшей земли Атлантиды.

Из синего массива океана

Со дна идут потоки лучей света,

Пронзают, будто копья,

И озаряют изнутри кораллы, рифы, рыбок

И мраморную не русалку – Афродиту

И золотые локоны,

Расчёсанные подводными теченьями.

Афродита ныряет глубже,

Ведь лицезреть ей нужно,

Кто, кто,

Подводная Жаръ-птица иль Жар-рыба

Распустила хвост и плавники,

Озарив сияньем самоцветным

Пучину бирюзовых сумерек

В покоях Мирового океана?

Но то пучина отразила

И Жаръ-птицу и Жар-рыбу:

Живой алмаз – планет царицу

Солнце.

***

Моё каждое слово горело огнём

На устах моих, в сердце моём,

С губ срывалось, как птица с утёса,

Становилось зерном и покосом.

Лёгкое успенье

1

Пошли мне, Боже, лёгкого успенья.

Как будто ветра дуновенье

Мне донесёт до слуха песнопенья

Небесно чистых детских голосов,

И я, заснув под дубом на мгновенье,

Очнусь среди Твоих садов.

Пошли мне, Боже, лёгкого успенья.

2

Пошли мне, Боже, сладкого успенья,

Как пенки от вишнёвого варенья,

Которое варила бабушка в саду.

О ноги тёрлась ласковая кошка,