Бессмертный огонь

– Как-то ты быстро… даже непривычно, – заметил он.

Медленно выдохнув, Эми подошла к столу и опустилась на колени перед Юмэем. Тот застыл, занеся палочки над тарелкой лапши.

Вообще-то Эми собиралась высказаться с осторожностью и тактом, но ее так потрясла история с Каори и канашибари, что слова вырвались сами собой:

– Юмэй, я тебе не окини!

Он вздрогнул так, словно она его ударила. Палочки, выпав из руки, застучали по столу. Юмэй ошарашенно уставился на Эми. На мгновение в комнате воцарилась едва ли не осязаемая тишина.

А потом Широ расхохотался. Эми, подпрыгнув от неожиданности, переводила взгляд с него на Юмэя. К ее щекам прилил жар.

– Я не твоя окини, – повторила она под сдавленные смешки Широ, – но если… если тебе нужно больше ки, чтобы поскорее восстановиться, я могла бы…

Широ резко умолк.

– …я могла бы помочь, – закончила Эми шепотом.

Юмэй все так же смотрел на нее в полнейшем замешательстве.

Помрачнев, Широ расправил плечи.

– И откуда у тебя взялись такие мысли, малышка-мико?

– Я просто… ёкаи ведь иногда заводят окини для таких случаев, если они, например, пострадали и нуждаются в ки, так? Юмэй тяжело ранен, в такой дали от своих гор, и я подумала: вдруг моя ки поможет ему исцелиться быстрее…

– Откуда ты узнала про окини?

– Ёкай в купальне сказала…

– Дай угадаю, – перебил Широ. – Она сказала, что ты – окини Тэнгу.

– Ну, да, но я…

В глазах Юмэя, сменив потрясение, вспыхнула ярость.

– Ты не моя рабыня, и я никогда не обращался с тобой как с подобной.

– Я знаю. – Эми поникла, съежилась, краснея все сильнее и желая скрыть свой страх, что Юмэй воспримет ее предложение совсем неверно. Широ снова подавился смехом, а затем глубоко вздохнул:

– Эми, общую мысль ты уловила верно, но кое-какие тонкости все-таки упустила. В основном – то, что таких ёкаев, как Юмэй, поддерживают не окини, а вассалы.

– Но его карасу здесь нет. – Эми сцепила пальцы и заставила себя поднять взгляд на Юмэя. – Чтобы противостоять Цукиёми, Сусаноо потребуется твоя помощь. Широ мало что может сделать против водяной магии, да и я тоже вряд ли окажусь полезна. Но если я сумею помочь тебе быстрее исцелиться и уже через несколько дней быть готовым сражаться…

Юмэй недовольно сжал губы.

– Я не нуждаюсь в человеческой ки.

Широ взъерошил себе волосы.

– Слушай, Юмэй, а ведь она права. Сусаноо рассчитывает на тебя в битве с Цукиёми, а в такой дали от гор твоя ки восстанавливается слишком медленно. Даже если через два дня ты сможешь сражаться – в полную ли силу?

– Без возвращения домой полную силу мне не восстановить, – сухо произнес Юмэй. – Что Изанами наверняка от меня и ждет.

– Значит, твои варианты – черпнуть ки у меня, у Эми или подловить какого-нибудь беднягу на постоялом дворе.

Юмэй поднял палочки и аккуратно положил их на тарелку.

– К возвращению Сусаноо я смогу сражаться.

– «Смогу» и «на пике силы» – разные вещи, – заметила Эми неожиданно для себя строго. – Что, если просто смочь недостаточно? Ты и в самом деле готов так рискнуть?

– А ты, камигакари? – вопросил Юмэй. – Готова ли ты ужасно ослабнуть?

– Вообще-то, – вмешался Широ второй раз, уперев локоть в стол и взмахнув палочками, – Эми будет жертвовать не ки Аматэрасу, а свою, человеческую. Пару дней отоспится – и порядок.

– Их что, можно разделить?! – рявкнул Юмэй. – Ки Аматэрасу навредит мне похуже ран.

Эми нахмурилась.

– Но Орочи ел ками, – она содрогнулась, вспомнив, как хрустели кости в массивных челюстях дракона, – чтобы стать сильнее, так?

– Ёкай способен поглощать ки лишь тех ками, что слабее него.

– Большая доза ки Аматэрасу его убьет. Как и меня. – Широ лукаво ухмыльнулся. – Но могу с уверенностью заявить, что ки Эми на вкус совсем не такая, как у Аматэрасу, поэтому все с тобой, скорее всего, будет хорошо.

– Что?! – возмутилась Эми, вспыхнув.

– Так что, Юмэй, – продолжил Широ, посерьезнев, – кажется, отговорки у тебя кончились.

Юмэй провел ладонью по лицу и запустил пальцы в волосы – в непривычном человечном для него жесте разочарования.

– Вы оба несоизмеримо надоедливы.

– Прекрасно, – заключил Широ, словно Юмэй не оскорбил их, а согласился. Затем он вскочил и обошел стол. – Эми, ты готова?

– Г-готова? – Что будет после непреодолимого препятствия в виде уговоров, она как-то не подумала. – Я не… то есть…

– Сама предложила, – заметил Широ, поднимая ее на ноги. – Уже передумала?

– Н-нет…

Стоя у Эми за спиной, он мягко взял ее за плечи и развернул к Юмэю. Тэнгу тоже успел встать – с энтузиазмом человека, который только что проиграл в споре и вынужден платить.

– Э-э… – пробормотала Эми. – А как?..

– Как обычно, – ответил Широ, развеселившись. – Или предпочтешь вскрыть вену?

Когда Юмэй шагнул ближе, она всерьез задумалась, не лучше ли пустить кровь. Тэнгу взял ее за подбородок, и Эми невольно отпрянула. Широ удержал ее на месте, усилив хватку.

Эми стиснула ткань кимоно в кулаках, упираясь спиной в Широ, и зажмурилась. Юмэй запрокинул ей голову и коснулся ее губ своими – настолько бесстрастно, насколько это было возможно. Эми старалась не вздрагивать и вообще не двигаться, пока он медлил.

А потом он надавил сильнее и вдохнул. Ее дыхание покинуло легкие, а вместе с ним – и ки. Эми выгнулась от боли, обжигающей огнем каждый нерв. Ее душа словно отрывалась от плоти, а с силой утекала и жизнь. Терзаемая агонией, она не могла даже шелохнуться.

Затем касание исчезло, и все прекратилось.

Эми обмякла. Юмэй поймал ее и подтолкнул к Широ, который, в свою очередь, обхватил талию девушки руками.

– Дыши, Эми, – легонько сжал ее он. – Все хорошо.

Комната перед глазами ужасно кружилась. Отчаянно хватая воздух ртом, она подняла голову.

– Сработало?

Юмэй потер ладонью грудь, словно та болела. Глаза его странно блестели, а зрачки были расширены.

– Твоя ки пропитана силой ками.

– Что это значит?

– То, – отозвался Широ, и Эми ощутила спиной вибрацию его голоса, – что твоя ки жжется, как раскаленные угли. Впрочем, с ним все будет в порядке.

– А-а, – выдохнула Эми удивленно; ей казалось, что ёкай ушел от прямого ответа.

Широ подхватил ее на руки, и комната вновь завертелась.

– Давай-ка уложим тебя в постель, малышка-мико.

– Эми.

Не ожидав услышать свое имя глубоким голосом Юмэя, она подняла голову. Тэнгу посмотрел ей в глаза, а затем поклонился в знак благодарности.

Широ отнес Эми в импровизированную спальню, отделенную ширмой. Опустившись на колени, он уложил девушку на футон и укрыл одеялом. Усталость накатывала волнами. Сколько же ки забрал Юмэй?..

– Широ? – Его имя сорвалось с ее губ сонным бормотанием.

– Да?

Она нахмурилась.

– Это ведь не считается за поцелуй с Юмэем, правда?..

– Нет, не считается. Поцелуй – это совсем другое. – Широ наклонился к лицу Эми. – Мне освежить твои воспоминания?

Ее щеки вновь вспыхнули, и она глянула на ширму, за которой ждал и наверняка слушал их невидимый Юмэй. Проследив за взглядом Эми, Широ ухмыльнулся и отодвинулся. Ее веки упрямо наливались тяжестью и в конце концов сомкнулись сами собой.

– С Юмэем все будет хорошо?

– Да. – Теплые пальцы ласково убрали упавшие пряди с ее лица. – Ты поднесла ему ценнейший дар, который ни один ёкай не отдаст и не примет так просто. Ты добровольно вложила ему в руки свою жизнь, и он не забудет оказанное доверие.

В тот миг она была всецело уязвима, ведь так? Юмэй мог с легкостью ее убить, но мысль об этом даже не пришла ей в голову.

– Я бы дала свою ки тебе тоже, – пробормотала Эми, охваченная смутной тревогой – вдруг Широ решит, что она доверяет Юмэю больше, чем ему, – если тебе будет нужно.

Широ хмыкнул:

– Понадеемся, что этого никогда не случится. А теперь спи, малышка-мико.

Эми поддалась неумолимой усталости. Среди мыслей вдруг мелькнуло беспокойство: она забыла сказать Широ кое-что еще, предупредить, но так и не сумела вспомнить, о чем. И заснула.

Глава 3

Эми содрогнулась и вынырнула из глубин сна. Холод проникал сквозь кимоно, пальцы ног замерзли так, что болели. Она съежилась под одеялами и шумно выдохнула, почти ожидая увидеть облачко пара.

За тонкой ширмой, отделяющей ее спальное место от остальной комнаты, грохотали от сильного ветра окна. Бушует метель?.. Мышцы ломило; Эми проспала всего лишь несколько часов, не больше.

Зевая, она заставила себя оторвать изможденное тело от футона. Холод ударил по ней, словно поток студеной воды, но даже он не сумел развеять сонливость. Недолгий, неловкий поиск в шкафу разочаровал – запасных одеял там не оказалось. Обхватив себя руками, Эми сдвинула ширму и выглянула наружу.

Со стола исчезли остатки позднего ужина, потухшая жаровня не давала ни света, ни тепла. На другом конце комнаты, рядом с футоном Широ, теперь лежал еще один, и на обоих темнели фигуры.

Ёкаи явно могли преспокойно спать в такой мороз. За их футонами располагался шкаф побольше, где хранилось постельное белье. Наверняка там можно раздобыть и запасное одеяло. Пошатываясь от усталости, Эми шагнула вперед. В груди поселилась пустота, холод словно терзал ее изнутри.

Как только Эми пересекла комнату, ее хлестнул порыв ледяного ветра. Отпрянув на шаг, она развернулась к дверям. Сквозь брешь между створками виднелся окутанный ночью сад и летящий почти горизонтально на ветру снег.

«Почему они оставили дверь открытой?..» Эми нахмурилась и сдвинула ее обратно. В комнате сразу потеплело. Покачав головой, девушка замерла у изножья футона Широ. На его белых волосах мерцал падающий из окна свет. Не так давно, когда она разбудила кицунэ от кошмарного сна, он швырнул ее в стену и пришел в себя за мгновение до того, как чуть не вспорол ей горло. Пытаться проскользнуть между футонами ёкаев, наверное, было неразумно.

– Широ? – шепнула Эми. – Не спишь?

Тот не шелохнулся. Юмэй тоже. Он лежал на спине, отвернув голову. Темные волосы неряшливо прикрывали его лицо – что было совсем непохоже на обычно собранного ёкая. Насколько Эми замечала, Юмэй вообще редко спал, если кто-то оставался поблизости. Может, после передачи ее ки ему тоже надо было отдохнуть?

– Широ? – позвала Эми чуть громче.

Когда он опять не пошевелился, даже лисьим ухом не дернул, по ее спине пробежали мурашки. Он никогда не спал так крепко. И вообще, почему их не разбудил стук двери, которую она не так уж осторожно задвинула?

Сонливость пронзило вспышкой адреналина: Эми вдруг осознала, насколько маловероятно, что Широ и Юмэй легли спать с открытой дверью. Может, ее открыл ветер? Или… нечто иное?

Эми внимательно оглядела комнату, но никого не увидела. Прикусив щеку изнутри, она встала между футонами и присела на корточки.

– Широ, проснись!

Никакой реакции. Надеясь, что он не набросится на нее, Эми коснулась его плеча. Широ продолжал спать. Глаза его были закрыты, лицо расслаблено. Тревога Эми обернулась настоящим страхом.

– Широ! – Она потрясла его за плечо. Тщетно. Даже не пошевелился.

Может, это все ей снится? Это лишь кошмарный сон? Она потянулась к Юмэю.

– Юмэй, проснись! Пожалуйста! – Эми встряхнула его, но Тэнгу, как и Широ, остался неподвижен. В отчаянии она стукнула его по плечу ладонью. – Да что же с тобой такое?! Проснись!

Когда она повернулась, намереваясь выглянуть наружу, зачерпнуть снега и бросить его в лицо Широ, воздух над ним странно замерцал. Эми застыла и прищурилась.

Тень обрела форму. Маленькое тельце, тонкие конечности, спутанные черные волосы. На груди Широ сидела призрачная малышка. И ее пустой, бездонный взгляд вперился в Эми.

В ушах застучала кровь. Канашибари – ёкай, плетущий сны, который следил за Эми в купальнях. Вот, о чем она забыла предупредить Широ! А теперь это существо сидело на нем, и он не мог проснуться.

Эми бросилась к Юмэю. На его груди возникла вторая канашибари – такая же девочка со свалявшимися волосами в светлом кимоно – и подняла на Эми пустые черные глаза.

Малышка растянула губы в зловещей ухмылке и вскинула ручку. Эми оттолкнула ёкая, но ее собственные руки прошли сквозь прозрачное тело, ощутив лишь холод.

Девочка-ёкай потянулась к ее лицу, и маленькая, вполне осязаемая ледяная ладошка прижалась ко лбу. В голову Эми хлынула волна обжигающего льда, скрывая под собой все мысли, и на нее навалилась невозможная, беспощадная сонливость.

Не успев ни отреагировать, ни даже подумать о сопротивлении, Эми рухнула на бессознательного Юмэя и соскользнула во тьму.

* * *

Ноги Эми двигались, но она не знала, куда они ее несут.

Она брела расслабленно, без спешки, и ее взгляд лениво скользил по незнакомой округе. По обе стороны от нее вздымались стены, полные зеленой листвы лозы оплетали темный камень. Наверху, футах в двадцати, он переходил в стены уже из черного дерева, испещренного маленькими квадратными окошками.

Озадаченная, но странным образом спокойная, Эми шла по усыпанной гравием дорожке вглубь извилистого лабиринта. Тропу под ее ногами окутывали тени, закат окрашивал облака яркими оттенками оранжевого.

Эми завернула за угол и увидела широкие ступеньки. Запрокинув голову, оглядела высокую узкую постройку с заостренной черепичной крышей: дозорную башню на стене.

Преодолев лестницу, девушка предстала перед длинным, многоуровневым двором. Вокруг него располагались разномастные здания с крытыми деревянными переходами. А напротив Эми высилась главная башня из шести ярусов с изогнутыми темными крышами, большими окнами и балконом на самом верху.

Замок. Она бродила по землям древнего замка.

Эми зашагала вперед по двору, красные хакама шуршали вокруг ног. В тенях построек мелькали фигуры: тут и там собирались в толпы облаченные в традиционные одежды давно минувших дней люди, чье напряжение ощущалось с первого взгляда. Над головой, хрипло каркая, пролетела стая ворон и скрылась за внешней крепостной стеной.

Лишь теперь в голове Эми постепенно начали созревать вопросы. Где она? Что это за замок? Почему она здесь?

Эми поднялась по ступенькам и прошла в распахнутые двери замка. Комнату за ними, которая как будто тянулась во всю длину здания, устилали красивые татами. Пространство пересекалось открытыми перегородками из рисовой бумаги и столбами из лакированного дерева. Эми остановилась, сняла сандалии и оставила их у входа, как того требовали приличия.

Она бесшумно пересекла главный зал, а затем оказалась на лестнице, ведущей на следующий ярус. Комнаты стали меньше размером, но в них появилась обстановка – простая и в то же время потрясающая. Смутное беспокойство переросло в настоящую тревогу. Что-то не так. Эми не должна здесь быть. Здесь ей не место.

Она замерла, пораженная великолепием покоев, в которых очутилась следом. Каждая панель была расписана изображением гор и водопадов, ярко одетых господ. Под высоким потолком пересекались узкие лакированные балки и в каждом квадрате виднелись отдельные картины. Богатство и утонченность убранства подчеркивала и мерцающая позолота.

Затаив дыхание, Эми подобралась к раздвижным панелям, что вели к балкону. Шагнув на деревянный пол, положила руки на перила. Перед ней раскинулись земли замка – лабиринт соединенных между собой построек на трех уровнях (каждый обнесен собственной крепостной стеной), расположенных вокруг замка – самой высокой точки.

Оттуда открывался хороший обзор на бурную деятельность внизу. Мужчины и женщины спешили к постройкам и обратно, в бойницах мелькали тени – воины обходили границы. Стаи ворон перелетали с крыши на крышу, а по проходам двигались силуэты, непохожие на людей.

За стенами простиралось еще больше домов, все деревянные. На разъезженных дорогах тянули телеги крошечные фигурки лошадей и волов. Где же она очутилась?..

Ее размышления вдруг прервал громкий лязг и звук удара. Эми невольно отпрянула от перил и спряталась за створкой двери.

Через еще один из четырех обрамляющих ярус балконов в комнату влетела темная фигура. Огромные черные крылья мужчины блестели в свете заходящего солнца. Он был облачен в черное косодэ, хакама и легкий доспех – кожаные пластины, положенные внахлест, прикрывали его плечи и руки до локтя. Длинные черные волосы были стянуты на затылке в высокий хвост, который покачивался с каждым наполненным яростью шагом, из-за острых ушей торчало еще несколько перьев.

Следом, силясь не отстать, ринулась женщина с похожими крыльями. Ее волосы – чуть длиннее, чем у мужчины – были завязаны так же, а темные одежды и легкий доспех – лишь немногим женственнее.

– Господин! – с досадой воскликнула она. – Вы меня выслушаете?

Крылья взметнулись, когда мужчина рывком развернулся к женщине, и свет с балкона упал на его лицо.

Эми охнула. Юмэй! Иная одежда, прическа, но все то же лицо – как и светлые, серебристые глаза.

– Мне все равно, что ты скажешь! – прорычал он, и ярость звенела в каждом слове. – Если ценишь свою жизнь, убирайся.

Женщина – на ее поясе покачивались длинная катана и более короткий вакидзаши – упрямо скрестила руки на груди.

– Мы одержали победу. – Она вскинула голову. – Сие славное завоевание нескоро забудут, а имя Тэнгу – и страх пред ним – навеки останется в истории.

– Скудоумка, – выплюнул Юмэй.

– Разве? – парировала женщина. – Вы не желаете, чтобы мы наслаждались триумфом над спесивыми ками, разрушением их великого храма? Чтобы мы скрывали трофеи, сокровища, оружие и чары, которые ныне принадлежат нам?

– Сокровища Изанаги.

– Мы сокрушили его храм, его вассалов, его барьеры и защиты. К чему нам трепетать перед ним?

Юмэй отвернулся. Его крылья с резким хлопком развернулись, черные перья обернулись лентами силы. Женщина тоже расправила свои, обратив их в ленты теней.

– Я запрещал нападать на храм. – Голос Юмэя вдруг стал тихим – опасно тихим.

– Вы не оставили мне выбора. Я знала, вы не бросите нас там умирать, равно как и то, что вы одержите верх. – Женщина расправила плечи. – Вы забыли блеск победы, мой господин. Слишком долго вы только и делаете, что сидите в четырех стенах и наблюдаете, как времена года сменяют друг друга, позволяете другим дайтэнгу поступать так, как им заблагорассудится. Пора вам пробудиться. Им надлежит увидеть вашу мощь, вашу власть. Миру надлежит вновь лицезреть их!

Юмэй смотрел вперед, все так же стоя к дайтэнгу спиной.

– Ты слепая скудоумка. Я запретил тебе нападать на храм не потому, что победа была недосягаема, но потому, что сие обречет нас на гибель.

Женщина отшатнулась, раскрыв рот.

Юмэй повернулся к ней с застывшей на лице ледяной маской неумолимого гнева.

– Мы взяли верх лишь потому, что Изанаги не в этом мире. Однако теперь он низойдет, и за нашу победу – за мое вторжение в его драгоценный храм – он уничтожит и меня, и все, что мне принадлежит. Мои земли, войска. Моих военачальников.

– Мы… мы не позволим…

– Он уничтожит всё. Иначе прочие ёкаи получат знак, приглашение нападать и грабить ками и их слуг. – Юмэй оскалился. – Он погубит всех, кем я повелеваю, всех, кого оберегаю, потому что ты меня ослушалась!

Женщина-дайтэнгу отпрянула от его безжалостной ярости.

– Почему тогда вы ко мне примкнули? Почему не дали нам умереть?

– Было уже слишком поздно.

Тени сгустились, трепеща и танцуя, окутали Юмэя живым плащом. Он шагнул к женщине – медленно, плавно, словно хищник. Обхватив рукоять у ее бедра, Юмэй извлек из ножен короткий вакидзаши.

Женщина побелела.

– Мой господин?

Юмэй остался бесстрастным, беспощадным. Он протянул ей клинок рукоятью вперед.

– Тебе выбирать, Сабуро.

Она судорожно втянула воздух.

– Господин, вы не… вы бы не…

– Ты предала меня. Ты не заслуживаешь даже этого последнего шанса сохранить честь.

На лице женщины проступила решимость.

– Я не откажусь от своего решения. Я поступила так ради вас, чтобы ваши дайтэнгу – и вы сами – вспомнили о вашей власти.

Юмэй провернул вакидзаши так, что острие оказалось направлено в ее незащищенный живот. Взгляд женщины метнулся от лезвия к лицу Юмэя, ее челюсть дрогнула.

– Ты не оставила мне выбора.

– Юмэй…

Он полоснул клинком. На татами брызнуло алым, и Сабуро рухнула на пол, обхватив живот руками.

Эми зажала рот ладонями. Голова шла кругом. Юмэй стоял над поверженной женщиной, с вакидзаши в его руке капала кровь. А затем он занес клинок еще раз, и лезвие замерло над шеей Сабуро. Эми отвернулась, зажмурилась, отчаянно желая, чтобы этот кошмар подошел к концу.

Нет. Не кошмар. Воспоминание… воспоминание Юмэя.

Осознание принесло с собой образ канашибари на груди Тэнгу, протянутую ручку. Эми попала под чары ёкая, и теперь переживала прошлое Юмэя вместе с ним.

Раздавшийся стук вновь привлек ее внимание к происходящему в покоях. Юмэй уронил вакидзаши рядом с неподвижной дайтэнгу. Потом отошел в сторону, стянул броню с плеч и отшвырнул прочь. Остановившись у колонны, спиной к убитой, он обратил лицо к закату за открытыми дверями балкона. Прижал руку к колонне, склонил голову и обреченно поник.

– Что, Тэнгу, тебя погубила женщина?

Стоило этому голосу зазвучать, как у Эми перехватило дыхание.

Юмэй развернулся. В покои неспешно прошел гость. Изящное белое облачение с длинными рукавами, расшитыми по краям пламенем, трепетало с каждым его шагом. Длинные белые волосы были свободно перехвачены ниже шеи красным шнурком, над головой возвышались лисьи уши.

– Инари! – прорычал Юмэй.

Глава 4

Эми заставила себя вдохнуть и содрогнулась. Инари.

Она совершенно не могла представить Широ в столь изысканном, величественном одеянии, однако тот носил его без малейшего стеснения. Его волосы, много длиннее, чем у Юмэя, ниспадали почти до пояса.

Эми подалась чуть ближе, вглядываясь, но никак не могла сосредоточиться на его лице – ни на рубиновых глазах, ни на отметинах на щеках. В своем воспоминании, что стало сном, Юмэй не помнил лица Инари: даже могущественные ёкаи неспособны удержать в памяти облик куницуками.

– Итак, – продолжил Инари насмешливо, остановившись у тела на полу, – твоя милая дайтэнгу напала на храм Изанаги, ты бросился за ней и, тем самым, обрек на гибель всех, кто от тебя зависит. Как благородно.

– Как ты явно подслушал, – едко отозвался Юмэй, – я примкнул к ней лишь потому, что было уже поздно. Командовал я нападением или нет, для жаждущего мести Изанаги сие не имеет значения.

– Разумеется. Ты должен был не только повелевать, но и держать ее в узде, чего не сумел. – Инари обогнул лужу крови, разглядывая роспись на стенах. – Почему же, Тэнгу, она тебя ослушалась? Сдается мне, уже многие дайтэнгу отбились от рук.

– Зачем ты здесь, Инари?

– С недавних пор ты на удивление затаился. В последние годы я что-то маловато слышал о твоих завоеваниях. – Инари повернулся к Юмэю. – Утомился от битв и крови?

– Дела требуют моего внимания. Если жаждешь развлечений, ищи их в городе.

– Я уже порядком поразвлекся, Тэнгу, – промурлыкал Инари; в его голосе сплелись огонь и лед. – Экую судьбу ты на себя навлек. Месть Изанаги будет впечатляюща. За минувшую тысячу лет ты знатно расширил свои владения и войска, и все же, когда амацуками неба осуществит задуманное, от них останутся лишь выжженная земля и пепел.

– Я не могу обернуть вспять то, что свершилось! – рявкнул Юмэй, сжав кулаки. – Найди иную забаву, куницуками.

Инари вновь сдвинулся с места, плавно обходя покои и Тэнгу по кругу. Глядя сейчас на Инари – на то, как он насмехается над Юмэем, впивается в его больные места, намеренно выводит из себя, – Эми не считала игривые подначки Широ такими уж безобидными. Теперь она понимала: это лишь более мягкая версия жестоких колкостей Инари. И если болтовня Широ зачастую вызывала у Юмэя лишь раздражение, Инари с легкостью приводил его в ярость.

– Что будешь делать, Тэнгу? – поинтересовался Инари с уже меньшим ехидством. – Еще есть время, прежде чем Изанаги низойдет сюда ради мести.

Юмэй сощурил глаза, оценив перемену тона куницуками.

– Спасу все, что смогу.

Инари остановился, провел ладонью по гладкой колонне.

– Величие битвы. Сладкое упоение победы. Кровь врагов на земле. Они уже не манят тебя так, как прежде?

Юмэй промолчал, напрягшись.

– Ты помышляешь не о жажде завоеваний, но о бремени на твоих плечах, о жизнях и землях, которыми правишь. Твоя прелестная любовница-дайтэнгу рвалась в бой, но в тебе, Тэнгу, уже не осталось огня для танца жизни и смерти. Он угас под гнетом долга правителя. – Инари скользнул к Юмэю. – Ты достаточно возмужал и перестал быть безжалостным завоевателем. Ты захватил все земли, которые хотел, – и даже больше. Собрал все армии, которыми хотел повелевать, – и даже больше. Что ныне разжигает в тебе страсть?