Turning against the self

Lead to the river

Midsummer, I waved

A "V" of black swans

On with hope to the grave.

обманчиво мягкие, женщина грузит, считая, что заигрывает и кокетничает, шампанского она уже явно влила в себя,

And though Red September

With skies fire-paved

I begged you appear

Like a thorn for the holy ones.

Па не против, что она говорит с ним – выговаривается – она даже может быть интересной, когда протрезвеет, когда..ты меня не слушаешь, родился, три с половиной,

Cold was my soul

Untold was the pain

I faced when you left me

A rose in the rain..

здоровый, румяный – мы все были такими – рост не помню, и вот я со своим, ээ, другом праздновала весь вечер и полночи, потом поспала, на работу не пошла – праздник же у меня, я риэлтор, кстати – этот, мм, друг привёз меня сюда, этот, сссууука, кобель,

So I swore to the razor

That never, enchained

Would your dark nails of faith

Be pushed through my veins again. (1)

1 – Cradle of filth – is playing.

и знешь, остановились мы на парковке, тут недалеко.. Показывает, где недалеко, Па только кивать успевает, <ну да, а вы что?> слушает и подбешивается. <Сидите вы в машине – и что дальше?> – ага, красавчик, умеешь слушать женщин!, хорошо подстраиваешься, ух как бы я под тебя подстроилась, как бы

Ма угнездилась в кресле, надеясь поработать, а как-то расхотелось.

Анни и Лиззи смотрят вниз, уткнулись в промежности друг друга, держа в руках учебники.

ты меня..в общем, поворачивается он ко мне – взгляд колючий и похотливый – соси, говорит, достаёт свою хуину и голову мою наклонить пытается, но я тоже сильная, сопротивляюсь, не хочу, говорю, твой хуй, а он сразу вспенился – а чей хочешь, кто он, пиздюлей навешаю.. Па снова осматривается, <какой он у вас..> поправляет обувь – да вот в том и дело, что никакой, <ну а что вы тогда с ним это..трахаетесь?> – да мы, да мы, слушай, вот ни разу не потрахались, он бабки мне отваливает, как бы помогает, хотя этих денег у меня..сыну вот квартиру купила и ещё осталось..да, не стоит у него, или стоит, но я на такую вечеринку ещё не попадала, я.. Женщина бросает окурок в пруд, сжимает запястье Па и засовывает его руку в декольте, водит по сиськам – сожми, ну, как, а – видок у неё кончающий, экстатический (запрокидывание головы, открытый рот, ааа, закрытые глаза), Па не сопротивляется, а женщина распаляется – почему ж я такая старая, а – отпускает руку Па, вокруг запястья толстое красное кольцо, хорошо так пережала, Па наблюдает за ней – ну и как, а, как сиськи мои тебе, трахнул бы – <трахнуть сиськи?> Па подавляет смешок – а что, никогда так не делал – ну размер второй у неё, у Ма побольше – я так зажму, так.. Пора отваливать, Па скромный, не может встать и уйти, она ещё побежит следом, размахивая сиськами, размахивая

Ма крутит резинки для волос на пальце и проверяет код.

Анни болтает ногами под партой.

стремительно меняющимися желаниями, сколько у неё историй для меня осталось.. Па не успевает додумать, сколько историй осталось – женщина оголяет ноги до бедра и стягивает трусы. На чёрных трусах белые кляксы. Па

I have a dream and you be a miner,

отводит глаза, в пруду вальяжные утки, на берегах – вальяжные стареющие и постаревшие тётки, шлёп-шлёп отвисшим жиром по коленкам, ну так главное – шляпку надеть, а то солнышко припекает, а то

To quickly drill into my vagina.*

*(unnamed part of unnamed song playing).

парик выгорит, такие траты. Женщина сдвигает и раздвигает ноги, выпятив губы, мечтательно всматривается в профиль Па – ну загляни (растягивает слово), ну хоть одним глазком, а, красавчик, мурмурмур – Па резко поворачивается и так же резко отворачивается – ты ничего не видел, котик, ползи под платье, я тебя спрячу, никто и не заметит. Па закуривает, <ваш друг, наверное, где-нибудь уже ждёт вас, заждался и нервничает>, даёт сигарету женщине – ну что ты как маленький, я не буду здесь тебя трахать. Па ложится на живот. Женщина раздвигает ноги, прижимая стопу к стопе (туфли она принесла с собой в руках), откидывает голову назад,

Ма трёт вискИ – начала уставать от долгого зрительного контакта с монитором.

Лиззи протяжно зевает, прикрыв рот анниной рукой.

что-то говорит вверх – Па не расслышал – и еле заметно вращает задницей, перекатывает её по платью, которое осталось под ней. <Я насладился> – Па комплиментирует женщину и поднимается с травы, она не унимается, ставя ноги ему на плечи – давай ближе, котик, ну, я совсем не пахну – Па сбрасывает её ноги, <зачем, если трахаться не собираетесь?> сидит перед ней на одном колене – мне нравится, когда на меня смотрят, а слушай, дай-ка айдроид позвонить.. <Конечно> – Па протягивает ей разблокированный айдроид, особо не прислушивается – ой, красавчик, сейчас меня отвезут домой, мой, ээ, ещё один друг, проводишь? <Помочь с туфлями?> – и в нос – <ну неужели эта ебатура закончилась?>, Па застёгивает ей туфли, берётся за одну из верёвочек, которые держат трусы, и натягивает её, чтобы она заметила и прикрыла пизду – можешь оставить себе – снимает их, трусы застревают в застёжке туфли, дёргает с силой и стразы и жемчужины разлетаются по траве. Па помогает ей подняться,

Ма опускает трубочку в стаканчик с соком, помешивает его, задумавшись, промахивается трубочкой мимо рта.

Анни вгрызается в колпачок ручки, оставляя отметины от зубов, и отдаёт её Лиззи.

предлагает руку, чтобы она оперлась на неё – странновато она ходит на каблуках, ножки подворачиваются, ещё шампанского? – женщина обнимает Па за шею и манерно машет рукой с сигаретой, растягивая слова и восклицания – оооо, ну я сразу поняла, что ты коллекционируешь трусики, мои-то не самые плохие будут, только не стирай, какой ты, а! Па пластиково улыбается. Они доходят до выхода из парка на Красноказарменную, женщина держит Па за уши и показательно засасывает, Па передаёт женщину какому-то мужику, он сажает её в машину, женщина открывает окно – до встречи, котик! – и Па разворачивается в сторону набережной. Домой.

Маета давит, работа закончилась – удивительно – Ма скучает и хочет домой, но ещё рановато, Ма заходит в соседний кабинет и спрашивает, чем она может помочь. В силу своих знаний, конечно.

Анни проводит Лиззи до места, куда она ходит на курсы – нужно много знать, не хочется быть скучной – чтобы поступить в институт (литературный). Это не лиззино желание – курсы. Она так ненапряжно (для неё самой) угождает родителям, ведь они не против выбора дочери – полумёртвые специальности и специализации, "профессии" с непросматривающимся будущим, наверное, вообще без будущего, обычное явление – конфликт поколений, располюсованность интересов и ориентиров, конечно, если в принципе есть то или другое. Лиззи беспринципна, Анни рядом с ней (да или сама по себе) становится такой же. Цыгане на рояле не играют – Лиззи и не собирается делать сверх, делать то, что не нравится, Лиззи уверена в своих силах, а пределов не существует. Опаздывать нежелательно, Анни отлипнуть сама не может, они стоят перед входом в здание, спрятавшись за колонну (стереотип из Парижа или Рима), у Лиззи три этажа – около двух минут, если пешком и не торопясь,

Изменять Па не собирался – не то чтобы не то тело или не тот возраст – ему было интересно, как глубоко нырнёт женщина, один слой шампанского – и спешить уже некуда, второй слой – похоть – всё-таки заставляет двигаться, густо смазанные дырки тоже состариваются, ебут их или нет, ну да, разговор и эксгибиционизм лучше секса, лучше послеобеденного отсоса в машине, ты такая красивая, ты такая сексуальная, сначала ебёшь словами, тихонько подрачивая сквозь ткань штанов, а потом расстёгиваешь ширинку в общественном туалете – сука, сука, блядь, пизда голимая – упираешь кулак в плитку с написанным на ней номером и пометкой "отсос парням", яростно дрочишь на её отказ, спускаешь прямо в бачок без крышки, бумаги нет, суёшь склизкий хуй в трусы и застёгиваешься. В парке над общественным туалетом много причин для яростной дрочки. Па не изменяет – ни разу этого не делал и начинать не будет. Это не о нём и не для него, Ма как-то высказывала идею о второй девушке, но в реальности ничего не произошло – только в её протекающих снах.

Ма нашла себе работу, буквально выпросила – ой как не по себе, когда кто-то работает, а Ма такая беспечная, такая бесцветная зимой и летом восседает своей небольшой задницей в уютном глубоком кресле, попивая кофе или простую воду без газа, подбивает столбцы и строчки – это же так легко, что там, работой и не кажется – так, слабое увлечение, проходящее со сменой дня. Ма обесценивает свою работу, только иногда, когда усталость блестит жирной кожей на лбу и голове, она может себе признаться, что чего-то стоит, что она не лишняя в команде. Ненужность убивает людей и покрепче Ма.

лифта нет, ступени широкие и слегка покатые от прошедшегося по ним времени, как бы Лиззи не хотела уйти уже, у неё есть потребность тоже быть нужной, как она нужна Анни. Лиззи проявляет это не так открыто, не так явно – Анни для понимания хватает деталей. Всего-то – до завтра, но значит это, что вечер пройдёт впустую, как будто раньше не было таких одиноких вечеров – у обеих. Анни удерживает коленку Лиззи между ног, трётся об неё сухой пиздой, волосами по грубоватой коже, Лиззи нравится, ох как нравится, время теперь поджимает, зажимает покрепче анниных ног, Лиззи вырывается, шшшш и ччшш, целует Анни в клитор, в ухо, в губы, до вечера и до ночи – моя любимая – будем прилежными девочками, хихихи, девочками. Анни поправляет рюкзак, смущаясь и улыбаясь, у неё есть лиззины фото – где всей Лиззи не видно – до вечера достаточно, до ночи – моя любимая.

Яуза течёт как обычно, руки в карманах, так шаги медленнее, а быстрее и не нужно на набережной, из-под грязи сочится вода – какой-то видимый её слой, Па сгорбился, вытягивает нитки из швов, комкает, скатывает в шарики, выбрасывает и снова засовывает руку в карман. Пыль и выхлопы – Па не ощущает, но видит в воздухе, бегуны и велосипедисты дышат активнее, заниматься спортом в маске – ? Одрябшее тело женщины из парка, два валика на животе, обвисшие бицепсы, ей идёт её возраст – Па придирается, она была надоедлива – вот и всё, в другой жизни она ищет партнёров младше или консервативно отказывается от отсоса в машине? А от отсоса дома, после намайонезненных салатов, после вина из картонной упаковки, губы напомажены, жёсткий вечерний макияж, туфли со стеклянными украшениями – да всё как у многих других – платье с вырезом, она стирает с губ помаду, он расстёгивает брюки и достаёт немытый хуй, она знает, что делать, бьётся затылком об стол, опрокидывая бокалы с вином на скатерть, он отвлекается, отодвигает стол и эрекция пропадает. Он держит её голову и пытается выебать в рот, ей нечего сосать – как мокрой бумаги в рот положили, она вырывается, он даёт ей подзатыльник и идёт в туалет, громко матерясь и обвиняя её во всём. Она поправляет волосы и наливает ещё вина, растерянно осматривая комнату. Па сам себе кивает головой, именно так эту женщину и представляя.

Помогла и тем и этим, успела съездить на две станции метро от офиса и вернуться обратно – с новой работой, новой на сегодня – проект длится давно, согласования и взаимные вылизывания, увеличение сумм, уменьшение сумм, Ма занимается бумагами, не участвуя в переговорах и встречах, закатывание глаз и последующее запрокидывание головы с неизменным возвратом в прежнее положение, односторонняя дискредитация и уличение в чем-нибудь не очень явном. Ма не прослеживает связи в интригах – отслеживает испорченные репутации.

Анни покупает кофе и просит к нему трубочку, на ходу легко облиться, останавливаться каждый раз, когда хочешь сделать глоток, тоже опасно – тогда будешь и в кофе, и в крови, даже от лёгкого пинка можно оступиться и упасть, обе руки заняты – айдроид и кофе – нечем будет прикрыть лицо, останется только осматривать повреждения. Лиззи на связи – несерьёзно относится к занятиям, где нельзя сделать личных открытий, транслирует аудиторию в перископ – показывает подпартовое пространство, преподаватель не требует тишины и комментирующий голос Лиззи сливается с фоном других голосов. Анни всасывает картон, покусывая трубочку.

Па поднимается по лестнице, всё так же не вынимая рук из карманов, медленно, тягуче, как если было бы, о чём подумать, может, он и думает, открывает дверь, снимает рюкзак,

_

Она берёт меня за руку, гладит от плеча до ладони,

Говорит, что этим летом успела съездить в Японию.

_

<на улицу выходите вообще?> – Па разговаривает со стеной, надеясь быть услышанным в соседней квартире, моет руки и лицо, выдавливает свежие прыщи, пачкая зеркало,

_

Говорит – жаль, что не увидела цветущую сакуру,

Я молчу, слушаю и тоже беру её за руку.

_

подключается к вайфаю, садится на стул на кухне и подвисает на трещине в окне. Неопределённое время бездействия – ноги на полу, руки сцеплены и лежат на коленях, перспектива открывает город в дЫмке, айдроид уведомляет, накапливает в себе внимание и вибрирует, подскакивая на столе, оцепенение заканчивается,

_

Мы сидим, она плетёт байки, шутки, рассказики,

Я чё-то устал и местами не улавливаю связи.

_

Па запивает холодным кофе пармалат размороженные в микроволновке наггетсы, делится смешной (он уверен, что смешно – точно так же, как уверена Ма в своём чувстве юмора) шуткой с Ма, кусает овсяное печенье,

_

Она такая типа – успокойся и расслабься,

Прижимает мою руку к столу и ножом ебашит по пальцам!*

*(unnamed hip-hop song playing).

_

<хорошо, что не по яйцам> – обновляет Па строчку, распёрдывая крошки печенья по кухне. Скоро должна появиться Анни, Па скажет всё так, как получится, подготовив разговор заранее, теряешь вариативность, легко сбиться и вообще перенервничать до события, злиться, когда не следуют сценарию, существующему в твоей голове.

Ма не вникает, что за праздник – ей говорят, чтобы бросала работу и подходила на кухню, Ма мысленно крутит табличку дней рождения и возможных профессиональных дней, подставляет и сопоставляет, собирали деньги на подарки или нет и где она могла быть, неожиданно. Ма ищет холлс, разговаривая с бардаком на столе.

Анни набирает код на домофоне,

F. U. C. K. I'm going to the U. K.

домофон противно булькает, размыкая магниты,

F. U. C. K.  M. E. I'll do it with you for free. (2)

2 – Coockoo – is playing.

Анни накручивает наушники на айдроид и давит коленом в кнопку вызова лифта. Дверь закрыта на ключ, Анни лепит жвачку на звонок соседей и заходит домой. Сбрасывает обувь, спотыкается о кроссовки Па – ожидаемо, что он может быть дома в это время, но всё равно неприятно – и шумно падает на кровать в своей комнате, лежит и от нарастающей злости размахивает ногами. Во внешней квартире открывают и закрывают молнии на рюкзаке и шуршат пакетами. К Анни стучатся.

<Анни, можно к тебе?> – Па не стал откладывать, подходящее время никогда не наступит, нет других возможностей, чтобы за них цепляться, Анни молчит,

Анни притихла, пальцами ног гладит ворс ковра, молчание всегда работало, она молчала и к ней не приставали или отставали, если она случайно вступала в диалог. Анни молчит.

Па повторяет вопрос, <пожалуйста> слушает дверь, <Анни> надавливает пальцами – закрылась, <хочешь, зайду потом, когда освободишься> смотрит на ноги, подрагивает от предчувствия неудачи,

Анни сжимает кулаки – блядь, это что, весь оставшийся день продлится – и скалится, и поправляет волосы, смотрит в окно, пытаясь двигаться бесшумно, открывает замок,

<Анни, я..> – Па слышит щелчок, Па тошнит от страха, он уже хотел уйти, ну давай, открывай, входи, Па ждёт,

Анни ждёт – давай уже – сев на кровати и подложив под себя ноги. На подламывающихся ногах входит Па,

решается, заходит, спрятав руки за спину. <Привет. Как день проходит?> – плохой родитель, плохой! – <Анни, это тебе. Лишаться девственности больно и неприятно, ты лучше знаешь своё тело и свои желания, лучше, чем кто-либо другой, когда сама..это всё..проделаешь (голос Па срывается), потом будет легче и во многом проще.. Я за тебя переживаю> – Па кладёт перед Анни дилдо телесного цвета.

и тыжемоядочь как гарсон бутылку вина подаёт из-за спины дилдо, пронервничав сопроводительную речь. Анни подкатывает дилдо поближе и берёт в руку. Реалистичный – ну, почти такой же, как у Лиззи (Анни сравнивает один дилдо с другим – больше ей сравнивать не с чем, хуй в пизде и хуй на нудистском пляже – это не одно и то же). Что на него смотреть – Анни откидывает дилдо на край кровати.

<Считаешь, это лишнее?>

Анни давит смех, а теперь им давится. Взрывается, и Па видится ей облитым голубиным дерьмом – вот себе и засунь, вот о себе и беспокойся – зачем он это сделал, он же умнее этого поступка, ну что ж, придётся быть последовательным.

Анни смеётся над ним. Забота – это стать посмешищем, забота – это осмеяние, забота и беспокойство – это унижение. Па слушает, что говорит Анни, Анни не прекращает смеяться, смеяться над ним – и засунь себе, и хочет ли он, чтобы она начала прямо сейчас или подождала Ма и устроила бесплатный перформанс, и есть ли у него ещё, только другого цвета, и есть ли у него хуй в трусах – настоящий, а не резиновый, хахаха, гыгыгы. Па растерян, плечи опущены, только растерянность быстро превращается в злость.

Анни улавливает перемену в настроении Па и ещё громче кричит – а хуй в трусах, а – и кричит ещё много обидных для Па слов. Анни восстанавливает дыхание, держит руками пальцы ног и констатирующим тоном в сторону Па – если он мужчина, то пусть использует свой хуй.

Па как током ёбнуло. Он уже не злой и не рассерженный, он где-то выше этих состояний, так разъярён, что снаружи этого не видно. <Абсолютная отцовская любовь. Исключительная отцовская любовь> – Па проговаривает в голове, <никакого насилия> – это уже Анни.

Анни так обидно, Анни так презирает себя сейчас, у Анни нет опыта секса с мужчинами, Анни первое пришедшее в голову выплёвывает – а чё так, не мужик что ли?

<Никакого насилия> – ломающимся голосом повторяет Па. Анни рывками раздевается – сначала верх,

Then you throw a glass in my leg,

This glass is shattered and disgustingly rings.

You shout at me and make me step back,

That I stumbled and fell on sharp memories.

следующей летит на пол юбка, больше снимать нечего, Анни опирается спиной о спинку кровати, подкладывает подушку, чтобы стало мягче,

I lie in shards and deceive myself,

That you are not you and someone will save me.

I'm stupid and trusting – so often I fell,

Every time I hoped it would finally.

рассуждает вслух, нравятся ли Па её сиськи, как ему форма, нет ли у Анни лишнего веса, как она ему вообще – типаж подходящий? – или есть предложения, есть, милый папа, условия, а как пизда тебе – Анни раскрывается – аккуратная, а,

Did I endure so much time then,

To now be humiliated by you in the blood.

You will play enough quickly and you will regret,

When you cannot cope with your fucking mood.

или любишь бритых налысо, как там у Ма? Па не уходит и не отворачивается, Анни встаёт раком и смотрит на него из-за спины – где дилдо, пап, вставляй уже, поебём меня сейчас, чтобы другим потом легче было, придут к тебе с благодарностями за подготовленную дочь, а я буду тобой гордиться, буду знать, что ты меня любишь, что

How many more will you look,

How do the fragments merge with infinity?

I could fight and resist, but I'm on the hook,

I will not be the other and hide the naivety.*

*(unnamed song playing).

ты самый лучший родитель и самый нежный дефлоратор, мой папа. Анни снова прислоняется к спинке кровати – ну и чего ты ждёшь, пап – и кидает ему дилдо. Па даже пытаться ловить не стал – делай что хотел или уёбывай, пап, если это проблема, могу уйти я.

Тортики и шампанское, и просекко, и пицца с суши – Ма щипает всего по чуть-чуть, переесть она не хочет, как приятно заканчивается рабочий день, особенно сейчас, когда все поздравления вымучены и можно покушать и пообщаться с тем, с кем тебе хочется. Люди вокруг расслабились и подобрели, о завтра думать рано.

Па лёгким (тяжёлым – дрожь не проходит) шагом подходит к кровати, хватает Анни за обе руки и валит на спину. Одна рука ему нужна, он держит руки Анни одной, а другой трогает её пизду. Она сухая. Па плюёт на пальцы и размазывает слюну по пизде, спускает шорты до колен, плюёт ещё раз и увлажняет свой хуй и внутренности Анни. Двигается ближе к дочери, приподнимает бёдра и вставляет, и отпускает её руки, чувствуя, что она не вырывается.

Анни не будет сопротивляться. Анни не больно, Анни противно и отвратительно. Она смотрит только в глаза Па или в ту точку, где они должны быть – он не фокусируется на лице дочери. Анни не верила, не верила, что Па сможет такое, не верила и тогда, когда он трогал её пизду. Заплачешь – сделаешь только хуже, слёзы заново разожгут злость, а побитой Анни быть не хочет, пусть будет похоть и доказывание непонятной правоты, правоты сильного, наверное, но Анни тоже сильная, Анни

Кто-то включил музыку через портативную колонку, Ма не знает слов, Ма уууаааммм в такт, она обычно такое не слушает, она

_

Я прижмусь к тебе в вагоне метро,

Я прошепчу – ты такая секси,

_

просто под общим хорошим настроением, поймала эту волну, можно и повеселиться, Ма заслужила, а

_

Обнявшись будем разглядывать кровь

На той платформе, где мы выйдем вместе,

Вместе, оооууууооооооо..*

*(unnamed part of unnamed song playing).

_

сомнения всё равно есть и будут – и это хорошо, так результат будет лучше и ошибок меньше, Ма всё так же в работе, как ни старается выключиться.

запоминает ощущения, нет, нет, не надо, Лиззи – моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая – Па сдавливает Анни грудь, ещё сильнее – моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая – амплитуда падает, Анни понимает, что Па кончил в неё – моя любимая моя любимая Лиззи моя любимая моя любимая моя любимая – <извини, не хотел в тебя..> – моя любимая – он вытаскивает хуй и садится на колени, уперев руки в бёдра.

Па кончил в Анни, просто не смог остановиться в этой узкой пизде, сидит напротив и готовит слова, <ну, блядь, именно этого ты хотела?> хотя готовить нечего, сперма липко вытекает из влагалища на покрывало, Анни осталась в точно такой же позе, как и четыре минуты назад, когда всё началось. <Ты ЭТОГО ждала? Ты ЭТОГО хотела, крутив передо мной..да просто крутившись голой здесь?>. Хватит. <Довольна? Так ты и не девственница уже. Могла бы и сказать, предотвратив это всё.. Наслаждайся теперь>. Па хлопает дверью, идёт сначала к холодильнику, отпивает тоника швепс, берёт журнал и закрывается в ванной.

Ма ещё тортика, Ма ещё суши, музыка и вкусная еда, хвастливые истории и показная преданность, проскакивают вымученные шутки и баяны, гыгыгы, ну так атмосферу создают люди, а не папки с отчётами.

Анни не идёт к воде, чтобы вымыть себя. Анни пробует сперму на вкус, дотянувшись пальцем до влагалища, Анни водит рукой по покрывалу и останавливается на каждой складочке, прощупывает её и расправляет, выплакаться – ну и что дальше? Всё равно слёз нет, всё равно эмоций нет, подушка скомкалась и голове неудобно, сперма затекла под задницу, остыла и застыла – всё равно, ноги затекли, губы пересохли – всё равно. Только Лиззи осталась, только – моя любимая – Лиззи, только Лиззи даже в воображении сейчас не помещается, Лиззи выталкивает пустота, Лиззи вытесняет пустота, Анни не может заместить пустоту лиззиной улыбкой или головой целиком – фрагменты не складываются, исчезают, голод по Лиззи, стремительный отказ от мысленного напряжения, иначе пиздец. Анни закрывает глаза, удерживает их закрытыми усилием, только не открывать, предметы, обстановка, она сама, запахи и потоки воздуха, направление движения. На веках вспыхивают белые пятна, появляются белые вспышки – как бенгальские огоньки, как напрасная хуйня, мешающая видеть темноту. Анни засыпает.

Па, зайдя в ванную и закрывшись, рвёт на кусочки журнал, глянец плохо поддаётся, пальцы скользят, Па рвёт журнал и его страницы уже в крови, топорик fiskars, нет, Па кидает в ведро с бельём обрывки и ошмётки, включает воду,

_

Никогда не подходи ко мне, если я занята,

Никогда не раздевай, если вне дома называешь своей тёлкой,

Своей сучкой, шкурой, если я для тебя всего лишь пизда,

Всё остальное вокруг – наёбка наёбка наёбка наёбка наёбка.

_

раздевается и ложится в ещё прохладную ванну.

Ма выходит в коридор, чтобы принять звонок – работа не отстаёт от неё, она не одинока в этом, а стоит закончить разговор и шарики и запах шампанского приведут обратно к камерному веселью для своих. Ма улыбается, пусть и стесняется своей улыбки, и подходит к столу.