Маятник

Когда Рэналъф подошел к кустам, Ника вскрикнула от неожиданности. Ветви как будто ожили. Несколько самых тонких стремительно вытянулись и понеслись в сторону воина. Листья на них скрутились и стали похожи на небольшие многоцветные трубки. Рэналъф же, не обращая ни на что внимания, шел вперед.

– Ловушка! Заорала девушка и приготовилась сжечь ожившие листья. Но тут с удивлением поняла, что когда до тела воина оставались считанные сантиметры, ветки резко остановились и начали неторопливо покачиваться взад вперед, словно обнюхивая его.

Рэналъф повернулся. На его губах играла довольная улыбка.

– Ловушка? В чем-то ты пава, девочка. Это моя ловушка. Для незваных гостей. А для меня и моих друзей они безвредны. И он пошел дальше.

Когда он подошел вплотную к горе, весь куст пришел в движение. Ветви затрепетали и расступились перед ним, открывая проход внутрь.

От озера уже бежали Шу и Хиск. Шу немного запыхалась, а Хиск, как обычно, был свеж и полон сил.

– Ого! Воскликнул парень. Это что?

– Это ваш новый дом. Заходите, – поманил их рукой Рэналъф.

Ника посторонилась, пропуская Хиска вперед, втайне надеясь, что охранные кусты также кинутся обнюхивать идущего и напугают его.

– Стой! – резко проговорил воин. Его голос был сухой и жесткий. А глаза с недовольством смотрели на Нику.

– Хиск! На кусты наложено заклятие отторжения.

При этих словах расслабленную позу парня как сдуло. В его руках как будто из воздуха возникли клинки. Он стоял на слегка согнутых ногах и напряженно смотрел на воина.

– Не волнуйся! – быстро проговорил Рэналъф. – Вы трое уже просканированы и ваш энергетический рисунок встроен в заклинание, отключающее активную фазу обороны.

– Уффф! – Хиск расслабился и не торопясь убрал мечи в ножны за спиной. – А ты меня напугал.

– Что происходит?! – воскликнула Ника. – Чего вы так всполошились? Ну ветки заколдованные? Ну и что?

Хиск, Шу и Рэналъф удивленно смотрели на Нику. Потом воин устало вздохнул.

– Я все время забываю, как мало ты знаешь еще о магии нашего клана. Заклинание отторжения – одно из самых мощных защитных разработок. Оно накладывается на любое растение. Можно и на неодушевленный предмет, но для этого есть более специализированная форма. Заклинание отторжения – это часть магии смерти, причем в той ее области, которая, как ни странно, стоит очень близко к магии жизни. На животных его накладывать нельзя – они сходят с ума. Именно поэтому лучше всего использовать его для растений. А работает заклинание очень интересно. Во-первых, оно дает растению некие задатки интеллекта и учит «узнавать» своих. А также наделяет растение огромной способностью к регенерации, дает возможность очень быстро расти, придает гибкость и прочность. Но растение становится наполовину плотоядным.

Воин замолчал, но заговорил Хиск.

– Ты забыл сказать, что кроме всего этого растение начинает питаться жизненной силой чужака, высасывая ее за несколько секунд. Вот почему это заклинание столь опасно. Каким бы хорошим воином ты ни был, несколько «укусов» такого растения и ты – труп. Голос Хиска был очень тяжелый и серьезный. Совсем не тот, к которому привыкла Ника. Хиск как то резко поменялся.

– Зато его можно уничтожить магией, – весело сказала Шу.

– Ошибаешься, – Хиск стал еще мрачнее. Заклинания отторжения делает растение практически невосприимчивым к магии. Огонь, лед, воздушные клинки – все это бесполезно. Энергия всасывается в растение и придает ему еще больше сил.

Рэналъф задумчиво смотрел на Хиска.

– Не знал, что об этом рассказывают на младших курсах в нашей школе.

Лицо Хиска внезапно разгладилось, парень улыбнулся.

– Не рассказывали. Ты прав. Мне об этом еще в детстве говорил отец! Но ты изрядно напугал меня. Ты уверен, что твой домашний цветочек не набросится на нас?

– А ты проверь! – шутливо и в то же время с вызовом бросила Шу. – А то за нами подглядывать так ты герой, а как увидел какую-то полуживую колючку, так в штаны наложил от страха, да? Девушка выжидательно смотрела на Хиска.

Тот пошел красными пятнами, сжал рукоятки мечей, намереваясь опять выхватить их из ножен, но, увидев лучики смеха в глазах Шу, отдернул руки и с каменным выражением лица двинулся к входу в пещеру, где уже скрылся Рэналъф. Надо отдать должное парню – он только раз немного пошатнулся, когда ветви стремительно сократив расстояние замерли в сантиметрах от его тела. И вздохнул с видимым облегчением, когда они вернулись обратно закрутившись в привычные розово-синие клубки. Шу и Ника пошли за ним тихонько похикивая и только Шу слегка вскрикнула, а Ника вздрогнула, когда ветви дерева вновь дернулись, понеслись к ним, но, в отличии от того, как было с мужчинами, несколько веток слегка ткнулись листьями в щеки девушек. Нике почудилось, что это прикосновение чем-то напоминает шершавый язык здоровающейся собаки.

Войдя внутрь пещеры Ника несколько расстроилась простотой обстановки. После всего увиденного по пути сюда она ожидала найти какие-то магические светильника, заливающие скрытые в горе огромные залы с высоченными потолками мистическим светом, оживших каменных охранников и много всего еще. Действительность оказалась проще. Пещера, куда они вошли, совмещала в себе нечто вроде прихожей и гостиной. У входа была развешена какая то одежда,

стояло несколько пар обуви, среди которой Ника увидела знакомые черно-серые ботинки из прочной и эластичной кожи, которую использовали в школе для поединков. Дальше пространство расширялось. Стены были ничем не обработаны, но кое-где на них висели не то обработанные шкуры, не то ковры. У одной из стен стоял большой стол и несколько стульев. Рэеналъф вышел из дальнего угла пещеры, где угадывался проход в следующую.

– Там будет ваша комната, – он указал на Шу и Нику. Из нее ведет отдельный выход к подземной реке.

– Мы с тобой, Хискик, будем обитать здесь. Уж прости. Тут только две пещеры. Умываться будешь ходить на озеро. Распорядок дня у вас будет примерно такой же, как в клановой школе. Единственное, я не буду учить вас целительству. Этот раздел магии никогда мне не давался. Пока располагайтесь. Мне надо еще проверить, что произошло в долине за время моего отсутствия.

Недавнее прошлое. Другая реальность

Жизнь в логове Рэналъфа мало чем отличалась от клановой школы. Разве что тренировки стали еще более тяжелыми. И времени не оставалось ни на что другое. Утром ранний подъем. Медитация. Потом совершенствование навыков боя и магии. Опять медитация. Лекции Рэналъфа о теории магии. Опять тренировки. Купание в озере – если оставались силы. И сон. Почему то Рэналъф все свое внимание сконцентрировал на Нике. Хиск и Шу взяли на себя ведение всего хозяйства, и не противились этому. Скорее, они помогали Рэналъфу в ее обучении. Хиск как партнер по боевому спаррингу, Шу – для отработки магических навыков. Казалось, их это устраивало. Ника как-то раз спросила Рэна, почему он практически не занимается с Хиском и Шу, на что получила невнятный ответ, что мол учить Хиска искусству боя не имеет смысла – он дерется не хуже самого Рэна. А учить Шу клановой магии бессмысленно. На удивленный вопрос Ники почему же он не учит Шу драться, а Хиска – магии, Рэн сказал что-то вроде того, что еще успеется и для начала надо подтянуть Нику до их уровня. Сначала Ника удовлетворилось этим объяснением. Но через несколько месяцев стала понимать, что по уровню подготовки Рэн довел ее до выпускников клановой школы, но стиль преподавания не изменил. Хиск и Шу так и оставались на периферии ученической жизни Ники. При этом ее отношения с ними не стали хуже. Наоборот, с каждым из них Ника стала ближе. Они могли подолгу разговаривать, но почему то все разговоры с Шу сводились к магической теории, а с Хиском – к различным аспектам искусства боя. Очень редко когда Ника могла пообщаться с друзьями на какие-то отвлеченные темы. Наверно, от недостатка времени и колоссальной нагрузке, которую обеспечивал ей Рэн. Что ее тревожило, так это отношения между Хиском и Шу. Они практически не общались, и, как поняла Ника, оставаясь вдвоем просто механически выполняли порученную им Рэном работу. И никогда они не оставались втроем. Только Ника с Шу, или она же с Хиском. На ее вопросы ни тот, ни другая не отвечали, а лишь отмахивались. И было видно, что эти двое друг друга не очень любят. Если раньше они хоть как-то общались, пусть и с постоянными подколками, то к концу восьмого месяца жизни у Рэна полностью прекратили всякое общение, сведя его только к необходимому минимуму.

Настоящее время. Другая реальность

Этой ночью Ника сидела на берегу озера. Небо было все в звездах, и они отражались на гладкой воде, по которой медленно плыли две сине-фиолетовые, но казавшееся сейчас черными, птицы. Их ярко розовые днем хохолки в свете звезд виделись как темно лиловые. Ника ждала, когда начнется их танец любви. Рэналъф рассказывал, что эти птицы танцуют на глади озера раз в год. Когда приходит время слияния.

Рядом с Никой бесшумно сел Хиск. Девушка, не отрывая взгляда от птиц, положила голову ему на плечо.

– Ты тоже пришел полюбоваться на них? – тихо спросила она.

Юноша помолчал.

– На них… и на тебя.

Девушка довольно улыбнулась.

В этот момент птицы начали свой танец. Они кружили по глади озера, иногда резко опуская голову на длинной шее в воду, хватая воду, потом резко запрокидывали головы вверх и из их клювов раздавались совершенно невозможные завораживающие звуки, постепенно переходящие в свист. Они делали это непрерывно, сменяя друг друга. Когда песня одной подходила к концу, ее тут же подхватывала другая. И так без конца.

Ника почувствовала, что начинает улавливать странный, ни на что не похожий ритм в движениях птиц и в тех звуках, которые они издавали. Тело девушки очень быстро налилось тяжестью и стало жутко горячим. Ей нестерпимо захотелось побежать и окунуться в эту темную блестящую поверхность, обещающую прохладу, расслабление и что-то еще – запредельное, не поддающееся осознанию. Ника не поняла, как вскочила и, не обращая внимания на Хиска, побежала к воде, на ходу сбрасывая с себя одежду. Нырнув в воду, она почувствовала рядом чье то присутствие. Повернув голову, она увидела Хиска, такого же обнаженного как и она, плывущего рядом. Ритм заданный странным танцем и пением птиц не покидал ее. Он нарастал внутри нее и заставлял тело исходить жаром, который не могла остудить даже озерная вода. В какой-то момент Ника поняла, что для полного погружения в этот ритм ей чего-то не хватает. Она попыталась понять, что же ей мешает полностью раствориться в этом ритме, который становился все жестче, требовательно и, что было невыносимо, ломаннее без чего-то еще, чего ей не хватало. Внезапно она наткнулась на руку Хиска. Их пальцы переплелись, и тотчас Ника поняла, что недостающие части появились, и теперь они вместе могут попасть под созданный танцующими вокруг них птицами магический ритм. «Конечно! Их же двое! Как я сразу не поняла!» – успела подумать Ника, полностью растворяясь в танце.

Когда она пришла в их с Шу комнату, та не спала. Сидела на своей кровати, перебирая в руках какие-то веточки. В ее глазах Ника заметила слезы. Она села рядом с подругой и обняла ее.

– Ты была с ним этой ночью, – грустно, но без тени осуждения прошептала Шу.

Ника погладила девушку по шелковистой, покрытой тонкими волосиками спинке.

– Я смотрела на танец ледяных лебедей, – чуть слышно ответила она.

– И он оказался рядом, – в голосе Шу сквозила горечь.

– Да, – через несколько секунд проговорила Ника.

– Тебе было хорошо?

Ника не хотела врать подруге.

– Ты же сама знаешь, что такое танец любви магических животных.

– Я понимаю, – Шу всхлипнула. – Мне было очень одиноко без тебя.

– Прости. Но я не могу иначе. Ника повернула к себе заплаканное лицо подруги и прижалась к ее бархатистой щеке. – Но сейчас я буду с тобой…

Утром свежая и довольная Ника вышла к озеру при первых лучах солнца. Шу и Хиск спали, но вот Рэналъф уже сидел на берегу и задумчиво смотрел на чистую и ровную воду.

Ника подошла и молча селя рядом на траву, подставив лицо нежным прикосновениям встающего солнца.

Некоторое время они молчали. Потом Ника заговорила, будто бы обращаясь к самой себе.

– Я делаю им больно?

– Да, – согласился Рэналъф. – И одновременно даришь им радость и счастье.

– Как такое возможно? – девушка удивленно повернулась к воину.

– Такое бывает. А в твоем случае это вообще в порядке вещей. А эти двое… Что ж. Тебе пора было бы уже и самой догадаться. Но так и быть. Я расскажу тебе. Они, как бы это сказать, не совсем из нашего мира.

– Что значит не из нашего мира?! А есть другие миры?! Или ты имеешь в виду не из нашего клана?! Но Хиск-то точно из нашего. А Шу, да и я…, девушка хотела сказать еще очень много всего, вопросы так и сыпались, но воин прервал ее.

– Не мельтиши. Давай ты просто послушаешь все, что я тебе расскажу. За несколько лет до твоего появления к нам в школу пришла Шу. Она прошла обычную проверку и рассказала нам примерно то же, что и тебе. Нас, естественно, заинтересовали ее удивительные способности к магии. И мы стали наблюдать за ней. Но вот беда – мы привыкли не доверять никому и проверять детали биографии, рассказанной нам будущими учениками. Так уж повелось. У нас много врагов, – воин помолчал, словно вспоминая что-то. – Нигде о ней не слышали. Она появилась ниоткуда. Она не училась ни в одной школе магии. О ее существовании не знали даже в ее собственном клане. Но при этом наши целители в голос утверждали, что чисто физически она та – за кого себя выдает. Ее тело типично для представителей ее клана. То есть она – действительно фея. И есть еще одна странность. Когда мы изучали ее с ее собственного согласия, мы сканировали ее память. Она действительно уверена в том, что рассказывает. И сама изо всех сил пытается разобраться в природе своего дара, – Рэналъф встал и стал ходить взад и вперед перед Никой, которая не отрываясь следила за ним, чуть поворачивая голову. – Мы смогли докопаться до одной важной детали. Дело в том, что ее теория магической энергии – ошибочна. В нашем мире нет единой энергии. Мы действительно используем множество разных энергий. Такова уж природа магии. По крайней мере здесь, у нас. А Шу… Эта девочка получает энергию откуда то извне. Откуда – мы не можем понять. А открылось это случайно. Реликвия нашего клана – наш оракул – поглощает всю доступную магическую энергию, которая находится рядом с ним. Любую. Самый сильный маг будет бессилен создать самое слабое заклинание рядом с оракулом. И даже если его сил хватит собрать долю энергии, заклинание мгновенно распадется, а энергию опять-таки всосет в себя оракул. Кстати, мы думаем, что охотники до сих пор не тронули наш клан именно потому, что не знают, как им совладать с оракулом. Он – наша надежда и защита. Воин замолчал.

– И!? – с нетерпением сказала Вероника.

– Вот тебе и «и»! – раздраженно ответил Рэналъф. – А на твою Шу оракул не действует! Ей все равно, рядом она с ними или нет! Она использует магию, невзирая на то, что рядом с ней оракул. Правда, как только она формирует заклинание, оно живет совсем немного и впитывается им. А это говорит в пользу того, что изначально она работает с энергией, чуждой нашему миру. Чуждой оракулу. И лишь когда она преобразует ее в привычную нашему миру форму, оракул вбирает ее в себя.

–Уф! – после продолжительного молчания сказала Ника. – Как-то не готова я была услышать это о подруге. Но подожди! А что же с Хиском! Он же сын главного воина клана! Уж он-то точно отсюда! – девушка тоже вскочила и подошла к Рэналъфу с ожиданием смотря на него.

– Ника, Ника. С ним все и сложнее и проще. На самом деле именно появление Хиска навело меня на мысли о существовании других миров и их с Шу происхождении. Но это было дело случая. Однажды я пошел к оракулу. Мне надо было побыть одному и подумать, как быть с нашествием охотников. Я провел там три дня. Прямо рядом с камнем, в котором бурлит энергия Оракула. Такая воронка, куда стягивается вся доступная энергия. Вокруг него расстилается небольшая пустыня. Сначала ты идешь по лесу. Вокруг тебя могучие деревья. Потом они становятся все ниже. Зелень приобретает желтоватый цвет. Последние метры ты проходишь мимо высохших скелетов бывших растений. И выходишь на поляну, посредине которой лежит камень. До него – сухой песок. Сам камень фиолетовый. Диаметром метров тридцать. Сухой. Ветра рядом с ним никогда нет. И жуткий холод. Когда идет дождь, капли не долетают до него. Находиться рядом с оракулом больше нескольких часов и не умереть от истощения считается подвигом. Я потратил накопленные за много лет силы, чтобы пробыть рядом с ним три дня. Я многое узнал. Многое понял. Описать, что происходит с тобой рядом с оракулом невозможно. В какой-то момент сознание отключается от напряжения. Мда, – воин замолчал. – Не слишком приятные воспоминания. Правда, оно того стоит. Но расскажу я тебе об оракуле позже. Важно, что когда я вернулся в главный город клана, то не сразу и сообразил что произошло. Просто на один из клановых советов пришел юноша. Его все звали Хиском. И общались как с давним знакомым. Хотя я видел его впервые. Мой опыт не позволил мне начать расспросы. Наверно это меня и спасло. Но мое настороженное поведение к парню не осталось незамеченным. С тех пор меня считают немного ненормальным. А потом ко мне подошел отец Хиска и спросил: «Что случилось? Почему ты так странно смотришь на моего сына? Он успел чем-то обидеть тебя?». Рэналъф опять помолчал. – Но я-то помнил, – воскликнул он злобно, – что у него никогда не было сына! А все вокруг считали, что Хиск многие годы живет с нами в клане! Мужчина опять помолчал. – С тех пор я наблюдаю за ними. И знаешь, когда появилась ты, они как будто проснулись. Мне всегда казалось, что они чего-то ждут. Точнее даже не так. Не они сами. Они-то как раз ничего необычного в себе и не замечали. Это как с охранным заклинанием. Оно сидит себе свернутым и сидит. И пока не попробует забраться вор, оно не сработает. Но лишь стоит к дому подойти кому-то с нехорошими намерениями, заклинание оживает. Так и с ними. Они жили с нами. Участвовали в клановых делах. Не вызывая никаких подозрений. Хиск показывал себя хорошим воином. Шу – неплохой магиней с незаурядными способностями. Но они были какие-то замкнутые что ли. Не общались со сверстниками. И если для Шу это было объяснимо – все таки их клан малочисленный, и она могла чувствовать себя чужой, то для Хикса это было странно. Но появилась ты. И они как будто проснулись. Помнишь, как в первые месяцы твоего обучения Шу почти никогда не была дома? А Хиск завел себе друзей. Стал душой компаний. Раньше этого не было! И они совершили гигантский скачек в развитии! Хиск по сути стал мастером боя! За неполные два года! Это невозможно! Мой давний друг, считавший Хиска своим сыном, гордился им и ставил в пример. И никто не удивился! Кроме меня. Но ко мне не прислушались. А Шу! Раньше ее способности проявлялись от случая к случаю. А с твоим появлением она не проиграла ни одного магического поединка! Ни одного! Даже против объединенных сил магистров магии нашего клана. Они ничего, Н-И-Ч-Е-Г-О не смогли с ней сделать! И опять! Все мои соратники решили, что она – наше будущее в войне с охотниками. И никто не задался вопросом – как такое может быть? У меня было чувство, что всему клану промыли мозги! Мужчина с силой ударил кулаком о раскрытую ладонь. Его голос уже давно был жестким и сердитым. Потом он замолчал и долго смотрел куда-то вглубь себя. Я много думал. Много наблюдал. Потом еще раз пересмотрел архивы. Нашел пару занимательных пророчеств. У меня есть некоторые идеи, которые могли бы объяснить и их, и твое появление. Но пока мы не будем торопиться. Я хочу научить тебя всему, что знаю сам. Но главное, что тебе надо понять. Хиск и Шу всегда будут стараться вывести тебя из равновесия. Неважно, какими методами. Если ты вспомнишь общение с ними, ты увидишь, что основные эмоции ты испытывала из-за них. Хорошие и плохие. Заставляющие тебя плакать и смеяться. Для них это не важно. Важно, чтобы ты никогда не погружалась в себя. Не была спокойной и сосредоточенной на себе и своем внутреннем мире. Они стараются наполнить твою жизнь внешним смыслом. Внешними чувствами. Зачем – я пока не знаю. Но ты должна научиться демонстрировать для них эмоции и при этом оставаться спокойной и безэмоциональной внутри. Я чувствую – что в этом ключ к разгадке тайны уже твоей жизни. Запомни это! – Рэналъф говорил это очень серьезно, пристально глядя в глаза девушки и положив ей руки на плечи. Некоторое время он еще наблюдал за ней, как бы пытаясь понять, насколько хорошо она прониклась тем, что он поведал. – Хорошо. А теперь приступим к тренировкам. Сегодня будем заниматься целый день. Так что распредели силы грамотно!

Нагрузку Рэналъф дал запредельную. К вечеру у Ники болело все тело, а голова была чугунная от обилия новой информации. Воин давно так не издевался над ней. И уже ночью, лежа на кровати, Ника еще и еще раз вспоминала слова Рэналъфа. Что-то ее смущало. Какая-то нестыковка была в его рассказе, но она никак не могла понять, в чем именно. Постепенно девушка заснула, но перед сном ускользающим сознанием поняла, что же ее тревожило. Оракул не оказал влияние на Шу. И он не должен был спасти от «промывки мозгов» Рэналъфа, так как понятно было, что Шу, Хиск и изменение памяти всего клана – результат воздействия одной силы. Но на утро девушка уже забыла об этом и не смогла вспомнить, как ни пыталась.

Юджеш Настоящее время. Наша реальность

Они сидели в большом просторном кабинете на минус третьем этаже. Отец и сын. Виктор всегда восхищался тем, как его отец – Юджеш – умел организовывать пространство. Максимальный комфорт всегда сочетался с поразительной функциональностью и эстетикой. И при всем этом – идеальный порядок! Кабинет отец организовал здесь, рядом с иллюзионом, всего несколько месяцев назад.

– Борис был с нами с самого начала, – продолжил начатый ранее разговор Юджеш. – Я вспомнил все это вблизи иллюзиона. Только здесь, совсем рядом с ним, вспоминать прошлое легче. Я думаю, наша память была заблокирована Борисом или им подобными. Подожди! – быстро сказал Юджешь, когда Виктор вскинулся что-то спросить. – Я объясню позже. Прибор создает какое-то поле. Мы до сих пор не разобрались в его природе. И мне кажется, что это поле ослабляет блок на нашей памяти. Последнее время я постоянно был рядом с иллюзионом. И вспомнил почти все. Слушай. Юджеш кивнул на свой пустой стакан, и Виктор наполнил их с отцом бокалы небольшим количеством янтарной жидкости. Юджеш поднял свой бокал, посмотрел сквозь него на люстру, хмыкнул.

– Помнишь, мы с тобой и Наташей стали исследовать проблему происхождения сознания? И в какой-то момент сформулировали несколько вопросов, на которые пытались найти ответы. Юджеш замолчал, видя, как хмурится его сын.

– Витя. Не пытайся сейчас вспомнить все подробности. Я знаю, что тебе очень тяжело. Подожди.

– Нет, папа, – голос Виктора был напряженным, он полностью погрузился в себя. – Я начинаю вспоминать. Такое ощущение, что я нахожусь в какой-то стеклянной банке с темными стеклами. А вокруг – мои воспоминания. Но сейчас как будто стекло становится все прозрачнее, и я начинаю видеть отдельные картины. Но опять начинает болеть голова. Правда, в разы меньше, чем раньше.

– Да. Сейчас мы у иллюзиона. И воссоздать картину будет легче. Если ты продешь здесь пару-тройку месяцев, то вспомнишь все сам. Но я помогу тебе. И расскажу основные этапы того, что нас заставили забыть. Юджеш помолчал. – Итак, вернемся к тем вопросам, которые мы поставили перед собой. Одним из основных касался того, откуда в человеческой модели восприятия реальности появилась идея об единстве и борьбе противоположностей. Мы постоянно слышим, что надо держаться во всем «золотой середины». Но при этом мы никогда не достигаем ее. А всегда живем в крайностях. Точнее, нас раскачивает из крайности в крайность. Мы в каждую минуту можем осознать, что находимся в одной из крайностей, и тут же стремимся убежать от нее, пытаясь достичь ту самую желанную середину. Но вот беда – разбежавшись на пути к ней, мы обычно достигаем такой инерции, что можем остановиться, лишь домчавшись до другой крайности. И так всю жизнь. Мы мотаемся из крайности в крайность, лишь на мгновения на самом деле фиксируясь в желанной «середине». Многие из нас «зависают» в одной из крайностей. Но большинство мотается туда сюда. Эти проблемы пытались осмыслить многие философы и психологи. Но мы подошли с другой стороны – физики и биохимии. Мы поставили ряд экспериментов и попытались понять, что происходит с мозгом человека, когда он осмысливает себя, какие то жизненные ситуации и осознает, что находится в одной из «крайностей». А потом сравнили с тем, что происходит в то редкое время, когда человек ощущает себя в той самой «середине». И оказалось, что мозг не может адекватно работать, когда человек находится в этой середине. Клетки мозга на уровне ферментов начинают как бы кричать: уберите нас отсюда! Нам плохо! И заставляют человека действовать так, чтобы опять удариться в одну из крайностей. Но самое интересное другое. Я проверил мозг твоей Вики. Он работает полностью иначе. Она начинает функционировать на 100% только тогда, когда находится в середине! Но перед этим она должна побыть и в той и в другой крайности.