Семь портретов

Теперь он взял с собой всего две пластины и направлялся к Конраду, преисполненный уверенности в том, что сможет, наконец, получить портрет Риты.

Впрочем, эти ожидания немного омрачались вероятностью неудачного снимка. Все же, он никогда не фотографировал людей до этих пор, да еще и волновался.

– Давненько тебя не было, – пожимая ему руку, сказал Конрад. – С чем на этот раз? Еще пара пейзажей?

Артур покачал головой:

– Две пластинки, один портретный снимок.

– Да что ты? Людей начал фотографировать? – Кажется, Конрад был действительно удивлен.

– Я бы так не сказал.

– Так что же это – портрет собаки или лошади?

Артур даже отшатнулся. Шутка показалась весьма неудачной, и он уже хотел возразить, но в этот момент Конрад опять заговорил, объясняя свое предположение:

– Есть и такие чудаки. Ты бы видел, сколько богатеньких мальчиков и девочек стремится запечатлеть свой образ в обнимку с пушистым щенком или котенком. Однажды даже горностай был.

О, это многое объясняло.

– Нет, я не снимал животных. Это портрет… да ты и сам увидишь.

Конрад спрятал руки под фартук – он часто так делал, и Артур не знал, с чем связана такая привычка. Вообще, мастер всегда был в приподнятом настроении, но говорил мало и предпочитал просто уточнять, что за работа предстоит на этот раз. Он был одет в неизменную клетчатую рубашку и черные, заправленные в сапоги брюки. Фартук из грубой ткани не имел ни одного отличительного знака грязной работы, на нем никогда не бывало пятен или брызг, но Конрад всегда носил его.

– Ну, хорошо. Погуляй пока, через час возвращайся.

– На этот раз мне нужно две копии портрета.

– Да хоть десять. Все будет нормально, на времени это не отразится. Заплатишь чуть больше, вот и все.

Почему-то Конрад никогда не отмечал Артура в своем журнале. Видимо, считал, что такие мелкие заказы не заслуживают пристального внимания. Впрочем, Артуру было все равно, главное, что фотоснимки получались почти сразу же и были отличного качества.

За прошедшие дни он почти не виделся с Ритой.

Прежде всего, не было времени – заказы в кондитерской шли нескончаемой чередой, и Юдифь стала оставлять его на вечер, чтобы сделать заготовки для следующего дня. При таком ритме работы он зарабатывал весьма прилично, но под конец, когда ему все же удавалось добраться до постели, Артур был полностью истощен. Сил не оставалось ни на что, и он, едва заставлял себя умываться и менять одежду.

Второй причиной было отсутствие повода. Даже когда у него выдался выходной, он не смог найти предлога для того чтобы вернуться в Пятый переулок и позвонить в колокольчик у калитки. После того как он познакомился с Робертом, прошло уже больше двух недель, но он все еще был под впечатлением.

Этот мальчик определенно знал, чего хотел от жизни. Он ясно и четко выражал свои мысли, держался уверенно и не рассуждал о незнакомых вещах. Возможно, Роберт был обеспокоен его частыми визитами, так что сразу же начал расспрашивать Артура о том, почему он так настойчиво приходит в их дом.

– Вы намеренны и дальше наведываться сюда?

– Полагаю, что еще как минимум один раз.

– По какому поводу?

– Ваша мать позволила мне сделать портретный снимок, я должен принести ей копию.

– Вот как? И что же вы собираетесь делать со своим экземпляром?

– Оставлю для себя.

– Зачем?

– Я нахожу весьма занятным лицо вашей матери.

– Занятным? С какими же людьми вы привыкли проводить время?

– Вы хотите узнать, где я работаю?

– Где и кем, если вам не сложно. А также, сколько вам лет и нет ли у вас невесты, что придет одним прекрасным утром и набросится на мою мать с кулаками.

– Нет, я не обручен и даже не… у меня нет… никого на примете. Я ни с кем не вижусь.

– И каким ремеслом вы зарабатываете на жизнь?

– Послушайте, у меня создается впечатление, будто вы принимаете меня за угрозу.

– Верное впечатление, именно так я вас и воспринимаю.

– Я работаю в кондитерской, мое дело замешивать тесто. Иногда продаю и работаю с клиентами. Что еще? Вы сами ничего о себе рассказать не хотите?

– Я ведь не хожу к вам домой и не пытаюсь соблазнить вашу родственницу.

– Это уже смешно.

– А мне кажется, что это, скорее, грустно.

– И все же, мне было бы интересно узнать немного о человеке, только что подвергшем меня такому суровому допросу.

– Мне шестнадцать, и я учусь в школе. Достаточно для вас?

– Вполне.

– У вас много друзей?

– У меня нет друзей.

– Отчего?

– У меня есть знакомые, но я обхожусь без друзей. В моей профессии не нужно разговаривать, и я вижу достаточно праздничных тортов, чтобы не испытывать желания устраивать вечеринки для близких.

– И все же, у вас есть камера.

– Есть, верно.

– Разве вы не снимаете своих приятелей?

– Нет. Я изредка фотографирую то, что мне нравится, поскольку не умею рисовать.

– Что же вам нравится?

– Природа. Вчера вечером решил заснять городской пейзаж.

– Случайно не Пятый переулок?

– Нет, но это тоже отличная идея. На любой улице можно найти что-нибудь примечательное. Вы и сами можете это увидеть, если пройдетесь со мной сегодня.

– Вы приглашаете нас?

– Если это можно назвать приглашением.

– Что же интересного можно увидеть на городской улице?

– Я не могу этого объяснить, но мне кажется, что ваша мама это оценит.

– Отлично. Узнаем, что она сама думает по этому поводу?

Артур не знал, был ли серьезен Роберт, когда говорил о том, что его маму пытаются соблазнить. Почему люди судят так мелко? Он надеялся, что Роберт не сказал матери ничего подобного.

Впрочем, он действительно очень много думал о ней. Даже сейчас, проходя по городским улицам и разглядывая дома, он помимо желания отмечал места, которые было бы хорошо посетить в ее компании. Рита могла бы стать для него хорошим другом – с ней можно было говорить о чем угодно, и она понимала его. Она еще ни разу не осудила его, лишь принимая все его слова и не задавая лишних вопросов. Такой друг мог бы стать бесценным сокровищем, если бы это был мужчина, но Рита была женщиной, да еще и незамужней. Что если он испортит ее репутацию?

Он даже ухмыльнулся, и проходившая мимо незнакомка с удивлением посмотрела на него.

Испортить репутацию? Что за глупости, у нее и так нет никакой репутации после развода. Впрочем, возможно, она надеется восстановить доброе имя и выйти замуж вновь? Нужно было выяснить это, поскольку на его взгляд этот вопрос имел большое значение.

Артур прекрасно осознавал, что им движет эгоизм и собственный интерес, но ничего не мог с этим поделать. Конечно, разумный человек поступил бы иначе – для порядочного мужчины не существовало других вариантов кроме как оставить свободную женщину, если он не собирался на ней жениться. Однако здесь Артур не мог похвастать таким благородством. Хотя он явно испытывал некоторые сомнения, ему все же хотелось продолжать видеться с Ритой.

За этими размышлениями он не заметил, как отведенный Конрадом час подошел к концу. Часы на небольшой площади вернули его к реальности, и Артур повернул обратно. Нужно было возвращаться в мастерскую.

Конрад встретил его с фотографиями в руках.

– Держи свою прекрасную даму, – хохотнув, сказал он.

Артур предпочел воздержаться от ответа, просто заплатив положенную сумму и забрав свои отпечатанные снимки. Они были еще слегка липкими, и он завернул их в предварительно принесенный конверт, который склеил еще в перерыве на работе.

Была ли она прекрасной или нет, Артур не знал. Фото получилось не таким, как он ожидал – лицо было слишком маленьким, поскольку сама Рита оказалась запечатленной в полный рост. На снимке ее полнота бросалась в глаза немного сильнее, и теперь ему было ясно, почему Конрад так странно отреагировал на эту фотографию.

Впрочем, неважно. Теперь он получил то, чего так хотел, и может провести несколько часов за исследованиями.

Добраться до дому ему удалось только к вечеру – он бродил по городу, выслеживая интересные лица и замечая необычные места. К концу дня у него уже гудели ноги, и он с облегчением опустился на свою кровать – единственный предмет мебели, на котором можно было отдохнуть. В его доме была лишь эта кровать, тумбочка и подвесная лампа. Больше в эту тесную комнатушку все равно бы не поместилось, и у него не было желания переезжать в другое место. Цена его устраивала, он привык к соседям и хозяевам, и уже поменял замок на двери, опасаясь того, что его немногочисленные богатства попадут в другие руки.

Видимо, от того, что решение сфотографироваться пришло к ней неожиданно, и Рита была явно неподготовленной, на ее лице застыла отстраненная улыбка. Она не казалась напряженной или наигранно веселой – она просто стояла на одном месте, сняв шляпу и помогая ему запечатлеть пейзаж.

Все же, у нее было красивое лицо. Сейчас можно было смотреть на нее сколько угодно, и Артур позволил себе заметить, как красива линия ее губ, и как безупречны слегка приподнятые брови.

Где-то между этими мягкими чертами пряталась загадка, которая осталась заключенной за стеной ее контроля и умения хранить свои секреты.

Глава 11

Рита. Идея

Конечно, Антон не пришел к обещанному сроку, но Рита уже ничему не удивлялась. В те выходные у нее было слишком мало времени для того чтобы задумываться о причинах, по которым бывший муж не нашел свободной минутки для того чтобы навестить сына. К тому же, если такое постоянно происходило во время законного супружества, то почему он не мог пропустить воскресный обед, когда между ними уже не осталось никаких обязательств?

Удивление пришло позже, когда через несколько недель он все же решил заглянуть к ним в выходной. Для нее это стало полной неожиданностью, впрочем, как и для Робби.

– Мама, кажется, у нас гость, – постучав в дверь ее комнаты, сообщил Робби.

Рита подумала, что это может быть Артур – в гости обычно приходил только он.

– Скажи ему, что я скоро выйду.

– Мама, это отец.

Она отложила расписанные картонные карточки в сторону, на мгновение просто остановившись и глядя прямо перед собой. Это странное ощущение возникало уже во второй раз, и было связано с неожиданными визитами Антона. Нечто среднее между волнением, страхом и разочарованием. Уютный мирок, в котором она проводила свои однообразные будни, рушился, и ей это не нравилось, поскольку она знала, что через часок-другой Антон просто уйдет из этого дома, и уж точно не будет вспоминать о ней.

Она поднялась из-за стола и открыла дверь, обнаружив, что Робби все еще стоит за порогом, ожидая ее ответа.

– Дай мне несколько минут, я должна сменить платье.

Робби украдкой покосился на ее одежду и поджал губы, очевидно, не понимая, почему она не может выйти прямо сейчас. Однако он, как и в большинстве других случаев, оставил свое мнение при себе и просто кивнул, уходя в гостиную.

До обеда оставался еще час, и Рита решила просто выйти, чтобы узнать, зачем он пришел.

Прекрасно осознавая, насколько трусливы эти мысли, она все равно надеялась на то, что Робби будет в гостиной в тот момент, когда она встретится с бывшим мужем. К сожалению, ее чаяния не оправдались – Антон ожидал ее в одиночестве, стоя у окна и внимательно глядя за стекло. На один короткий миг у нее возникло желание просто сбежать – сделать вид, что она не открывала дверь. Однако ей было известно: несмотря на свой отсутствующий вид, Антон прекрасно знает, что она уже появилась в комнате.

– Здравствуй, – слишком уж тихо поприветствовала его она.

Он повернулся к ней, закладывая руки в карманы и выдавая тем самым свое волнение. Хотя, может быть, ей просто показалось? С чего бы ему переживать.

– Добрый день, Рита. – Его взгляд скользнул по ней, и Антон выпрямил спину. Ей не удалось истолковать это движение, хотя она довольно хорошо знала значение всех его жестов. – Я, наконец, решил зайти.

– Я рада тебя видеть.

Он ухмыльнулся, опуская глаза и переступая с ноги на ногу.

– Пожалуйста, не нужно формальностей. Ты ведь знаешь, что между нами уже давно все сказано.

Тем удивительнее становились причины его прихода.

– В таком случае, я лучше позову Робби, а сама пойду на кухню. Я обещала тебе воскресный обед и собираюсь выполнить свое слово.

– Хорошо.

Даже сейчас, безумно волнуясь и испытывая страх, Рита понимала, насколько глупыми были все эти церемонии. В самом начале Робби пришел к ней, чтобы она поздоровалась с отцом, а теперь ей самой нужно было идти к сыну, чтобы он составил Антону компанию? Не слишком ли много лишних движений?

Все же, она решила оставить их наедине, дабы не мучиться от неловкости. Да и зачем все эти метания? Она теперь ничем не обязана Антону, так что может свободно игнорировать его.

Время за приготовлением обеда прошло незаметно. Ей нравилось суетиться по хозяйству – в самые сложные дни это отвлекало ее от грустных мыслей. Если бы в первое время после развода она не проводила долгие часы за уборкой, стиркой и обустройством дома, то наверняка утонула бы в беспросветном унынии, наполнявшем ее жизнь после расторжения брака. Сейчас уже казалось невозможным то, что она так долго не занималась домашними делами, доверяла приготовление еды нанятым работницам, а сама тем временем проводила свои дни в праздности и тоске. Ежедневная суета вытеснила из сознания воспоминания о прошлой жизни, и времени на то чтобы раздумывать, анализировать и терзаться сомнениями уже не оставалось.

Впустить ли Антона в столовую? Рита немного подумала, но после решила, что и так идет на достаточно большой компромисс, разрешая ему находиться в этом доме. Целесообразнее было бы отпускать Робби на выходные, чтобы он мог провести с отцом хоть немного времени. Впрочем, она никогда его не держала, прекрасно осознавая, что мальчик и сам не горит желанием идти в дом, где Антона вполне может и не оказаться. Выслушивать вежливую ложь («Он вернется через четверть часа») было унизительно даже для ребенка, а ведь Робби уже давно перестал быть малышом. Он вырос и приобрел черты, которых прежде она в нем не замечала. Эти новые свойства характера делали его непохожим ни на одного из родителей. Все же Робби поразительно отличался от них обоих, и Рита даже гордилась этим.

Значит, Антон вполне может обойтись обедом в гостиной. В конце концов, бывали и такие времена – еще в первые годы ее замужества, когда они жили в доме поменьше. Тогда они принимали гостей, чаще всего деловых партнеров и будущих инвесторов, с которыми Антон тщательно налаживал отношения. Многие из этих встреч ни к чему не привели, но он не сдавался до тех пор, пока не добился успеха. На это ушли годы, зато теперь он сам превратился в такого человека – к нему обращались за помощью и жаждали его одобрения. Оставалось надеяться на то, что он не забыл о тех днях, когда они угощали посетителей прямо в гостиной.

Поднос был довольно тяжелым, но Рита решила вынести сразу все. Кроме того, в этом доме еще ни разу не подавался обед из трех блюд, так что беспокоиться было не о чем.

Когда она вошла в комнату, Робби сразу же соскочил со своего места, направляясь к ней с явным желанием помочь.

– Сиди, дорогой, все хорошо.

Она опустила поднос на стол, который, к счастью, оказался пустым, а затем принялась раскладывать тарелки.

Ей было интересно, как все это воспринимает Антон, но она решила не поднимать глаза, дабы не сбиться окончательно. Сам же он хранил загадочное молчание, тихо наблюдая за ней и даже не разговаривая с Робби.

В этом обеде было что-то до ужаса непривычное и даже противоестественное. Возможно, она действительно должна была отправить сына к бывшему мужу – по крайней мере, на выходные. Эти мысли подпитывались ощущением, подсказывавшим ей, что она была здесь явно лишней. Наверное, именно так Робби чувствовал себя во время той ночной прогулки под снегом, когда она и Артур обсуждали тени, формы и свет, а он шел впереди и просто смотрел перед собой, держа руки в карманах.

– Так значит, ты решил, что тебе не по душе крикет? – спросил Антон, когда она разложила все по местам и заняла свое место за столом.

– Да.

– И ты уверен в том, что не собираешься принимать участие в следующем турнире?

– Совершенно уверен, хотя у меня имеются сомнения касательно решения нашего тренера. Скорее всего, большее чего мне удастся добиться – это перевода в запасной сектор.

С этими открытками и фотографиями Рита стала меньше общаться с сыном, и теперь ей казалось, что всего за час он успел рассказать отцу намного больше, чем ей за весь прошедший месяц.

– Спорт делает мужчину целеустремленным и дисциплинированным, – заметил Антон. – Эти качества пригодятся тебе в будущем, так что ты должен еще раз тщательно все взвесить, прежде чем принять решение.

– Я уже дважды все проверил и пришел к выводу, что крикет мне не нужен.

– Возможно, эти перемены и наш с матерью развод повлияли на тебя таким образом, но могу заверить тебя, что ты не пожалеешь, если обдумаешь свое решение еще раз.

В этом была вся его натура – Антон мог давить до последнего, пока не добьется желаемого ответа. Рита насторожилась, внимательно следя за течением беседы и ожидая момента, когда можно будет перетянуть все его внимание на себя, облегчив участь сына. Все же, выдержать напор Антона мог далеко не каждый взрослый и опытный бизнесмен, а что касалось Робби, то он был еще школьником.

– Эта идея появилась у меня еще задолго до того, как вы с мамой решили жить в разных домах.

– Крикет не мешает школьным дисциплинам, ты можешь совмещать спорт и науку. Все так поступают. Кроме того, даже я нахожу время для тенниса.

Да, если все осталось как прежде, то он играет в теннис два раза в неделю. Это помогает ему поддерживать свое тело и дух в боевом настрое. Рита даже усмехнулась – на это он выделял куда больше времени, чем на разговоры с ребенком. Неудивительно, что любой диалог, завязывавшийся между ним и Робби, неминуемо приводил к конфликту. Исключение составляли пустые обсуждения и замечания, когда сын старался держаться отвлеченно и не вникать в предмет разговора.

– Крикет отнимает у меня много лишнего времени.

– Научись воспринимать это время не как лишнее, и ты поймешь, что крикет приносит еще и пользу.

– Да, конечно.

Робби так резко пошел на попятную, что Рита поначалу даже растерялась. Антон, судя по поднятым бровям и недоверчивому взгляду, тоже пришел в смятение. С другой стороны, чего еще можно было ожидать? Очевидно, что Робби просто положил конец дискуссии, не дожидаясь, пока это сделает она. Посчитав, что его долг выполнен, он поблагодарил ее за обед, вежливо попрощался с отцом и вышел из гостиной, вновь оставив их наедине.

Интересно, каково это – сидеть в доме, где каждый человек избегает тебя?

– И ты одобряешь это? – Антон повернулся к ней.

– Я вообще ничего об этом не знала, – пожала плечами она.

– Речь не об этом. Сейчас ты одобряешь его?

– Мое мнение ничего не решает, так какая разница, что я об этом думаю.

– С чего ты взяла, что твое мнение ничего не решает? Роберт и ты…

– Он здесь не при чем. – Она впервые перебила его. – Я сама не хочу, чтобы мое мнение сейчас влияло на него, вот и все. Ты прекрасно справляешься и без меня.

– Если я оставлю его воспитание на тебя, он вырастет проходимцем или авантюристом.

Рита даже завела глаза к потолку:

– Боже, Антон ты говоришь так, словно твоя работа не связана с авантюризмом.

Он даже подался вперед, внимательно глядя на нее.

– Как жаль, что ты больше не моя жена.

Да, в те времена, когда она считалась его супругой, Рита не позволяла себе подобных высказываний. Теперь она была свободна и могла говорить все, что взбредет в голову. Впрочем, он мог вложить в эти слова и иной смысл, но об этом Рита предпочла не думать. Нет, он не желает воссоединения и не тоскует, это было очевидно. Тешить собственное самолюбие, черпая вдохновение из мельком оброненных фраз, было слишком унизительно, так что она просто пропустила эти слова мимо ушей.

– Ты придешь еще?

– Разумеется.

– Я думала о том, что, возможно, Робби стоит приходить к тебе.

– Не хочешь видеть меня в своем доме?

– Не могу сказать, что хочу или не хочу, просто так будет удобнее. Ты ведь приходишь к нему, я вам только мешаю.

– Конечно, я прихожу только к нему. Если ты не против, то буду приходить и впредь, пока он не съедет.

– Значит, к тебе нельзя?

Антон опустил ресницы, те самые красивые пушистые ресницы, которые так нравились ей в прежние годы. Это движение было быстрым и незаметным, оно могло легко пройти мимо, растворившись между словами, но Рита успела поймать этот момент.

В доме есть женщина. Так сказали дрогнувшие ресницы.

– Не беспокойся, – тщательно следя за голосом, произнесла она. – Я могу готовить еду для вас, а после уходить на прогулку, либо ты можешь забирать его в ресторан. Однако если ты все же считаешь, что лучше устраивать подобные встречи, то я готова принять тебя в этом доме в любое следующее воскресенье.

Ей было любопытно, научился ли он читать ее так же хорошо, как и она теперь понимала его? Вопрос, разумеется, остался без ответа. Антон очень быстро спрятался в скорлупу деловых отношений, где каменное лицо за переговорами могло спасти многолетний труд и внушительный капитал.

Едва она успокоилась и вновь взялась за кисть, как Робби постучался в ее дверь. Не дожидаясь ответа, он просто сообщил:

– Артур снова пришел.

Все же ему еще не нравился этот ее новый знакомый. На самом деле Артур не заходил уже довольно давно. В первые дни, когда она еще надеялась получить свой фотопортрет, Рита испытывала беспокойство, но теперь ей казалось, что все это лишнее. Если он оставил снимок себе, то в этом нет ничего страшного. Если решил посмеяться над ней, жалеть все равно поздно.

И вот теперь он явился.

– Да, дорогой, я сейчас выйду.

Как все же здорово, что она не успела сбросить платье.

Рита мельком посмотрела в небольшое зеркало, а потом вышла в коридор, направляясь в гостиную.

Он ждал ее, стоя возле камина. И почему мужчины не занимают кресла, пока не встретятся с хозяйкой?

– Добрый день, – предварительно прочистив горло, поприветствовал ее он.

– Добрый. Чем обязана?

Он потупился, словно чувствуя себя виноватым.

– Сегодня я, наконец, заказал печать фото. Ваш портрет у меня с собой. Хотите взглянуть?

– Хочу, – улыбнулась она. – Однако для начала я принесу тебе чаю, а ты пока присядь. Стол в твоем распоряжении, если угодно выложить снимки.

– Я принес только ваше фото.

Она уже собиралась выйти за дверь, но остановилась.

– Почему? – с искренним разочарованием спросила она.

– Был всего только еще один снимок, и он не очень красивый. Я подумал, что вам не понравится.

– Я даже сама еще не знаю, что мне может понравиться. Мне было бы интересно взглянуть на любой снимок, если его сделал ты.

Ее привычка угощать Артура чаем, на самом деле была рождена из неуверенности и смущения. Она просто не знала, что делать с молодым человеком, сидевшим в ее гостиной. Вероятно, он и сам не до конца понимал цель своих визитов. От этого постоянство, с которым он возвращался в этот дом, было еще более непонятным.

– Итак, где же мой портрет?

Он вынул из сумки белый конверт и передал ей. В прошлый раз его снимки были перевязаны бечевкой.

Со снимка на нее смотрела странная женщина. Высокая и полная, она была почти грузной, но слишком уж молодой для того чтобы считаться безнадежной. Странное выражение лица – не улыбка, не равнодушие, что-то между. Словно, она сама не знает, чего хочет – помахать в камеру или скрыться из поля зрения. Качество печати не позволяло разглядеть ее во всех подробностях, но было ясно, что выглядит она нелепо.

Почему она разглядывала себя как совершенно чужого человека? Словно эта женщина на фотоснимке была незнакомкой, а не той, кого она видела каждое утро в зеркале.

– Вы уже изменились, а я так вас и не разгадал.

Его слова вернули ее к реальности, и Рита подняла глаза.

– Прошу прощения?

– Вы уже не та, что на карточке. Сейчас вы другая, отчего стали еще более таинственной для меня.

– Я все та же, уверяю.

Артур покачал головой, но ничего не сказал.

Она знала, что спорить с ним не стоило. Он был прав – молодая женщина на фото была другой, совсем не такой, как она. И когда же она успела измениться? Фон снимка явственно говорил о поздней осени, а сейчас на дворе стояла самая лютая зима. Всего за пару месяцев?

– Мне нравится твоя работа, – честно сказала она. – Я заплачу тебе за снимок.

– Я же говорил вам, что не хочу этого.

Настал ее черед качать головой.

– Нет, я хочу заплатить, потому что твоя помощь мне понадобится снова. Возможно, еще не раз.