Конан и Пришелец из другого Мира

Предчувствия!

Ну-ка, рассказывай!

Пока Резеда, вначале сбивчиво, а затем подробно и чётко, рассказывала, киммериец времени не терял: его ловкие и сильные пальцы тщательно проверяли всю одежду мужчины, и тело. Вот кое-что заинтересовало варвара в куртке умершего, и он, особо не церемонясь, вывернул труп из неё. Прощупал прокладку. Хмыкнул. Достал один из своих кинжалов, и принялся подпарывать.

Резеда было замолчала.

Конан буркнул:

– Продолжай. Ты мне не мешаешь. И я тебя слушаю очень внимательно.

Резеда поняла, что он и правда может и слушать её и заниматься своим делом. Но рассказ вскоре закончился, и Конан разложил и расправил в свете луны на своей могучей ляжке тот документ, что оказался зашит в подкладке куртки посыльного.

– Ну? Что там?

– Посмотри сама.

– Конан! Я не… – Резеда сконфужено потупилась.

– Не умеешь читать? Жаль. Я в начале своей карьеры, если можно так сказать, вольного стрелка, пирата, а затем и воина-наёмника, тоже не умел. Считал это излишней вознёй, опасной, чуть ли не колдовской, крамолой, и вообще – ниже достоинства нормального киммерийца. Но жизнь меня очень быстро переубедила. Потому что кто предупреждён – тот вооружён. И я научился. И языкам, и письму.

Впрочем, даже умей ты читать на десятке языков и говорить на трёх десятках, как я, тебе бы это послание немного дало. Оно зашифровано.

– Как это?!

– Ну – шифр. Что, никогда не сталкивалась? – Резеда недоумённо покачала головой, – Ну слышать-то хоть – слышала?

– Ну… Слышала. Такой специальный магический алфавит, читать на котором могут только посвящённые. Или маги.

– Хм-м… Интересная трактовка. Хотя, в-принципе, близко к действительности. Читать действительно могут только посвящённые. Или имеющие ключ. Ключа у нас нет, но попытаться разобраться можно. Потому что ничего «магического» в шифрах нет. Да и вычислить их, особенно, если они просты, и мы знаем, на каком языке это написано, а именно, на туранском, обычно достаточно просто. Ну, для сталкивавшегося и имеющего кое-какой опыт. – варвар скромно похлопал себя по могучей груди. Резеда фыркнула, дёрнув плечиком:

– Хвастун!

– Ничего подобного. Вот: смотри. Первая строчка – короткая. Последняя – тоже. А в середине – всего четыре строки. Будем рассуждать логически. – Резеда снова фыркнула, смерив огромную фигуру ироничным взором, но Конана было так просто не пронять, – Если принять за то, что в начале каждого письма обычно идёт обращение к адресату… Причём – почтительное, если это твой Хозяин… Или наниматель.

Давай предположим, что здесь написано: «Мой повелитель!» Для «господина», или «царя» букв-значков недостаточно. Тогда вот этот значок – «м». А этот – «о». Ну-ка… – Конан ладонью разровнял пыль прямо на дороге, к которой поднёс письмо, чтоб читать его в свете луны, и выписал палочкой первую закорючку, нарисовав напротив неё чёрточку, и ничего не говоривший Резеде знак: очевидно, понятной варвару буквы из алфавита на уже известном ему языке.

К первой строчке добавилась вторая, третья, и так далее – всего четырнадцать. Именно столько букв-закорючек, или иероглифов, оказалось в первой строке послания.

Конан удовлетворённо хмыкнул:

– Видишь, как хорошо получилось? Потому что если подставим эти загогулины и кренделя в последнюю строку, где обычно бывает подпись отправителя, получим:

«В.. ве…й …, .ет..и-.е.»

Что нетрудно дополнить нужными недостающими буквами. И прочтём:

«Ваш верный раб, Бетани-бек». Ну-ка, продолжим реконструкцию, – к четырнадцати строчкам добавились новые, – Ну вот. Если мы и с этими буквами не сможем расшифровать и прочесть то, что тут накорябано, не называй меня больше Конаном – а только тупорылым варваром!

– А хорошо, что ты умеешь читать!

– Да. А ещё лучше, что мы вчера поговорили по душам с Мехметом Шестым. Так вот, повторю: он – вовсе не маразматичный полуживой старикашка. Его ум так же ясен, как лунная ночь, а хитростью он вполне мог бы поспорить… Со мной! Может, поэтому мы и нашли столь быстро общий язык. И, может, именно поэтому я сразу понял, от кого и кому может быть это послание.

– То есть, ты хочешь сказать?!..

– Да, именно так. Я уже знал, кто мог написать это, и вот: всё блестяще подтвердилось. Именно поэтому я так быстро эти строчки и расшифровал – знал имя.

Продался ваш чёртов первый вазир с потрохами!

Похоже, проклятый монстр-маг кое-что посулил ему.

Например, место у новой кормушки.

Послание действительно прочли – ну, вернее, это Конан его прочёл! – без проблем.

«Мой повелитель!

Вероятно, ваши дозорные и слуги уже доложили Вам, что над нашим планом нависла страшная угроза! Наёмник-варвар Конан-киммериец убил сорок три Преображённых, и принёс их отрезанные языки султану, чтоб, как я понял, заломить за свои услуги цену побольше. Он и правда представляет куда более серьёзную угрозу для Вас, чем любой другой смертный человек. Султан нанял его. И сейчас Конан, по сведениям моих шпионов, движется туда, где полегла наша доблестная армия. Прошу Ваше Величество оказать ему там достойный приём.

Ваш верный раб, Бетани-бек.»

– Сволочь продажная! – глаза Резеды буквально метали искры.

– Насчёт продажная – всё верно. А насчёт сволочи…

Скорее – крыса. Это же они первыми бегут с тонущего корабля. – Конан, не торопясь и очень аккуратно, сложил письмо, и спрятал в подобие кошелька на поясе, – Жаль, что этот хиляк, которого почтенный Бетани-бек отправил с письмом, умер. А то бы мы вытрясли из него, когда и как его хозяин узнал, что мы с султаном… Договорились. Впрочем, об этом и догадаться было нетрудно. Раз мы с его Величеством беседовали так долго, и расставались, пожимая руки и улыбаясь…

– А как получилось, что этот посланец сломал шею?

– Да не учёл я, что он такой старый и тощий – не иначе, как доверенный евнух. Со стажем. То есть – служивший ещё отцу, если не деду, нашего дорогого Бетани-бека. Словом, человек, которому его господин может полностью доверять. А я выстрелил в него стрелой с камнем-глушилкой на конце, – Конан показал стрелу, смертоносная сталь наконечника которой была заменена тупым и плоским на конце грушеподобным грузилом, – Его буквально выбило из седла, и он неудачно упал: прямо головой вниз. Обычно такого не бывает.

Резеда предпочла промолчать, и не выяснять, с кем и когда Конан «такое» проверял. А именно – как «обычно» должна действовать такая стрела «с камнем-глушилкой».

Конан между тем подошёл к одеялу, и принялся спокойно сворачивать его:

– Ладно. Поспать сегодня, похоже, всё равно не удастся. Собирайся и едем.

Ехать по тёмной лесной дороге, скорее, тропе, всё время петляющей, и ведущей в самую глубину того места, которое народная молва наградила всеми самыми мерзкими признаками, и населила самыми ужасными чудовищами, Резеде не нравилось. Это если сказать мягко. А если так, как положено – то её била мелкая дрожь от со всех сторон нависающего мрака, и гнетущего чувства ужаса, и ей казалось, что за каждым старым и скрюченным стволом их поджидают убийцы, а в зарослях кустов и подлеска засели и готовятся к прыжку кровожадные, зубастые и когтистые, порождения кошмаров… А сверху, на ветвях, притаились, и только и ждут приказа наброситься, какие-нибудь гигантские нетопыри. Или гарпии.

Конан предпочитал помалкивать. И о том, что он не дремлет, расслабившись в седле, женщине говорило только мерное дыхание его могучей груди, на которую она опиралась, вжимаясь в неё невольно всё плотней своей худенькой спиной, да то, что она чувствовала, как напрягаются его стальные мышцы, когда он вертит головой.

– Ну хватит. Перестань трястись, словно у тебя лихорадка. – Конан говорил негромко и в тоне слышалось сочувствие и ирония, – Поверь мне: кошмар и тёмная дорога – не причины для страха.

– Да?! – понимая, что шуметь не время, она старалась говорить шёпотом, но получалось, скорее, похоже на шипение рассерженной змеи, – Тебе легко говорить! Ты-то прошёл. Как говорится, огонь, воду и медные трубы. А я… Я – простая дочь горшечника, и отродясь дальше соседнего селения… Ну, и один раз – Столицы, не ездила! И страшней этих монстров-ящериц никого не видала!

– Вот и хорошо. Потому что лучше и правда – никогда не встречаться, и не видать всех тех магов, уродов и чудовищ, что приходилось встречать мне. И убивать. С другой стороны, если б я боялся их до дрожи, – Конан снова хмыкнул, – давно бы уже отправился в чертоги отца моего небесного – Крома. Но!

Если б не боялся совсем – отправился бы туда ещё раньше!

– Как это?! – Резеда даже оглянулась через плечо, – Так ты – боишься?!

– Разумеется. Впрочем, нет: боюсь – это неправильное слово. Я опасаюсь. И – всегда настороже. Но я знаю, что попадаются среди воинов и наёмников, даже профессиональных, идиоты, которые, чтоб заглушить вполне естественное чувство страха перед врагом, магом, или чудовищем, глушат свой мозг вином, или снадобьями какими – чтоб почувствовать себя сильным, смелым, и могучим. Чтоб море, как говорится, было по колено.

Вот такие-то и гибнут обычно в первую очередь. Потому что все эти средства, оно и верно, страх снимают. Но! (Видишь – везде есть эти самые «но!») Одновременно и туманят, оглупляют разум. И замедляют реакцию.

А плохо соображающий и медленно движущийся воин – мёртвый воин!

– Хм. Наверное, ты прав.

– Разумеется, я прав. Я потому и жив до сих пор, что долго и тщательно изучал и осмысливал опыт. Свой и чужой. И от фактов не отмахивался, а мотал на ус.

– А почему тогда мы смело, зная, что факты говорят о том, что впереди – логово мага, без всякой разведки и осторожного бесшумного подхода, прём вперёд, словно дуболомы, не стесняясь того, что копыта Красавчика топают, словно тут проходит целый отряд солдат?!

– А потому, что раз хозяин Бетани-бека не получил его послания, и, соответственно, не подготовил нам «достойной встречи», нам пока нечего опасаться. Ну, вернее, почти нечего. Разве что постов, выставленных тут на всякий случай. Впрочем, к счастью для нас этот лес имеет у местного населения столь дурную славу, что думаю, чёртов монстр-маг не станет утруждаться даже этим. Посчитав, как и я сам вначале, что уж ночью-то мы – ну, вернее – я! – будем отсыпаться. Потому что в темноте плохо видно всё окружающее даже кошкам.

– Ну а тебе?

– Что – мне?

– Видно – как? – в тоне Резеде чувствовалось неистребимое, чисто женское, любопытство.

– Мне видно нормально. Я же – не кошка!

Подумав, что Конан-таки не ответил прямо на её вопрос, и что на самом деле это может означать как то, что варвар видит лучше, так и то, что – хуже, Резеда на секунду прикусила язычок. Но не удержалась:

– Ты знаешь об этом маге больше, чем хочешь показать! Ты… С ним уже встречался? А когда? И как?

Конан усмехнулся:

– Ох уж эти женщины! Никогда-то они не дадут ответить. Если б подождала, не пришлось бы задавать второй и третий вопросы. Так вот: не встречался.

– Но… Что же тогда получается – мы лезем в самое логово врага, без разведки, без подготовки, вдвоём (Ну, втроём, если считать твоего коня! Который из нас сейчас, как мне кажется, самый умный!) И собираемся убить все восемьсот или сколько их там осталось, тварей, что маг успел себе наколдовать?!

– Во-первых – уже не восемьсот. Потому что во время битвы с доблестным войском Мехмета Шестого часть тварей непременно должна была быть убита. Причём – так, чтоб уже не воскреснуть. Поскольку Мехмет Шестой, а, значит, и его воины, знали про необходимость добивать тварей, отсекая головы. Во-вторых – не наколдовать.

Маг, насколько я знаю, не колдует. Он пользуется неким зельем. И зельем этим, по моим сведениям, он очень дорожит. Из чего я делаю вывод, что он или не умеет, или больше не может изготовить себе ещё такого зелья. И это зелье – действительно! – волшебное.

Именно оно, само, без заклинаний и ритуалов, и прочей столь обычной для всей этой магической братии колдунов, тряхомудии, превращает людей – в тварей-ящеров. Так что думаю, если разбить, сжечь, или ещё каким-нибудь способом уничтожить сосуд с этим чёртовым зельем, никого больше наш маг в ящериц не превратит.

Ну и в-третьих – мы «лезем» вовсе не без разведки. Разведку уже провели. До нас, и за нас. Правда, вот сказать, кто и когда, я не имею права – я обещал.

– Ух ты!.. Значит, был некто, кто уже всё про этого мага выяснил, и при этом остался жив! И рассказал тебе! – это был не вопрос, а утверждение.

Конан фыркнул:

– Снова – поспешный вывод. И ещё более поспешное заявление.

– А тогда – как?! Откуда ты узнал?!..

– Хватит. Чш-ш, говорю. – Конан чуть сжал локтями разошедшуюся настолько, что она уже и забыла, что должна бояться, Резеду, – Тише! Мы уже должны подъезжать. Не думаю, что тут остались живые, или стоят сторожа-дозорные, но мало ли… Так что старайся говорить поменьше. А лучше – просто молчать.

Негоже тревожить покой павших.

Конан оказался прав: на небольшой вытянутой прогалине-поляне лежали павшие.

Картина до дрожи напоминала ту, что Резеда всего каких-то пару часов назад видела во сне! Только тут море трупов не простиралось до горизонта, а занимало как бы пространство, где не было деревьев, по середине которого и проходила дорога.

Но уж на её бугристом и покрытом травой пространстве тела лежали везде.

Разумеется, больше всего было мертвецов в кольчугах и панцирях в форме солдат войска Мехмета Шестого. Но попадались и трупы лошадей, и даже растерзанные и обезглавленные тела тварей-ящериц. Конан стал оглядываться ещё внимательней, и даже привставать на стременах. Резеда старалась дышать поменьше, и даже зажимала ноздри пальчиками: воняло омерзительно! Конан никак не показывал, что запах чует. Резеда притихла, и втянула голову в плечи: ей казалось, что так она словно бы станет меньше и незаметней для поджидающих там, в дальнем конце прогалины, за завалом из стволов, врагов.

Но когда Красавчик довёз их до этого самого дальнего конца, оказалось, что никто их не ждёт, и не прячется ни в кустах подлеска, ни за брёвнами. Конан буркнул:

– Надо же. Этот, не то маг, не то – монстр, или очень глуп и самоуверен, или…

– Ну, договаривай – что – «или»?!

– Неважно. – Конан не стал объяснять, но Резеда и сама догадалась, что он имеет в виду: маг, похоже, что-то коварное задумал, и просто заманивает их, играя, словно кошка с мышкой! – Ну-ка, слезай.

Опущенная наземь могучей рукой, женщина, нервно и опасливо оглядываясь, крепко прижалась спиной к мощному брюху коня у седла, словно оно, это брюхо – неколебимый утёс в штормящем океане, и её последняя надежда! Однако киммериец, спустившийся с другой стороны, уже привязывал повод к какому-то сучку. Но вот он и обошёл Красавчика, и на долю секунды прижал Резеду к своей широкой груди – теперь уже приобняв как положено – за спину и талию. Затем мягко и осторожно поднял её головку к своему лицу огромной ладонью, в которой это лицо свободно уместилось бы:

– Послушай меня. Я понимаю, то, что нам придётся сделать – противно и страшно. Но – надо! Выяснить. Поэтому смотри: слева от дороги – твоя зона. Справа и на самой дороге – моя. Иди, и тщательно пересчитывай всех убитых тварей! Только тварей.

Резеда кивнула, но обнаружила, что прошедшая, вроде, дрожь, снова вернулась. Конан вздохнул:

– Бойся. Но – умеренно. Если б здесь остался кто-то опасный, почуял бы Красавчик. (Он в этом плане незаменим!) Или заметил я. Здесь лишь мёртвые. Потому что раненных, тех, кого ещё можно как-то вернуть в строй, маг наверняка забрал. На «лечение». Он, как я понял, вроде меня – рационалист.

Но всё равно – вокруг посматривай, конечно. Главное – считай.

Ты считать-то умеешь?

Возмущённая, Резеда вскинулась было, но быстро поняла: киммериец хочет просто отвлечь её от страхов и мрачных мыслей, пусть даже и вызвав гнев! Она проворчала:

– Да. До пяти.

Конановская рука двинулась было к затылку, а рот раскрылся. Но Резеда не выдержала и сама:

– Шутка. Прости – наверное, неудачная.

– Да нет. В самую точку. Подловила-таки меня, юмористка этакая… И момент-то подобрала! Молодец. Будем считать – один-один.

Ну, двинули.

Идти по не слишком ровному пространству прогалины было нетрудно. Вернее – было бы, если б буквально на каждом шагу не лежали тела, издающие омерзительное зловоние. Похоже, дневное солнце не пощадило их, и многие трупы уже осели, словно бы расплылись, по земле. Резеду теперь ещё и подташнивало. (Вот повезло, получается, что не поужинали!) Хорошо было и то, что она была в сапогах на толстой подошве, иначе ноги до колен оказались бы покрыты коркой из полузастывшей, и иногда мерзко хлюпавшей под ногами, грязи, замешанной на крови… Жуть!

Но считать она не забывала. Конан тоже считал, ещё и перетаскивая трупы, что занимали центр так называемой «дороги», на обочину. Не забывал он и перемещаться к стволам, окружавшим прогалину, и смотреть и за ними, и Резеда видела, что взгляд его и цепок и сосредоточен.

Через минут пять они с варваром встретились в дальнем конце прогалины. Резеда закусывала губы, и вздыхала, но сдерживала слёзы и рвущиеся с уст слова. Конан сказал:

– Несчастных подловили здесь. Видишь: вон те брёвна, там, впереди? Их сбросили поперёк дороги как раз перед первым рядом войска. А после этого им уже бежать было некуда: везде подготовленные завалы и густой подлесок. Бедолагам оставалось или бежать назад… (Но похоже, и пути назад уже перекрыли!) Или сражаться до последнего!

А твари прыгали на них с деревьев и лезли из приготовленных ям-окопов. Ничего не скажешь: очень грамотно. Тут явно поработал неплохой организатор. Опытный командир. Словом – профессионал.

Киммериец вздохнул. После чего добавил уже совсем другим тоном:

– Ладно. Упокой Мирта Пресветлый их души. Сколько насчитала?

– Восемьдесят шесть… С половиной.

– Это как?

– Ну… Один монстр был с отрезанной передней частью – на месте остались только хвост и ноги. Вернее – лапы. Задние. Словом, я не уверена, что передняя половинка, ну, которая с головой, куда-то в кусты не заползла, затаившись… Я её не нашла.

– Понятно. Да, зная живучесть чёртовых ящериц, думаю, эта тварь могла и выжить. Да и ладно. Одним больше, одним – меньше, не столь существенно. Я насчитал сто восемнадцать. С твоими – за двести. Это получается, что раз войско султана насчитывало пятьсот человек, (Собственно, армия совсем крошечная, как раз – только для такого маленького государства, как ваша Порбессия!) чтоб гарантированно убить шестьсот оставшихся в живых тварей, людей должно быть хотя бы втрое больше.

– Конан! Но это же получается – тысячи две?!

– Если прикинуть, что у мага осталось примерно шестьсот монстров, то – да.

– И… Где же мы их возьмём?!

– Здесь. Я же у тебя – один стою целой армии.

Резеда невесело хмыкнула:

– Вот в чём в чём, а в скромности тебя упрекнуть трудно.

– Да уж. Чего нет, того нет. Да и зачем? Мешает торговаться! Шестьсот, так шестьсот. Правда, если доберёмся до них сейчас, ночью, они будут полусонные, как бы заторможенные. Да и застанем мы их врасплох.

– Всё равно – их слишком много.

– Согласен. Так что придётся что-нибудь придумать. Ладно, идём. Сейчас нам нужно для начала преодолеть завал. Или обойти его.

Завал пришлось действительно обойти.

Для этого Конан с правой стороны от завала из пяти могучих брёвен даже срубил мечом несколько тонких деревьев, и избавил от подлеска и зарослей какого-то колючего растения в человеческий рост, и расчистил – не тропинку, а скорее – дорожку. По которой спокойно могла бы проехать и телега,. При этом варвар, потирая локоть, ещё и ворчал: «Чёрт бы подрал эту ежевику!». Резеда кусты в темноте не узнала бы даже за все сокровища мира, но киммериец по каким-то неведомым ей признакам выяснил, кто им мешает проехать.

– Смотрю, у тебя не только дефицит скромности, но ещё и мания величия. Зачем такая широкая просека? Мы что – будем ехать по трое в ряд?

– Нет. Мы спокойно и бесшумно пройдём. А затем и поедем.

Вскоре удалось вывести Красавчика снова на утоптанную тропу-дорогу, и они смогли опять забраться в седло. Резеда вздохнула:

– Хвала Мирте Пресветлому, ехать гораздо приятней, чем ходить. Особенно там.

– Согласен и с этим. – по Конановскому тону как всегда невозможно было понять, говорит ли он серьёзно, или опять иронизирует. Резеда спросила:

– Конан. Как ты думаешь: почему никто не убрал эти трупы? Ведь они… Ну вот неправильно это: убитых людей вот так оставлять нельзя! Нужно и по человеческим, и по Божеским законам – похоронить их. Предать тела земле!

– Оно, конечно, верно. Предать земле надо. И по Божеским, и по – вот именно! – человеческим. Боюсь только, что наш маг-монстр – не Бог. И не человек.

– Не человек?

– Ну, возможно, когда-то он и был человеком… Думаю, что – или его кто-то заставил, или он сам принял такое решение, и однажды испробовал действие того самого зелья на себе. И вот что мне представляется главным: противоядия маг явно не нашёл. Или кто-то это противоядие намеренно уничтожил. Потому что я думаю, что никто добровольно не согласился бы жить в таком теле. Хотя бы из-за пальцев. Они же – наши самые точные и тонкие инструменты!

Так что вряд ли он ящер – добровольно. И злится теперь. Особенно, если привык к нормальному, человеческому, облику. Вот поэтому он и ведёт себя сейчас, словно монстр. И пытается и всех остальных мужчин превратить. В таких же тварей, как сам.

– Хм-м… Звучит правдоподобно. Но и – дико. А почему, как ты думаешь, он не превращает тогда в тварей женщин и детей? Ведь тогда эти ящеры могли бы… Плодиться? И очень быстро заселили бы всю землю?

– Да, верно. Заселили бы. Но, похоже, это пока не входит в основные задачи нашего друга.

– А что тогда – входит?

– Захват территории для личного Королевства. Он хочет, похоже, прочно обосноваться на землях вашей Порбессии, и близлежащих. А заодно окружить своё логово как бы буферной зоной. То есть – такой полосой земли, где никто бы ни жил, и его, соответственно, не беспокоил. А что ему для этого нужно в первую очередь? – Резеда открыла было рот, но Конан закончил мысль и сам:

– Вот именно. Армия. Для начала – хотя бы просто более сильная, чем у султана. Поэтому – только мужчины. И желательно – молодые и здоровые. Навыки владения оружием не имеют значения: держать в таких лапах с когтями мечи, луки, или даже копья – нереально. Значит, вот именно они-то и остаются в качестве основного, так сказать, встроенного, оружия: когти и зубы. Ну, а насколько они эффективны, ты уже видела.

– Ты что имеешь в виду? То, как они разделались с жителями моей деревни, или то, как уже ты разделался с сорока тварями?

– Собственно, и то, и то. Против неподготовленного и невооружённого контингента ящеры очень даже ничего себе. Поскольку подавляют возможность к адекватному сопротивлению хотя бы ужасным внешним обликом: на некоторых особо впечатлительных людей, не-воинов, – тут Конан снова глянул на Резеду, – такое зрелище действует буквально парализующее. Заставляя вот именно – застывать в страхе, думая, что сопротивление магии – бесполезно и бессмысленно.

А вот против сильного и хорошо вооружённого, и – главное! – быстрого! – воина когтистые и зубастые вояки не годятся. Меч и сабля разят с пяти-шести футов – это с учётом длины руки. А зубы и когти – лишь при непосредственном близком контакте. Да и куда медлительней эти монстры. Потому что кровь у ящеров… Холодная. И даже в жаркий солнечный день крупные вараны или ящерицы должны вначале полежать на солнце, и прогреться, чтобы начать нормально двигаться. И всё равно их движения будут медленней по сравнению с нашими. Так что тянущуюся к тебе лапу или морду всегда можно успеть отрубить раньше, чем она дотянется… – Конан кинул короткий взгляд на Резеду, – Я для чего тебе об этом уже второй раз напоминаю – вдруг пригодится!

– Хочется всё же надеяться, что не пригодится… – Резеда поёжилась, – Но почему же он, этот маг-ящер, не превращает людей в… Кого-нибудь другого?

– Это просто. Думаю, у него фактически просто нет выбора. Если то, что я знаю про склянку с зельем – правда, то превращать в своих рабов он может лишь вот так. Зельем. Из людей – в ящеров. Таких, как и он сам.

И, думаю, что именно поэтому он и может ими командовать. Они ведь – в его полном подчинении. Мне кажется, здесь всё дело в каком-то особенном гипнозе. Он загипнотизировал их. Поскольку сам уже давно в таком облике, и знает, как это сделать.

– А что такое… гипноз?

– Хм. Трудно объяснить никогда не сталкивавшемуся лично. Собственно, я и сам лично не… Зато видел. В Вендии. Как какой-то тощий и почти чёрный от загара бродячий не то факир, не то – дервиш, пария, по их кастовому подразделению, запросто загипнотизировал одного торговца. Да так, что тот сам отдал ему целую золотую рупию, и пошёл прочь, ещё и благословляя… – Конан снова глянул на Резеду, и пояснил, поняв, что женщина не очень понимает и верит, – Чтоб тебе было понятней – из местных торгашей и богатеев не то что рупию, а и медный обол не вытрясешь, и не вымолишь, даже поминая всех местных Богов, и посыпая голову пылью, и пролив ведро слёз. А уж чтоб подать парии…