Спасти Советский Союз

Берия умолк, на его твердом лице пробежала чуть заметная нотка тоски. И я понял, какая страшная трагедия сейчас творится в душе этого всесильного наркома НКВД, которого боялась страна. Все, что он делал, чему посвятил жизнь, оказалось напрасным. Ради чего нужны были все эти бесконечные жертвы, если, в конечном счете, оказалось на свалке истории? И самое страшное для Берии, что на этой свалке оказался и я. Он долго стоял, думая о чем-то своем, а волны тоски наплывали и наплывали на его лицо, глаза постепенно становились влажными.

– Скажи, Лаврентий, кто мог меня спасти?

– Честно? Я, наверное, не смог бы, у меня слишком жестокое сердце, нет, изначально не был плохим человеком, но за двадцать лет я стал черствым и равнодушным. Тебя могло спасти только доброе сердце и теплые руки. У меня не было ни того, ни другого.

– Но ведь у кого-то была возможность спасти меня? – чуть не плача прокричал я. – Получается, во всей огромной стране не нашлось ни одного человека, кто бы меня спас?

Берия помолчал.

– В той системе, которая была у нас, такой человек просто не мог появиться. Хотя мог бы – один. Берия задумался, роясь в своей памяти – Да, я его помню, он был относительно молод. Его еще Сталин приметил. Интересно, этого товарища после учебы послали в Сибирь заниматься кооперацией. Так ты не поверишь, такой предприимчивый оказался, поставил там дело так, что деньги к нему рекой потекли. Если бы Сталин не свернул НЭП, он стал бы одним из самых богатых людей в стране. Но потом почему-то все бросил, вернулся домой, поступил в институт, жил очень бедно, с хлеба на воду перебивался. А затем за четыре года вырос до наркома. Представляешь, какой карьерный скачок? На учебу потратил больше времени, чем на то, чтобы получить наркомовский пост. Я понимаю, НКВД расчистил дорогу для молодежи, думал за ним кто-то стоит. Но нет. Просто самородок какой-то, волшебник! За что ни возьмется, все решает. Таких редко людей встречал. Но сам его не любил. Не знаю, за что. К нему придраться невозможно, нет недостатков. Весь такой положительный, хороший семьянин, исполнительный, в интригах не участвует, амбиций никаких, гордыни нет, одна работа на уме. Вот как такого на крючок взять? Да и к людям, в отличие от всех нас, относился по-человечески. Сталин его в наркомы произвел, потом бросал на решения самых тяжелых задач. Но хозяин ценил людей тогда, когда они ему были нужны, а потом…

– Что потом? – спросил я. Мне было интересно узнать мнение Берии о Сталине.

– Потом, – Берия тяжело вдохнул. – Хозяин всегда чего-то боялся. В его душе жил страх. Не знаю, почему и откуда он взялся, но Сталин всю жизнь провел в ужасном напряжении, как будто его окружали не, верные соратники и друзья, а потенциальные убийцы, ежеминутно жаждущие лишить его жизни. Он был подозрительный, никому не доверял. Знаешь, какая у Сталина была любимая поговорка? Здоровое недоверие – хорошая основа для совместной работы. А про НКВД, что говорил? У чекиста есть только два пути – на выдвижение или в тюрьму. Вот и понимай, как хочешь, любая ошибка стоит жизни. Все мы работали, как на минном поле, один неверный шаг – и все. Самое страшное, мы не знали до конца, что хочет хозяин. У него были очень своеобразные шутки, например: «Может быть, так и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу?» Вот, и решай, что он имел в виду.

– Я слышал все фразы Сталина и хорошо знаю его черный юмор. Но скажи мне Лаврентий, мог он меня спасти?

Берия опять достал платок, снял пенсне и не спеша вытер стекло, потом снова аккуратно надел.

– Я не знаю, он многое сделал для тебя. Поднял экономику. Хозяин всегда говорил: наша цель – постоянно увеличивать число советских республик. Сталин выиграл войну. Конечно, он думал о тебе, ведь твое величие – это его могущество. Мог ли он спасти тебя? Трудно сказать. Я читал историю Древнего Рима и выяснил причину, почему самая мощная империя в мире того времени рухнула. Римляне все строили на подавлении и страхе. Но в страхе можно держать одно поколение, другое, третье. Люди могут долго работать из-под палки. Но у страха есть обратная сторона – равнодушие. Если человеку невыгодно работать, то со временем он перестанет трудиться, а управлять равнодушными людьми очень сложно, и когда сила, которая вызывает страх, ослабевает, унижение, обиды и злость вырываются наружу и сносят все на своем пути. Сталин мог сохранить тебя на определенное время, но страх, который он посеял в людях, скорее всего и стал причиной твоей смерти.

– Почему ты так считаешь? – возмутился я. – Я умер тридцать восемь лет спустя после смерти Сталина. Он в моей смерти не виноват.

Берия посмотрел на меня пристальным взглядом.

– Как ты все упрощаешь! Ты умер потому, что народ не пришел к тебе на помощь. А почему не пришел? Вот ответь себе на этот вопрос.

– Не знаю, – честно признался я.

– Ты умер, потому что тебя убило равнодушие народа. Его приучили к тому, что каждый человек – это ничтожная пылинка, за которую должен решать мудрый вождь. А если эта пылинка захочет подать голос или проявить несогласие? Что было? Забыл? Вот основная причина твоей смерти – страх, который породил равнодушие.

Берия рассердился и решительно поплыл в другую сторону. Мне было жаль, что я не дал ему высказаться до конца.

– Лаврентий, постой! Кто же мог спасти?

Но бывший нарком НКВД был далеко, да и разговаривать со мной не хотел. Почему он на меня обиделся? Мне захотелось встретиться со Сталиным и спросить его, отчего я умер. Вождь родился на этой прекрасной земле в небольшом городке Гори. И в лучах уходящего солнца я поплыл на родину Отца всех народов. Я мечтал пообщаться с духом самой загадочной личности – с самим Сталиным, который определил все мое будущее, находясь на троне тридцать два года.

Глава пятая. Грузия

Внизу, петляя между зеленых холмов, шумно и весело бежала Кура, которую воспели и Пушкин, и Лермонтов. Русские люди с теплотой отзывались о Грузии. Красивые каменные дома говорили о трудолюбии и таланте местных жителей. Множество прекрасных виноградников, дававших знаменитые грузинские вина – «Мукузани», «Напареули», «Саперави», «Киндзмараули», – которые так ценил мой народ. Вдали над селением раздалась песня. Как красивы грузинские напевы! Они мягко текут по вершинам холмов, как бы приглашая в гостеприимный дом, где тебя ждут добрые хозяева, вкусный ужин и кувшин молодого вина. Но я не смогу сюда вернуться. Теперь меня нет, а ведь это была часть меня, теплая добрая и отзывчивая. С болью смотрю на селения – сколько прекрасных людей вырастила это благодатная земля, как она обогатила мою культуру, искусство! Ведь благодаря этому краю я был темпераментней, ярче и веселей.

Но зачем грустить о том, что было в прошлом? Ведь этого все равно не вернешь. Но в моей памяти всплывали широкий проспект Руставели в Тбилиси, его метро, улыбчивые лица горожан, большие платаны, которые широкими ветвями закрывали тротуары от жаркого солнца. А как здесь умели угощать! Харчо, чинара, чахохбили, сациви с ткемали, хачапури – это было просто божественное, приготовленное умелыми руками и с добрым сердцем угощение. Я вспомнил все эти вкусы и запахи, и у меня стало тепло на душе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.