Филфак-2. Записки скверного мальчишки

В углу холла сидит с самым мрачным видом наш бессменный рабфаковский староста группы и парторг ячейки подготовительного отделения Володя Молотко. Он дико и безобразно пьян. Кажется, он плохо ориентируется и в пространстве, и во времени, не очень хорошо понимая где именно находится и как сюда попал.

У него в руках глупая японская игрушка «смешунчик». Сверху гротескный человечек, а снизу кнопка, как раз под большой палец взрослого человека.

Нажимаешь на кнопку, человечек смеется идиотским, заливчатым, даже истеричным смехом. Молотко сидит и молча мрачно смотрит на человечка в руках, время от времени нажимая кнопку.

– Володя, что случилось?

Тишина. И вдруг неестественный, неживой вопль:

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

– Володя, ты не заболел?

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха! Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

Заражающий идиотский смех действует как бацилла. Вокруг уже собралась небольшая толпа и некоторые начинают подхихикивать.

– Володя, у тебя все нормально?

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха! Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

Толпа начинает нервно смеяться. И конец истории: В холле собралась разнокалиберная полуодетая толпа которая нервно, истерично ржет, непрерывно ржет, грубо, болезненно, без остановки:

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха! Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха! Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха! Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

На диванчике сидит мрачный Молотко, который озирает эту толпу смеющихся идиотов, а те

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха! Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха! Ха-Ха-Ха-ха-ха-ха!

Скажете какая-то ерунда, дребедень, мелочи? Это и есть повседневность, мелочь, которая промелькнула и забылась, канула в вечность, но заложила маленькую кроху нашей жизни, нашего быта, которая как кирпичик, как песчинка строит эту самую жизнь.

* * *

Девочка из седьмого корпуса придумала ездить от автобусной остановки до корпуса на такси. Останавливает мотор, но нужно заскочить в общагу, забыла ключи, кошелек, сумочку, да хоть совесть. Таксист не в силах отказать маленькому, кукольной внешности созданию, которое так жалобно смотрит на него. Путаясь в поворотах и аллеях, такси добирается до нужного корпуса, эта куколка выскакивает из машины и только ее и видели.

* * *

Внезапно исчезает с занятий Нургиз. Красавица-грузинка княжеских кровей, отличница, перешедшая из Тбилисского университета с потерей курса. Никаких прогулов, никаких хвостов, краса и гордость и вдруг исчезла. Что такое, где, куда делась?

Оказывается была прописана в общежитии, но на самом деле в общежитии не жила. Снимала где-то комнату в Москве. С кем жила, с кем дружила неизвестно.

По общаге ходит милиция, расспрашивает, ищет, наводит справки.

Неужели самое страшное? Ползут досужие слухи, рассказы-ужастики. И вдруг все проясняется. Забрала документы и уехала домой. Стала плохо себя чувствовать, московский климат абсолютно не подошел. И чуть попозже…

Связалась с группой. Русские, грузины, таджики, татары…

У человека умирает очень дальний родственник. Ты его знать не знал, никогда не видел и вдруг!.. Все мы люди, все мы смертны!.. Сколько волнений-треволнений, сколько хлопот, сколько нервотрепки!..

Неожиданно появляется добрый человек. Девушка, красавица, восточная княжна самой располагающей наружности. Были заботы ваши, станут наши! Заплатите сумму и все связанное с похоронами вашего дальнего родственника будет сделано без вас. Распишитесь только тут, тут и вот тут!

А потом второй человек приходит в некий институт, НИИ, лабораторию, где не хватает биологического материала на опыты, на различные инновационные работы и предлагает бесхозное тело за определенную мзду. Все довольны, всем удобно!

Уж не знаю, чем закончилось это дело, но красавицу грузинскую княжну мы больше не видели.

* * *

А жизнь идет, гранит грызем, худо-бедно, но зубы стираем. В одном семестре до десятка литератур, по каждой литературе список книг томов в 15—30 и каждый преподаватель сторонник своего предмета.

Младшая Эдда, Старшая Эдда, Кальдероон Де Ла Барка, Корнель и Расин, Хосров и Ширин, Лейли и Меджнун, а еще английский, а еще современный русский, а еще латынь, а еще…, а еще…

Встретили 1973 год. Живем в ДАСе. Утром встаем мрачные и, как положено, с головной болью.

Магазины закрыты. Пива нет.

Вдруг ба! На Большой Черемушинской из окна видно работает пивной ларек. Полгода до того ларек был закрыт. Полгода после – ларек был закрыт. Первого января он работал.

Хватаем всю имеющуюся посуду подходящих размеров: банка, чайник, кастрюля и две кастрюльки и разномастной полуодетой толпой бежим на улицу.

Время одиннадцать утра. Встречный народ ошалело смотрит на полураздетую процессию с кухонной утварью выскакивающую в морозный январь.

Пиво было самое настоящее и довольно хорошее.

* * *

В комнате пятого корпуса ФДС нас живет четверо. Морячок, конечно бывший, Коля Ныкин, самый старший из нас Николай Пилатов, я и второкурсник Костя. Костя самый молодой, ему еще вчера или позавчера преподаватели в школе писали замечания в дневник и ставили двойки по поведению.

Хотя судя по его внешнему виду, этому ботанику двоек по поведению никогда не ставили. Нас он, кажется, слегка побаивается.

Еще бы мы уже служили в армии, видели настоящую границу и стреляли из настоящих автоматов. А еще мы пьем настоящую водку и даже можем без закуски.

А когда я рассказал при нем, как мы с водителем заблудились в пустыне Гоби и даже похоже выскочили на китайскую территорию, его глаза превратились в два полтинника, после чего он минут пять молчал, а потом сказал:

– Так ты теперь стал настоящим шпионом?

Я пожал небрежно плечами и сказал: «Может быть!»

В субботу мы пошли в Тайвань. Иногда он превращается в Шанхай. Может наоборот, но это дела не меняет.

Это блинная расположенная рядом с посольством КНР. Если идти от ФДС, блинная как раз расположена за китайским посольством. Ну точь в точь как Тайвань за материковым Китам.

Пиво как всегда было в избытке, блины горячие, аппетит на подъеме. Костика мы для знакомства взяли с собой. Обычно по субботам он уезжал в свой Дмитров домой, а тут почему-то остался в Москве и не отказался посетить любимый нами общепит.

С самого начала, взяв по паре пива и по сочной порции блинов, мы оккупировали один столик.

Места на четверых даже чуточку не хватало. По мере опустошения посуды по очереди бегали брать новое.

Дошла очередь и до Костика. Ушел. Возвращается

– глаза горят, руки трясутся, пива нет и говорить не может. Что такое, что случилось?

– Там аспирант. Он у нас вчера лекцию читал! – хриплым шепотом поведал нам страшную тайну

– … ну и что?

– Так ОН! ТАМ! ПЬЕТ! ПИВО!

– А дальше?

– Но он же аспирант!

* * *

В Москве повсеместно демонстрировали кинофильм «Генералы песчаных карьеров». И как-то у нас не получалось почему-то сходить на этот фильм. Желание было, а вот возможности почему-то не было. Рядом со студгородком кинотеатр «Литва». Казалось, чего проще: вышел вечером на прогулку, зашел в кассу, приобрел билет на подходящий сеанс на завтра-послезавтра, а в выбранное время иди и смотри. Но вот же незадача какая, никак не получалось. И кто-то из ребят ляпнул: «А давайте культпоходом пойдем». Ну и почему не пойти?

Меня с чьей-то легкой руки назвали культоргом, а может быть и действительно мне был выделен этот не отягощающий совесть портфель. Уже не помню. Но заговорили про культпоход, я зашел в деканат, сварганил себе бумагу, по которой мне предоставлялось право провести культпоход в кино. На обратной дороге с занятий я зашел в «Литву», благо все-равно идти было мимо дверей, мне забронировали какой-то подходящий сеанс, но велели обязательно за два дня принести деньги на билеты.

Я повесил на входе объявление, чтобы сдавали деньги на билеты сеанс такой-то, число такое-то. Я думал, придется ходить уговаривать, чтобы набрать необходимый для культпохода минимум народа.

Куда там! Ко мне чуть ли не очередь выстроилась. Народ приходил, выбирал по плану места, о чем-то советовался со мной. Ужас! На второй день я собрал деньги практически со всего общежития. Еще день я обходил общагу, раздавая билеты.

И вот какой-то вечер – все общежитие словно вымерло, все на Генералах. Записали музыку. Обратно возвращаемся одной толпой, нет, не толпой, но единой массой. Было что-то деревенское, провинциальное в таком культпоходе, а с другой стороны что-то сплачивающее, единящее. Это наши идут, из кино!

* * *

Вечером в субботу на этаже танцы. Мне эти танцы были абсолютно не нужны. Но, когда народ разогревался, атмосфера несколько накалялась, я все бросал и уходил к своей любимой. У нас была своя суббота. У меня накопился даже какой-то запас пластинок и иной раз, если музыка задерживалась самые нетерпеливые стучали ко мне в комнату, чтобы не сачковал и открывал дансинг, как это тогда называли.

Но в 12 ночи, как и положено по сказке, карета превращалась в тыкву, лошади в серых мышей с длинными хвостами, а кучер в отвратительную толстую крысу. Приходила вахтерша, выключала свет и сказка заканчивалась окончательно. Основным доводом тети Дуси и бабы Поли было то, что после 12 ночи запрещено пользоваться электричеством.

С детства у меня внутри сидит дух противоречия. Целый месяц выключали в двенадцать ночи свет в холле, четыре субботы подряд в полночь танцы прекращались, а к пятой субботе приобрел я проигрыватель, работающий от батареек.

Пока в сети есть электричество, прибор великолепно вращает виниловые диски от розеточных 220 вольт, но стоит напряжению исчезнуть и проигрыватель автоматически начинает потреблять энергию от вставленных в него батареек.

Тетя Поля или баба Дуся поднялась к нам на этаж, злорадно щелкнула автоматом, перекрывая доступ питания на звуковоспроизводящую аппаратуру со словами: «Запрещено пользоваться электроэнергией после 12 нуль-нуль!».

Воцарилась мертвая тишина, но через полминуты эта тишина лопнула и опять заиграла музыка. Мы электроэнергией не пользуемся. Я повыдергивал все свои провода из розеток, из проигрывателя и все спрятал в пакет, но музыка играла. Бабке чуть было не стало плохо.

Но конечно же вахтеры победили. Через месяц меня вызвали в деканат и куратор курса баба Катя, к сожалению совсем не помню ее полные имя-отчество, прочитала мне нотацию. Оказывается я такой-разэдакий, мешаю людям спать и изучать научные дисциплины. Устраиваю дебоши и много чего еще. Эти юные создания, девочки-цветочки в общаге подначивали меня на спор с вахтершами, а в понедельник с чистой совестью бежали в деканат и оповещали куратора о моем безобразном поведении.

Конечно же я проникся, я осознал и раскаялся, после чего с вахтерами было достигнуто обоюдно приемлемое согласие, что в полночь танцы в холле прекращаются, а желающие могут еще часа два-три слушать музыку в темной кухне.

* * *

Да, ФДС! Ох, ФДС! Эх, ФДС! Как объяснить людям, прожившим свою жизнь у телевизора за теплой женской юбкой, что такое ФДС. Что только не видели здесь студенты! Что только не видел ФДС от студентов!

Вышел в первые ряды активистов Вася Морошенко и начал делать карьеру на организации жизни и быта в Филиале Дома Студента. Тот самый Вася, который 30 или 31 августа 1973 года заявился ко мне с просьбой отремонтировать утюг. А то не то сгорел, не то еще что случилось.

Беру посмотреть, я каким-то образом в первые дни, пока не было ничего и никого, что могло бы помочь обжиться в новом общежитии, сделался здесь чем-то навроде ремонтной мастерской или дома быта.

Включаю утюг, греется отлично. Как говорится, работает лучше нового. Спрашиваю:

– А что случилось?

– Одежду рвет, жжет, – отвечает.

Переворачиваю, а подошва утюга, та часть, которой собственно гладим, чем-то избита, вся в заусеницах, в каких-то раковинах…

– Это что с твоим утюгом произошло? Кто его так погрыз?

– А это я позавчера дверь ремонтировал. Молотка не было, так я утюгом гвозди забивал и шурупы закручивал…

И вот этот Вася взялся организовывать новую жизнь и новое счастье молодых людей, завтрашних ученых-филологов. Вспоминается еще один случай с Васей. На занятиях порекомендовали вечером обязательно посмотреть телевизор. Будут Гамлета со Смоктуновским передавать. Отличный фильм, новое прочтение, новое видение режиссера. И вот по дороге домой подходит ко мне Вася:

– Послушай, какой фильм говорили посмотреть вечером?

– Гамлет.

– А-а-а! Это про танкистов или про пехоту?

Наша новая жизнь по видению Васи должна была начинаться с нового оформления нашей жизни. Поэтому на первом этаже, на стене сразу же за столиком вахтера во всю стенку был изображен советский солдат. Он стоял с автоматом в изумрудном п/ш, в фуражке с алой звездой, показывая всем врагам в мире, что здесь они не пройдут.

* * *

Пройдет неполный год и по путям рабфака придет на филологический факультет еще более странный любитель книг. Сей библиофил при подготовке к зачетам и экзаменам не мучил себя выписыванием каких-то фактов, переписыванием на шпаргалки книжных страниц.

Это был более простой и более рациональный любитель российской словесности. Он, ничтоже сумняшеся, брал лезвие и просто-напросто вырезал из книги требующуюся страницу или часть оной.

Его не смущало, что некоторые книги выдавались порой только для пользования в читальном зале библиотеки. А делали так поскольку книги были достаточно редкие, сохранявшиеся в единичных экземплярах.

К счастью очень быстро его деятельность на поприще обрезания книг была замечена библиотекарями и с его карьерой филолога тут же покончили.

* * *

Немало веселых минут принесли рассказы о другом Васе, о Васе Полуходькине. Он попал на филфак со следующим рабфаком через год после нас. Затейливо и необычно складывалась его судьба, извиваясь по жизненным просторам и выписывая самые причудливые вензеля.

Как человек Вася Полуходькин был мягкий, добрый и непритязательный. Всегда готов был помочь товарищу, подставить ему свое крепкое рабоче-крестьянское плечо или протянуть дружескую руку.

Частенько так в жизни случается. Вот и у Васи. Дважды попадал он в запутанные ситуации и дважды удавалось выйти из положения только через проходную ИТК.

Первый раз он работал в колхозе. Случился там пожар. Погиб почти целиком табун коней. Кто-то обязательно должен был быть наказан, а Вася тем более накануне с бригадиром разругался и в хвост, и в гриву.

И бригадир списал все что можно, и что нельзя на Полуходькина. Кто другой отделался бы условным сроком с отчислением трети заработанного в пользу государства, но не Вася.

Потому что три дня ходил Вася по деревне, на каждом углу орал, что он с бригадиром сделает неизвестно что и еще разные всякие пристойные и не очень слова и выражения. И закончилась неприятная история тремя годами общего режима в лесных чащобах на реке Каме.

Закончились его перипетии в лесах за городом Кудымкаром и решил он отбыть в местность более теплую и привольную и подался в город Харабали. Все отлично складывалось у парня. Работал в строительной бригаде. Не было ни у кого нареканий. Начали уж все забывать про его судимость. А он сам надумал было жениться на хорошей женщине Ольге Николаевне, бухгалтере из местной ПМК.

Да как будто сглазил кто. Подошел конец строительного сезона, скопились в бухгалтерии суммы круглые за множество работ завершенных и пока еще недоделанных, и растворилась хорошая женщина Ольга Николаевна в бескрайних волжских просторах, а может быть, где и на не менее бескрайних берегах реки Камы вместе с крупными расчетно-строительными миллионами и прочей бухгалтерией ПМК.

Но ведь нельзя же, чтобы преступление оставалось ненаказанным. Поэтому написали Васе Полуходькину в бумагах, что является он хорошим другом и соучастником и по привычке дали три года общего режима.