Новые туфли хочется всегда. Побег третий, псевдозаграничный. «Уйти, чтобы…»

Что еще важно? Про квартиру? Купили родители, когда закончил школу. Но на оплату, обстановку и ремонт я зарабатывал сам. Про девушек? Я успешен. Во всем. Умен, хорош собой, легок в общении. При первой встрече. А потом девушка обнаруживает мою занятость, увлеченность делом и друзьями, а не только ей. Она меня любит и поэтому принимает меня таким, какой я есть, и смиренно делит меня с тем миром, который у меня есть. Наша любовь длится вечно. Иногда до полугода.

Да, меня любят девушки. И я научился выяснять с ними отношения. В тот момент, когда девушка начинает со мной разговаривать серьезно, я начинаю ковырять вилкой в зубах. Конечно, если вилка находится у меня в руках. Чаще всего именно так и происходит, потому что девушки имеют тягу заводить серьезные беседы в приближении десерта. Она начинает серьезный разговор, я начинаю ковырять вилкой в зубах, она замолкает. Дальше мы едим десерт молча. Если разговор затевается в машине – я отпускаю руль. Она замолкает, завороженная моим искусством вождения автомобиля. Только на маму подобные трюки не действовали. Как-то я решил испытать свой приемчик на ней и начал ковырять вилкой в зубах, когда мама завела разговор неуместный (как мне тогда показалось). Мама, не прекращая своей речи, протянула мне ножик. Очень острый. Я понял, что ковырять в зубах, когда с тобой разговаривают, неприлично.

Веским основанием, чтобы забыть о любом разговоре, для мамы было одно. Это обезоруживало её всегда. Когда я начинал обеими ладонями тереть глаза, мама забывала обо всем и сосредоточивалась на моих глазах. Это движение было инстинктивным. Я никогда не использовал его специально. Невозможно ни с того ни с сего начать тереть глаза двумя ладонями сразу. Для этого должен быть серьезный повод. Мама откуда-то об этом знала.

Что еще важно? У меня никогда не было уменьшительного имени. Меня зовут Лука.

Прошел час. Наталья в очередной раз пошла себе за вином. Мне не пилось. Мыслей в голове никаких. Очень боюсь этого состояния, когда нет мыслей. В такие моменты обязательно что-нибудь случается. Непредсказуемое и непредотвратимое. Случается со мной. Проще говоря – во что-то вляпываюсь. Пытаясь синтезировать хоть какую-то мысль, ну, хотя бы по поводу нарядов вибрирующего бомонда, чувствую спиной, что Наташка вернулась, и спрашиваю подругу:

– Ты мне бокал не захватила?

– Одну минуту, – говорит мужской голос.

Тут я медленно оглянулась. Очень приличный со спины костюм неспешно направился к бокалам. У меня мелькнула мысль, что мне всё показалось, но приличный со спины костюм взял два бокала и направился ко мне. Не могу объяснить почему, но я всё ещё видела костюм, лица мужчины я не видела.

– Пожалуйста, – мужчина протянул мне бокал красного вина.

В доли секунды я отметила, что галстук просто супер. Про рубашку сразу понять не смогла, но «сантир бон1» – пахнет хорошо. Шикарно – на самом-то деле. На лицо мне так и не хватило смелости поднять глаза. Попыталась их поднять, но остановилась на уровне идеально выбритого подбородка.

– Спасибо. Извините, я Вас приняла за свою подругу.

– Чем я польщен.

«Мог бы и улыбнуться», – подумалось мне. Дальше он достал из кармана визитку. Протянул ее мне. Я взяла. Смотреть в нее не стала. Убирать в сумочку тоже. Сказала:

– Благодарю, – и продолжила смаковать вино.

– Могу рассчитывать на получение Вашей?

– Не держу.

Он не успел никак выразить свое удивление – вернулась моя спасительница. Наташка иногда очень характерно улыбается. Я называю эту ее особенную улыбку – улыбка Чеширского кота. Она щедро одарила ею нашего случайного кавалера. Он достал вторую визитку и протянул ей. Мне стало спокойнее.

– О! Приятно, – ослепительная улыбка, – очень приятно. Говорят, господин Тахен, если бы не Вы и не Ваш партнер, точнее Ваши контракты, то долго нашему городу не видать открытия консульства Германии.

Совершенно незаметно Наташка вручила Марку Тахену свою визитку.

– Польщен, – Марк склонил голову, – такая осведомленность, Наталья. Я бы не стал преувеличивать свою роль.

– Но и преуменьшать её мы не станем, не так ли? – Чеширский кот старался вовсю.

Я начала чувствовать себя немного лишней и уже стала намечать пути незаметного отступления с последующим удалением с мероприятия. Была сделана пара мелких шагов в сторону, как Наташке позвонили. Она извинилась и, тронув меня за плечо, кивая, мол, займи Марка на минуту, отошла в сторону. Мы с Марком стояли рядом и молчали. Мы смотрели на Наташку.

Когда она говорит по телефону, никогда не понятно, с кем – с мужчиной или женщиной. Но слушать всегда интересно. Особенно бесится ее муж, потому что с подругой она может говорить, как будто с любовником, а с посторонним мужчиной, как с сыном или мамой, – вот и пойми. Не получается! Всем прикольно, и только муж бесится. Зайка.

Мои размышления прервали:

– Значит, Вы не держите визиток. Как же Вас найти?

– А Вам нужно меня найти? – посмотрела на Марка испытующе. – Знаете, если женщина молчит, то вовсе не обязательно, что она хочет, чтобы ее начали развлекать.

– Извините, но людям на светском мероприятии принято общаться.

– О визитках?

– Я бы тоже сожалел, если бы их у меня не оказалось в нужную минуту.

«Ах, ты сволочь какая! Думает, что я психую, потому что у меня визиток нет?! Гад! И эта, подруга называется! Сама завлекла мужика и свалила, а мне тут выслушивай… Что ему ответить, чтобы надежно и вежливо поставить на место?»

– И всё-таки как же Вас разыскать?

– Вы опять о визитках. Не беспокойтесь! Я напечатаю одну эксклюзивную и пришлю Вам по адресу, указанному на Вашей карточке.

– Вам может это показаться странным, но я спрашиваю серьезно.

– Вам серьезно нужно меня найти?

– Возможно.

– Ну, вот. Вы уже сомневаетесь.

– Возможно.

– Есть шанс, что, получив контактную информацию, Вы не станете искать со мной встречи?

– Возможно.

Я изобразила на лице муки выбора. Указательным пальцем поманила Марка, чтобы он наклонил голову, и тихо сказала ему на ухо:

– Золушка, – глазами сказала ему: верь мне. – Уходя, постараюсь потерять туфельку.

Марк распрямился. Посмотрел мне в глаза, увидел в них искреннее намерение потерять на выходе туфельку. Прямо перед его носом потерять. Поверил мне и, не отпуская мой взгляд, сказал:

– Но Вы в сапогах.

Сообщение оказалось для меня, мягко говоря, неожиданным. Потребовалась срочная проверка открывшихся обстоятельств. Я опустила глаза. Мои «туфли» действительно сильно напоминали сапоги.

– Ах, извините! Потерять сапог – слишком накладно для меня, – присела в реверансе. – Но в следующий раз, я Вам обещаю, – буду в туфлях! Хотя бы в одной.

Внешне старалась сохранять спокойствие, но внутри бесилась: «А что я психую? Шикарный мужик. Ну, не для меня, ну и что? Хамлю-то зачем? Зачем-зачем! Бе-бе-бе! А потому что не могу иначе. Прет».

– И всё-таки, как можно Вас найти? – Марк говорил спокойно и настойчиво.

Упираться дальше было уже неприлично. Достала сотовый. Это моя привязанность, граничащая с любовью, к вещам, конечно, характеризует меня не лучшим образом, но что поделать! К некоторым предметам испытываю именно тяготение. Каждый контакт с одной из этих вещей доставляет мне физически-эстетическое удовольствие. Я решительно достала свой сотовый и замерла от восторга. Залюбовалась.

Мои размышления о приятном опять были прерваны:

– Любите?

– Говорить по нему – да, а так – нет. Если Вы о телефоне, конечно.

– Открываем счет?

– Слабых не бью, извините, сэр. Хотя и дурно, но всё-таки воспитана.

Посмотрела в его визитку и набрала номер. Карман Марка пошел небольшими беззвучными волнами.

– Вуа-ля, – бросив еще один восхищенный взгляд на трубку, убрала телефон.

В этот момент к нам вернулась Наташка, сказала, что звонил муж – скучает, приболел, сожалеет, что не смог быть здесь. С ее возвращением я опять попала в статисты.

– А Вам, Марк, как здесь нравится? Любите подобные мероприятия, – при этом глазами она сказала совсем о другом.

– Красиво поскучать – тоже красиво.

– Да Вы – шутник, – еще один привет от Чеширского кота.

– Вы собираетесь оставаться здесь до конца?

– Думаю, что нет. Всё, что нас интересовало, мы уже увидели, – Наталья взяла меня под руку, чтобы «мы» прозвучало демократично, а не самодержавно.

– Мне, к сожалению, необходимо вас покинуть, – Марк склонил голову в поклоне, – искренне рад знакомству и столь же рад буду новой встрече.

– Взаимно, – ответил Чеширский кот.

Он поцеловал руку Наташке. Взял мою:

– Видимо, сегодня я так и не узнаю Вашего имени?

Наташка удивленно подняла брови и в недоумении переводила взгляд с меня на Марка и обратно. Марк держал мою руку. Я поняла, что он взял ее в заложники и отпустит только в обмен на мое имя. Я не стала рисковать рукой и как можно тише сказала:

– Наталья.

Марк поцеловал мою руку и отпустил ее на свободу.

– Прекрасное имя.

– А главное – редкое. На сегодняшнем вечере. Вам, кажется, пора? – чувствовала, что его рукопожатие и поцелуй вызвали во мне нежелательный трепет. Словами я пыталась этот трепет замаскировать.

– Да, меня уже ждут. Всего доброго, – Марк еще раз поклонился.

– Взаимно, надеюсь, еще увидимся, – финальная Наташкина улыбка сулила блаженство при новой встрече.

Не сказала ничего. Смотрела в другую сторону и молчала. Делала вид, что очень занята – пила вино.

Марк ушел. Надо отдать должное, ушел красиво.

Резкие смены настроений испытывают на себе не только мужчины, но и женщины. Например я. Резкие смены Наташкиного настроения. Только что это был вечно и магически улыбающийся Чеширский кот, и вот уже на меня накинулась фурия домашняя обыкновенная.

– Какая тебя муха укусила? Мужчина общеженской мечты! А ты?! Так глупо себя вести! Даже не представиться?

Я прекрасно знала, что сила моего противодействия будет влиять на силу Наташкиного действия, поэтому сопротивлялась слабо.

– Может, я органически не переношу всё, что общего пользования! И «общечьи-то» мечты тоже. Что ты меня долбишь! Ты мне подруга или где?! Мне самой тошно. Пошли лучше посидим где-нибудь. Выпьем. Мы с тобой весь вечер ничего не ели.

Наташка мгновенно оценила ситуацию, поняла, что от спокойного разговора на сытый желудок проку будет больше, и согласилась. Мы двинулись к гардеробу. Но запал внутри нее был слишком велик, поэтому совсем прекратить разговор она не могла.

– Знаешь, при каком условии ты выйдешь замуж? – Наташка старалась говорить тихо, чтобы посторонние не слышали.

– При условии, что жених мне подарит классическое кольцо от Тиффани. И сделает это молча.

– Согласна, что молча – главное условие! Но не акта дарения кольца. Не ему, я говорю о женихе, надо будет молчать! А тебе! Только если, послушай меня и подумай хорошенько! Только если: ТЫ. УВИДИШЬ. БУДУЩЕГО МУЖА. В МОМЕНТ БРАКОСОЧЕТАНИЯ. И ни в коем случае ни минутой раньше! Иначе НИЧЕГО не получится! ТВОЙ ЯЗЫК… этот твой язык, м-м-м-м-м-м, никакими сапогами не компенсировать! Ты поняла?!

– Конечно, любовь моя. Только тогда мне придется выходить замуж по какому-то средневековому обычаю, и даже боюсь подумать, за кого… Ты не находишь?

Наташка за свою жизнь выработала много полезных правил. Одно из них гласило: «Если ты не знаешь, что ответить, – не отвечай». От некоторых правил она иногда отступала. От этого – никогда. Поэтому, она застегнула пальто и сказала:

– Пошли пить.

– Заметьте – не я это предложила!

– Хватит хохмить, я ж добра тебе желаю! Счастья буквально!

– Нюсенька, я знаю. Думаешь, я сомневаюсь в благости твоих намерений?

Через несколько минут мы оказались в любимом пабе. Сели за привычный столик. Налили. Выпили. Наташка закурила и начала отходить. Гнев на милость, так сказать.

– Почему у тебя нет визиток? Ты понимаешь, что это неприлично? – Наташка затягивалась так, будто ей не давали курить несколько дней.

– А на фига козе баян? Ей и так весело, – с удовольствием закусывала и пыталась перевести разговор на кулинарную тему: – Салат вкусный, ага?

– Я с тобой серьезно разговариваю.

Осознала: пока она не выскажется полностью, все мои усилия сменить тему будут тщетными. Чтобы тему закрыть, придется ее исчерпать. Пришлось отвлечься мыслями от салата:

– Я тоже. Так прикольно, когда нет этих бумажек.

– То есть тебе дают карточку, ты берешь и ничего не даешь взамен – это прикольно, да?

– Почему ничего? Я улыбаюсь.

– Тебе визитки получать нужно, а другим нет?

– Почему ты думаешь, что они мне нужны? Я старым дедовским способом – пишу в записную книжку, а бумажку выбрасываю, – жестом я показала, как именно её выбрасываю. – Ты попробуй уже что-нибудь – так вкусно!

Наташка закурила очередную сигарету.

– С ума с тобой сойду. Ты и визитку Марка выбросила?

– Конечно. То есть нет. Не посмела. Я ж со всем уважением к нему, – в воздухе я нарисовала вилкой вензель, – просто оставила ее вместе с бокалом на столике. Очень аккуратно положила его визиточку, даже не заляпала и не помяла.

– Это невыносимо… Какой салат вкуснее?

– Вот этот, с мясом.

– Ну, а если тебе захочется ему позвонить?

– Позвоню тебе, Нюсенька. И успокоюсь.

Мы начали хохотать. Впервые в этот странный вечер. Хохотать от души и до слез. Играла приятная музыка. В нее очень удачно вплеталась джазовая тема. Я даже начала пританцовывать.

– Может, уже закончишь танцевать и ответишь на звонок? – Наташка опять превратилась в наставницу.

– Это мой телефон?

– Всё ясно, девушке больше не наливать. Кто звонит?

– Не знаю. Телефон показывает какой-то номер вместо имени. В таких случаях смотри, как я говорю «алё».

Сделала нижнюю челюсть тяжелой, просто каменной и сказала:

– Алё.

Рецепт фирменного голоса для «чужих»: немного металла, причем не алюминия. Что-то посерьезней, пожестче. Немного усталости от жизни. Немного того, что вызывает мурашки, и только смелый продолжит разговор, услышав такое «алё».

Наташка замерла, выпрямила спину и сложила руки, как в школе за партой.

– Добрый вечер. Надеюсь, не помешал. Это Марк.

Почувствовала, что камень в челюсти и металл в голосе мне немного мешают, но стремительно от них избавиться невозможно.

– Если окажется, что помешали, – Ваши действия?

– Попрошу у Вас две минуты и буду краток.

– Время пошло.

– Не откажитесь позавтракать со мной, например, завтра.

– Я работаю с 8—30.

– Не откажитесь разделить со мной ранний завтрак?

– С видом на Эльбрус.

– Что?

– Фильм такой есть «Завтрак с видом на Эльбрус».

– Не видел, к сожалению. Заехать за Вами в 7—00 будет не слишком рано?

– Об эту пору я обычно и покидаю мою обитель.

– У меня осталось 15 секунд. Надеюсь успеть услышать Ваш адрес?

– Ленина 11—18.

– Приношу извинения за отнятые минуты.

– И Вы не кашляйте.

– Извините?

– Что Вы, говорю, какое беспокойство.

Наташка смотрела на меня молча, широко открыв глаза.

– Н-ну? И кто это был?

– Представляешь, Марк. – я развела руками. – Давай еще бутылочку закажем?

– Это ты ему «и Вы не кашляйте»? – Наташка сделала затяжку как перед последним в жизни вздохом. – Только если знакомство состоится в момент бракосочетания! Только так! Идиотка! Я на мужа столько нервов не трачу, сколько на тебя! Будем пить водку, хватит разминаться. Я от твоих телефонных переговоров протрезвела.

Наташка набрала воздуху и приготовилась исправлять мою жизнь. Я пыталась сообразить, сорок градусов – большой ли это угол? Быть исправленной на меньшее количество градусов шансов у меня не оставалось. И в этот момент зазвонил спасительный телефон. Наташка взяла трубку. По выражению досады, появившемуся на ее лице, я поняла, что мне будет дарована передышка.

– Ну, еду, еду! – мягко, но с нотками раздражения сказала Нюся.

Выпили по рюмке дружбы, поцеловались, и моя подруга отчалила обдумывать план моего дальнейшего спасения.

Глава 3. Важно. Завтрак и не только

Если честно, утром я всё ещё размышляла – ехать с Марком на завтрак или не ехать. Об эту пору приятно смотреть на пустой двор. Пьешь чай с лимоном, смотришь в окно. До семи утра на улицах нет суеты. Такое блаженное состояние проспать никак нельзя. У меня в жизни мало пауз, а дома – мало тишины. Каждое утро, глядя в окно, стараюсь увидеть и почувствовать себя.

В 6—40 во двор въехала машина. Понятно, это – Марк. Смешно – боится, что улизну раньше обычного. Умный. Понимает, что раньше, чем без четверти семь, из дома я не выйду ни при каких обстоятельствах. Даже чтобы сбежать. В 6—56 он позвонил, что уже у подъезда. А то я не вижу! Поняла, не могу так рано принимать решения, перестала думать – идти или нет. Просто стала одеваться. Решила не повторять сеанс гипноза и надела обычного цвета ботинки. Но мысль остановить невозможно, даже если эта мысль сонная. Возник следующий вопрос: где мы будем завтракать об эту пору? Очень интересно, точнее, любопытно. Рестораны спят, да вообще все приличные места в этот час спят.

Марк приехал на простой черной немецкой машине с испанским женским именем Mercedes. Он открыл мне дверь, потом закрыл за мной дверь. Потом сел за руль, включил музыку. К своему удивлению, идентифицировала Рахманинова. Кто-то хорошо исполнял второй фортепианный концерт.

– Любите Рахманинова? – скрыть изумление мне не удалось.

– Слушать – да, а так – нет.

– Странный выбор для немца – не находите?

– Не забывайте, что я из русских немцев – раз.

Я ждала продолжения, но Марк молчал.

– Два Вы передумали говорить?

– Если Вы знаете, что это Рахманинов, то, скорее всего, знаете и произведение.

– Знаю, и что?

– Тогда Вы знаете, что второй концерт – это не для русского человека, а для человека в определенном душевном состоянии.

– Сие витиеватое и есть «два»?

– Да.

– Хотите сказать, что выходите из «ледникового периода»?

Марк молчал. Будто и не прозвучало никакого вопроса.

– Вам никто не говорил, что Вы и Ваша машина внешне безупречны до… подозрительности?

– Я думал, Вы скажете, что «аж противно».

– Красивое меня не отталкивает, но безупречно красивое вызывает раздражение. Я не верю в безупречность.

– Возможно, но Вы справедливо заметили, что мы с машиной безупречны внешне. Внутреннее содержание может и компенсировать.

– Это меня и настораживает.

– Возможно, Вы не сочтете мои недостатки уродствами.

– Это меня и настораживает.

– Да, возможно.

Повисла пауза. Рахманинов – уважительная причина для молчания. Но Марк, видимо, не любил несанкционированных им пауз в разговорах и заговорил, продолжая некий разговор, который он вел со мной, но без меня:

– Не могу понять, как в Вас сочетаются Вы и Ваши красные сапоги. Я думал, что несу вино весьма легкомысленной особе.

– Значит, Вы все-таки пялились на мои ноги?

– Ну, я же нормальный мужчина.

– Откуда мне знать.

– Вот и я говорю: что общего у Ваших прекрасных утонченных сапог и Вас?

– Размер.

– Возможно.

– У Вас есть другие версии?

– Возможно, но об этом позже. Мы приехали.

Мы приехали в странное заведение на окраине города. Я бы очень обрадовалась, если бы нас не пустили. Но нам открыли, и официант, почтенных лет мужчина, выражал большую радость по поводу нашего раннего визита. Подозрение, что заведение открыли специально для нас, быстро подтвердилось. Вслед за нами дверь опять заперли – до открытия для всех было еще почти четыре часа.

Окраина города, запертая дверь – мое беспокойство росло.

– Здесь совершенно безопасно, – Марк посмотрел на меня вопросительно, – но если Вам здесь не нравится, мы можем уехать. Какие еще я могу дать Вам гарантии?

– Ничего не нужно. Просто никогда здесь не была.

Оглядела зал. Всё просто, по-домашнему: семейные фотографии на стенах, старые стулья, льняные скатерти, хрустальные стаканы из детства. Нас проводили за столик, спрятанный от посторонних глаз, если бы таковые были в зале. Столик скрывался за крутой винтовой лестницей. Чугунные перила и темного дерева ступени. Закуток, куда мы попали, был стилизован под балкон. Цветы в горшках отделяли нас от остального зала. Столик на двоих, отдельная вешалка для одежды. Фальшивое французское окно с видом на узкую европейскую улочку.

– Вы в принципе завтракаете? – Марк сел спиной к стене с фотографиями.

Если ему так же всё равно, как звучит его голос, тогда зачем мы здесь? Мы опять возвращались к игре, с которой началось наше знакомство.

– Конечно, а Вы думаете, я бы сделала ради Вас исключение? – продолжала осматриваться.

– Думаю, – Марк следил за движением моих глаз.

– С переменным успехом. Вам это удается, – села за столик и подняла глаза на Марка.

– Думать? – он не отводил взгляд.

– Именно.

– Кофе я попросил принести сразу.

– По утрам я пью чай с лимоном. Говорю это не из чувства противоречия, поверьте.

– Значит, принесут чай.

– С лимоном.

– Сахар?

– Обижаете!

– Любите?

– Кого?

– Мужчин. Хотя по логике, говорим мы сейчас о чае или кофе.

– А Вы умеете улыбаться?

– Да. Так как насчет мужчин? – Марк улыбнулся левым уголком рта.

– Вы попали в точку. Именно «мужчин вообще». А вот в частности, с отдельными представителями этого любимого мною рода отношения – это из сферы интимного. Уж, извиняйте – распространяться сейчас не настроена.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Sentir bon (фр.) —хорошо пахнуть