На пороге

– Согласен. Ты, кстати, не знаешь автора? – Вопрос был с подвохом, но Юля не разочаровала Ложкина.

– Нет, – просто ответила она.

– Эти строки принадлежат перу Иннокентия Анненского4, – почти торжественно произнёс Ложкин, мысленно радуясь, что Юля не торопилась пользоваться по любому поводу услугами Сети. Не то, что всякие там Мамонтовы. – Когда-то я читал их Оле, но ей почему-то не понравилось. Своеобразная женщина.

– Вы её очень любили?..

– Юля, мы же договорились перейти на «ты»!

– Ой…

Возникла неловкая пауза, которую прервал Ложкин.

– Здесь, кстати, есть ещё одно моё растение. Вон там, в уголке, видишь? Пушистое такое, маленькое, ветвистое, с круглыми листочками.

– Карликовая берёзка?

– Да, она. Привёз её лет десять назад, даже больше. Тут тогда было не так пышно. Вот этих вот деревьев и кустов не было…

– А это мои, – смутилась девушка. – Я не знала, чья эта берёзка…

– Берёза Ложкина! Хе-хе! Я рад, что берёзку никто не тронул. Клумбочка моя ещё жива? Из белых камней?

– Да. Я ничего там не стала менять.

– И на том спасибо. Вообще, красиво здесь у тебя. Спокойно. Ты хорошо постаралась.

– Спасибо! – довольно мурлыкнула в ответ Юля. – А откуда ты привёз берёзку?..

Ложкин вдруг замер, глядя в одну точку. С его лица сошла вся весёлость, и девушка испугалась, что сказала что-то неправильное.

– Из Исландии, – глухо ответил учёный. – Но это долгая история. И начинать её надо с самого начала, с самых моих первых шагов в этом мире. Но если хотите, Юля, я вам её расскажу.

– Федя, мы же перешли на «ты»…

Ложкин посмотрел на девушку, хлопнул себя по лбу и улыбнулся.

– Верно! Так как? Рассказать? Я боюсь, что это будет долго и неинтересно…

– Я никуда не спешу. – Она положила ладошку на его руку и заглянула в глаза. И почувствовала, как он вдруг снова напрягся, но уже не от тяжёлых воспоминаний. На лице учёного отразилось милое юношеское смущение.

Он начал свой рассказ с не самых радужных воспоминаний. Вся семья Фёдора погибла во время атаки дарков, когда будущему учёному едва исполнилось шесть. Космолёт дарков напал на российский космический крейсер «Генерал Ермолов», эвакуировавший население на Марс. В живых осталось восемь человек, включая маленького Федю. Он мало что запомнил из того происшествия: только внезапный грохот, вспышку, скачёк гравитации и захлопнувшуюся перед носом переборку.

Через несколько часов с обломков крейсера сняли уцелевших и доставили на Марс. Здесь будущий учёный попал под опеку старенькой няни, подруги матери, прилетевшей на красную планету за несколько суток до происшествия. В Краснограде Федя продолжил ходить в школу. В девять лет впервые влюбился и потерял невинность, что, впрочем, дело вполне обыденное. А вот что необычно: он решил сдать программу за последний седьмой класс на год раньше. И сдал-таки. В десять он поступил в университет, и уже в тринадцать получил первое высшее образование.

Тогда же он опубликовал свои первые работы по квантовой механике, чем привлёк внимание ведущих учёных, в том числе Фёдора Петровича Татаринова, работающего сейчас в Киевском институте. Подумав над предложением Татаринова, Ложкин перебрался на Землю. В четырнадцать лет он повстречал Ольгу. Их роман был бурным, чувственным, и уже через месяц они расписались. В семнадцать Ложкин получил второе высшее и перебрался в Москву для получения третьего. К тому времени первый брак себя исчерпал, Фёдор и Ольга поняли, что не подходят друг другу.

В Москве Ложкин познакомился с будущим академиком Веселином Атанасовым, с которым вместе стал разрабатывать проект нового оружия и системы генерации скользящего пространства. Новый проект был многообещающим, но в то же время очень дорогостоящим, и первоначально двух молодых учёных почти никто не поддержал. Лишь заручившись поддержкой всё того же Татаринова, задействовавшего собственные связи в научных кругах, на международной научной конференции в Лейпциге в две тысячи сто семьдесят первом году большинством голосов было принято решение об апробации новых технологий, разработанных Ложкиным и Атанасовым. Двое молодых и перспективных учёных провели успешные испытания, получили Нобелевскую и стали знамениты на весь мир. В двадцать два Ложкин женился во второй раз, но и этот брак не выдержал испытания временем. Уже через год супруги расстались.

– Дивная, чудесная женщина, – вспоминал учёный. – Она была добрая, но при этом характер… Как бы помягче. Вспыльчивый, эксплозивный, резкий! Чуть что, сковородкой по голове и пинком за дверь! Однако благодаря ей я и придумал систему координации космических кораблей посредством человеческого мозга. Появились даже специальные должности: координатор единицы и координатор звена. Увы, так и не появились координаторы флота – машины справлялись с управлением эскадрой лучше, чем биологический мозг. Жаль, что и людьми нельзя так же управлять: если вспылит, сразу же взять под контроль и марш на боковую! Так вот, возвращаясь к координаторам…

Испытания проводились в спешке: большинство кораблей уже оборудовали новым оружием, и человечество готовилось дать даркам решительный бой. Эксперименты выявили как сильные стороны, так и недостатки, однако в целом было доказано, что в бою мозг работает рациональней и быстрее машины.

Наконец, настал семьдесят четвёртый год. Год Битвы над Исландией. Огромный остров пылал от подземного огня. Яркие фонтаны лавы поднимались до стратосферы. С острова спешно эвакуировали последних жителей, и на одном из эвакуационных кораблей находился Ложкин. Тогда-то он и взял с собой маленькую берёзку, рассудив, что если жизнь на Земле исчезнет, он попытается сохранить её частицу, а если люди победят, то эта скромная берёзка станет для него, Ложкина, символом возрождающейся биосферы. Мысли, конечно, наивные, но зато по-настоящему искренние.

Ну, а ход Битвы над Исландией и её последствия всем известны. Ложкин ненадолго замолчал, вернувшись к тем нелёгким военным воспоминаниям, и высказал свою мысль:

– Ясно сейчас, что мы были не готовы к битве. Скажем так, мы хотели победы, мы готовились к победе, но мы не подготовили победу.

– Но ведь мы победили! – возразила Юля.

– В сражении – да, – не стал спорить Фёдор. – А в войне? Хотя тут как посмотреть. Если бы бой состоялся на пару лет раньше, мы бы его проиграли. Новое оружие и новая защита показали себя хорошо. Если бы бой произошёл чуть позже, кто знает, что бы сейчас было с Землёй. Одним словом, битва произошла вовремя, но потери со всех сторон были настолько большими, что война из активной стала позиционной. Моё оружие тогда казалось решением проблемы, но в действительности оказалось лишь паллиативом. Мы не остановили дарков, а лишь продлили себе агонию. Но теперь всё изменится, – другим голосом сказал учёный. – Приближается время, когда мы сможем нанести последний решающий удар! И поверь мне, это случится не через сто лет, а при наших жизнях! Год, максимум два, и даркам придёт конец!

Юля прониклась торжественным восторгом этих слов, но всё же покачала головой.

– Год, два? Не верится…

– Это потому, что война с дарками идёт уже тридцать лет. Конечно, люди привыкли к ней. Привыкли и забыли о мире. Но я говорю: мир возможен. Надо только постараться, и всё получится!

Они ещё долго беседовали этой ночью, делясь воспоминаниями из жизни, читая друг другу стихи и наблюдая за звёздами. Затем Ложкин проводил свою юную спутницу до жилого корпуса и на прощание галантно поцеловал ей руку. Юля была смущена и польщена вниманием учёного первой величины, оказавшимся к тому же замечательным собеседником.

У Ложкина путались мысли, но он остался холоден душой. Первым делом – проект. Ну, а девушки…

А девушки потом.

***

Сергей присел на траве в тени невысокого белого здания. Впереди и внизу лениво полз глубокий Дон, и солнце рождало блики на тревожной водной глади. За рекой высились старые кварталы Ростова-на-Дону, ничуть не изменившиеся, наверное, за последние сто лет. Всё так же стояли телефонные столбы, в которых давно пропала надобность. Кучно построились жилые дома с чёрными выцветшими на солнце крышами. Большинство окон открыто настежь из-за жары. Кое-где висят верёвки с бельём. По улицам медленно катились машины, немногочисленные и одноцветные. И только где-то далеко на севере, где начиналась промышленная зона, роились в воздухе воздушные транспорты всех мастей.

В ближнем же небе висело только четыре объекта: три светящихся сферы лайтов, тревожно рыскавших над городом, и громадный крейсер «Граф Суворов», закрывшийся оптическим камуфляжем и изображающий большое неподвижное облако. Сергей знал, что это на самом деле не облако лишь потому, что крейсер подлетал к городу без маскировки. Его вызывающе белый корпус напоминал почему-то о самых-самых первых космических кораблях, на которых люди вышли в космос. Они тоже были белыми, хотя и крохотными по сравнению с трёхсотметровым «Суворовым».

Сегодня утром Сергей получил от Ложкина странное поручение. Учёный, всё утро старательно избегавший Ольги, подозвал к себе юношу и тихо сказал:

– Для тебя есть особое задание, ассистент. Есть возможность ускорить работу, но для этого нужно достать кое-какой прибор. Он есть у моего друга, но сам он приехать не может, а я отлучиться от проекта не имею права. За прибором съездишь ты. Бумаги на ввоз аппаратуры Юрковский уже подготовил.

– А это законно? – усомнился Сергей. Он внимательно прислушался к мысленной реакции Ложкина, но у того в голове звенело до боли знакомое и осточертевшее:

Только я не думал, ничего не видел,И вообще сегодня на всех забил!Я уткнулся тупо в телевизорИ смотрел его из последних сил!

– Это не твоего ума дело, ассистент. Главное сейчас: доделать оружие. То есть выполнить работу, и выполнить её хорошо. Ясно?

– И куда же надо ехать? – вопросом на вопрос ответил юноша.

– В Ростов-на-Дону. Старый красивый город. Адрес: улица Луговая, дом… какой-то там, в общем, я тебе сейчас на твой номер всю информацию скину, только не забудь её потом стереть. Это важно.

У Сергея вдруг появилось странное чувство, что его проверяют. Но спорить он не стал. Через сорок пять минут он уже был на нужной улице и получил от нужного человека нужный прибор. Только зачем всё это было в действительности нужно, было решительно непонятно. Обратно Сергей не спешил. В этот ранний тихий час вообще не хотелось никуда спешить. Да и что вообще может случиться в таком отчаянном захолустье?..

Через минуту он понял что. Космолёт дарков появился внезапно, как молния. Непроницаемо чёрная двадцатиметровая сфера материализовалась в небе и тут же метнулась в сторону, избегая мгновенной атаки. Спокойствие утра было благополучно разрушено. Сергей вскочил, наблюдая за схватившимися космолётами пришельцев. На вид чёрная сфера была вдвое крупнее кораблей лайтов, но на их стороне был численный перевес. И к тому же над местом воздушной битвы висел пока ещё не замеченный крейсер-гигант, по-прежнему выглядевший как облако.

Странная идея овладела сознанием: Сергей вдруг подумал, почему бы не попытаться прочесть мысли пилота дарков? Расстояние, конечно, великовато, до чёрного шара не меньше километра, но попытаться стоило. После недолгих сомнений, он, наконец, решился, сосредоточился и потянулся сознанием вверх, стремясь настигнуть стремительно круживший корабль. И получилось!..

– Трое посланников… Веду огонь… Человеческий крейсер в небе… Прячется…

Чужие мысли доносились обрывками, и в них чувствовалось что-то чужеродное, нечто злое и жестокое. Сергея вдруг опалила волна ненависти.

– Я вижу его!.. Он в моих мыслях… Строитель «Эха»… Передайте Главному… Один посланник рядом!.. СМЕРТЬ!!!

Последняя мысль состояла из одной лишь ненависти, настолько сильной и непроглядной, что померк даже солнечный свет. Сергей с силой протёр глаза и тут же услышал страшный грохот наверху. Одна из светящихся сфер лопнула, и под ней обнаружился странный летательный аппарат лимонно-кремового цвета. Аппарат – плоский шестигранник – завертелся, уходя с линии атаки дарков, но было слишком поздно. Одним кораблём лайтов стало меньше. Вниз полетели пылающие обломки. Секундой позже пробудился небесный гигант «Суворов». Голографический камуфляж померк, и крейсер начал неумолимое сближение.

От крейсера в сторону корабля дарков пошла быстрая светящаяся воздушная волна.

Удар! Ещё удары! В чёрном энергетическом коконе появились округлые пробоины, тут же начавшие затягиваться. Но новые удары силовых установок пробивали щит кромешной тьмы. Сергей почему-то не удивился увиденному. До сих пор считалось, что сфера – истинная форма кораблей пришельцев, однако сейчас стало отчётливо видно, что это лишь оболочка, футляр, под которым скрывается настоящий корпус корабля.

– Не могу… – донеслась с небес отчаянная мысль. – Очень силён… Их больше… Но ещё есть шанс… Я не могу его захватить… Я его уничтожу… Скажите Главному… Сто тридцатый выполнил долг… Иду на смерть.

Поток мыслей прекратился. Описав в воздухе широкую дугу и оставляя далеко позади отставшие и вылетевшие на вираже кораблики лайтов, отчаянный дарк (теперь Сергей не сомневался, что пилот всего один) направил сферу в сторону крейсера. «Суворов» поспешно разворачивался, направляя окуляры орудий на врага. Но противник атаковал первым. Носовая часть крейсера вдруг взорвалась изнутри, уничтоженная рвущимся во все стороны пучком энергии. Оружие дарка нанесло удар сквозь корпус корабля, как когда-то точно также были нанесены удары по мантии планеты.

«Суворов» потерял ход и накренился. Он всё ещё был опасен, и дарк вдруг резко повернул вниз, стремительно сближаясь с землёй. Сергею показалось, что чёрная сфера несётся прямо на него, но в последний момент выстрелом «Суворова» космолёт дарка сдуло в сторону, и тот на огромной скорости рухнул в воду. В последний миг внешняя оболочка спала, обнажая продолговатый корпус цвета маренго. Дон вздрогнул. Послышался громкий шлепок, заглушивший на миг идущий с неба рокот. И внезапно над водой взметнулся вверх исполинский огненный язык, своей вспышкой затмивший солнце. Чудовищный взрыв потряс пространство. Грохот оглушил, раздавил своей тяжестью. На несколько мгновений проявилось речное дно. Воздушная волна смела прибрежные постройки. Словно пепельные разлетались от страшного удара дома, фабрики, заводы. Как спички ломались столбы, оплавленные фонари гнулись к опалённому асфальту. Изуродованные лодки и малые суда выбрасывались на берег гигантскими волнами. Мост через реку обрушился в воду, подняв облако брызг. Стремительно распространялось пламя.

Сергей успел подумать, что он умер, и принял эту мысль на удивление хладнокровно. Но неизбежная, как казалось, участь, миновала его. Широкое мерцающее силовое поле, проецируемое с «раненого» крейсера стало стеной на пути разрушения. Два корабля лайтов соорудили похожие поля с другой стороны, замкнув круговую защиту и не позволив энергии взрыва полностью уничтожить город.

Пламя заметалось кошмарным облаком в центре параболической ловушки, восставая всё выше и выше. И сейчас же огненный демон получил последний, сокрушительный удар. Конус силового поля, направленный с «Суворова», пронзил бушевавшее облако словно копьё, и разъярённый воздух ринулся на освободившееся пространство: две разделённые стены огня столкнулись и взаимоуничтожили себя. Над сошедшимися водами реки закружилось тяжёлое чёрное облако гари, постепенно рассеивающееся и опадающее бессильными хлопьями.

Сергей устало упал на землю, пытаясь осознать случившееся и ещё не веря в своё чудесное спасение.

5. Минуты озарений

Новый день начался для Ложкина с водных процедур. Он долго вертелся у зеркала, наконец, сообразил побриться и долго рыскал в сумке. Завладев гелем для бритья, он нанёс тонкий слой прозрачного вещества на подбородок, и тот за считанные секунды растворил недельную щетину. Тщательно обтерев лицо бумажным полотенцем, Ложкин принял тонизирующий ионный душ.

День обещал стать насыщенным и трудным. В лаборатории Ольга возилась с расчётами, вынужденная делать работу Сергея. Она искоса поглядывала на бывшего мужа, но говорить с ним не хотела. Ложкин не настаивал.

В дальнем помещении усевшись напротив «Стэна» замер Юрковский. В руках он держал странного пушистого зверька: круглого, серого, с острой треугольной мордочкой. Худая старческая рука рассеянно гладила зверушку.

– Что это у тебя за гадость? – бесцеремонно спросил Ложкин. Он придвинул к старику кресло и сел рядом.

– Это Малышка. Забавная, – рассеянно ответил Юрковский. – Дедушка подарил.

– Балует он тебя, – проворчал Фёдор. Его голос изменился. – Что-нибудь слышно от нашего дорогого ассистента? Когда он возвращается?

– Не знаю. – Старик покачал головой. – Ты же слышал, какая там ситуация приключилась. Он стал свидетелем ужасных событий. И, наверное, чувствует себя обязанным помочь.

– Это не его дело. – Ложкин нахмурился и отвернулся, когда Малышка оглянулась на его голос. – Мне нужно то устройство. И… нужен ассистент. Не смотри так, я беспокоюсь за Ольгу. Я, конечно, могу взять на себя часть обязанностей этого мальчишки, но, между нами, композиторами, это форменное безобразие.

– Да-да, – вяло проговорил Юрковский. Он почему-то казался сильно постаревшим.

– Что? – насторожился Фёдор. – Что-то не так?

Повисла пауза, во время которой Ложкин ёрзал на стуле и недоверчиво косился на мохнатую тварь. Наконец, старик сказал:

– Объясни, зачем ты на самом деле отправил Сергея выполнять это поручение?

Теперь уже молчал Ложкин. Будь он моложе лет на десять, обязательно ляпнул что-нибудь вроде «Мне нужен тот прибор, что непонятного?». Но это была бы ложь, а лгать почему-то очень не хотелось. Не тот настрой был у старика, ох, не тот! Юрковский сейчас видел Ложкина насквозь и уличил бы во лжи моментально.

Ложкин поднялся и, как ему показалось, вполне спокойно сказал:

– Из последнего гвоздя ключик не получится.

Поймёт ли Юрковский намёк? Или эта фраза предназначалась не для него вовсе, а для самого Ложкина?

Учёный неторопливо вышел, не глядя на старика. В своей комнате он открыл терминал связи и набрал номер Романа. Майор не заставил себя ждать. На экране появилось его серьёзное лицо. Строгая причёска, мундир как с иголочки. И только тёмные круги под глазами выдавали усталость и напряжение.

Майор молчал, глядя на Ложкина. Учёный тоже не спешил начать диалог. После коротких колебаний, он произнёс:

– Спасибо, что прикрыл моего человека, Рома. Хотя это было в твоих интересах, всё равно спасибо.

– Это действительно было необходимо? – сухо осведомился Роман, имея в виду поездку Сергея в Ростов-на-Дону и спецоперацию «Суворова».

– Много жертв? – виноватым голосом осведомился учёный. Майор вздохнул.

– На крейсере двое погибших и десять раненых. А в городе… Я пока не знаю точно. Но счёт идёт на сотни, может даже на тысячи. Если бы не лайты, город был бы обречён. – Они замолчали, стараясь не смотреть друг другу в глаза. – Скажи, – не своим голосом произнёс Роман, – ты знал, что появится корабль дарков?

И этот туда же! Он тоже, кажется, до чего-то догадался! – мысленно испугался Фёдор.

– Я боялся этого, Рома. И мне очень жаль, что мои опасения подтвердились. Однако это ещё не конец. Да, дружище, нам предстоит новая битва, пожарче этой. Возможно, уже завтра понадобится твоя помощь. Я не знаю ещё зачем, но чувствую, что это скоро произойдёт. Ты знаешь моё чутьё. – В глазах Романа отразилась серьёзная решительность. Он кивнул. Ложкин сидел перед монитором, невидимо для собеседника сжимая кулаки, но изо всех сил стараясь, чтобы лицо не выдало истинных чувств. – Ты сейчас на Земле?

– Да.

– Хорошо. Я скоро свяжусь с тобой. Крепись.

Он отключил связь.

***

Работа постепенно подходила к концу. Ложкин чувствовал: ещё несколько дней, и образец будет готов. Однако былого энтузиазма не ощущалось. Временами Ложкин включал бесплатные каналы и слушал новости.

– …в небе был замечен корабль дарков, атаковавший крейсер Российского Военного Космического Флота «Граф Суворов». Из трёх кораблей лайтов один был уничтожен в самом начале боя. Крейсер смог нанести ответный удар, и корабль дарков потерпел крушение прямо посреди реки. Последовавший за падением взрыв был слышен даже в Мариуполе. По предварительным оценкам в результате взрыва погибло более семисот человек. Более пяти тысяч размещены в больницах и госпиталях. Около двадцати тысяч семей остались без крова…

– …во время массированных налётов кораблей дарков на китайские военные космопорты в Сиани, Шанхае, Циндао и Тайчжуне этим утром уничтожено прямо в доках свыше сотни китайских космических крейсеров. Во время прорыва Азиатского Сектора Планетарной Обороны были уничтожены шесть кораблей дарков. Этой акции противника предшествовали демонстративные появления чёрных сфер в различных уголках Земного шара, в связи с чем появлявшиеся в тех же местах корабли лайтов оказались рассеянными по всему миру и не смогли прийти на помощь во время главной атаки. Министр обороны Китая заявил, что…

– …о нём сообщили полицейским завсегдатаи бара «Весёлый мангуст», где проходил праздник техасской кухни. Тело мужчины было обнаружено в мусорном баке. Специалисты сообщили, что труп был покрыт вязкой жидкостью, в которую дарки предположительно окунают своих жертв при репликации. Мужчину почти тут же опознали. Им оказался Джозеф Малколм, работник подстанции Контроля Южно-Американского Сектора Обороны. Полицейские немедленно оцепили подстанцию, но клон Джозефа до сих пор не обнаружен. Возможно, он прячется от полиции, полагая, что произошла ошибка. Напомним, в точно такой же ситуации год назад клон Джима Коллинза, сам того не понимая, уничтожил водопроводную сеть длиной шестьдесят километров под Вашингтоном. Вот фото репликанта. Если вы увидите Джозефа Малколма, немедленно сообщите об этом по номеру, который вы видите на экране…

– Новое открытие совершили французские космонавты на Ганимеде. Вчера в двадцать два часа по Гринвичу международный исследовательский корабль «Aureole»5 совершил посадку на спутнике Юпитера. По заранее рассчитанной программе на поверхность Ганимеда вышли зонды-разведчики. Капитан Симон Барро доложил на Землю о…

Ложкин выключил телевизор. Стало почему-то тоскливо и противно. Да, дарки не препятствуют земным кораблям исследовать ближний космос. Но частенько нападают на корабли, возвращающиеся домой. Не пускают на Землю. Вредничают, сволочи.

Отвлечься от неприятных мыслей помогла работа. Фёдор даже не стал тратить время на обед, заставив себя вплотную заняться расчётами. О Сергее до сих пор ничего не было слышно.

Уже ближе к вечеру Ложкин поднялся из-за стола и с недовольством услышал, как предательски хрустнули колени. Ноги затекли от долго сидения на месте, и хотелось немедленно пойти прогуляться. Что и было сделано.

Парк манил своей открытостью и свободой. Несколько молодых людей о чём-то оживлённо беседовали перед институтом, но в самом парке дорожки оставались пустыми и тихими. Ложкин устремился вглубь, забывая все свои проблемы. Он шёл мимо цветущих кустарников и молодых деревьев, мимо ёлочек и мшистых полян, мимо карликов и настоящих зелёных исполинов. Создавать такие парки, пожалуй, модно. Не только потому, что люди таким образом пытаются спасти многообразие гибнущей природы, а ещё и потому, что каждый вкладывает в общее дело частичку своей души и через труд ощущает своё единство с окружающим миром. Даже самый одинокий человек в таком парке забудет обо всех своих бедах и домыслах.

Ложкин отыскал Юлин уголок и свою берёзку. Он уселся на знакомую скамейку и стал ждать непонятно чего. Хотел ли он снова увидеть Юлю? Поговорить с ней? Или же он стремился не потерять нечто ускользающее и невидимое, нечто, что можно осознать лишь в одиночестве и что было упущено в прошлый раз? Ложкин вслушался в себя, но так и не понял своих ожиданий. Вечернее солнце мерцало в подвижных кронах деревьев. Шло время.

Учёный заскучал. Он вдруг почувствовал себя одиноко одиноким, хотя только недавно думал, что даже самые одинокие здесь не одиноки…

– Ерунда какая!

Он резко поднялся и решительно пошёл прочь. Мимолётно он отметил красоту буковой рощи, через которую решил пройти в поисках другого пути назад. Он не любил возвращаться уже пройденными дорогами. Роща была прекрасна. Красивее только, пожалуй, берёзовые рощицы, хотя это, конечно, дело вкуса. Выйдя на развилку, Ложкин остановился и в раздумьях прислонился к какому-то широкому дереву. Он заметил, что у дерева вместо листьев толстые зелёные блины, покрытые колючками.

Что за странность? – подумалось внезапно. «Галапагосская опунция, – тут же ответила Сеть. – Древовидный кактус». Ложкин испытал приступ отвращения к себе. И в эту прекрасную секунду кто-то внезапно коснулся его локтя.