Истории Раймона Седьмого

Я сел на табурет и положил ногу на ногу.

–Не хочу! И вообще, в свете последний известий , я никуда не пойду!

–Раймон!– Маша небольно стукнула меня по голове,– как это не пойдёшь?

–Мы же присмотрим,– Дунька подошла к Маше,– ты не бойся!

–Сговорились,– пробурчал я,– только бы меня из дома выпихнуть, вредные!

–Мы полезные!– возмутилась домывающая плиту Акулька,– мы и за порядком, и за хозяйкой присмотрим!

–Мы понимаем,– подхватила Дунька,– мы ж пылинки сдувать…

–Да ну вас,– рассмеялась Маша, – что вы в самом деле! Граф, иди, давай уже! Ничего со мной не случится. Только знаешь что…

–Что?– насторожился я.

– Ты не говори никому, ладно? Просто я, ну, опасаюсь, как бы… когда будет уже заметно, тогда…ну, или если кто-то сам догадается, тоже…

–Маруська моя,– я снова обнял её,– да как хочешь! Я никому и никогда! Могу вообще тебя дома запереть, чтоб никто не видел! Спрятать в бомбоубежище!

–Не хочу я в бомбоубежище,– фыркнула Маша,– сам туда прячься. У тебя в нём, небось, тени покойных предков шастают, пачками. Террористов – бомбистов.

–Марья, я в семье главный террорист,– заверил я её.

–Иди уже, террорист Бен Ладен,– Маша пихнула меня в грудь,– хватит время тянуть. А то он подождёт– подождёт, да и сам придёт.

–Ладно, уговорили,– я пошёл к двери. Кот сидел у двери и явно ждал меня.

–А ты куда собрался, шерстяной?– спросил я его,– никого брать с собой не велено! Сиди дома, следи мне тут!

Кот зыркнул жёлтыми глазищами, но промолчал.

Я поплёлся к Филиппу Васильевичу, этажом ниже. Жил он в квартире номер три, рядом со скандальной соседкой. Впрочем, в последнее время она как-то сдулась и больше ко мне не являлась. Наверно всё-таки послушала умных советов и начала договариваться.

Я тихонько постучал в дверь. Была тайная надежда, что меня не услышат и я с чистой совестью поднимусь к себе– мол был, стучал, а никого нету! Но мой хитрый расчёт себя, увы, не оправдал – в квартире раздались тяжёлые шаги, и старший распахнул дверь.

–Проходи,– пригласил он. Я зашёл. Странно, подумалось мне, я тут никогда не был, хотя старший с бабулей приятельствовал.

В его квартире было до странного обычно. Я почему-то ждал обстановку екатерининских или елизаветинских времён, ну, или хоть того самого несчастного Александра, не помню его порядкового номера, но нет. Обычная обстановка пенсионера со средним достатком. Сплошное разочарование, скажу я вам.

–Что озираешься?– спросил Филипп Васильевич.– Чай поставить?

–Да нет, спасибо,– отказался я. Мне хотелось поскорее уйти домой, вот неуютно мне тут было, хоть беги.

–Ну и ладно,– он кивнул,– иди в комнаты, поговорим.

Я прошёл в комнату, присел на стул.

–Ведьмы приезжали,– сказал он утвердительно,– значит прибавление у вас скоро.

–Ну, да,– не стал отказываться я,– мама моя…

–Если б только Валентина, они бы к тебе и не показались,– старший покачал головой, точно удивляясь моей недогадливости,– а раз зашли, значит жди. Они просто так не ходят.

–А зачем?– спросил я, хотя и так было понятно.

–А затем, поглядеть, кого ждать,– пояснил старший,– ведьму или колдуна. Хотя, они и ошибаются…редко, правда. На тебя вон, рукой махнули, а ты ничего, вырос. Вон, дел наворотил. Я к чему– вы поосторожнее, не болтайте там. И девчонкам своим скажи, а то ведь они болтушки. Все такие, подрастут– сами поймут. И матери-то позвони, мало ли чего.

–В смысле, чего?– я насторожился. Да если эти бабки…я ж их из под земли достану! И обратно закопаю.

–Да как-то беспокойно тут в последнее время,– посетовал старший,– опять же маленькие шалят. К тебе-то не лезут, а вот соседей моих донимают.

–Думаете, они съедут?– с надеждой поинтересовался я. Соседка, после моего триумфального выступления с поломкой двери стала преувеличенно вежлива, иногда меня это бесило.

–Ну, если до Нового Года доживут, может и не съедут,– усмехнулся Филипп Васильевич,– сроку я им столько даю.

–Понятно,– мне на самом деле не понятно, это я прикидываюсь.

–Я тебя зачем позвал, ты за женой своей присматривай сейчас получше. Её пугать незачем, и девчонкам тоже ничего знать не надо, а ты смотри лучше. Мало ли чего…Мать твою в своё время еле спасли, можно сказать в последний момент успели,– он тяжело вздохнул,– а то ни её, ни тебя бы на свете не было.

–Как это не было?– я чуть со стула не упал.

–Да вот так,– Филипп Васильевич потёр переносицу,– навели на неё, она и ушла от старух-то. Только она тоже не простая, хоть сама не понимает, да и ты помог– вот и пришла сюда рожать, ну, и мы помогли дорожку найти. Думаешь, почему тебя тут любят? Здешний ты, целиком. И маленькие тебя берегут, вспомни-ка, сколько раз тебя от беды отводили.

Я смотрел на него во все глаза, блина, и правда – не один раз я оставался в живых каким-то чудом…

–Ты вот что,– Филипп Васильевич посмотрел на меня, и видимо, решил, что я достаточно проникся,– твои всё равно расспрашивать будут, скажи, что я тебе ключ от чемодана отдал, запасной. Мне его ещё Роман покойный на хранение оставил, держи, -он протянул мне маленький ключик.– им занятие будет. А больше ничего не рассказывай. Всё, иди.

Я попрощался и пошёл домой.

–Ну, что? Рассказывай!– меня ждали под дверью.

–Да чего рассказывать,– я пожал плечами,– вот, ключиком разжился…

–От чемодана?– Маша аж подпрыгнула,– от того самого? Давай скорее!

Сейчас, сейчас…– я подбросил ключик на ладони.– открываю…

И я таки отпер замки.

История пятая. Чемодан, чемодан…какой чемодан?

–Ну, открываю! – сказал я, и тут раздалась моя любимая песня… я вытащил телефон из кармана. Вздох разочарования был таким, что меня аж покачнуло.

–Здравствуй, мам!

–Здравствуй, у тебя гости были?– она тяжело дышала, точно пробежала стометровку.

–Были, и у тебя, да?– глупый вопрос, конечно.

–Они не злые,– мать говорила, точно боялась кого-то, быстро и тихо ,-ты не бойся, просто жутковатые сами по себе…

–Да я понял уже, мам, ты чего как говоришь?

–Я из ванной, чтоб не слышали,– мать тихонько хихикнула,– они тут с Алексеем чай пьют.

–Ну, мам, ты шпионка ещё с той войны,– я засмеялся,– а то они не узнают!

–Узнают, конечно,– мать тоже засмеялась,– это я больше для себя, так. Стой, так значит, я бабушкой буду?

–Обязательно,– заверил её я ,-месяцев через восемь– девять.

–Трепло,– приговорила Маша,– я не стукач , но донести обязан, да?

–Дай я поговорю,– попросила мать, я сунул телефон Маше.

–Мань, не тупые же, сама догадалась.

–Здравствуйте,– Маша прижала телефон к уху,– да нет я не ругаюсь… ну, пока и неясно…нет, не делала…да? Ой, а вы?– и она ушла в комнату, вместе с телефоном.

–Хозяин,– жалобно спросила Акулька,– а чемодан?

–Подождём,– я сел на чемодан сверху, чтоб исключить все поползновения. Дунька тяжко вздохнула и пристроилась рядышком. Акулька надулась, и присела на пол.

–Чего надулись?– я потрепал Акульку по голове,– вместе откроем, а то сами понимаете, Маше обидно будет!

Акулька вытерла нос рукавом и согласно кивнула.

Минут через десять мне надоело сидеть на чемодане. Я встал и заглянул в комнату, Маша продолжала разговаривать.

–Мань, а Мань, ты скоро?– копируя Акулькины интонации, протянул я,– а то мы тут от любопытства помираем!

Она махнула рукой, отстань, мол, сейчас. Потом подошла и вернула мне телефон.

–Мам,– я решил выяснить , а вдруг? – мам, а что у нас в большом чемодане наверху который?

–В каком?– не поняла мать.– там вроде постель…

–Постель там отдельно, – поправил её я. – а за постелью – чемодан такой здоровый. Фанерный. Древний – предревний, как какашка динозавра.

Мать засмеялась.

–Откуда ты его выкопал, там приданое было вроде, вы проверьте, может, его уже моли съели!

–Чьё приданое, твоё что ли?– удивился я.

–Да какое моё, наверное, ещё прабабкино! И мама говорила, что там приданое детское тоже… а когда ты родился, и не вспомнили даже. А мама мне потом и говорит– зачем ребёнку эти тряпки старые, всё новое купим! –мать хмыкнула, потом добавила– так что когда ты родился, у меня ничего не было, я тебя в свою кофту завернула, так и в роддом поехала. А мне и говорят: «Что ж вы, мамочка, мальчику даже пелёнку не нашли?» Так, в казённое и завернули. Ну, тогда так положено было, а на выписку мама мне всего принесла, всё новенькое, красивое. Вроде примета такая есть, что заранее нельзя ничего покупать, пока не родишь.

–Спасибо, мам, мы наверно к вам зайдём завтра,– я решил закругляться,– мы пойдём ёлку покупать и к вам придём.

– Хорошо, ждать будем.

Я распрощался , убрал телефон и повернулся к своим дамам. На чемодане сидел кот и умывался.

–Итак, по последним данным,– строго сказал я.– в этом чемодане приданое. Чьё– за давностию лет никто не помнит. А также там имеются детские вещи, которые опять же никто из ныне живущих не видел, поскольку Серафимушка категорически заявила, что меня в пыльные старые тряпки заворачивать не будут.

–Раймон, хватит речи говорить,– взмолилась Маша,– открывай, давай! Хватит измываться!

–Мань,– я осторожно снял кота с чемодана,– а может, мы тоже не будем ребёнка в старые тряпки заворачивать? Меня вон мать вообще, как родился, в свою кофту завернула и ничего страшного!

–Раймон,– угрожающе произнесла Маша,– если ты сейчас же не откроешь этот грёбаный чемодан, я тебе по голове уже настучу! А девочки помогут!

–Предатели!– завопил я, уворачиваясь от подзатыльника,– вот вы как! Сговорились!

–Хозяин, ну, открывай уже!– Акулька чуть не плакала,– а то опять кто– нибудь чего– нибудь, и ты опять уйдёшь!

–Да ладно, мелкая,– успокоил я её,– открываю, открываю.

Я откинул крышку. Все сунулись внутрь, внутри лежали какие-то свёртки, проложенные газетами. В нос ударил ядрёный табачный аромат. Любопытный кот мгновенно расчихался и отбежал подальше. Да что там кот… даже у меня, курильщика с почти десятилетним стажем запершило в горле, и зачесались глаза.

–Хозяин, а табак то зачем,– всхлипнула Дунька, утирая слёзы.

–От молей наверно,– шмыгнула носом Маша,– только очень уж термоядерный!

–Моли такое не курят и мигом сваливают, туда где коноплю сушат , – пояснил я. – Продолжаем или ну его на фиг?

–Мы не моли, продолжаем!– решила Маша,– а кому не нравится, может идти коноплю искать!

–Без намёков, пожалуйста!– встал в позу я,– мне та конопля совсем не сдалась! Я , помнится, разок покурил, а потом с балкона летал…

–И ноги ломал,– продолжила Маша,– помню– помню. Я тогда как раз на море с Ларисой уехала, а приехала – нате вам! Сюрприз…лежит в гипсе и депресняком мается. Ещё и со всей роднёй разругался.

–А чего ты уехала, – пробурчал я,– у меня депресняк и начался! Со всеми вытекающими.

–А давайте дальше посмотрим, а?– проскулила Акулька,– а потом вы поссоритесь и помиритесь…

–А мы и не ссоримся,– удивился я,– с чего ты взяла? Давайте, мародёрствуйте! Тряпки – вам, табак мне! Буду козьи ноги крутить.

–Ой,– восторженно выдохнула Маша,– ты посмотри, газеты ещё дореволюционные! Надо осторожно разворачивать, чтоб не повредить.

Мы осторожно вытащили первый свёрток, и развернули газету.

–Ооох…– девы мои восторженно выдохнули, извлекая на свет божий старинную шёлковую шаль с рисунком «огурцы» и с кистями.

–Мародёры…– покачал головой я.– разбойники! Лежало оно триста лет, и ещё триста пролежало бы! А вы!

–Отстань, граф,– отмахнулась Маша.– не мешай!

Я углядел между свёртками жестянку и вытащил её. На крышке было написано: «Лучшие сигары т-ва Карасёвъ и ЛембергЪ».

–Ну, вы тут смотрите, а я покурю,– я сунул жестянку в задний карман джинсов.

– Мародёрами обзывается,– фыркнула Маша,– а сам-то! Иди уже, никотинозависимый, травись.

–А мы ещё посмотрим,– пробурчала Дунька, вытаскивая очередной свёрток, на этот раз завёрнутый в синюю бумагу.

Я пошёл на кухню, под вытяжку. За всю свою двадцатипятилетнюю жизнь я ни разу не курил сигары. Надо было срочно исправлять это упущение. Через десять минут я понял, почему я не курю сигары, открыть коробку оказалось неимоверно сложно. Я и так и эдак пытался подцепить ногтем крышку, найти тайную кнопку…всё напрасно. Я вытащил сигарету из пачки и закурил. Древняя жестянка точно дразнилась.

–Вот сейчас возьму консервный нож и вскрою!– пригрозил я ей.

–Хозяин, вот табак-то!– Акулька сунула мне в руки мешочек, на котором крестиком были вышиты какие-то узоры. Запах, издаваемый мешочком никаких сомнений не оставлял – действительно табак. Надо же, подумалось мне, столько лет пролежал, а не выветрился.

–Спасибо, Акулина, теперь надо бумажку найти, чтоб самокрутку завернуть.

–А эти,– она показала на жестянку ,-ты их будешь?

–Я их буду,– кивнул я,– когда выцарапаю. Не открывается, понимаешь!

–Так вот же,– Акулька взяла коробочку, ткнула пальцем…крышка откинулась. – А тут только бумажки какие-то!

Я отобрал у неё коробку. И правда, никаких сигар! Вот же, нехорошие люди! Опять меня бедного доверчивого графа обманули!

–Ну, хоть почитаю на досуге,– проворчал я,– а потом на самокрутки изведу. Везде обман, Акулина, вот в чём печаль! А кстати, как эта хрень открывается-то?

–Так вот,– она показала мне практически незаметный выступ,– у дедушки такой же портсигар!

–Раймон,– позвала Маша,– иди сюда, смотри, какая прелесть!

Я затянулся в последний раз, выкинул окурок и пошёл смотреть.

История шестая. Ёлки– палки…

Я посмотрел, и честно говоря, не понял, что вызвало столь бурный восторг – ну, кружева. Малость пожелтевшие , ну, ткань… Тонкая такая, и чё?

–Очень красиво, Мань, а что это?

– Ну тебя , Граф,– Маша надулась,– ничего не понимаешь! Смотри, это вот чепчик. Детский, а это– платье крестильное, наверно… Ну, понял? Видишь, какое кружево, и вышивка, и вот ещё, какое одеяльце, как у английской принцессы почти, только ещё красивее!

– Марусь,– осторожно сказал я, – я как-то в этом мало понимаю… но красиво, правда– правда!

По– моему, она обиделась… я присел на корточки рядом с открытым чемоданом и вытащил очередной свёрток. В нём оказалось что-то навроде скатерти…с вышитым вензелем и кружевным углом, и атласное стёганое одеяльце жёлто– зелёного цвета.

–Дай сюда,– Маша выхватила у меня находки,– вот, это уголок, с кружевом, а это одеяльце, малыша заворачивать! Твоя бабушка зря говорила, что тряпки пыльные, их просто проветрить, чтоб табаком не пахло…– она мечтательно перебирала добычу.

–Как скажешь, Мань,– согласился я, спорить мне совсем не хотелось.

–Хозяин, а это что за штука?– в руках у Акульки были белые с кружевами панталоны размера эдак шестидесятого…

–Это, Акулина, бельишко такое, нам явно не нужное, великовато будет,– засмеялся я,– убери где взяла. Авось подарим кому.

Ой, а это?– Дунька извлекла на свет корсет с болтающимися шнурками.

–Да ну вас,– я встал,– разбирайтесь сами, для меня тут ничего нету… даже сигары и те зажилили, бумажек подсунули!

Маша рассмеялась.

–Иди уж, мы тебя позовём, если что!

–Погоди , Мань, тут похоже какая-т коробочка,– я взял в руки прямоугольный свёрток,– наверное тут точно сигары лежат. Сейчас проверю.

Я развернул древнюю газету, ну опять никаких сигар! Сплошной облом… книга! По виду – очень старая, в чёрной кожаной обложке и без названия. Маша и девчонки сунулись ко мне, стукаясь лбами. Я открыл книгу… опять обманули! Рукописная , и хрен знает на каком языке. Судя по всему– дневник каких-то предков. Вот жеж заразы доисторические, по-русски писать не могли, что ли!

–А это по какому?– осторожно поинтересовалась Акулька.

–А хрен его знает,– честно ответил я,– по– динозавровому наверно. Древняя книжица…

–Может по– латыни?– предположила Маша.

–Мань, да мне хоть латынь, хоть гэльский,– всё одно не пойму,– развёл руками я,– переводчик нужен.

Я закрыл непонятную книженцию и сунул её в свой сервант, рядом с коробкой из-под сигар. Бумажки в коробке были вроде как на английском, но я знал язык весьма условно, и расшифровкой себя решил не утруждать. Надо будет в школе к англичанке подойти, она хоть и в возрасте, но вроде как маразмом не страдает…авось прочитает завещание предков! Ну, или хоть намекнёт, что там – может прапрабабкины кулинарные рецепты, или ещё чего столь же полезное и важное.

Потом мы вытащили всё содержимое чемодана на балкон и художественно там развесили, чтоб выветрилось. А там было, на что посмотреть– три шали, два шёлковых платья с какими-то невероятными юбками, что-то навроде шубы, из лисьего меха и чёрного бархата…и куча детского белья– всё в кружевах и монограммах. Шубу я накинул на Машу, получилось неплохо. Пуговицы там были красивые.

–Вот, Марусь, можно проветрить и носи!

–Сам носи,– фыркнула она,– антиквариат такой! Она тонну весит, наверно!

–Зато красиво!– не сдавался я,– фамильная шуба-то! Древняя! Небось, динозавров помнит! Трилобитов!

–Сам ты это слово,– засмеялась Маша,– вынеси своих трилобитов на балкон, а то вся квартира табаком провоняла.

А назавтра мы пошли за ёлочкой. Ёлочек было полно. Я как то даже и не думал, что их столько. Девчонки повизгивали от восторга и бегали от ёлки к ёлке.

–Граф, ты чего стоишь,– возмутилась Маша,– тебе что, наплевать?

–Мань, мне не наплевать,– попытался я её успокоить,– я вам доверяю. По мне вон, ёлочка, зелёненькая, на потолке висит– как раз пойдёт.

Маша посмотрела на меня с подозрением.

–Мань,– сделал я вторую попытку.– на потолке её кот не уронит! У нас потолки-то ого-го !Больше трёх метров. А под ёлочкой стол поставим…

–Ага, и звезду в тарелку,– проворчала она.

–Хозяин, смотри,– Дунька дёрнула меня за рукав,– во какая!

Я посмотрел– ёлка, пушистая, или сосна? На кончиках веток– лампочки– светодиоды. Рядом стояла Акулька и сияла ярче лампочек.

–Мань, берём?– я честно, устал от ёлочной суеты.

Маша походила вокруг, потом что-то прикинула…

–Берём.

Девчонки завизжали от восторга.

Мы отвезли ёлку домой и стали собираться в гости. Меня что-то беспокоило, но я никак не мог сформулировать -что.

–Граф, ты чего смурной?– Маша подошла сзади и тихонько обняла меня.

–Да вот каб я знал,– я пожал плечами. –Дурь какая-то! Беспокойно мне, Марусь…

–Перестань, а?– Маша явно беспокойства не испытывала.

Мы шли по улице, и я всё пытался вспомнить, что же меня напрягло в магазине. Чей-то недобрый взгляд… на меня? Вроде нет, на моих… на девчонок? Тоже мимо. На Машу? Если так– убью. Ну и пусть посадят, зато Маша будет в безопасности. Не пропадёт.

–Хозяин, ты чего?– спросила Дунька,– как будто привидение увидел!

–Нет у нас привидений сегодня в программе, Авдотья,– улыбнулся я,– я всех распугал.

–Ты какой-то не такой,– подключилась Акулька,– как опять воевать собрался! А мы ж всех извели, забыл?

–Да помню я, помню,– я попытался изобразить беззаботность, видно вышло плохо.

–Перестань, – снова попросила Маша, – у тебя лицо было, как бы сказать…всех убью, один останусь! Не надо, а?

–Не буду,– я кивнул,– мне и так хватило. Мань, ты только, если что– ну, сразу мне скажи, ладно?

–Ладно,– она прижалась ко мне,– всенепременно скажу!

И тут я понял…в магазине я как-то стормозил, а теперь дошло– пара, мужчина лет сорока и молодая женщина, вдвое моложе своего спутника. Вот она-то и смотрела на нас. Бледная такая, светлые волосы…

–А нам скоро на свадьбу,– напомнила Маша,– на бабушкину! Ты наверное забыл совсем, да? Прямо перед Новым Годом, после моего дня рождения.

–Точно!– я и правда забыл, вот бестолковый. А про день рождения помнил, даже подарок уже приметил…но молчал, как партизан.

В гостях женщины быстренько удалились на кухню, дети– за комп, а мужчины– на балкон, курить. У матери лоджия была застеклена, и даже зимой там было довольно комфортно.

–Опять чего?– поинтересовался отчим.

–Да вроде нет,– я затянулся,– так, мелочи всякие. Чемодан вот открыли, а там тряпьё одно и книжка непонятная. Надо на работу оттащить, может англичанка прочитает.

–Ну, попробуй. Попытка не пытка,– отчим притушил окурок.– Кстати, тобой кое-кто интересуется. Мне тут намекали, по старой дружбе. Вроде как с девчонками твоими связано.

–В смысле?– забеспокоился я,– откуда? Кто?

–Родители их,– он внимательно на меня посмотрел,– странно всё, значит жили дети с дедом, кормились чем бог пошлёт– и всех это устраивало. А как ты вмешался, так сразу папаша-мамаша объявились…и непростые какие-то.

–Видел я их,– вздохнул я,– вот же… не было печали! Вроде прояснили всё. У меня-то всё в порядке, не подкопаешься.

–Ты повнимательнее всё-таки,– отчим покачал головой,– я в твои дела не лезу, но там что-то с опекой мутят. У тебя неувязки с документами были, вроде как на них глаза закрыли, а теперь опять на свет выволокли. Подчисти хвосты-то.

–Разберёмся,– пообещал я,– ничего мне не сделают.

Домой мы шли довольные и сытые. Мать обещала вскоре нагрянуть в гости, а до Машиного дня рождения оставалось совсем недолго– неделя.

История седьмая. Нефиг подслушивать , если послали подглядывать.

Я прикинул по времени. Акулька скоро примчится ко мне в кабинет, у меня ещё один урок, у Дуньки– два. Перемена закончилась, но пятиклассников сегодня повезли в театр и образовалось окно. Окно надо было использовать. Я решил сегодня заработать плюсиков к карме и заполнил электронный журнал. Акулька поскреблась в дверь, выдал ей денег и послал в столовку, перекусить и мне купить чаю и пирожок. Потом вдруг вспомнил– мне ж англичанка нужна! Вроде бы у неё сейчас урока нет, пойду поищу.

Англичанка, весёлая бабулька в бифокальных очках была на месте. Я предъявил ей бумажки из сигарной коробки и христа ради попросил их посмотреть. Она повертела листочки и так и эдак, покачала головой и спросила:

–Откуда такая красота?

–Архивы предков разбирали, Маргарита Егоровна,– признался я,– а я в языках ни в зуб ногой.

–Оставить мне просить не буду,– она аккуратно расправила листочки,– понимаю, что семейная реликвия, но спрошу разрешения откопировать. Похоже на какой-то шифр, причём на основе кельтских языков.

–О, как,– удивился я. Предки-то круты были!– Конечно, копируйте, мне просто интересно, что там такое.

Старушка включила сканер.

– Есть у меня знакомый,– туманно сказала она, когда все листочки были отсканированы и копии распечатаны,– интересуется…

–Так может ему показать?– предложил я,– вдруг поймёт? Эти записки были в старых вещах спрятаны, наверное, лет сто назад. А например, через неделю и расскажете, что там, если конечно что-то получится…

–Боюсь через неделю, меня здесь не будет,– пригорюнилась англичанка.– Ухожу я, на пенсию.

–Прямо вот сейчас?– удивился я, нет, конечно, дама она была солидного возраста, но чтоб вот так, неожиданно и скоропостижно?

–Да,– она вздохнула,– я-то думала год доработать, своих выпустить…а требуют срочно, даже четверть не дают закончить. Кому-то очень место нужно, а в первую очередь пенсионеров и убирают. Так что, в пятницу соберу стол и с понедельника я пенсионер.

–Жалко,– посетовал я, она мне нравилась, и девчонки у неё учились с удовольствием.

–А мне-то как жалко,– Маргарита Егоровна шмыгнула носом,– ну, ничего, Буду внуков нянчить, языкам учить.

–Репетитором можно,– подсказал я,– мои бы девочки к вам походили. А то новый учитель их может не понять . Скатятся совсем.

–Давайте в пятницу договоримся,– она вроде как повеселела,– и я вам расскажу, что удалось узнать.

С тем мы и разошлись.

Я подходил к своему кабинету, и прежде чем завернуть за угол, услышал голоса. Приостановился и прислушался. Интересно же!

–А этот, он что из себя представляет?– судя по голосу молодая женщина.

–Тёмная лошадка,– ответила вторая, тоже молодая,– он тут в каникулы появился, когда все в отпусках были. Директриса его любит за что-то, ремонт он ей вроде делал.

Тааак, это они про меня любимого? Продолжаем подслушивать.

–Ремонт? Так он что, строитель, или маляр? Почему его к детям-то допустили без образования?

–С образованием,– фыркнула вторая,– вроде наш пед заканчивал. Может, ты его помнишь, на кафедре ПДО учился, такой, на голову больной. На год нас старше.

–Там все ненормальные были, ПДО-шники,– усмехнулась первая. –Который гот что ли? Тощий такой?

–Именно, я чуть не упала, когда его на педсовете увидела! Не изменился практически, так и ходит.

Вот заразы…а я то думал, меня тут любят!

–Ладно,– резюмировала первая,– помню я это страшилище. Как бы там ни было, мне нужен этот кабинет. Мебель там ещё не меняли, я надеюсь?

–Вроде нет, собираются только,– успокоила её вторая.

–Тогда надо ключ взять и посмотреть,– решила первая,– в учительской или на вахте?

–Нет там, ключ один, и он его всегда с собой таскает,– сообщила вторая.– Сдаёт на вахту, только когда уходит. Раз заперто и на вахте нет, значит, он в школе.