Шамиль

Глава V

В глухих горах, в аулах за Гунибом,Костёр вражды в то время потухал,Борьба с царём наскучила наибам,И предал вновь сородичей шамхал!Сжигая хлеб, бесчинствуя и грабя,По всей стране неслося казачье,И, покорясь настойчивости Граббе,Вновь отдала заложников Чечня.Сидела смерть на мрачных пепелищах,В густых лесах скрывался                   бледный страх,Вокруг костров бродили                    толпы нищих,Погром бивак раскидывал в горах.Казалось, все источники иссякли…Вложив в ножны зазубренный                  кинжал,Склонился край, и не осталось сакли,Где бы мертвец под буркой не лежал.Но в сентябре сорокового годаВновь загремел орудий перекат,И к узденям чеченского народаС аварских гор спустился тарикат.Шамиль писал: «Урусы торжествуют,Сынов аллы преследует сардар.На их телах стервятники пируют,И на полях безумствует пожар.Но, как пророк из Мекки                  шёл в Медину,Так за хребет ушёл я от врагов.В тяжёлый день народа не покинуИ всё нести в сражении готов.Я водрузил значки свои в АшильтеИ говорю: отважные, ко мне!Гоните рознь и рвение усильте —И Магомет отплатит вам втройне.Да будет вновь могуча и единаСтрана хребтов – так небом решено, —Да станет нам, как Мекка и Медина,В родных горах Дарго и Ведено!»Край отвечал тревожным                 смутным гуломНа смелый клич любимого вождя.И старики ходили по аулам,Стыдя народ и раны бередя.И я решил: владыка полумираТеснит мечом сынов твоих, имам:Но я не раб драгунского мундира!Они в беде, и я их не предам.В Чечню тогда отряды мы стянули,Пошли вперёд с Кораном и мечом.Была у нас посланницею пуля,Стальной клинок был нашим                     толмачом.Не раз в бою доказывал Марлинский(И тем досель душа моя горда),Что нет коня быстрей,                чем кабардинский,И нет клинка острее, чем гурда.Когда ж в леса с надменным                     ВоронцовымПроникла вновь жестокая война,Восстал народ, и заревом пунцовымСтрана опять была озарена.Сломав мосты и заградив дороги,Врата страны я запер на замокИ, позабыв сомненья и тревоги,Стал помогать друзьям своим,                    как мог.Чтоб проучить тупого царедворца,Припомнив всё, что в корпусе узнал,Я в краткий срок сапёром                сделал горцаИ сердце гор завалом окопал.В лесах Чечни – в Магометанской                        Туле —Я пушки лил для встречи роковой.И, отыскав селитру в Унцукуле,Устроил там завод пороховой.На берегу высоком и скалистом,Где слышен рёв немолчного Койсу,Велел я стать своим артиллеристамИ разместил ичкеринцев в лесу.И, увидав полки свои над бездной,Сам Петербург, рассудку вопреки,Здесь ощутил сноровку неизвестной,Самим же им обученной руки.А по горам и пропастям всё шире,Будя восторг и зависть шевеля,Дымился слух о русском мухаджире,Отдавшем всё для дела Шамиля.Я у скалы лежу на старой бурке,Гостя душой в родимой стороне,А далеко, в осеннем Петербурге,Быть может, друг вздыхает обо мне.Мне видится далёкая столица,Мне слышится драгунская труба,Мне грезятся друзей забытых лица,И снится вновь бывалая судьба:Вижу я за дымкою туманаБлестящий круг у мраморных колонн,Где, может быть, ещё танцует АннаПечальный вальс иль сонный котильон.Возврата нет в отчизну дорогую,Но к ней стремлюсь по-прежнему душойИ о друзьях окованных тоскуюВ стране хребтов – свободной,                  но чужой.Но что грустить? Не лучше ль                в опьяненииСтруёй вина сомненья угасить,Развеять грусть в отчаянном                 сраженииИль пляской гор свой взор                   развеселить?Давно я в вальсы не влюблён,Не обольщаюсь бальной пляской,И не заменит котильонМне танца вольности кавказской.Вот почему, лишь уздениВ круг соберутся по старинке,Я покоряюсь, как они,Живой мелодии лезгинки.Вот замелькали лезвия,Суровей, строже стали лица,И, как блестящая змея,Кольцо танцоров шевелится.Вот понеслись во весь опорВокруг белеющей косынки,И вторит эхо дальних горЛихому гиканью лезгинки.Белки блестят, оскален рог,На лбы надвинуты папахи,И от танцующих народПорой шарахается в страхе:Как будто близится резняИз-за красавицы-гимринки —Так веет гневом на меняОт диких выкриков лезгинки.Кружись под гиканье друзей,Пляши, мюрид, и шашкой лязгай!Пляши и грусть мою рассейСвоею бешеною пляской.И ты, зурнач, переходиОт звона гулкого к сурдинке,Чтоб сердце дрогнуло в грудиВосторгом яростным лезгинки!Когда утихнет прежний пылИ станет глуше рокот крови,И чернокрылый АзраилУгрюмо сядет в изголовье,В бою ли штык пронзит мне грудьИли свинец на поединке,Прошу собрата помянутьБезумной музыкой лезгинки.На свете всем конец один.И вместо таинств погребеньяХочу, чтоб сумрачный лезгинПлясал мне гибель и забвенье;Помчится он, тоской объят, —То будут славные поминки, —И если к жизни есть возврат,То я воскресну от лезгинки!

(Конец записок Бестужева).

Часть вторая

Глава I

В минувший век,              в годах шестидесятых,Тифлис весной был весел и шумлив,И в погребках духанщиков усатыхНе молк зурны унылый перелив,Гудел майдан. С армянского базараШли торгаши; шутил и пел кинто.Навтлуг, хацух, трущобы Авлабара —Толпой зевак всё было залито.Народ с утра гулял на Головинском,Стелил в садах узорные коврыИ, не забыв о верном кахетинском,В тени чинар спасался от жары.По вечерам, куда глаза ни киньте,В любом окне светился огонёк,Лишь монастырь Давида                на МтацминдеБелел во мгле, надменно одинок.Так длился май. Но после полнолуньяСпешила знать в имения свои.Зной возрастал,                   и с первых дней июняТифлис дремал в ленивом забытьи.На зов полей привыкнув отзыватьсяИ тяготясь тифлисской духотой,Со всей семьёй княгиня ЧавчавадзеНашла приют в усадьбе родовой.И, по родной соскучась Алазани,С княжной Нино,                племянницей своей,Её сестра Варвара ОрбельяниНа этот раз сопутствовала ей.Верстах в семи от древнего Телава,Где путь кружит и вьётся,                     как аркан,Где слева – рек слияние, а справа —Застыл утёс, зелёный великан.В былые дни стоял над самой кручейВ тени дубов старинный особняк,За чей карниз цеплялся                      плющ ползучийИ чей фасад от ветхости обмяк.Служил в былом он роду Чавчавадзе,Приютом был в палящий летний зной,И гостя взор не мог не любоватьсяЕго веранд весёлой белизной.Он видел блеск при князе Герсеване,Внушал стихи наследнику его,Вмещал не раз высокое собраньеИ не одно запомнил торжество.Здесь отдыхал в минувшем Грибоедов…И дряхлый дом,                   хоть рухнуть был готов,Все слышал гул блистательных обедов,Больших охот и званых вечеров.Вот юность вновь шумит                   по этим залам,Покои вновь огнём озарены,И, как в былом, княгини ЦинандаламВернули блеск радушной старины.Георгия тринадцатого внукиИ фрейлины российского двора,Любя гостей, они не терпят скуки,И громкий смех звучит у них с утра.Густая тень жасминовых беседокВ палящий жар прохладой их влечёт,Мелькают дни в прогулках и беседах,И жизнь, как сон, безоблачно течёт.Когда ж гроза нежданная сидеть ихПринудит днём за стёклами веранд,Мадам Дрансе,              француженка при детях,Читает им Мюссе иль Жарне Зайд.И в уголке столетнею МаринойУж начат вновь таинственный рассказО князе,           дом воздвигнувшем старинный,Об удальцах, прославивших Кавказ.Любимый Ках, посольство ГерсеванаВ её устах чудесны для детей,И дней былых лучами осиянна,Она для них – как память этих дней.Сады цветут, лазурь небес бездонна,И вскоре весть домашних оживит:В родимый дом с угрюмого кордонаПриедет к ним хозяин – князь Давид.Уж много дней на линии Лезгинской,Не зная сна, он выполняет долг,И, путь закрыв к долине Кахетинской,Несёт дозор его Грузинский полк.Но летних гроз боятся лишь княгини;Княжне Нино и буря не страшна,И на коне в прогулках по долинеПроводит дни отважная княжна.Она горда, её сужденья резки,Ей чужд покой и неизвестен страх,Уж на заре в папахе и черкескеЕё в простор уносит Карабах.Её влечёт свобода, а Печорин —Девичьих дум любимейший герой —И дерзкий нрав,              приличьям не покорен,Родной семье мучительны порой.И каждый день,            ружьё на плечи вскинув,Вновь по холмам скитается Нино

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.