Избранное

Евгений Николаевич лихорадочно начал вспоминать: уходя с работы, он позвонил жене и положил телефон в борсетку, по пути домой никуда не заходил и борсеткой не пользовался, при разговоре с нищим она была на месте, так как, несмотря на нелюбовь к попрошайкам, рука машинально потянулась к борсетке поискать мелочь.

Куда же и когда она могла исчезнуть? И тут в памяти всплыла встреча с парнями – они ведь не просто толкнули его, а на несколько секунд зажали между собой.

«Вот, сволочи, точно они! И как таких земля носит? Где их теперь искать? В милицию бесполезно, что я им скажу? Что я лох? Да и вряд ли они искать их будут. А если даже найдут этих парней, они скажут, знать не знаем, ведать не ведаем, просто шел мужик, задумавшись, столкнулся с нами… А ведь там все документы, вся информация, солидные деньги… Надо срочно заблокировать кредитки», – в панике подумал Евгений Николаевич, набирая номер банка.

Утром, после бессонной ночи, открыв дверь офиса, Евгений Николаевич, к своему глубокому удивлению, увидел в приемной вчерашнего однорукого нищего. Тот мирно сидел на диванчике и выслушивал сердитые возгласы секретарши. Под левым глазом нищего светился свежий синяк. Это придавало ему еще более удручающий вид. Увидев Евгения Николаевича, секретарь затараторила:

– Я ему говорю, Евгений Николаевич, я ему говорю, что вы не принимаете, а он, знай, твердит: «Важное дело, важное дело…»

– Тебе чего, родимый? – перебил секретаршу Евгений Николаевич, грубо обращаясь к нищему. – Говорят же тебе – я не принимаю с утра. Тем более таких, как ты. Не зря, наверное, заработал вчера, – закончил он, показывая на синяк нищего.

– Зачем же вы так? – тихо произнес нищий. – У меня для вас хорошая новость, а вы меня гоните, не выслушав, – и здоровой рукой он неожиданно извлек из холщовой сумки борсетку: – Вот, возьмите, мне кажется, она ваша, – протянул борсетку изумленному Евгению Николаевичу нищий.

– Что? Как? Откуда? – не находил, что ответить, Евгений Николаевич.

Секретарь Надя недоуменно переводила взгляд с нищего на своего шефа и обратно, ничего не понимая, и не зная, что сказать. Наконец проронила:

– Может, чаю, Евгений Николаевич?

– Да, давай горяченького, две чашки, – и, подмигнув Наде, – и что-нибудь к чаю… И закусочки…

– Тебя как зовут? – взяв борсетку, обратился к нищему.

– Володя.

– Володя, Владимир, значит. Давай, Володя, проходи в кабинет, поговорим, – сказал Евгений Николаевич.

– Ну что вы, я же вот… – замялся Володя. – В таком виде…

– Ничего, ничего, проходи, – распахнул дверь Евгений Николаевич, жестом приглашая Владимира в кабинет.

Помявшись, Владимир вошел и, покуда Надя суетилась у стола, начал внимательно рассматривать картины на стенах:

– Хорошие картины, настоящие, – произнес Володя.

– Ты раздевайся, снимай свою куртку, не по сезону она, мой руки – вон там туалет, и к столу, – распорядился Евгений Николаевич. – У нас с тобой долгий разговор будет.

Сняв куртку и повесив ее на спинку стула, Владимир зашел в туалет. Взглянув в зеркало, смутился. На него смотрел заросший, давно не мытый, с нечесаными волосами и бородой пожилой мужик.

– Да, совсем ты опустился, Володя, – произнес сам себе. – Пора бы тебе встряхнуться.

Он долго, неуклюже мыл с мылом руку, лицо, затем взял лежавшие на полке ножницы, аккуратно подправил бороду, причесал ее и волосы и, увидев на полочке коробочку с пудрой, немного припудрил синяк и произнес в зеркало:

– Ну вот, теперь ты вроде похож на Володю, если бы, конечно, не рука, – и, грустно улыбнувшись, скомандовал. – Вперед, боец!

Увидев вошедшего Владимира, Евгений Николаевич охнул:

– Оба-на, да ты, оказывается, красавец! Как тебе, Надя? Ты посмотри на него…

Надя, улыбнувшись, налила в бокалы коньяк, положила в тарелки закуски и, осветив мужчин белоснежной улыбкой, направилась к выходу:

– Я в приемной, Евгений Николаевич! Если что надо, зовите.

– Хорошо, Надя! – И, обратившись к Володе: – Ну, давай, друг, за наше здоровье!

Коньяк был отменный – Володя в своей жизни не пил такого. Он выпил залпом и начал закусывать. Закуски были достойны коньяка. Несмотря на свое огромное желание выяснить, как же борсетка попала к Володе, Евгений Николаевич медлил с этим вопросом. Выпили по второй, третьей и только после этого он спросил:

– Ну а теперь, Володя, расскажи, как же все-таки борсетка к тебе попала?

– А очень просто! Когда вы ушли после нашего разговора, я смотрел вам вслед и думал: «Вот этого человека жизнь не ломала, баловала, и любой стресс может вышибить его из седла и в один момент превратить в спившегося нищего. А ведь он и не подозревает об этом». Ведь так? – неожиданно обратился он к Евгению Николаевичу.

– Ну я бы не сказал, что баловала меня жизнь, всякое бывало, бизнес – дело не простое… Был и рэкет, и бандиты наезжали, и проверки разные… Не все так просто.

– Нет, это не то, – вздохнул Володя. – То, что вы говорите, это борьба, это нормальная жизнь, а вот когда наступают обстоятельства, когда ты не можешь бороться, когда у тебя сил для борьбы нет. И не только сил, но и желание пропадает, когда от тебя все отвернулись, когда на тебя смотрят с презрением, когда ты, – он сделал паузу, глаза его повлажнели, указательным пальцем левой руки он показал на культю и закончил дрожащим голосом, – когда ты в одночасье становишься инвалидом… Вот тогда ты и ломаешься. А жизнь подхватывает тебя и катит по наклонной вниз. Ты теряешь работу – кому нужны однорукие? От тебя отворачиваются друзья, забывают родные, уходит жена… Ты теряешь жилье и спишь где попало, ешь что попало… И становишься не человеком, а нищим… Вот такое падение я имел в виду, – закончил с волнением Володя и продолжил уже спокойным голосом. – Так вот, я смотрел вам вслед и увидел, как двое молодых людей, толкнув вас с обеих сторон, быстрым незаметным движением на ходу срезали у вас борсетку и продолжили бежать в мою сторону. Видя такое безобразие, я не мог не вмешаться и, подставив ногу белобрысому, схватил его за руку, вырвал борсетку и завалил лицом на асфальт.

Перед тем как завалить второго, получил в глаз, но через секунду и второй лежал на асфальте. Я ведь, потеряв руку, слава богу, не потерял навыки рукопашного боя, а чтобы справиться с этими подлыми воришками, достаточно и одной руки. Они же здоровые парни – руки-ноги целы, да и голова на месте – могли бы спокойно себе зарабатывать, а они воруют, подлые. Голова-то есть, а в голове гнусные мысли. Очнувшись, эти трусливые шакалы тут же убежали.

Я хотел было отдать борсетку вам, но вас и след простыл. Адрес вашего офиса я нашел на визитке. И вот я здесь, правда, на такое угощение я не надеялся. Спасибо вам большое, такого коньяка я не пил в своей жизни, еще раз спасибо! – и Володя засобирался уходить.

– Нет, нет, нет, не спешите! – Евгений Николаевич неожиданно для себя перешел на «вы». – Останьтесь, посидим – поговорим.

Еще вчера, проходя мимо нищего, он и представить не мог, что сегодня будет сидеть с ним за одним столом в своем кабинете, угощать дорогим коньяком с изысканными закусками. С интересом слушать и обращаться к нему на «вы». Ему было интересно это общение. Владимир оказался хорошим собеседником и своим поведением вызывал уважение.

– Расскажите, Владимир… Извините, как вас по батюшке? – продолжил Евгений Николаевич.

– Вы не поверите, – улыбнулся Володя, – отчество у меня, как у Ленина, Владимир Ильич… Но вы зовите меня просто Володя – так для меня привычней.

– Хорошо, Володя, я очень благодарен тебе за борсетку. Для меня это очень важно, и даже не столько кошелек с деньгами и кредитки – я их уже заблокировал – а вот потеря паспортов и мобильного телефона с информацией – это для меня трагедия.

– Ну что вы, Евгений Николаевич, это не трагедия… Никакая материальная потеря не может сравниться с потерей конечностей, потерей здоровья – это невосполнимо. Все остальное – дело наживное и может сломать только слабых людей… – задумчиво произнес Владимир, внимательно глядя на Евгения Николаевича.

Беседа продолжалась далеко за полдень. Володя рассказывал о своей жизни: как он вырос, служил в армии, воевал в горячих точках… Как потерял руку, как отвернулись друзья, жена… Как остался без работы…

Евгений Николаевич внимательно слушал, делился своими проблемами… Как ни странно, Володя давал разумные советы, и Евгений Николаевич внимательно прислушивался к ним…

– А вы счастливы, Евгений Николаевич, в своей жизни? – вдруг неожиданно спросил Володя.

Честно говоря, Евгений Николаевич никогда не задумывался над этим. Жизнь шла своим чередом: учеба, работа, женитьба, рождение детей, карьера. Работа ему нравилась – он строил дома, в которых потом жили люди, и радовался вместе с ними новому жилью.

Работа приносила ему удовольствие и достаток. Он любил свою семью, детей, любил свое дело, хобби.

– Да, Володя, я счастлив, – сделав паузу, ответил Евгений Николаевич. – А, ты, Володя? Глядя на тебя, не скажешь, что ты счастлив…

Володя призадумался:

– Все люди разные, Евгений Николаевич, и по-разному ощущают счастье: алкоголик безмерно счастлив, что ему досталась рюмка водки с утра и, приняв ее – долгожданную, от счастья погружается в бредовые мечтания; лентяй, весь день лежа на диване и попивая пиво, счастлив, что нашел на ТВ хороший, с его точки зрения, фильм. Смотрит в ящик и мечтает быть таким же, как герой фильма. Я не хочу такого счастья. Деловой же человек, как вы, Евгений Николаевич, счастлив от осознания, что он творит для семьи, для людей, для будущего… И врач, и учитель, и строитель, и многие другие счастливы оттого, что они нужны людям…

Вот такого счастья я хотел бы – быть нужным людям. Да, я тоже был когда-то по-настоящему счастлив – я был нужен людям, любил и был любим… Но, увы, в один миг счастье это закончилось, – с грустью произнес Володя и задумался… Но вдруг встрепенулся, выпрямился, голос его задрожал, и он громко и твердо продолжил:

– А знаете, Евгений Николаевич, мне кажется, что у меня еще не все потеряно, и я тоже найду свое счастье. Я уверен в этом!

Время пролетело быстро, и расставались Евгений Николаевич с Володей уже настоящими друзьями.

«Как обманчиво первое впечатление при встрече с людьми и как быстро меняются обстоятельства, – шагая по Невскому мимо того места, где он вчера встретил нищего, думал Евгений Николаевич, – и как быстро эти обстоятельства могут изменить жизнь каждого из нас…»

Послесловие

Евгений Николаевич пригласил Владимира на должность руководителя отдела в службу безопасности компании. Через пять месяцев для него был изготовлен современный протез правой руки, к которому Владимир Ильич быстро привык и управлял им как живой рукой.

Через полтора года он женился на Наде, и теперь они с женой воспитывают маленькую дочь Полинку.

Евгений Николаевич открыл Фонд помощи бездомным, назначив управляющим Владимира Ильича, и теперь при встрече с нищими всегда подает им небольшую денежку. Вот так одна незначительная, с первого взгляда, встреча может перевернуть мировоззрение и жизнь многих людей.

Случайный прохожий

Даже если вам будет очень плохо, не отчаивайтесь – ночь заканчивается утром, и наступит снова день.

Wels Vokner

– Отказано! – произнесла механически отработанным голосом пожилая дама, сидящая среди кучи пожелтевших папок, которые лежали на столе, стульях и прямо на полу. Казалось, что она сама является продолжением или даже дополнением к этим пожелтевшим от времени бумагам. Такая же, похожая на старые папки, пожелтевшая кожа на конопатых с редкими волосинками руках, такое же в морщинах лицо с большой бородавкой на верхней губе и длинным толстым волосом, вызывающе торчащим из этой бородавки. И абсолютно полное отсутствие какого-либо сочувствия.

Ни один мускул не дрогнул на лице этого чиновника в юбке, спокойно произнесшего слово «отказано». Для Надежды же это означало крах всех ее ожиданий.

– А может, все-таки можно что-то сделать? – с надеждой тихо спросила она.

– Нет! Это окончательное решение: вам отказано в проживании в нашей стране, – с ударением на слове «нашей» произнесла дама. – До свидания, вернее, прощайте! – закончила она, кивнув головой в сторону двери.

Понурив голову, Надежда вышла из кабинета, молча прошла по коридорному лабиринту, вышла на улицу, всей грудью вдохнула свежий воздух и так же молча пошла в сторону автобусной остановки.

«За что же мне такое наказание?» – думала она, медленно шагая по улице, не замечая прохожих. Не доходя до автобусной остановки, свернула в сквер и присела на скамейку. Ярко светило солнце, вокруг насыщенными красками цвели розы, бугенвиллеи, множество других цветов. Но все это не радовало Надежду – ей в очередной раз отказали в праве проживания на Кипре.

«И что теперь делать? – задумалась Надежда, и на глазах ее выступили слезы. – Работы нет, денег нет, а теперь вот и последняя надежда получить право проживания исчезла…»

Слезы потекли по щекам.

– Что делать, что делать, что делать? – тихо повторяла Надежда, вытирая бумажной салфеткой слезы. В памяти проносились отрывки ее жизни: вот она маленькой девочкой ходит в садик… беззаботное детство… потом успешно учится в школе и вот уже она – отличница, красавица – на выпускном вечере. Учителя говорят теплые слова, напутствуют на прощание, желают успехов, счастливой жизни. Впереди открыт весь мир: живи, Надежда, радуйся…

Дальше инженерно-экономический институт, встреча с Михаилом, переросшая в любовь. Получение диплома по специальности «экономист» и распределение в небольшой городок в Днепропетровской области. И, что самое главное, вместе с Михаилом.

А дальше свадьба, рождение двух сыновей. Счастливая жизнь. Квартира, конечно, съемная, но денег, зарабатываемых Михаилом, хватало и на оплату квартиры, и на еду, и на воспитание детей. Затем дети пошли в садик, и Надежда стала работать. Правда, не по специальности, но это не главное.

А дальше дети выросли и разъехались по разным городам необъятной родины продолжать обучение. Началась перестройка, был снят железный занавес, стало возможным поехать куда захочешь…

Вместе с тем последовали закрытие предприятий, развал и безработица.

И Михаил, и Надежда остались без работы. Но жить-то надо, и они, как все люди вокруг, бросились заниматься челночным бизнесом. Поездки в Китай, покупка полных сумок дешевого товара и продажа его на блошином рынке. Денег еле хватало, чтобы как-то сводить концы с концами. А ведь и сыновьям еще помогать надо – оплата учебы, проживания.

И вот однажды подруга Вера рассказала о сказочном острове Кипр, где все живут счастливо и где можно спокойно зарабатывать хорошие деньги.

– Съезди на годик, заработаешь тысяч двадцать «зелеными», и тебе лет на пять хватит. А там и времена лучшие наступят.

Услышав такую баснословную сумму, Надежда ахнула:

– Не может быть! Кем же я там работать буду, чтобы столько заработать? Я ведь уже и забыла свою специальность…

– Какая специальность? – засмеялась Вера. – Там экономистов своих хватает. Сначала уборщицей поработаешь или нянечкой у богатеньких, платят они неплохо. Будет где жить, и пропитание бесплатно. А Михаил может в строительной бригаде поработать, там еще больше платят.

– А как же мы визу получим и разрешение на работу? – спросила Надежда.

– Извините, но тут я вам ничем помочь не могу, – заявила Вера. – Но я слышала, что можно выехать по туристической визе и там остаться на год-два, а на работу там и без разрешения наши богатенькие новые русские берут.

Дома Надежда решила обсудить эту затею с Михаилом:

– Нет, – заявил Михаил, – никуда я не поеду! Хватит, в Китай вон наездился! И что мы имеем с этого?

– Но тут мы совсем без работы загнемся, – уговаривала Надежда.

После долгих споров, обсуждений, доходивших до скандала, решили, что сначала едет Надежда – все узнает, оценивает, – а потом уже и Михаил сможет поехать.

Собрали денег, немного заняли у друзей и купили туристическую путевку в дешевый отель на 10 дней. Вера на листочке написала телефон знакомой, которая живет на Кипре третий год. Она обещала помочь.

Кипр встретил Надежду солнечной погодой и сказочным гостеприимством. Отель, море, еда – все было прекрасно. Дружелюбные люди, общение, экскурсии по Кипру – исключительно все понравилось Надежде. Она влюбилась в эту сказочную страну.

На третий день пребывания решила позвонить Людмиле, знакомой Веры. После дружеского разговора договорились встретиться в одном из ресторанчиков недалеко от отеля.

Заказали местное белое вино, морепродукты, знаменитый на Кипре сыр халуми, местные сладости, соки и кофе.

После мирной беседы и хвалебных слов в адрес красивого острова и счастливой жизни на нем и нескольких бокалов вина Надежда спросила:

– А скажи, пожалуйста, Люда, как здесь можно остаться и можно ли устроиться на работу?

– Да проще простого! – легко ответила Людмила. – Никого и спрашивать не надо. Здесь никто никого не контролирует – живи, работай, наслаждайся.

Когда решишь, тогда и уедешь, да еще, если повезет, и бесплатно депортируют. Без проблем. У меня виза два года назад закончилась, и никто меня никогда не спросил. Работаю и никаких разрешений. Я знаю тут несколько богатеньких русских, поговори с ними, может, кто-то тебя и возьмет. Вот их телефоны, позвони, – Людмила написала на бумажке несколько имен с телефонами и передала Надежде.

– Звони, подруга, – помахала рукой на прощание Людмила.

На следующий день Надежда позвонила по одному из телефонов.

– Извините, – на чистом русском языке произнес приятный мужской голос, – к сожалению, мы не можем взять вас на работу. Мы недавно приняли работницу, но я вам рекомендую позвонить Андрею Петровичу – это мой знакомый. Он как раз ищет хорошую работницу, вот, записывайте его телефон.

Андрей Петрович с супругой Викторией встретили Надежду приветливо и тепло. Предложили работу по дому: уборка, уход за садом, стирка и прочие домашние дела. Выделили комнату для проживания и определили зарплату в размере полутора тысяч евро в месяц чистыми на руки. Лучшей работы и условий Надежда и представить не могла.

Сначала Надежда просила Михаила приехать, но он все откладывал, ссылаясь на проблемы с документами. Затем предложил на деньги, присылаемые Надеждой, строить свой дом в городке – их совместную мечту юности. И Надежда согласилась. Все заработанные деньги она тут же высылала Михаилу. Часть из них он выделял сыновьям, остальное уходило на строительство дома.

Два года пролетели быстро.

А вот на третий начались несчастья. В один из солнечных дней Надежда получила сообщение: у Михаила случился инфаркт, и он в тяжелом состоянии находится в больнице. Сломя голову она бросилась покупать билет, но в кассе ей заявили:

– У вас просроченный паспорт и нет визы на проживание на Кипре. Вас могут арестовать за незаконное нахождение в стране.

– Как же мне быть? У меня муж в тяжелом состоянии!

– Обратитесь в миграционную службу, – посоветовал работник кассы.

Надежда бросилась в миграционную службу.

– Напишите заявление, заполните вот эти формы, оставьте паспорт, и мы рассмотрим ваше заявление. Приходите через неделю…

– Но у меня муж в госпитале! – пыталась уговорить Надежда.

– Ничем не можем вам помочь. Вы нарушили законы нашей страны, – вежливо ответил работник, делая ударение на слове «нашей».

Убитая горем, Надежда вернулась в дом. Работа валилась из рук, но Надежда терпеливо ждала решение миграционной службы. В мыслях был Михаил: как он там один, без нее… Звонила подруге, но новости были неутешительные – состояние тяжелое. Часы и минуты ожидания тянулись, казалось, целую вечность.

На четвертый день к ней вдруг обратился Андрей Петрович:

– Надежда, что же вы меня так подвели?.. Мы же с вами договаривались, что вы о своей работе и о том, что проживаете у нас, никому не скажете. А вы обо всем этом написали в миграционную службу, и теперь у меня большие проблемы – мне предписано в течение 24 часов с вами расстаться. К большому сожалению, – добавил он, – вы нам нравитесь, но вот такие дела. В среду к нам придет проверка. Вот вам деньги за последний месяц и постарайтесь сегодня съехать.

– Куда же мне уходить? – виновато спросила Надежда. Она понимала, что подвела хороших людей, и ей было неловко задавать такой вопрос, но что она могла сделать одна в чужой стране в такой ситуации.

– Не волнуйся, Надежда, я постараюсь подыскать тебе съемную недорогую комнату. Поживешь там, получишь разрешение на работу, и мы возьмем тебя обратно, – пытался успокоить ее Андрей Петрович.

Чувства благодарности к этим людям, перемешанные с переживаниями за мужа, нахлынули на нее, и она зарыдала. Слезы катились из ее глаз, она судорожно всхлипывала, тихо произнося: «Спасибо вам, Андрей Петрович, спасибо!»

На следующий день она переехала в маленькую комнатку в трехкомнатной квартире. А вечером получила сообщение от подруги Веры – муж умер. Она тут же бросилась покупать билеты.

– Без паспорта не можем вам продать, – заявила на кассе молодая девушка.

– Но у меня муж умер! – рыдала Надежда. – Я должна срочно уехать…

– Сочувствуем, но ничем помочь не можем. У нас такие правила. Обратитесь в миграционную службу, – посоветовала девушка.

Надежда снова бросилась в миграционную службу, но там было все закрыто – выходной, очередной из многочисленных праздников, посвященный какому-то событию. На Кипре много таких нерабочих дней.

На следующий день рано утром снова в миграционной службе:

– Ничем не можем вам помочь, ваше дело на рассмотрении комитета. Приходите через неделю.

– Как через неделю? – удивилась Надежда. – В прошлый раз вы мне на пятницу назначили.

– Извините, – вежливо и невозмутимо ответила женщина, – у нас начальник отдела взяла отпуск на неделю, поэтому срок перенесли.

– Что же мне делать? У меня муж умер, мне надо на похороны.

– Сочувствуем, но ничем не можем помочь.

Михаила похоронили на третий день, не дождавшись приезда жены. Надежда, уткнувшись в подушку, проплакала весь вечер.

Прошло несколько дней, и Надежда снова в миграционной службе:

– Рассмотрение вашего дела назначено на 25 августа, – сообщила работница службы.

– Как на 25-е? Это же полтора месяца ждать! – возмутилась Надежда.

– У нас очень много таких дел, поэтому так долго. Да вы не удивляйтесь – у нас многие годами ждут, – пояснила работница.

Слова работницы оказались пророческими: сроки переносили раз за разом, и вот теперь, наконец, через семь месяцев окончательный вердикт: ОТКАЗАНО.

– Вам плохо? – вздрогнув от неожиданности, Надежда услышала незнакомый мужской голос. В очередной раз утерев слезы, она подняла глаза и увидела незнакомого пожилого небритого мужчину с усами, явно коренного киприота.

– Нет, нет, я в порядке, – быстро произнесла Надежда.

– Я же вижу, вы чем-то расстроены и огорчены, – присаживаясь рядом, произнес мужчина. – Расскажите, и, может, я смогу вам помочь, – продолжил незнакомец. – Кстати, меня зовут Костос, а вас?

– Я Надежда.

– Какое прекрасное имя, Надежда, – растягивая слово, произнес Костос. – С таким жизнеутверждающим именем у вас все будет хорошо. Расскажите мне о своей беде, и я постараюсь помочь вам, Надежда.

– Вы знаете, Костос, это очень длинная история, и вам будет неинтересно.

– Ничего, я никуда не тороплюсь, с удовольствием выслушаю, – произнес Костос.

К своему удивлению, Надежда прониклась каким-то доверием к этому незнакомому человеку и выложила ему всю историю своей жизни и своих бед.

– И вот теперь я сижу на этой скамейке: ни работы, ни денег, ни друзей, ни прав проживания в этой стране. И вдобавок никаких документов. Не знаю, куда идти и что делать, – закончила она свое повествование.

– Да-а, не лучшие у вас дела, – внимательно выслушав рассказ Надежды, сказал Костос. – Но не отчаивайтесь, давайте мы сейчас пойдем ко мне, попьем чайку и обсудим, что же нам делать.

– Ну что вы! Я не могу вот так сразу к вам, – начала возражать Надежда.

– Не отказывайтесь, иначе я обижусь, – пошутил Костос. – Идемте, идемте…

Дорога заняла минут тридцать, и наконец они подошли к двухэтажному дому.

– Вот здесь я и живу, – открывая калитку, произнес Костос. – Так сказать, welcome! – жестом пригласил Надежду. – Заходите, знакомьтесь, располагайтесь, а я пока чайку приготовлю.

Дом был добротный, рядом дворик, небольшой садик, в углу двора – традиционная кипрская печь, рядом с которой со специально построенной решетки свисали гроздья винограда. Посреди двора, под лимонным деревом, стоял круглый стол, стулья и, как подметила Надежда, повсюду в беспорядке были разбросаны разные бытовые вещи.

– Давайте я покажу вам свое хозяйство, – выходя из дома с чайником в руках, сказал Костос. – Ну, двор и сад вы уже видели. Здесь я провожу основное время. В доме я только сплю и иногда смотрю телевизор.