Избранное

«Словно тихая река…»

Словно тихая река,Небо улицы осенней.Золотые берегаВ воду медленно осели.Звонким криком на летуОбещая непогоду,Птица канет в высоту,Словно в медленную воду.Только лёгкую волнуПринесёт холодный воздух.Через эту глубину –Ни моста, ни перевоза.Ну да полно – стынет грудьОт глубокого дыханья.Шаль плотнее запахнуть –До свиданья, до свиданья!Возвратишься ли? – Бог весть!А воспомнишь ли? – не знаю,Меж осенних частых звездЯ другое вспоминаю…

Оранта

Две ладони – восход и закат.Две ладони – жалеть и ласкать,Гладить волосы, косу плести,К изголовью воды поднести.Две ладони – кормить голубей,Две ладони – качать колыбель.Повторяйтесь, восход и закат,Как молитва на всех языках.Повторяйтесь, тревога и труд,Помогайте бесстрастной судьбе.Две ладони друг к другу прильнутВ материнской печальной мольбе,Две ладони покорно замрут,И на долгие-долгие дниМатеринский томительный труд:Вразуми, помоги, охрани…

«И нам только небо осталось…»

И нам только небо осталось –Обетованный край,Осенний синий парус,Ладья, плывущая в рай.Какие смуглые лицаУ молодых гребцов!Вселенная удивится,Человеку взглянув в лицо.Не спросит: чего ты ищешь,Взрезая тьму и свет? –Покинувшим пепелищеОбратной дороги нет.Но ты ещё прочитаешьБездонных очей упрёк:Как же ты покидаешьТо, что не уберёг…

«Ты ль это, жизнь, обложенная данью…»

Ты ль это, жизнь, обложенная даньюПустых, невыносимо долгих дней?И мука одиночества сильнейНеобъяснимой муки созиданья.И сердце ждёт полночного труда:И звук, и свет – всё обернётся вестью.Какие тайны, образы, созвездьяПлывут в мои пустые невода!Как рыбарь, поднимаю свой улов,Перебираю спутанные сети,И так светло среди тысячелетийОт серебристого сиянья слов…

«Учитель красок молодых…»

Учитель красок молодых,Наставник камня, меди, бронзы,Настройщик слов разноголосых –Здравствуй, день!Я угадала твой приход –Ещё во сне твой голос лёгкийСкользил ко мне летучей лодкойНад океаном тёмных вод.Тебе мерцали из глубинСады, дворцы чужих владений,Но нежный морок сновиденийОдолеваешь ты один.Учись, новорождённый свет,Вбирай тепло, металл и камень!Слова, звучите под руками –Протест, мольба или сонет.Счастлив, кто раньше всех пробудитСвободный колокол небес!Спешите, помните, что здесьДругого времени – не будет!

Июль

Над камнем, жарко разогретым,Голубоватый вьётся дым.Июль сияет мрачным светом,Тяжёлым светом грозовым.В разрывах туч играют блики,И, ясный в гневно-голубом,Угрюм и прям, Иван ВеликийВздымает царственный шелом.– Никто не разгадает даромВеличье страшное твоё!За миг пред каменным ударомС небес метнётся лезвиё –И дождь ударит по брусчатке,И хлынут чёрные ручьи –Мгновенья гнева будут кратки,Как мысли тайные твои.Душа – она уже взлетелаПод гулкий колокол грозы,А обезглавленное телоУволокут в канаву псы.

«Молиться и каяться поздно…»

Молиться и каяться поздно –Загадано всё наперёд.Грядущее ясно и грозно,Как этот ночной небосвод.Но сладко томиться надеждой,Что жизнь повторится опять,И снова над родиной снежнойЗвезде равнодушной сиять,И снова и кони, и сани,И запах морозных овчин,И сердце измучено снами –Болит и болит без причин.

«Ещё не видно первых звёзд…»

Ещё не видно первых звёзд,Пустое небо ясно-серо,Алмазная твердыня мираПодатлива, как тёплый воск.Какой медлительный огоньВ небесном пологе витает?Звенящий воздух мягко таетИ исчезает под рукой.Недолгий сумеречный часСмятенья и непостоянстваВ другое, тайное пространствоНеодолимо манит нас.Лететь! В неведомое, прочь,Легко, легко, почти невольно!Вздымает на востоке волныТемно сияющая ночь –И если первый взор звездыПолёт стремительный застигнет,Летун как бабочка застынетВ алмазных гранях пустоты.

«Бежать, спешить – и не остановиться…»

Бежать,спешить –и не остановиться.Мелькают окна,взгляды,листья,лица,Но вдруг однажды вспугнутая птицаКоснётся лбастремительным крылом –И в это же мгновенье всё кругомЗамрёт –и не посмеет пробудиться,Пока онане позабудет страх,Не запоёт в глубоких небесах.

Пиала

Прозрачным светом налитая,Ты в глубине едва темна.Коричневая, золотая,Горит узорная кайма.В ней стали знаками простымиДорога в розовой пыли,Селенье на краю пустыниИ солнце на краю земли.И радость утреннего сада –Он ветви сильные простёрВ небес недолгую прохладуИ сквозь ограду, на простор.Простой узор на хрупком сводеСплетает вечность и предел.Как видно, о другой свободеВоспомнить мастер не хотел.Его рука напоминает,Узоры лёгкие вия,Как щедро небо наполняетЗемную чашу бытия.

«Ни звонниц, ни колоколен…»

Ни звонниц, ни колоколен,Мрак небес звёздами вышит,Слабый звон над тихим полемНочь прозрачную колышет.Град ли светлый, дивный КитежЗвоном медленным туманишь?На краю – да не покинешь!В глубину – да не заманишь!В сонных травах, в рыжей глине,Там, где чутко дремлет камень,Вековые царства гинут,Звёзды меркнут, души канут.Проведи меня по краюНад поющею долиной,Вкруг неведомого рая,Вкруг мечты неутолимой.

«Ещё повсюду, как на лёгкой ткани…»

Ещё повсюду, как на лёгкой ткани,Ни золота, ни серебра,Но диких трав глубокое дыханье –Начало сентября.И веет упоительно и пряноОт буйных пустырей,Где за поникшей гривою бурьянаСтеной стоит пырей,И робко тянет к небу повиликаПоследние цветы,И птичьего стремительного крикаНе слышно с высоты…Все звуки гаснут. Наполняют землюЖара и тишина,И воздух густ и зелен, словно зельеБеспамятного сна.

Время

Маме

Когда земля начнёт свой новый круг,Мы будем три сестры:Анастасия, Антонина, Нина.Мы будем жить в большой глухой избеНад быстрою холодною рекой,С утра до вечера, над пяльцами склонясь,Мы будем вышивать:Клубнику – алым,Зелёным – листья,Белым – лепестки.Вечерний дух нахлынет от реки –Мы сказки страшные припомним:То злую ворожейку Паучиху,То гиблый омут, то глухой сосняк,Где под зелёным холмиком землиДавным-давно бродяга похоронен…Приданое лежит по сундукам:Вот скатерть с белым выбитым узором,Вот покрывало на постель,Подзор,Салфетки с петухами и цветами,Шуршащие сатиновые платья,Холодные шелковые платки…Вечерним духом тянет от реки.Но кто-то едет!Нет, всё тихо-тихо.И всходит на крыльцо,И дверь скрипит…Всё кончилось.А дом над узкой речкойОбвалится,Травою зарастётИ в половодье на глухой зареСползёт с обрыва в воду.

«Россия! Все твои черты…»

Россия! Все твои чертыОттиснуты в душе.Повсюду узнаёшься ты:В тоске и в мираже,Но лучше муку и позорВдохнёт больная грудь,Чем этот голубой просторИ ровный санный путь.Как безутешно плачет медьВдоль синей белизны!Мне было б легче встретить смерть,Чем белый лик луны.Среди нетронутых полейИ молодых снеговПред вечной чистотой твоейСмолкает в жилах кровь…

«От белых лент, от сонных рек…»

От белых лент, от сонных рекСквозит холодное сиянье.Пошли мне, Господи, ночлег –Меня измучили скитанья.В убогих русских городахГорят огни до поздней ночи,Но гаснет свет – и волчий страхУ спящих выедает очи.И ясно слышно скрип саней,Коней дыхание густое,И ночь сияет всё сильней,И всё темней в её просторе.Куда идти? Кого винить?Кого молить повинным словом,Коль под Твоим высоким кровомНам негде голову склонить…

«Когда позор, тоска, бессилье…»

Когда позор, тоска, бессильеОтравят грудь,Для тайных странствий по РоссииЕсть Млечный Путь.Туманна бледная дорога –Туман смахни,И засияют издалёкаОгни, огни.Смотри, пока застигнет утро:В холодной тьмеОни рассыпаны, как будтоПисьмо к тебе.Слова горят, но слог бесстрастныйХранит покой,И ты уже из тайных странствийСпешишь домой,Ночного ветра злое пламяСбиваешь влёт,Но слабый голос над полямиПоёт, поёт…Зачем он царствует над намиВ просторах тьмы?Неодолимыми волнамиСкользят холмы,Под властью голоса ночногоНемеет грудь,И нет уже пути иного –Есть Млечный Путь.

«О, если и вправду написана Книга Судеб…»

О, если и вправду написана Книга Судеб –Страницы печали, и гнева, и страсти, и славы, –Склоняется небо, как чаша смертельной отравы,И тёмною влагой питается зреющий хлеб.И огненным взором по древним страницам летя,Светило Земли потускнеет за долгие годы,И кто-то последний умрёт на пороге свободы,Последнего знака, последней звезды не дочтя.

Ради шелеста, лепета, пенья

Стихотворения 1992–2001 гг.

«Никакая рука – только сердце удержит поводья…»

Никакая рука – только сердце удержит поводья,Если хлынул апрель по дорогам и мимо дорог.Что гадать на любовь по капризной весенней погоде –Ты всегда одинок.Словно сходит не снег – материк растворяется в прошлом,И в угрюмое небо неспешно уходит река,И лощёная челядь твоим подстилает подошвамОблака, облака…Небо платит за всё: невесомых апрельских дождинокТы уже получил, выходя из дубовых дверейВ этот город сырой, в ослепительный свой поединокС горькой властью своей.Потому что она обрекает тебя на сиротство,Ибо только сиротство тебе во спасенье дано.Остаётся – любить, потому что всегда остаётсяТолько это одно.

«Над полетаевскими рощами…»

Алине Трусковской

Над полетаевскими рощами,Над светлыми березнякамиЛьняные облака полощем мыТрудолюбивыми руками.Здесь горизонт рокочет грозами,Но все они проходят мимо:Прозрачной рощицей берёзовойНас наше небо заслонило.И лёгкий свет, раздетый донага,Ныряет с облака крутогоВ душистые объятья донника –То белого, то золотого.А если вдруг нежданно всплачется,Воспомнится неосторожно –Вот земляника, мать-и-мачехаИ подорожник придорожный.Возьми с ладони эту радугуИ смуглый сад, ещё спросонья,Где капельки звенят, не падая,И называются росою.

«Внезапный снегопад остановил часы…»

Внезапный снегопад остановил часы.Лавиною сошёл с невидимой вершины!Как занавес, упал – застыли, недвижимы,Привычные черты привычной суеты.Нам некуда идти. Сырым тяжёлым гнётомДеревья клонит ниц до хруста в позвонках.И то, что вознесли до неба на руках,Теперь лежит в грязи, плывёт холодным потом.Всё будет хорошо. Растает, зарастёт,Запустим время вновь – пойдут по кругу стрелкиНа башне городской в золоченной тарелке –Но этот снегопад, и ужас, и восторгОстанутся как весть о грозном, несказанном,О родине стихов, о лежбище лавин,Чей лёгкий синий флаг летит, неуловим,И поднимает ввысь легко, одним касаньем.

«Русское солнце, дорожное, скудное светом…»

Русское солнце, дорожное, скудное светом…Очи в слезах – только я не узнаю об этом.Грошик серебряный – хлеба купить или простоВ стылую воду забросить с Калинова моста?Дайте вернуться опять по старинной приметеВ эти скупые края, где серебряно светитРусское солнце, плывущее хмарью февральской,Детское сердце терзая тревогой и лаской!Русское солнце! Холодное, ясное, злое,Словно присыпано давнею белой золою,Словно обмануто, брошено, но, воскресая,Из кисеи выбивается прядка косая.Медленно-медленно, свет собирая по искрам,Я проникаюсь высоким твоим материнством:Это душа твоя ищет меня, как слепая,Бережным снегом на тихую землю слетая…

«Так тигр подходит к бабочке, смеясь…»

А. К.

Так тигр подходит к бабочке, смеясьИ в первый раз пьянея на охоте…Он осторожно втягивает когти:Откуда эта радужная вязь,Откуда эта пряная пыльцаИ воздуха неуследимый трепет?Он морщит нос и любопытство терпит,Как терпят боль, пощады не прося.Он тянется, дыхание тая,Он видит всю её, почти не глядя,В разлёте крыл, как в крохотной тетради,Прочитывая буквы бытия.Потом уходит, мягок и тяжёл,Своей кровавой славе потакая,Легко угрюмый воздух обтекая,Запоминая то, что он прочёл.Она живёт ещё какой-то час,Ещё какой-то век своей свободы,Со всей великой библией ПриродыОдною этой встречею сочтясь.

«Зима стояла у киоска…»

Зима стояла у киоска,У самых нежных хризантем,И капли голубого воскаСтекали вдоль стеклянных стен.Угрюмый город спал, неприбран,И ты сказал: «Душа болит…»Цветам, как будто странным рыбам,Был свет до краешка налит.Они плескались, лепеталиИ вглядывались в полумглу,Растрёпанными лепесткамиРаспластываясь по стеклу.И, позабыв свою работу,На низком стуле у окнаЦветочница читала что-то,Как смерть, наивна и юна.

«Я говорю: печаль мудра…»

Я говорю: печаль мудра, –Ещё не зная, так ли это.Метелей дикая ордаЗахлёстывает чашу света.Стоят такие холода,Что воздух бьётся, стекленея.Я говорю: печаль добра, –И согреваюсь вместе с нею.И сонным полнится тепломМой дом у края Ойкумены,И оседают за стекломСедые хлопья звёздной пены.Свеча до самого утра –Маяк для скудного рассвета.Я говорю: печаль мудра, –Ещё не зная, так ли это…

«На три стороны помолясь…»

На три стороны помолясь,На четвёртую обернусь:Не ходи, синеглазый князь,На мою золотую Русь!Дети малые крепко спят,Бабы Господу бьют челом.Брошу наземь узорный плат,Спрячу волосы под шелом.По Калинову по мостуБьют копыта в сухой настил.А сказала я Господу,Чтобы он мне грехи простил.И за брата, и за отца, –Где теперь и отец, и брат? –И за узенький след кольца,И за брошенный наземь плат.Жирно чавкает злая грязь –Не вином напоили Русь!На три стороны помолясь,На четвёртую обернусь.

«Смерть – это кукла…»

Смерть – это кукла.Пыльное тряпьёИ серые изъеденные кости.Игрушка дьявола.Но долго-долго помнишьСухое цепкое прикосновеньеИ душный запах ветхого тряпья…

«За тем невидимым пределом…»

За тем невидимым пределом,Где все невинны и чисты,Как будто в фильме чёрно-белом:Вокзал, автобусы, часы.Туман ли, дым ли – странно горек,Но это всё-таки весна,И можно выбрать век и город,Автобус, место у окна.Из мира в мир, всегда навстречуИным улыбкам и слезам,В слепое утро, зыбкий вечер,Другой сырой автовокзал…Душа моя, Господь с тобою,Не говори, что жизнь прошла,Когда ладонью восковоюТуман стираю со стекла…

«Безумие похоже на ту страну…»

Безумие похоже на ту страну,Где вечно светит луна и не тает снег.Где ты никогда не оставишь меня одну,Даже если оставишь всех.Любой проспект кончается тупиком.Первый же переулок идёт на взлёт.Трамвай разрывает воздух кривым звонком.Пока ещё мне везёт.Я еду через весь город. Там, на краю,Немного теплее – быть может, это весна.Я еду к поэту. Недавно он жил в раю,А теперь там идёт война.Он торгует сандалиями. Обувь его легка –Словно майские крылышки вьются вокруг стопы.И тропа пробегает сквозь ватные облакаЧуть быстрее хромой судьбы.Его стихи похожи на ту страну,Где земля – как материнская грудь.Но эту землю Господь оставил одну,И теперь её не вернуть.

«Время ли ветром проходит сквозь сердце…»

Время ли ветром проходит сквозь сердце,Воли ища –Только пыльца серебристая сеетсяС крыльев плаща.Не отнимай, что судьбою не взято –Малую часть!Не наглядеться не то что на завтра –И на сейчас.Кажется, свет, что собрали по капле,Весь пролился.Кажется, сон. А спохватишься: так ли? –Всюду пыльца.Только душа со своею тоскоюВ оба крыла –Знает ведь, знает, что это такое –И солгала…В Лето Господне, в туманное летоЖизни земнойЕй всё равно – тот ли век или этот,Или иной.

«Гора стекает вниз. Под плитами базальта…»

Гора стекает вниз. Под плитами базальтаТомится тишина.И вечность, что была обещана назавтра,Сегодня сочтена.По каменным ручьям, по грозным гулким рекам –Тома тяжёлых скал,Как будто свой архив Господь-библиотекарь,Спеша, перемешал.Средь эпосов долин и грозовых риторикС закладками цветовОн ищет, торопясь, давно забытый томикСвоих стихов.Куда бежать воде? Куда векам стремитьсяИ нам держать свой путь?Мы отыскали том, но каменной страницыНам не перевернуть.

«Окликнуть можно – только шёпотом…»

Окликнуть можно – только шёпотом,Закутать – шёлком или шорохом,Глаз не поднять – испепелят!Губ не коснуться – не велят.Ещё не пленница – сопутница,Но имя вспыхнет и забудется,И паутина жалких словИстает в пепле жарких снов.Рассветной улочкой по камушкамДробь не рассыпана пока ещё,Но как шаги по мостовой,Звук сердца так неровен твой.А если что-то вдруг останется,Так это краткое беспамятство,И в нём вся правда обо мнеСовьётся свитком на огне.

Музыка

1.У сердца сотня сторожей,Вооружённых чем попало.Но сердце музыка укралаИз-за решёток и ножей.Мир полон музыки! ИграСвободно сочетает ноты.Её прозрачные тенётыВедут движение пера.Я стала лёгкой, словно пух,Чтоб легче проходить по краю,Не умирая, но играя,На звон настраивая слух.2.В зелёном зеркальце прудаСебя разглядывает небо.Глубинных трав шелковый неводКолышет сонная вода.Что ловят в эти невода?Что прячут, стебли заплетая?Кувшинка дремлет золотая,Не просыпаясь никогда.Над нею облако скользнёт –Ей тоже облако приснится.Но заблудившаяся птицаВ зелёном небе канет влёт,Не потревожив ни волны,Не смешивая отраженье –Как будто с самого рожденьяБыла не с этой стороны,Как будто ей одной даноЛетать из мира в мир без правил,И для неё Господь оставилВсегда раскрытое окно.

Юнга

На самом деле всё не так:Ты просыпаешься за полночь,Земля плывёт на трёх китах –Куда? – но ты уже не помнишь.В её зелёных парусахМелькает снег – начало мая.Сама себя не понимая,Земля испытывает страх.Её суровый капитанЗастёгивает белый китель,Готовясь в тёмную обитель,Молясь акулам и китам.И чёрной тяжестью китыУдерживают колыханьеБезмерных толщ, и их дыханьеКолеблет твердь и колет льды.И, серое рваньё водыПропарывая плавниками,Мерцая белыми боками,Всплывают вестницы беды…………………………………………………Сочась через полотна штор,Тебя будить не смеет полдень.Ты юнгой этот шторм прошёлИ жив остался, чтобы вспомнить:На самом деле всё не так!

«Воспоминаю я, печалясь…»

Воспоминаю я, печалясь,Воспоминаю я одно:Как долго бабочка стучаласьВ ночное чёрное окно.А мы с тобой беспечно плылиСреди неведомых светил,И тонкий полог звёздной пылиТела нагие холодил.Она металась мягкой теньюВдоль непроглядного стекла –Быть может, веру и спасеньеОна из мрака принесла.Но мы не разнимали руки,Не отводили жадных глаз:Безумье завтрашней разлукиВолною захлестнуло нас.Не потому ли мне осталасьЛишь память выше всяких сил,Как серебристо осыпаласьПыльца с её тяжёлых крыл.

«То ли дерзкое смиренье…»

То ли дерзкое смиренье,То ли радостный страхВспыхнет белою сиреньюО пяти лепестках.Ах, весна! Проси пощадыИли чудо твори –Под тяжёлыми плащамиНикнут светы твои.Воровски, жестоко, жадно,Раболепно клонясь,В этой кипени прохладнойНынче – вор, завтра – князь.И звенит, звенит свирельюТайный жар на устах:То ли дерзкое смиренье,То ли радостный страх.

Четыре письма к А

I.Я знаю эту тайну. Розы спятВ зеркальном облачении до пят,Но стоит к ним губами прикоснуться –Они проснутся.Они тогда особенно близки,Когда летят, темнея, лепесткиНа смутное мерцающее ложе –Они похожиНа поцелуи, краденые с губ.И этот нежный, невесомый звук –Скорее, шелест или слабый шёпот –Вернётся к нам ещё раз:Позвать, окликнуть в зыбком полусне,Легко напомнить небу обо мнеИ робкое о Вас ему замолвить слово.И снова…II.Постойте, нет, я вовсе не о том,Как ночь приходит, заполняя дом,И звёзды смотрят в зеркало, как днёмСмотрела я – внимательно, и дномПрозрачной тьмы становится дорожкаИз кухни в комнату, и птица или кошкаКлубок луны гоняет по углам…Слова – лгуны! И если только намПонадобится что-нибудь поведать,То это всё закончится победойМолчания…III.Любовь ещё не знает, что она –Сегодня мной открытая страна.Ты вся моя: трамваи, магазины,Мосты и церкви, суета и гам.И зеркала твои неотразимы,И падают ветра к твоим ногам.Замри на миг! Хочу запомнить точноТвои черты: кафе, театр, почта,Ларёк с мороженым, безлиственная липа,Витрина с книгами, кондитерский киоск…Как ты переливаешься счастливо,Как ясно ты горишь и таешь, словно воск!И вот уж пальцы жжёт. Ещё, ещё немного –И всё. И только пятнышко ожога.IV.Вы знаете, мой друг, как мне легко и горькоВыравнивать цветы по краешку весны.Я шью себе наряд, и тонкая иголкаСкользит, как луч луны.Ваш бархат мне тяжёл, и шёлк меня не любит.Ну разве что батист, просвеченный насквозь…Серебряный стежок протягивает люрексИ между двух пространств ведёт дискретный мост.По правилам игры пора поставить точку:Какой послушный знак! Уж он-то не солжёт!Оставим всё как есть:Кафе. Театр. Почта.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.