Слишком много колдунов

– Нет конструктива – нет разговора, – холодно отрезал Питер и вернулся в пассажирский отсек. Бывший капитан королевской эвакуации обернулся, чтобы осуждающе посмотреть на финансиста, затем повернулся обратно и отпрянул назад: прямо перед кабиной в воздухе летела ведьма. Она смотрела на Аслана и Питера через плечо огромными безумными глазами, сияющими в свете фар, страшно улыбалась и показывала узкой ладонью вниз.

– Суаль! – закричала Лия и, забыв об обожжённых ногах, соскочила с места и рванулась в кабину. – Остановитесь! Это Суаль! Мне надо к ней!

– Уйди из кабины, – прорычал эвакуатор.

– Аслан, впереди завал, – сказал Питер сзади. – По-моему, надо остановиться.

Ведьма, летевшая на метле – Аслан только сейчас разглядел её, до этого метла была скрыта развевающимся подолом юбки – резво отвернула в сторону, и действительно, впереди был завал из камней и досок высотой почти в половину тоннеля.

– Проскочим, – сказал Аслан.

– Аслан, кажется, не проскочим, – сказал Питер спокойно, и эвакуатор сдался: тронул какую-то кнопку на панели, и толкнул штурвал слегка вперёд. «Фуксию» повело немного вправо, затем влево, наконец, вздрогнув будто лошадь всем корпусом, она остановилась.

– Ведьмин угол, – произнесла Лия Гаран. – Выходите, мальчики.

Питер, Жак и Аслан переглянулись. Прелати и Майя сидели в спальном отсеке, держась за руки. Наконец Аслан встал, нацепил ножны и полез наружу.

– Не нравится мне это, – сказал Питер. Он понял, что давно хотел произнести эту фразу, просто случая не было. Бедно освещённый тоннель был пуст, зато в стене справа – вход в рост человека. Оттуда Лия уже нетерпеливо махала им рукой.

– Сюда!

Питер выпрыгнул из мобиля, пошел за ней.

– Стойте, – сказал Жак. Друзья остановились.

– А как же мадемуазель Прелати и Майя?

– Оставайся с ними, – сказал эвакуатор сразу.

– Нет, – Прелати уже выбиралась, а за ней Майя. – Я тоже пойду. Хочу посмотреть.

– Ну вы где там? – Лия вышла из коридора. – Боитесь, что ли?

4

Лефевр поставил свежеоструганный кол стоймя.

– Готово, сир.

Кол получился на загляденье: два с половиной человеческих роста, почти в две руки толщиной у основанья, медленно сужающийся к острию. Ещё пять колов лежали рядом, похожие друг на друга как близнецы.

– Так, – сказал Геркулес. – Слушай мою команду.

За четыре дня полк Иностранного легиона и осуждённые батдафа под командованием Цейтлиха вырубили кольцевую просеку вокруг колдунского холма толщиной в десять шагов – деяние само по себе в высшей степени примечательное. Колдун, по сведениям командования, отсиживался в логове, и приказа штурмовать пока что не было; этому факту все были рады и работали с утроенной энергией: солдату, как известно, лишь бы не война. Четвертый день назначили выходным, но Геркулес собрал свой полувзвод осуждённых и повёл их на поляну, где заставил настрогать полдюжины колов и вот уже четвёртый час гонял их в плотном строю, превратив в короткую фалангу.

Подъехало несколько верховых, среди которых Геркулес узнал Цейтлиха и Массю, остальные были ему незнакомы. Он отдал команду строиться.

Полковник Цейтлих брезгливо ткнул стеком в колья.

– Это – что?

– Сир, это колья, сир, – ответил Геркулес и почему-то слегка выпучил глаза. Полковник посмотрел сквозь него и постучал себя по голени. Остальные хранили молчание, разглядывая полувзвод осуждённых.

– Зачем, – уточнил наконец Цейтлих безо всякого выражения.

Долгая пауза в полторы секунды.

– Сир, считаю необходимым, сир, – ответил Геркулес.

Потому что я видел, что такое субурды, а ты нет.

Полковник Цейтлих помолчал, пожевал губами, затем поднял брови и посмотрел на полковника Массю, нестарого ещё грузноватого мужчину лет сорока пяти с властным выражением лица.

– Этих в резерв, на южный сектор, – сказал Массю, почти не шевеля губами, и пришпорил коня, закончив тем самым обсуждение. Сопровождающие последовали за ним, и лишь Геркулес заметил, что Цейтлих дал шенкелей своей лошади резче и раньше остальных.

– Сир, – подал голос Лефевр. – Может, отдохнуть.

– Всё равно ведь в резерве, сир, – поддержал его командир второго отделения, Силь.

– Полковничьи третий день в деревне гуляют, – произнёс кто-то.

«Полковничьими» называли взвод сопровождения Цейтлиха. Это поголовно были самые богатые и влиятельные осуждённые; муштрой, караульной службой и дежурствами их никто не донимал, и жизнь они вели вольготную, возбуждая зависть и ненависть не только остальных шести взводов батдафа, но и бойцов Легиона.

Просека, подобно циферблату часов поделенная на двенадцать секторов наблюдения, к вечеру оживилась: пошли слухи, что на холме замечено движение, и вроде как колдун собирается идти на прорыв, потому что еды и воды у него, по расчетам, не осталось. Массю во время объезда распределил легионеров и осуждённых, сосредоточив основные силы на севере – в секторах с девятого по двенадцатый и с первого по третий. Батдаф и пара учебных взводов Легиона растянулись на юге.

Чем ближе было к ночи, тем быстрее росло напряжение. Почему нет штурма? – прямо спрашивали самые смелые у своих командиров, получая тычки и затрещины в ответ: командиры не знали. К девяти вечера снова пронёсся слух, будто бы принц-консорт прибыл и отдал приказ в ружьё, но тут же всех успокоили: Фуке действительно прибыл, но новых приказов нет, всё по-прежнему – следить, ждать, никого не выпускать. Полувзвод осуждённых Геркулеса явно расслабился: судя по всему, штурм будет на севере холма, а им отведена роль резерва на всякий случай, которого, скорее всего, и не произойдёт вовсе. Геркулес Мюко и сам поддался этому настроению, в конце концов, их дело небольшое – выполняй приказ и лежи где положат.

И только он собрался сказать часовым глядеть в оба, чтоб не пропустить внезапной проверки Фуке, как с ближайшего дерева, где сидели наблюдатели, донёсся вопль.

– Вижу! – надрывно орали с одного дерева, и тут же крик подхватили с других пунктов. – Вижу! Вижу! Шестой сектор! Седьмой! Шестой! Седьмой!

Геркулес вскочил на ноги и увидел, как его полувзвод споро разбирает винтовки и колья, становясь в боевой порядок – зрелище это доставило ему пусть и краткое, но удовольствие. Но времени радоваться не было. Неясная в колыхающемся свете костров группа темных фигур выходила из леса на просеку и двигалась прямо к ним.

Колдун пошёл на прорыв там, где его меньше всего ждали – на юге.

5

– Кто это боится, – очень уверенно и насмешливо сказал Жак и спрыгнул на пол.

– Ладно, мы сами придём, – сказала Лия и крикнула в боковую дыру. – Девочки, сюда идите! Я тут! Не бойтесь!

Ни друзья, ни Прелати, ни Майя не успели произнести даже слова, как несколько женщин разного возраста в самых легкомысленных одеждах – одна была даже в мужских штанах! – выбежали из коридора и бросились с радостными криками к ней.

– Молодец!

– Умничка!

– Ну ничего, в следующий раз получится!

– Видела этих старух? Ужас, правда?

– А как там Жерар?

– Кто новый судья? Жакоб? Этот рохля?

– Кошмар-кошмар-кошмарики!

Трое друзей стояли в молчаливой неловкости; мадемуазель Прелати, обняв Майю, жалась к «Фуксии», на её лице было отчётливо написано сожаление о том, что выбралась наружу. Наконец, ведьма, которая летела перед ними, подошла к Питеру и сказала:

– Спасибо вам за то, что спасли мою сестру.

– Да я бы и сама, – сказала Лия Гаран неубедительно.

– …Хотя она этого не заслужила, – сурово закончила ведьма.

– Пожалуйста, – сказал Жак.

– Кто вы? – спросил Питер.

– Мы ведьмы, – сказала ведьма. – Я Суаль. Я тут вроде старшей.

– Ведьмы, – тупо повторил Питер.

– Я думаю, нам всем есть что рассказать, – сказала Суаль. – Пойдёмте к нам.

– Я никуда не пойду, – сказал Жак весело. – И никому не советую.

– Боитесь, уважаемый торговец? – прищурившись, спросила Суаль.

Аслан посмотрел на неё внимательно.

– Как вы узнали, что он торговец?

Та пожала плечами.

– Угадала. Давайте тогда присядем, что ли. Девочки, притащите скамеек мальчикам.

Девочки шумной стайкой скрылись в норе, и через минуту все расселись на скамейках, лишь одна из которых была скамейкой, остальные сиденья были ведрами, котелками и просто чурбаками. Питер почувствовал себя крайне неуверенно. Было похоже на фанты на какой-нибудь вечеринке – а он всегда ненавидел эту идиотскую новомодную игру.

– Расскажите, что тут у вас происходит, – сказал он. Ему казалось, что это будет верный тон. – В общих чертах.

– Средневековье у нас тут происходит, – сказала Суаль весело. – Инквизиция, чума, голод и полное отсутствие намеков на гуманизм.

Слова ведьмы были настолько неуместными здесь, что Питер едва удержался от того, чтобы потрясти головой; старуха Прелати за его спиной закашлялась. Так могла говорить какая-нибудь Дельфина де Жирарден, высокообразованная парижанка, писательница и хозяйка своего модного салона, но никак не одетая в рваньё ведьма, только что спрыгнувшая с метлы. Утешало лишь совершенно овечье выражение лиц остальных ведьм – похоже, что они не очень понимали свою старшую, включая и родную сестру, которой явно очень хотелось поковыряться в носу, но было нельзя, поэтому она морщила нос, терла пальцем щёку и таращила глаза на Аслана.

– Вот как, – сказал Жак. – Интересно.

– Ни черта интересного, – ответила Суаль так же весело. – Но скоро все они объединятся под знаменем веры и придут сюда. Вот тогда будет очень интересно, правда, недолго.

– Они не придут, – сказала Лия. – Они тебя боятся. Я слышала.

– Поэтому и придут, – равнодушно сказала Суаль. – Мужчины, они такие. Извините.

– Ничего, – сказал Питер. – Вы сказали – чума. У вас была чума?

Ведьмы оживились и завздыхали.

– Ну не чума, хотя я не знаю, может, и чума, – сказала ведьма. – В общем, мерли все как мухи, причем главным образом мужчины. Вот, собственно, мы так и появились.

В её голосе была горечь. Питер быстро глянул на Прелати. У мадемуазель было непроницаемое лицо, и слушала Суаль она с вежливым интересом. Скучающе так.

– Мой муж умер, потом у Жанин, потом у Сесиль, потом… Мы помогали друг другу чем могли, потом решили съехаться в один дом, но тут на нас ополчилась инквизиция…

– Надо было трястись в своих домах до самой смерти, или идти в любовницы к кому-нибудь, – сказала другая ведьма. – А я не хочу так. Я детей хотела. Семью.

И почему-то с вызовом добавила:

– Имею право!

Суаль усмехнулась.

– Право… Научила на свою голову. – И продолжила. – Потом появились диаволы, и от нас немножко отстали, и даже взяли под защиту. Диаволы, то есть автокапсулы, охотились только за женщинами. Так и получилось, что мужиков повыкосила чума, а женщин диаволы.

– А что вы знаете об автокапсулах? – вдруг спросила Прелати.

– Говорят, в замке в Британии живёт колдун, Синяя Борода, – сказала Суаль. – Он и похищает женщин. Мы в это не верим.

– А во что верите? – с любопытством спросил Аслан.

– Это древние, – сказала ведьма. – Ихние штучки. Не знаю. И знать не хочу.

– А что было дальше? – торопливо произнёс Питер.

– А дальше был доктор Зойль, – сказала ещё одна ведьма, совсем молоденькая.

Женщины глухо, угрожающе забормотали. Голос Суаль был ровным и спокойным.

– Он догадался, что диаволы нападают только на полностью здоровых женщин. Тех, у кого не было руки или ноги, нечисть не трогала. Тогда он и придумал Очищение.

– Отрубать… руку? – спросил Аслан медленно.

– Или ногу, – ответила Суаль просто. – Быстренько, чик и готово. Зато автокапсулам ты не нужна.

– Но Суаль не далась, – сказала Лия с гордостью.

– Я не первая была, кто отказался, – уточнила Суаль. – Но первой, кого не сожгли. Я улетела.

– А! – сказала Прелати неожиданно.

– На метле? – не удержался Жак. Суаль усмехнулась.

– Она может летать и без метлы! – опять гордо объявила Лия. – И я тоже смогу.

– Ты ещё маленькая, – сказала Суаль сестре. Лия увяла. Суаль снова обратилась к Питеру. – Да, могу и без метлы. Метла, она для смеха.

Питер наконец-то спросил то, что давно хотел:

– А как вы… Как вы летаете?

Ведьма посмотрела на него и пожала плечами.

– Понятия не имею. Я на костре стояла. Больно было ужасно, я ничего не помню. А когда очнулась, я уже была далеко.

– И уже умела летать! – снова вмешалась Лия.

– Понятно, – вежливо сказал Питер.

– Ну тут уже было ясно, что начнется резня. Я сразу собрала всех, до кого дотянулась и мы сбежали сюда. Пока что к нам никто не лезет. Уже восемь лет.

– Но скоро полезут, – сказал Аслан полувопросительно.

Ведьмы закивали согласно.

– В Кале недавно умер судья, мы думали, что можно будет вернуться… Дуры. Там появился новый, Жакоб.

– Это тот, что в балахоне? – наморщив лоб, вспомнил Жак.

– Их там двое в балахонах, – сказала Лия Гаран. – Второй – нотариус Жерар.

– Урод, – сказала Суаль. – Лучший друг покойного доктора Зойля, гореть ему в аду.

– Покойного? – переспросила Прелати.

Губы Суаль дрогнули в нехорошей улыбке.

– Доктор Зойль после открытия Очищения свои исследования не прекратил. И примерно через месяца два, когда уже пара десятков женщин лишились рук и ног, он сделал ещё одно открытие. Оказывается, Очищение наступает, если ампутировать не ногу или руку целиком, а, например, мизинец на ноге.

Суаль посмотрела на Жака; тот явственно поёжился.

– Чувствуете разницу?

– Да, – ответил финансист. – О да.

– Доктор Зойль, конечно, умный, но он дурак, – продолжила ведьма. Её подружки захихикали. – На следующее же утро после того, как он объявил о своём открытии, его нашли глубоко в тоннеле. Где-то недалеко отсюда, кстати.

– Без рук и без ног нашли, – добавила молоденькая ведьма с жестоким удовлетворением. – И ещё без кой-чего.

– Видели там двух старух-праведниц? – спросила Суаль. – Их зовут матушка Элиз и матушка Исиль. Говорят, что это они.

– Но как же… Почему они против вас? – спросил Питер. – Они ведь члены суда?

Суаль пожала плечами.

– Так получилось.

– И… – осторожно начал Аслан. – И что же вы планируете делать?

Суаль опять пожала плечами:

– А что мы можем? Только уповать на волю Господа Нерукотворного.

– Господа какого-какого? – переспросил Питер.

Ведьмы захихикали, а Суаль без улыбки произнесла:

– Раньше по двум большим тоннелям ездили огромные машины древних. Вроде вашей, только гораздо больше и длиннее. Это и есть воплощения Господа.

– Таак… – сказал Питер.

– Ещё есть Христос Машинист и Святой Дух Расписание, – сообщила Суаль с ироническим благоговением. – Машинист – это тот, кто управляет воплощениями Господа. Он дан нам для образа и подобия. Расписание – это сущность, которой они оба подчиняются. Все вместе – Святая Троица, Свыше Данная.

– А почему они напали на нас? – спросил Жак. – Мы же, получается, вполне подходим под описание. Они должны были молиться нам.

– Я думаю, потому, что ваши машины ездят не по рельсам, – сказала ведьма. – Поэтому они суть извращённое подобие Господа. Сатанинские штучки.

Некоторое время стояла тишина, затем Жак произнёс подхалимским тоном:

– Вы очень умная женщина.

– Приходится, – ответила Суаль.

– Суаль, – сказал Аслан. – Сколько их там человек?

– В Нижнем Кале? – уточнила Суаль. – В самом тоннеле человек пятьдесят живёт. Остальные снаружи, в леднике.

– Прямо в леднике? – неожиданно спросила Прелати. Суаль кивнула.

– Что-то мы их там не видели, – с сомнением произнёс Жак.

– Вы много чего не видите, – вежливо ответила ведьма.

– Сколько их снаружи? – нетерпеливо продолжил эвакуатор. Главная ведьма пожала плечами. – И самое главное, сколько среди них мужчин?

– Мужчин – человек двести, – сказала Суаль. – А что?

– Мы возьмём их штурмом, – объявил Аслан.

– Втроём? – спросил Жак. – Против двухсот?

– Мы захватим Высокое жюри, – пояснил эвакуатор. – Или как оно там называется. Думаю, мы это сможем. У нас есть сани, а они плохо стреляют. Один арбалет за десять секунд.

– А! – произнёс Питер.

– Да. Запрём их, арестуем. А вы, – Аслан оглядел ведьм, – вернётесь к своим семьям, ну или заведёте новые. Будете жить как раньше.

– А если хотите, – закончил он чуть тише, – то можете их судить. Честно и открыто.

Некоторое время царила тишина, никто не произносил ни слова. Только Лия переводила взгляд со своих товарок на троих друзей, будто хотела что-то сказать, но молчала.

– Аслан, – негромко сказал Питер, глядя в землю перед собой. – Боюсь, что не получится.

– Всё получится, – твёрдо сказал капитан эвакуации. – Я взял с собой пару кое-каких штучек. Заодно и опробуем их в деле. Ну? Чего стоим? Суаль, мне нужен примерный план тоннеля. Вы же помните, как там и что?

– Это очень заманчивое предложение, – медленно проговорила Суаль.

– Разумеется, – заносчиво произнёс Аслан. – Для этого мы здесь.

– Аслан, – произнёс Питер чётко и ясно. – Я голосую против штурма и вообще вмешательства. Слышишь меня?

– Ого, – весело произнесла Суаль, – у вас демократия.

– Что-то я тебя не понимаю, – сказал Аслан. – Это же наша прямая цель. Ты же сам говорил? А? Сегодня, перед тоннелем?

– Пит, я, если честно, тоже не очень понимаю, – сказал вежливо Жак. – Это немного нелогично.

Питер молчал, собираясь с мыслями, но его опередила Суаль.

– Не знаю, о чем он вам говорил, – сказала она. – Но мы не можем принять вашу помощь.

– Э… – сказал эвакуатор. – Почему?

Дело не в Высоком жюри, сказала ведьма. Девять лет назад, когда Кале ещё не сожрал ледник, в городе тоже были ведьмы. Их тоже судили, но тогда их просто выгнали из города. Они очень хотели вернуться, и их мужья помогли им. И у них всё получилось – они арестовали судей жюри, посадили их под арест. Одного пришлось повесить, не из-за нас, а просто… в общем, он слишком любил мучить.

– А потом наступила зима, и пришёл ледник, – сказала Суаль.

– Что значит – пришёл? – переспросил Жак.

– То и значит, – ведьма пожала плечами. – Мы проснулись, а море покрыто льдом. Через неделю он снёс дома на окраине. А к весне города не стало, а потом ледник взял и встал. Будто…

– А, – сказала Прелати. – Так вы не боролись с ледником.

– Как с ним можно бороться? – удивилась Суаль. – В общем, во всём обвинили ведьм. Но пока никого не сажали в тюрьму, просто болтали за спиной. А потом наступила чума, появились первые диаволы… то есть автокапсулы. И началась Великая кара.

– Они сожгли всю мою родню, женщин, – помолчав, глухо сказала Суаль. – Я одна осталась, была как Лия сейчас, а Лия была совсем маленькой. Мой дядя Жуд отрёкся от нас. Брат моего мужа, Бэда, тоже отрёкся. Их тут же посадили в суд и начали звать «достопочтенными». Я сбежала, а Лию взял к себе один добрый человек, и всем сказал, что сделал ей очищение, и от неё отстали. Он умер недавно.

– Ну? – сказал Питер Аслану после паузы. – Теперь тебе понятно?

Аслан смотрел на него слегка расширенными глазами.

– Нет, – сказал он. – Непонятно.

Жак с шумом вдохнул, затем прочистил горло.

– Аслан, – сказал он. – Наше вмешательство ничего не изменит. Разгонишь этот суд – люди сделают другой. Дело не в суде, а в том, что им надо кого-то обвинять в своих бедах.

– В беде, – уточнила Суаль. – Конкретно в леднике. Праведницам, матушке Элиз и матушке Исиль, было видение: ледник уйдёт, когда не станет последней ведьмы.

– У них было много видений, – сказала ещё одна ведьма.

– А что, если он не уйдёт? – спросил Аслан.

– Ну, мы же не последние ведьмы, – весело сказала Суаль, и ведьмы вокруг захихикали. – Вон, есть Синяя Борода. И вы.

Последнюю реплику она адресовала Прелати. Старуха не ответила, лишь глянула на неё тяжело и спокойно. Питер спросил:

– А почему вы не уходите отсюда? На юг, например.

– Не всё так просто, – ответила ведьма. – Несколько девочек погибло.

– Ясно, – сказал Аслан. – Может, тогда хотя бы оружие какое вам оставить?

– Нет, – сказала Суаль. – Спасибо, мы сами.

– Спасибо, – сказали ведьмы нестройным хором.

Суаль вежливо шагнула в сторону, пропуская их к «Фуксии».

– До свиданья, – сказала Лия. – Ещё увидимся. Я к вам прилечу. Ночью.

– Берегите себя, – сказала Суаль. – Спасибо вам за Лию.

Ведьмы махали им руками весело.

Друзья забрались в мобиль; Прелати и Майя уже сидели там. Девочка была то ли сильно испугана, то ли очень сердита – Питер подумал, что он совершенно не понимает людей и не умеет читать их по лицам, не то что Жак.

– Завал, Аслан, – произнёс финансист. – Надо расчистить сначала.

– Да проскочим, – ответил эвакуатор раздражённо и двинул штурвал вперёд. Кабина затряслась, все схватились за поручни. «Фуксия», натужно гудя, забралась по камням и мусору наверх, с жутким звуком проскребла по потолку сложенным парусом, слезла вниз, и перед ними вновь был тоннель. Аслан оглядел свой экипаж с видом победителя.

– А «Сельдь»? – придирчиво поинтересовался Питер. Ему вдруг показалось важным, чтобы они не потеряли «Сельдь».

– Не бойся, – сказал эвакуатор веско. – Где прошла «Фуксия», там и «Сельдь» пройдёт.

– Жалко их, – сказал Жак вдруг. – Как-то…

Позади них, в пассажирском отсеке, коротко и скрипуче рассмеялась мадемуазель Прелати. Все трое друзей одновременно повернулись к ней.

– Что смешного, мадемуазель Прелати? – осведомился Питер очень вежливо.

Старуха смотрела на них молча.

– А я понял, – сказал Жак.

– Думаю, да, я понял, – продолжил он, игнорируя взгляды друзей и глядя внимательно на мадемуазель Прелати. – Вам смешно, что новое женское человечество зародилось не в пробирке у вашей невестки, а само по себе, в грязном подземелье, и ещё к тому же вот-вот погибнет.

– Ошибаетесь по всем пунктам, – с презрением ответила старуха. – Мне смешно от вас. Посмотрите на ваши рожи. Вообразили себя спасителями, и внезапно, – Прелати подняла палец, – обнаружили, что никто не хочет спасаться.

– Мы не вообразили себя, – медленно сказал Питер. – Мы и есть спасители.

Старуха не ответила.

– Просто у нас другая цель, – закончил Питер. – А у вас есть цель?

Прелати долго смотрела ему прямо в глаза, затем отвела взгляд в сторону и прижала к себе Майю покрепче.

– Эй, да что это! – закричал Аслан.

– Это Суаль, – успокаивающе сказал Питер, хотя у него тоже пробежал по спине холодок. Ох уж эти их штучки… Ведьма снова летела на метле перед ними в свете фар, показывая ладонью вниз. Аслан остановил «Фуксию», Питер открыл дверь. Суаль уже стояла за ней, и вид у неё был странный, будто её вот-вот стошнит.

– Вы спросили, боролись ли мы с ледником, – сказала она, не глядя ни на кого, но было ясно, что обращается она к Прелати. – Моя мама боролась.

– Как? Как она это делала? – спросила мадемуазель Прелати неожиданно мягко.

– Она… красила лёд, – с усилием произнесла ведьма. – Чёрной смолой. Смола нагревалась от солнца, лёд таял.

Питер покивал, не сводя с неё глаз.

– Красиво, – проговорил он. – Правда, красиво.

Суаль совсем скривилась.

– Над ней все смеялись, – сказала она глухо. – А я её стыдилась. А потом её сожгли. Вымазали в смоле и сожгли заживо.

6

Геркулес ещё раз огляделся украдкой: нет, он не ошибся. Тут были все командиры сводного отряда, начиная со взводных и заканчивая полковниками Массю и Цейтлихом. Они сидели на двух длинных скамьях и не глядели друг на друга. В радиусе тридцати шагов стояли часовые из личной охраны Фуке, следящие за тем, чтоб никто не приблизился к расположению штаба принца-консорта.

Его высочество стоял в стороне, слегка покачиваясь с пятки на носок. Ни выражение лица его, ни фигура ничего хорошего не предвещали. Уголок его рта еле заметно дёргался, и было видно, что Фуке сдерживается лишь с трудом. Прямо перед скамьями с командирами была поставлена импровизированная доска на манер школьной, где висела карта со стрелками и обозначениями.

– Итак, я спрашиваю ещё раз, – медленно и яростно проговорил Фуке. – Как получилось, что колдуна убили практически по чистой случайности? Полковник Массю?

Массю грузно встал.

– Ваше высочество, сир, – заговорил он. – Диспозиция была построена согласно вашим приказаниям. Основные силы были сосредоточены на северо-востоке, севере и северо-западе от логова колдуна. Это вторая, третья и шестая роты Легиона. Первая и четвертая роты закрывали восток и запад, пятая стояла в дальнем резерве здесь, – полковник шагнул к карте и указал на точку на севере. – Где мы сейчас и находимся.

Геркулес только сейчас начал понимать что-то. План был неплох: Фуке, судя по всему, имел твердые основания считать, что колдун пойдет прорываться именно на север и именно этой ночью. Кроме того, он знал, что у колдуна есть живая (точнее, мёртвая) сила в каком-то количестве.