Шип

– Вы здесь для обучения и тренировок, да? – говорила Кэт, делая вид, что увлечена набором текста.

– Да, что-то вроде повышения квалификации, – любезно ответила Салли.

«Квалификации? Малышка еще не знает!» – подумала Сара.

– Слышала, учителем вашим будет мисс Уильямс.

– Да-да, мне так сказали, – произнесла девушка, смущенно покосившись на странную личность, полностью скрывшую свое лицо под газетой.

– Вам говорили о ней?

– Ну… – это слово было фирменным способом выражения мыслей мисс Браун.

– Говорили о том, что она просто мегера? Не завидую вам.

«Вот как, Кэт? Значит, просто мегера?» – брови Сары взлетели вверх.

– Хм, что-то такое. Но знаете, я надеюсь, что, так сказать, не так страшен черт, как его малюют, – улыбнулась Салли.

– Да? – округлила глазки Кэт, поскольку увидела, как Сара сжала газету, – думаю, Вам хватит времени, чтобы выяснить это самой.

– Надеюсь и надеюсь, что она не откажется от меня…

Неожиданно дверь кабинета распахнулась, и в дверном проеме девушки увидели Джексона. Кэт охватил ужас. Она жутко боялась своего начальника, особенно в такие минуты, несмотря на почти десятилетнюю совместную работу.

– Почему, черт возьми… – прогремел он, – Кто вы? – спросил он у Салли.

Девушка, как и Кэтти, страшно перепугалась. Удовольствие от происходящего получала только Сара. Салли встала с диванчика и протянула Чарльзу руку:

– Меня зовут Салли Браун.

Джексон пожал крохотную ручку и уже не так гневно произнес:

– Тогда почему Вы не зашли?

– Мне просто ск… – запнулась она, увидев молящее о пощаде лицо Кэт, – Я всего лишь…

– Неважно! – прогремел Джексон, заподозрив диверсию, – Проходите, – указал он на раскрытую дверь и, дождавшись, пока зайдет Салли, собрался последовать за ней. В этот момент его поразила неожиданная догадка, он вдруг остановился, развернулся и с недовольной ухмылкой посмотрел на углубившуюся в чтение прессы посетительницу. Она тут же опустила газету и обезоруживающе улыбнулась.

– Зайдите через пять минут.

С этими словами Джексон вошел в кабинет, Кэт облегченно вздохнула, Сара засмеялась, а Салли собралась с мужеством.

– Мисс Браун, рад видеть Вас, – Джексон еще раз пожал руку Салли, произнося любезности совсем нелюбезным тоном.

– Да, я тоже очень рада с Вами познакомиться.

– Еще больше, наверное, ждете знакомства со своей… – запнулся Чарльз, подбирая слово – наставницей?

– Да.

Джексон, присев на стул, понял, что не знает, о чем говорить с девушкой. То ли он должен был пожелать ей удачи и успехов, то ли провести краткий инструктаж на тему «Общение с Сарой Уильямс: подводные камни и летающие кинжалы».

– Сколько Вам лет?

– Двадцать три… будет… через два месяца, – Салли прерывалась, страшно волнуясь. Господи, как же пугали ее эти глаза цвета стали и их страшное выражение. А уж в каждой его морщине, образовавшейся в результате многократных приступов гнева, она видела угрозу собственной персоне. Перед Салли сидел огромный мужчина исполинского, как ей показалось, роста, и она готова была поспорить, что он сможет разломить ее одним движением. Страх, подкрепленный пережитым волнениям и бессонной ночью, сковал ее.

– Сара будет готовить вас сама, но в некоторых… Вообще-то она сама расскажет. Через некоторое время мы с мистером Фишером устроим вам экзамен, который проходят все агенты «ТА». Аккуратнее, как бы Вы ни готовились, он преподнесет Вам много сюрпризов. Удачи Вам. Удачи во всем. Полагайтесь на свою наставницу, с сегодняшнего дня она Вам самый близкий человек. И, Салли, ради Бога, следите за ее эмоциями, не выводите ее из себя, – осекся Чарльз, поняв, что сказал глупость, и добавил, как бы про себя, – хорошо, что вы не знаете, что произошло с Томасом Грином.

– Томасом Грином?

– Узнаете, – усмехнулся Джексон, увидев ужас, наполнивший глаза Салли. Девушка могла бы быть менее впечатлительной.

Мисс Уильямс, сама определив, когда время войти, через несколько минут оказалась в кабинете. Сложно описать реакцию, которую произвела Сара на бедняжку Салли, однако одно ясно абсолютно точно: Салли была потрясена красотой этой женщины. Как только ни представляла ее Салли за последние сутки, ей ни разу не привиделись такие шелковистые волосы, полные нежные губы, бархатная кожа. Эффект дополняло то, что лицо Сары хранило не обычное для него выражение, а какую-то хитрую улыбку и смеющиеся глаза. Дело в том, что она хотела дать понять Салли, как любит читать газеты, но еще не придумала как. Впрочем, на это ей хватило нескольких секунд.

Опустившись в кожаное кресло, она сказала:

– Мистер Джексон, у Вас замечательная секретарша. Вы должны повысить ей зарплату.

– За что же? – Чарльз был крайне недоволен появлением Сары и ее игривым тоном.

– Вы себе не представляете, какие увлекательные журналы и, уж тем более, газеты, – Сара бросила многозначительный взгляд на мисс Браун, – водятся в Вашей приемной благодаря ей.

Чего стоило Салли не расплакаться, Джексону не взорваться, а Саре не рассмеяться – неизвестно. Известно только, что волю эмоциям дала только Сара, донельзя разозлив своим смехом побагровевшего Чарльза и еще больше испугав и смутив Салли. Бедная девушка уже не чаяла возможным повышение квалификации и готовилась к самому худшему. А когда лицо Сары приняло обычное (но Салли этого не знала) для него выражение, девушка распрощалась и с остатками карьеры.

Сара поднялась с кресла, присутствующие последовали ее примеру. Чарльз встал между двумя девушками, мечтая как можно скорее познакомить их и выпроводить из кабинета:

– Мисс Уильямс, мисс Салли Браун, – сказал он, указывая соответственно на одну, а потом на другую девушку. Первая кивнула, а Салли в свою очередь протянула руку, которую Сара поспешно пожала, и промямлила традиционное «очень приятно».

Затем все снова расселись, и Джексон повторил и без того известные общие условия их приятнейшего знакомства.

– Вам нужно что-то еще сообщить нам, мистер Джексон? – спросила Сара и встала с кресла, когда Джексон закончил.

– Нет.

– Тогда нам пора.

– Подождите! – Чарльз подошел к шкафу из темного лакированного дерева справа от стола, выдвинул один из шкафчиков и достал оттуда кинжал, след от которого навсегда остался в его столе, – мисс Уильямс, вы вчера забыли у меня.

– Да, а я бы не вспомнила. Вы так любезны, – проговорила сладчайшим голоском Сара, – кстати, могу помочь выбрать столик новый, у Вас там, в приемной, наверняка найдется подходящий журнальчик, а модельки сейчас есть очень любопытные.

– Учусь любезности у Вас, дорогая Сара. Обязательно воспользуюсь услугами Вашего безукоризненного вкуса, – подобным же тоном ответил Джексон и, поймав напряженный взгляд все еще сидевшей Салли (Бедняжка не знала, что и думать о происходящем), добавил, – У нас были небольшие разногласия по поводу плана Вашего обучения.

– Совсем крохотные! – в свою очередь заверила девушку Сара, – До свиданья, мистер Джексон.

Не помня, как попрощалась с новым шефом, Салли вышла из кабинета вслед за Сарой.

Мисс Уильямс спокойно вышагивала по коридорам, Салли семенила рядом, не видя никого, кроме своей наставницы. «Она злится на меня, это понятно. Что же будет?» – мелькало у нее в голове. В то же время, она с любопытством разглядывала Сару: на девушке были черные брюки и красная майка, на лице не было и следа косметики, походка ее была необычайно легкой и прямой.

Пройдя несколько коридоров и спустившись на лифте, при этом неизменно не нарушая мрачного и пугающего молчания, девушки оказались у стильной красной двери. Сара достала пластиковую карту и вставила ее в узкое отверстие. Через секунду девушки очутились в кабинете главного агента.

Кабинет оказался небольшим, довольно уютным и был оформлен в красных и черных цветах. В центре стоял красивый темный стол, слева от него – шкаф с большим количеством книг по различным боевым искусствам. Рядом со шкафом находилось большое мягкое кресло, на стене висел внушительный ковер – предмет, который Салли никак не ожидала здесь увидеть. Из кабинета вели три двери. Та, в которую вошли девушки, была красной, две другие – почти черными. Справа от стола, помимо входной двери, были два подвешенных к потолку горшка с красными розами, прекрасными, колючими и неживыми. Две другие двери располагались напротив стола, между ними висела большая мишень. Салли наверняка бы ужаснулась, узнав, насколько часто ее меняли. Справа от одной двери и слева от другой стояли шкафы с одеждой и другими вещами.

– Сядь за стол, – сказала Сара, когда они вошли.

Салли повиновалась.

Мисс Уильямс подошла к одному из шкафов и достала оттуда пару спортивных кедов красного цвета. Она села на кресло и начала переобуваться. «Красный – определенно ее любимый цвет», – решила Салли. Переобувшись, Сара выпрямила спину и устремила строгий взгляд на Салли.

– Послушайте, мисс Уильямс. Если я Вас обидела тем, что сказала в приемной, я этого не хотела. Я наоборот хотела сказать, что не делаю поспешных выводов о Вас со слов других, – неожиданно расхрабрилась Салли.

– Значит, тебе сказали, что ты здесь для повышения квалификации?

– Да, Вы же слышали. А это не так? – Сара заставила девушку почувствовать себя невероятно глупой.

– Тебе страшно, детка? Да, это не так.

– Но подождите. А как же?… Зачем же? – Салли, недоумевая, захлопала глазками.

– Мне не терпится увидеть, на что ты способна. Переодевайся, буду ждать тебя, – Сара поднялась и достала из шкафа один из своих спортивных костюмов. Разумеется, красный. Она отдала его Салли и вышла в левую черную дверь.

Все еще ничего не понимая и чувствуя себя в полном смятении, Салли быстро переоделась и вышла в ту же дверь, оказавшись в спортзале.

Сара несколько часов мучила бедняжку, недовольно фыркая. Вообще-то, Салли была хорошо подготовлена, но для «ТА» – на троечку. С растяжкой у нее было совсем плохо. Приглашенная Сарой коллега протестировала совершенно потрясенную Салли на актерское мастерство. «Куда же я попала?» – этот вопрос не давал ей покоя.

Уже поздно вечером девушки сели в черный Nissan Сары. Салли сначала даже удивилась, почему машина не красная, но вскоре пришла к выводу, что для мисс Уильямс это было бы слишком легкомысленно. Мисс Браун страшно устала, глаза у нее слипались. Несмотря на это, ее неотступно мучили два вопроса – один из них был глобальным в масштабе жизни девушки, а второй – данью разрывавшему затылок любопытству. Девушка недоумевала: где же все-таки она оказались. С другой стороны, она задавалась вопросом: как выглядит квартира Сары Уильямс. Последнее было весьма и весьма любопытно.

Однако же именно в это время Сара решила сообщить Салли самое главное. Ни на мгновение не отрывая взгляд от дороги и сохраняя непроницаемое выражение лица, она начала:

– Чем же, по-твоему, занимается наша организация?

– Как чем? Вы производите лучшее оружие, причем разнообразнейшее. Потом вы обучаете различным боевым искусствам. У вас работают признанные мастера.

– Да, все это так. Но ты не перечислила главной области нашей деятельности.

– Главную область? Но это все, что я знаю. И, мисс Уильямс, я не понимаю: если я попала в «ТА» не для обучения, то для чего?

Сара, если говорить откровенно, ненавидела людей, задающих глупые вопросы. И уж тем более сами глупые вопросы. Зачем спрашивать, если разговор и так влечет за собой ответ.

– Просто ты останешься работать у нас, – произнесла Сара, усмехнувшись.

– А если я не хочу? – изумилась Салли.

– Тебя не спросят. Точнее, уже не спросили, – непреклонно ответила Сара все с тем же невозмутимым видом.

Салли напряженно вздохнула, мисс Уильямс продолжила:

– Тебе ведь называли мою должность как «главный агент», правильно?

– Да, – честно ответила Салли, не чувствуя подвоха.

– А тебе не приходило в голову, почему я, учитывая сферу нашей деятельности, «главный агент»? Что я «агентирую» так сказать?

– Нет, – Салли действительно не задумывалась над этим. Она была уверена, что Сара руководит всеми обучениями, контролирует тренеров. Но «главный агент»…

– Я убийца, как и ты, в будущем, – уточнила мисс Уильямс.

– Что? – такого поворота событий Салли никак не ожидала. Она могла поверить во все, что угодно: что это сон, галлюцинация, что… Убийца?

– Понимаю твое удивление, но я сейчас поясню. Мы не занимаемся любыми заказными убийствами, не «убираем» успешных бизнесменов за деньги неуспешных, хотя… Ну, бывает по-разному. Наша организация была создана, как говорит Джексон, сильными мира сего. Донельзя пафосное выражение, не находишь? – Сара, казалось, говорит о самых обычных вещах, – нами руководят власти. Когда нужно обмануть лучшую охрану, уничтожить неугодных лиц, будь то серьезные преступники, политики, угрожающие обществу и прочие влиятельные опасные лица, власти обращаются к нам. Иногда их нужно не убить, а обезвредить и, например, доставить куда бы то ни было. Кстати, так бывает нередко, – тут машина остановилась, и девушки очутились у маленького двухэтажного домика на окраине города. Салли ждало новое разочарование: дом был съемный. Сара договорилась о нем из-за Салли, она честно сказала ученице, что не хочет вести ее к себе в дом как малознакомого человека, это было вполне понятно, но все равно обидно.

Первым делом девушки осмотрели дом: он оказался теплым, уютным и хорошо обставленным. То, что Сара бродила по дому вместе с Салли, заглядывая во все комнаты, красноречиво говорило – она здесь впервые. На первом этаже была гостиная и кухня, на втором – спальня и ванная комната. Сара любезно-ядовитым тоном поинтересовалась, где мисс Браун будет удобнее: в спальне или гостиной? Салли еще более любезно отказалась от предоставленного выбора, сказав, что ей абсолютно все равно. Это была правда: девушка совсем не привыкла к роскоши, она не могла быть привередливой. Сара, не тратя времени на дальнейшие ненужные и невозможные любезности, оставила свой небольшой кожаный саквояж в спальне.

Сара явно наняла домработницу: во-первых, дом был хорошо прибран, во-вторых, на кухне девушек ждал ужин. Переодевшись, они сели за стол. Салли почти не ела, кусок не лез ей в горло. Но, несмотря на тяжелые мысли, терзавшие ее, мисс Браун в очередной раз не могла оторвать взгляда от своей наставницы. По тому, как Сара ела, нельзя было понять, голодна ли она. Девушка и сейчас держала спину прямо, лишь слегка наклоняясь над едой. Единственную фразу за весь ужин она вставила, прожевав: «Мисс Браун, что бы ни творилось в Вашей воспаленной голове, желудок и макароны ни в чем не виноваты. А потому откройте рот и крепче сожмите вилку. Если Вы не поедите, завтра у Вас не будет сил, а поблажки от меня Вы все равно не получите». Салли послушно взяла вилку и мрачно начала жевать уже остывшую пасту.

Когда Сара доела, Салли было ещё далеко до финиша, поэтому Сара решила продолжить свой рассказ сейчас.

– Действующих агентов в организации пятнадцать, – произнесла она монотонным голосом, убрав тарелку и снова присев за стол, – руководит нами Джексон, его секретарь Кэтти, разумеется, в курсе всех дел. При этом тридцать – тридцать пять человек обучаются, из них почти никто не знает, к чему их готовят. Собственно говоря, далеко не все из них войдут в основной состав, потому что они постоянно меняются, просто мы держим сколько-то человек на примете. Им всем очень хорошо промывают мозги, так что им и в голову не приходит задавать вопросы. Их готовят отставные агенты, действующим агентам почти никогда это не поручают, – Сара презрительно фыркнула, – в связи со всем этим не вздумай давать волю языку. Болтать ни с кем нельзя, строго запрещено. Надеюсь, это понятно. Организация сама обеспечивает себя оружием и средствами, как раз за счет того, что ты мне перечислила в машине. Система, по которой действующие агенты получают задания, очень сложная. Внутри организации есть механизм, по которому письмо попадает в тот или иной кабинет совершенно произвольно. Кроме меня, конечно. Главному агенту поручают спецзадания. Именно поэтому подготовка должна быть безупречной, и ты должна иметь не только превосходную физическую подготовку, но и уметь играть выбранную роль, говорить на нескольких языках. Действующего агента к заданию не готовят. Он один знает, что ему поручено и сам решает, как этого достичь, мы почти никогда не работаем в группе, – Сара остановилась в ожидании реакции Салли, которая как раз доедала, прилагая для этого неимоверные усилия, – Салли?

– Мисс Уильямс, я… я не… – Салли со страхом посмотрела на Сару, язык не слушался ее, – не смогу, как Вы, убивать невинных людей!

– Невинных? – голос Сары прозвучал как раскат грома, – ты плохо слушала? Или ты просто хочешь меня оскорбить? Я, по-твоему, маньячка? Я монстр?

– Простите! – Салли разразилась рыданиями. Все эмоции, скопившиеся за этот долгий и тяжелый день, нашли свой выход. Слишком многое произошло, слишком многое, что Салли даже возможным считать не могла. Девушка громко стенала, закрыв лицо руками. Она не думала о реакции Сары, но потом, анализируя происшедшее, она не могла поверить в то, что сделала мисс Уильямс. Салли скорей бы поверила, что в дом попал метеорит или он был стерт с лица Земли цунами, чем в то, что ее наставница протянула к ней руку и погладила ее по голове. Пока Салли успокаивалась, Сара нежно перебирала ее волосы. Когда Салли осознала, что происходит, она успокоилась очень быстро и стала пораженно глазеть на мисс Уильямс. Та убрала руку и, спокойно смотря на Салли, произнесла:

– Это был последний раз, когда тебе было позволено проявить слабость.

«Лучше бы она меня ударила» – с горечью подумала Салли.

Сара встала из-за стола и поднялась наверх, оставив ученицу в тяжелых размышлениях. Девушки долго не могли уснуть, обдумывая прошедший день. Их жизнь должна была измениться, и обе не желали этих перемен.

Глава 3

Талый снег1

– Желаете что-нибудь выпить? – очаровательная стюардесса, должно быть, повторяла эту фразу уже в третий раз, но только теперь смысл сказанного дошел до его сознания.

– Нет, благодарю Вас.

Паркер Джеймс Эванз, член палаты лордов Парламента Великобритании, был, как всегда, вежлив. Несмотря на то, что он не спал уже двадцать шесть часов, несмотря на полученные угрозы, несчастный случай с его трехлетней дочерью и, наконец, несмотря на желание супруги развестись.

Разве он был плохим мужем? Или отцом? Плохим пэром? С двадцати пяти лет Паркер работал для своей страны, как никто. Он посвятил себя работе, он действительно верил во все, что делал. В тридцать пять он женился на Доминик, в сорок она подарила ему дочь. Доминик и Стэфани Эванз редко виделись с ним, особенно в течение последнего года. Паркер не тяготился их обществом, просто он думал, что защищает их. Наконец дочь стала воспринимать его как редкого, чрезвычайно щедрого гостя, а жена – как чужака.

И у самого Паркера были интрижки, но, разумеется, Доминик об этом не знала. Он был щепетилен, у него есть семья, и его сошедшая с обложки Vogue жена не должна подвергаться такому унижению. Доминик же не была такой осторожной. О ее любовнике уже несколько месяцев гремели все газетные заголовки, а фото качка раза в два моложе Паркера в обнимку с матерью его дочери украшали все витрины газетных киосков.

Сорокатрехлетний пэр был не то что унижен, он был просто раздавлен ее предательством. Неожиданно для себя он обнаружил, что измены жены причиняют ему изощренную боль, никак не связанную с косыми взглядами окружающих, и вызывают мучительное чувство вины. Паркер не мог прилететь к ней, вместо этого он позвонил ей в Тоскану, надеясь услышать любые оправдания или, по крайней мере, сожаления. Вместо этого, его окатили равнодушием, и презрением, и ненавистью – без капли раскаяния. Она обвинила его в полном безразличии к ней и к их дочери. Да, он слишком много работал и слишком мало времени уделял семье, но он делал это для них. «Для себя, ты все делаешь исключительно для себя и своего эго» – заявила Доминик. Их полный ярости разговор только ухудшил состояние Паркера. Единственное, что он смог сделать, – это убедить ее не подавать на развод.

Полтора месяца назад он получил первую угрозу. Доминик не отвечала на звонки. «Я боюсь за вас, я боюсь за свою дочь» – хотел сказать Паркер, но не мог. Жена позвонила ему сама, чтобы сообщить о том, что Стефани погибла. Это был несчастный случай – девочка неудачно скатилась с горки и сломала шею. Но ни Доминик, ни Паркер не обманывались на этот счет. Перед его глазами и сейчас стояло обрамленное светлыми кудряшками детское личико в форме сердечка и ярко-голубые глазки, в которых потухла жизнь.

Полные горечи слова Доминик били его, точно плеть:

– Тебе никогда не было до нас дела. Не могу понять, в каком бреду я находилась, когда решила, что буду счастлива с тобой. Ты отнял у меня все на свете – мою работу, свободу, чудесные годы моей жизни, а теперь и мою дочь. Только ты виновен во всем, что случилось! Будь ты проклят!

Больше он ее не видел. Неделю назад пришло уведомление о бракоразводном слушании. И вот он, точно страус, спрятался в салоне бизнес-класса от своего горя и проблем. Ежегодно эту неделю он посвящал зимнему спорту, и не стал отменять поездку и в этот раз. Куршавель поможет ему прийти в себя.

Следующий день Паркер решил провести катаясь на сноуборде. Хотя люди его круга и возраста обычно с презрением относятся к этому виду спорта, мистеру Эванзу он доставлял несказанное удовольствие. Его друзья, ярые поклонники горных лыж, еще не успели присоединиться к нему, так что он собирался насладиться уединением, быстрой ездой и свежим ветром.

Он натянул перчатки и был готов надеть очки, когда кто-то толкнул его в бок. Этим кто-то оказалась молоденькая девушка в бело-кремовом лыжном костюме. За ее маской скрывались темно-карие глаза, искрящиеся неподдельным смущением.

– Простите меня, пожалуйста. Я просто никак не могу зафиксировать ботинки, ничего не выходит, – протараторила она на французском с сильным американским акцентом.

– С радостью тебе помогу, – ответил Паркер по-английски, сопровождая слова нежной улыбкой, – как тебя зовут?

– Кристина. Очень приятно, еще раз извините меня, – она протянула ему руку, с явным облегчением переходя на родной язык. Ее щеки слегка порозовели – то ли от смущения, то ли от мороза.

Когда Паркер решил ее проблему и выпрямился, девушка затараторила слова благодарности. Мистер Эванз решил, что она из тех женщин, что не могут молчать ни минуты, при этом говорят быстро и сразу обо всем. Отчего-то это не раздражало, наоборот, она была очаровательна. Молоденькая, смущенная и очаровательная.

– Где твои родители? – спросил Паркер.

– Родители? – ошеломленно повторила она и рассмеялась, – поверьте, я гораздо старше, чем кажусь.

– Сколько же тебе лет? – произнес Эванз и тут же пожалел об этом, – простите мою бестактность. Мне показалось, что Вам не больше семнадцати.

Девушка весело усмехнулась.

– Поверьте, я не ребенок.

– Вам хотя бы больше двадцати одного?

– Разумеется, – храбро заявила она, кокетливо подмигнув Паркеру.

Мистер Эванз обнаружил, что его новая знакомая не только не умеет фиксировать ботинки, но и стоять на сноуборде толком не может. В итоге его планы на освежающее быстрое катание были полностью разрушены, но он и не думал жалеть об этом. Кристина оказалась непосредственной, открытой и легкой на подъем. Весь день он пытался хоть чему-то научить ее, она всюду следовала за ним, но была худшей из учениц – она постоянно падала в снег и хохотала, заставляя следовать ее примеру. При этом Кристина ничуть не чувствовала себя виноватой, она смущалась исключительно для порядка. Мысли о семье, угрозах и британском Парламенте, казалось, навсегда покинули Паркера. Он никогда в жизни столько не смеялся, никогда не чувствовал себя так глупо и беззаботно.

Вспомнив, что его ожидает одинокий ужин, он не смог отказать себе в попытке пригласить ее составить ему компанию. Девушка ответила согласием, и тем же вечером они встретились в одном из ресторанов курорта.

– Добрый вечер.

Паркер оторвался от айпада и взглянул на приблизившуюся к его столику девушку. Ее облик поразил его.

– Меня так сложно узнать без лыжного костюма? – спросила она с притворным отчаянием.

После этой остроты он узнал в молодой красавице с озорной стрижкой «под мальчика» свою новую знакомую. Оказалось, что у Кристины темно-каштановые с красноватым оттенком волосы и фигура, которая и слепому не показалась бы детской. Ее простая, но очень дорогая одежда словно давала понять, что девушка здесь не лишняя: игривый джемпер со стрекозами и зауженные брюки, все от Gucci. Обтягивающий наряд подчеркивал мышцы тренированного тела, не скрывая при этом ни одного женственного изгиба. Единственным украшением девушки были длинные, почти касающиеся плеч серьги, искрящиеся блеском бриллиантов в искусственном свете.