Неожиданный английский. Размышления репетитора – Тетрадь II —

Когда англосакс говорит «Вынь палец…» (Pull Your Finger Out), он имеет в виду то же самое, что и его русский собеседник (Давай, действуй!), но только при этом вынимают они пальцы из разных мест. Про русский вариант вы и сами знаете, или догадываетесь, а вот у англичан всё сложнее. Оказывается, идиома эта тоже родилась благодаря английской воинственности. Раньше в заряженную пушку порох засыпали через отверстие в дуле и закрывали деревянной пробкой. Однако в пылу битвы, когда было уже не до пробок, и всё решала быстрота, порох забивали и удерживали прямо пальцем. Перед выстрелом артиллеристам приходилось всякий раз орать, чтобы их отважный собрат вынимал палец. Об ошибках и результатах нерасторопности военные анналы умалчивают.

Про «тёмную лошадку» не знает разве что младенец. То, что скрыто до поры до времени, англичане тоже так называют – Dark Horse. Впервые, говорят, это выражение употребил Бенджамин Дизраэли в романе «Юный герцог» (1831 год). Самому Дизраэли было в ту пору двадцать семь, а поста премьер-министра ему оставалось ждать целых тридцать семь лет. В романе он описал ситуацию, когда двух фаворитов у самой финишной черты опередила никому доселе не известная лошадь. Владельцы рысаков, которые и в самом деле не спешили рассказывать всему свету о возможностях своих питомцев, дружно подхватили этот термин, не зависящий, правда, от истинной масти.

В нашей российской реальности мы иногда вспоминаем Александра Сергеевича, когда ленимся или, напротив, боремся с лентяями – «Ты что, ждёшь, что Пушкин за тебя это сделает?». Англичане вспоминают фамилию одного из своих знаменитых авторов, когда хотят пригрозить. Звучит эта угроза в буквальном переводе следующим образом: «Ещё раз так сделаешь, Диккенс заплатит» (If you do that again there will be Dickens To Pay). Однако, при более внимательном рассмотрении оказывается, что романист позапрошлого века тут вовсе не при чём. В XVI веке слово «дьявол» (Devil) писалось как Devilkin. То есть под The devilkin to pay подразумевалась прямая дорога в ад. Наиболее примечательно, что Devilkin, скорее всего, произносилось как Dickens (в английском подобные казусы встречаются сплошь и рядом). Косвенным подтверждением того является строка из шекспировских «Виндзорских насмешниц» – I cannot tell what the Dickens his name was (Ума не приложу, как, чёрт побери, его звали)? А ведь от рождения Чарльза Диккенса эту фразу отделяют добрые двести лет…

Если вы хотите назвать англичанина хорошим человеком, смело говорите, что он «хорошее яйцо» (Good Egg). В противном случае он – «плохое яйцо» (Bad Egg). Причём последний термин появился раньше, в 1855 году, когда некий Самуил Хэмметт в романе «Капитан-святоша» написал: «На языке его класса „совершенная птица“ обычно превращается в плохое яйцо». Он имел в виду, что снаружи яйцо может выглядеть безупречно, но стоит разбить скорлупу, и оно запросто оказывается тухлым. Не знаю, почему эта фраза запала в душу англичанам, но в начале XX века студенты переиначили её на положительный манер и стали называть скромных людей «хорошими яйцами»…

В связи с яйцами нам также всем хорошо известно выражение «убивать курицу, несущую золотые яйца». Англичане, как ни странно, говорят точно так же, только они убивают не курицу, а почему-то гусыню причём с одним яйцом (to Kill the Goose That Lays The Golden Egg). При этом источник, как вы понимаете, один – басня Эзопа, в которой хозяин на радостях, что птица отложила золотое яйцо, разрезает её, чтобы быстрее завладеть остальными драгоценностями. Вероятно, англичане ближе к оригиналу, поскольку им Эзопа перевёл Уильям Кэкстон аж в 1484 году, а нам пришлось ждать свободной минутки у Льва Николаевича…

Тему еды и философии можно продолжить выражением «салатные дни» (Salad Days). Так англичане предпочитают называть пору беззаботной юности, когда не нужно думать о хлебе насущном. Придумала его та же группа товарищей, которая подписывалась псевдонимом «Шейкспир» (подробности я также привожу в книге «Солнечный Альбион» или в моём новом и правильном переводе «Трагедии Ромео и Джульетты»). В 1606 году вышла пьеса «Антоний и Клеопатра» с фразой They were my salad days, when I was green in judgment (буквально, «То были мои салатные дни, когда я был зелен в своих суждениях»).

Дальнейшее вскрытие английских идиом показывает, что наш всем известный «скелет в шкафу» – это тоже залётная птица с Британских островов. В том же значении: спрятанная подальше от посторонних глаз позорящая кого-то тайна. Только англичане говорят не просто шкаф, а сервант – A Skeleton In The Cupboard. Вместо серванта часто фигурирует также гардероб (closet). В Англии вплоть до 1832 года считалось преступлением использовать человеческие трупы для медицинских исследований. Официально. Потому что неофициально врачи этим, разумеется, постоянно занимались. Только скелеты им приходилось прятать. Когда закон отменили, по Британщине прокатилась эпидемия осквернения могил, особенно свежих, содержимое которых продавалось ворами всё тем же жрецам науки. Полученные таким образом «материалы» также скрывали подальше от публики. Сама же идиома была, как считается, впервые использована в 1845 году знаменитым писателем Уильямом Теккереем.

Если ваш «скелет в шкафу» будет обнаружен, вы окажетесь Cut To The Quick, то есть эмоционально задеты. По-русски мы так и говорим: «задеть за живое». Что на все 100% соответствует английскому, поскольку, имейте в виду, слово quick (быстрый) и the quick в современном языке потомков Байрона – это далеко не одно и то же. Оказывается, в древнеанглийском было слово cwicu, которое означало… «живое». Поэтому когда раньше англичанин говорил, что он cut to the cwicu, он мог иметь в виду, что его серьёзно ранили острым предметом.

Довольно часто в связи с происходящими то здесь, то там волнениями англичанам приходится говорить (а нам слышать) слово havoc. Обычно оно употребляется в выражении to Cry Havoc, что означает «разрушать», «сеять смуту». При всей чудаковатости английского языка, бросается в глаза подозрительная «не-английскость» этого самого havoc. И действительно, первоначально это был havot – старофранцузское слово, означавшее «разбой». В XIII веке оно приобрело английскую огласовку и сменило конечное непроизносимое «т», на «к». Крик военачальника «Havoc!» солдаты обожали, поскольку он означал, что битва выиграна, и можно приступать к грабежу. В 1386 Ричард II запретил его под страхом смерти, однако позже он был воскрешён «Шейкспиром» и таким образом оказался в широком употреблении. Кстати, если вас по-прежнему смущает, что я пишу не Шекспир, а ШеЙкспир, милости прошу почитать мои рассуждения на эту тему на сайте shakspeare.jimdo.com.

По тем же причинам, что описывались выше, вы можете часто услышать, что какой-нибудь преступник находится At Large, то есть в бегах. Памятуя о том, что quick – это не только quick, вы вольны предположить, что large в данном случае – это не обязательно «большой». И будете правы. Здесь тоже постарались французы, у которых есть выражение prendre la large, означающее «выйти в открытое море».

Для того, чтобы сбежать из тюрьмы, преступнику (или невинному, туда посаженному) приходится, если он англичанин, «воспользоваться буханкой» (Use His Loaf). Потому что слово loaf мы ещё со школьной скамьи (кто учился, разумеется) знаем по сочетанию a loaf of bread (буханка хлеба). Думаете, снова виноваты французы? Нет. На сей раз в создание идиомы вмешались коренные лондонцы, которые говорят на своём рифмованном слэнге, известном как «кокни». А на кокни loaf of bread – это всего лишь эквивалент слова head (голова).

Если вы смотрите современные сериалы (да простит меня читатель за постоянные к ним отсылки, хотя для вживания в чужую языковую среду лучшего средства придумать трудно, в оригинале, разумеется), то вам наверняка резало слух употребление героями к месту и не к месту прилагательного funny (забавный). Разговаривают, скажем, между собой два юриста или банкира с Уолл-стрит, и вдруг в их разговоре проскальзывают какие-то «забавные деньги» или «забавное правительство», или «забавная война», или что-нибудь ещё, что по определению забавным быть не должно. Знайте: вы просто ослышались. Потому что речь идёт о слове Phoney (дутый, фальшивый). Этимология его крайне интересна и поучительна. Оказывается, «фонья» (пишется fainne) на гаэльском, то бишь ирландском, означает «круг, кольцо». В XVIII веке ирландские золотые кольца делались практически так же, как нынче делаются таиландские: из меди, с лёгкой позолотой. К 1811 году англичане этот фокус раскусили и стали называть эти кольца (а потом и любую подделку) «фони».

Идиома, означающая «безнаказанный», «невредимый» (Scot Free) на первый взгляд уводит к соседям ирландцев – шотландцам. Но это лишь на первый взгляд. Поскольку дело тут не в Scotland (Шотландии), а вовсе даже в Скандинавии. Говорят, что именно там в несчастливом XIII веке (хотя кто-то говорит, что уже в X) ввели муниципальный налог – scot, точнее, skat. Освобождены от него были только крестьяне. В Британии его отменили лишь в ходе Вестминстерских выборных реформ 1836 года. По другой версии, владельцы трактиров средневековой Англии вели учёт выпивки своих клиентов на грифельной доске, которая в то время тоже назвалась scot. Так что если кому-то удавалось улизнуть из заведения, не заплатив, это называлось going scot free.

Ещё один английский способ не попасть в беду – держаться (или держать что-нибудь) At Bay. Буквально это означает «у лавра», а вовсе не «в бухте», как можно было бы подумать. Говорят, ещё в Античности (если таковая была) люди заметили, что лавровое дерево обладает защитными свойствами, в частности, в него никогда не бьёт молния. Отсюда, вероятно, и ношение именно лавровых венков (или хотя бы листьев) воинами, желавшими остаться неуязвимыми в бою. Во время великой чумы в Лондоне 1665 года горожане пользовались тем же проверенным веками средством. Интересно заметить, что если в этой идиоме заменить глагол keep at bay (держать) на be at bay (быть), то значением всего выражения поменяется на «оказаться в безвыходном положении»).

Если англичанин назвал вас «настоящим кирпичом» (Real Brick), не вздумайте обижаться, ибо он вас похвалил как человека, на которого можно положиться. Выражение это, миновавшее русский язык, пришло к англичанам из античной Спарты, где в то время правил царь Ликург. Говорят, ему не удалось возвести прочные стены вокруг своего царства-государства, что в то время было принято. Когда ему по этому поводу задали нелицеприятный вопрос (Где деньги, Зин?), он красноречиво указал на своих солдат и гордо ответил: «Стена у меня есть. И каждый из них – в ней кирпич».

Чуть менее безобидно стоит воспринимать выражение Eat Your Heart Out (буквально, «выешь своё сердце»). Англичане считают эту фразу остроумной и применяют, когда хотят поддеть собеседника, мол, ты не можешь этому не позавидовать. В прошлом веке её можно было часто услышать в еврейских кругах, связанных с шоу-бизнесом, хотя, как считается, родилось оно веков на 25 раньше, когда Пифагор будто бы сказал «Не ешьте своё сердце» в смысле «Не тратьте жизнь на лишние беспокойства». Мне остаётся лишь к нему присоединиться.

Раз уж мы заговорили о греках, грех не вспомнить ещё одну английскую идиому – To Hang By A Thread, соответствующую нашей «висеть на волоске». Правитель Сиракуз, Дионисий Старший, не в пример нашим нынешним «лидерам», осерчал на придворного по имени Дамокл, который уж слишком рьяно лизал ему задницу (сорри). Чтобы напомнить Дамоклу о том, как зыбко его положение, он повелел привязать к потолку меч и во время очередного пира усадил подхалима прямо под ним. Таким образом, на волоске висел не только меч, но и жизнь самого Дамокла. Поведал нам эту историю не кто иной как Цицерон, демонстрируя, что и его собственные привилегии, увы, не вечны. Нынешние правители почему-то об этом стараются не думать, а зря…

Как тут ни вспомнить ещё одно выражение, пришедшее из Греции. Я имею в виду слово «малодушие», которое англичане красиво оформили в виде «печени цвета лилии» (Lily Liver). Отсюда труса принято называть Lily Livered. Оказывается, пошло оно от древней традиции перед важной битвой приносить в жертву животное, печень которого и являлась главным знамением. Если она оказывалась красной и кровавой, всё в порядке, можно вступать в бой. Если же бледной (цвета лилии), блин, да ну нафиг… Короче говоря, в античности считали, что белизна печени соответствует трусости её обладателя.

Следуя античному сатирику Лукиану, мы привыкли «из мухи делать слона», а англичане «гору из кротовой норки» (A Mountain Out Of A Molehill). Почему так? Ответ весьма примечателен и показывает, что пути языка неисповедимы. Оказывается, в 1548 году Николас Удалл (между прочим, автор первой комедии на английском языке) написал в одной из своих работ, мол «греческие софисты умели за счёт своей плодовитости сделать из мухи слона, а из кротовой норы – гору». Про слона и муху англичане впоследствии напрочь забыли, а нора и гора прочно вошли в обиход. Мы же с вами сделали ровно наоборот. Бывает же!

Какими бы рукотворными ни были нынешние кризисы, многим работодателям приходится пересматривать своё отношение к сотрудникам и кого-то, ну, вы сами знаете… О том, кого в итоге отпускают на вольные хлеба, англичане говорят, что он Not Worth His Salt, то есть «не достоин своей соли». Корни этого выражения легко находятся в римской империи, где часть зарплаты солдатам выплачивали солью. Примечательно другое. На латыни, если вы не забыли, соль это sal. Солдатское довольствие, таким образом, носило название salarium. Ничего не напоминает? Правильно, отсюда пошло английское salary – зарплата, точнее, оклад.

Соль прокралась также в английское выражение, означающее «воспринимать что-либо скептически» – Taken With A Pinch Of Salt. И снова для понимания его нам нужно перенестись (по мнению официальной истории) в 77 год н.э. и почитать Плиния Старшего, который рассказывает о царе Мидасе VI, правившем в Понте. Царь этот стал знаменит тем, что выработал в себе полный иммунитет к ядам. Как? Тренировками, разумеется. Он регулярно принимал малые дозы яда, а для вкуса добавлял в них гранулу соли. Только не проверяйте этот способ дома…

Когда мы «встаём не с той ноги», это означает, что день не заладился с самого начала, и мы до позднего вечера чувствуем себя не в своей тарелке. У англичан есть схожее выражение, но оно короче – «начать не с той ноги» (to Set Off On The Wrong Foot). И снова в происках источника этого негатива нам придётся заглянуть в античность. Где советником императора Нерона служил некий Петроний Арбитр, по совместительству автор скандального «Сатирикона». Так вот, этот любитель экстравагантности настаивал, чтобы гражданам Рима было запрещено покидать дома и входить в них с левой ноги. Только с правой. Дошло до того, что в дверях общественных зданий ставили охранников, которые следили за соблюдением этого правила.

Что же касается «вставания не с той ноги», то англичане в подобных случаях «встают не с той стороны» – Get Out Of Bed On The Wrong Side. Потому что, по их поверьям, рядом со спящим ночь в его постели проводят злые духи. И если их утром разбудить, встав неправильно, то они будут до заката мешаться под ногами и вредить. Как и в предыдущем случае, под «неправильной» стороной чаще всего подразумевалась левая, что закреплено в современном английском языке, наследнике часто цитированной здесь латыни: если на латыни sinister означало просто «левый», то в современном английском это слово используется главным образом как прилагательное «вредный, зловещий». Не отсюда ли наш «левак»?..

Если строгое следование Центробанком политике наших закадычных врагов приводит к обнищанию всего населения (за некоторым, разумеется, исключением), то по-английски можно сказать, что обнищание это произошло «через всю доску» (Across The Board), то есть «повсеместно». В английском языке с отдельными словами across и board существует немало устоявшихся выражений, тем более что на Британщине весьма распространены всяческие board games (настольные игры), однако в данном случае происхождение идиомы несколько отлично от того, о чём вы могли бы подумать. Оказывается, в XIX веке на крупных скачках использовались здоровенные доски, на которых писались имена лошадей и предположительные места в результате забега. Популярной была ставка на одну и ту же лошадь с условием, что она придёт первой, второй или третьей. Ставка так и называлась – across the board bet.

Когда англичанин нервничал и трусил, про него могли сказать, что он Lost His Bottle (потерял свою бутылку). Корни этого выражения находятся в мире бокса без перчаток, популярного на рубеже XIX – XX вв. Один из секундантов носил прозвище the bottle man, и в его обязанности входило поить бойца между раундами. Без воды продолжать бой было практически невозможно, так что если в углу решали положить конец избиению своего питомца, но при этом сохранить его лицо, «бутыльщика» просили куда-нибудь тихо исчезнуть. Тогда говорили, что боксёр «потерял своего бутыльщика», что позднее сократилось до «бутылки».

Если вы хотите сказать, что в комнате мало места, то по-английски вы обычно выразитесь довольно странным образом – «Да тут у вас и кошкой не махнёшь» (There is no room to Swing A Cat). Есть предположение, что речь идёт не о живой кошке, а о «кошке-девятихвостке», то есть о плётке, которой ещё в XVII веке наказывались английские солдаты и моряки. Вероятно, это объяснение было специально придумано для любителей кошек. Потому что правда гораздо суровее. Ещё в XV веке во время ярмарок и прочих празднеств существовала лихая забава: кошек подбрасывали за хвост в воздух, и они становились беззащитными мишенями для метких лучников. Если народу поглазеть собиралось слишком много, то говорили, что в такой толпе «и кошкой не махнёшь». Не улыбайтесь, я серьёзно…

Раз уж мы заговорили о спорте, можно продолжить эту тему часто используемой комментаторами идиомой Down To The Wire (буквально, «вплоть до проволоки»), когда они хотят сказать, что результат противостояния неясен до последней секунды. И снова корни этого выражения следует искать в скачках. Поскольку в гонках любого рода даже сегодня определить победителя может разве что фотофиниш, за неимением такового в прошлом и позапрошлом веках над финишной чертой тупо натягивали проволоку (разумеется, выше голов жокеев), и следить за ней сажали специально обученного стюарда, который и определял, кто же всё-таки пришёл первым, а кто вторым.

Что касается начала тех же скачек, то в те далёкие времена, оказывается, использовались не стартовые пистолеты, а… шляпы. Судья в шляпе (если вы видели старые хроникальные кадры футбольных матчей, то замечали, что кепка была неотъемлемой частью даже экипировки вратарей) выходил на всеобщее обозрение. Команда «внимание» соответствовала подниманию шляпы над головой. Сигналом к началу состязания было бросание шляпы на землю. С тех пор, если хотят сказать, что нужно что-то сделать незамедлительно, говорят At The Drop Of A Hat.

Ещё одно выражение с английской шляпой вошло в наш русский спортивный обиход. Я имею в виду известный всем любителям футбола термин хет-трик означающий, например, что Месси провёл матч не слишком удачно и забил всего три гола. В детстве я думал, что речь идёт о голах, забитых головой, и что первое слово поэтому должно быть head. Нет, по-английски эта идиома пишется Hat Trick. И в некоторых контекстах означает известный фокус с выниманием из шляпы кролика. Однако в нашем случае источник футбольного термина следует искать в другом виде спорта – в крикете. Если подающий (bowler) умудряется тремя подачами подряд выбить из игры трёх противников с битами (batsmen), что происходит крайне редко, команда по традиции дарит ему в честь столь выдающегося достижения… новую кепку.

Когда один англичанин подбадривает другого, он часто говорит загадочную фразу Keep It Up (буквально, «держи это вверх»). Что именно следует держать вверх, каждый может понять в силу своей испорченности, однако происхождение этой идиомы вполне безобидно. В викторианскую эпоху англичане любили развлекаться на дачах игрой в бадминтон. А в ней, как вы наверняка знаете, главная задача удерживать волан в воздухе и не дать ему упасть на землю. Легко догадаться, что кричали весёлые болельщики.

Два последующих выражения связаны с суставами пальцев – knuckle. Точнее, с глаголом, от них образованным, то есть «ударять, стучать костяшками пальцев». В зависимости от направления удара меняется и значение всего выражения. Судите сами.

Если вы хотите, чтобы ваш собеседник сконцентрировался и проявил больше упорства, вы должны сказать Knuckle Down. Интересно, что ни с ММА, ни с боксом эта идиома не связана. А связана она с мирной игрой в шарики. По правилам, один игрок должен выбить шар другого катанием или бросанием своего. Для большей точности он упирается одним кулаком в землю, то есть вниз (down).

Если же вы готовы сдаться превосходящей вас силе, то по-английски вы «стучите под» (Knuckle Under). К шарам это уже не имеет ни малейшего отношения. Говорят, что в конце XVII века, когда споры в лондонских пабах заходили слишком далеко, и один из спорщиков признавал своё поражение, он выражал это стуком под столом. По второй теории виной тому боксёры, которые, как мы уже знаем, бились в ту пору без перчаток. Опускание рук костяшками вниз (under their hands) означало жест сдачи. Поднятые кулаки, разумеется, наоборот. Со временем «костяшки» превратились в «пряжку» (buckle), и теперь всё чаще можно услышать эту идиому в виде buckle under. Если вспомнить, что глагол buckle означает также «прогибаться», то получается полное сходство с нашим выражением «прогибаться под кого-то или что-то». Чего делать ни в коем случае не нужно.

Если у нас принято начинать «с нуля», то в англоязычных странах начинают «с царапины» (Start From Scratch). Ларчик открывается довольно просто. В средние века лошадиные бега начинались от линии, прочерченной (процарапанной) на земле мечом или копьём. Говорят, что если кто-нибудь был уличён в срезании углов и прочем жульничестве, ему приходилось начинать всё заново, от исходной черты.

О том, кто наверняка должен победить, англичане говорят, что у него «верхняя рука» (Upper Hand). Считается, что эта идиома зародилась ещё в XV веке, когда нужно было решить, кому из двух и более соперников надлежит начинать состязание первым. Бралась палка, первый игрок прихватывал её у самого основания, а дальше – все по очереди до тех пор, пока палка ни закончится. Чей хват оказывалась при этом последним, то есть выше всех, тот и начинал. Ещё в прошлом веке подобным старомодным образом выясняли очерёдность в таких видах спорта, как бейсбол и крикет, используя в качестве палки биту.

Напротив, если стремление к победе обречено на провал, то англичане называют это «погоней за дикими гусями» (a Wild Goose Chase). Ещё в «Ромео и Джульетте» (1592) Меркуцио говорит:

Nay, if thy wits run the wild-goose chase, I have done, for thou hast more of the wild-goose in one of thy wits than, I am sure, I have in my whole five. (Ну, если шутки наши пропадут впустую, конец мне, ибо у тебя в одной остроте гусей побольше, чем в моих пяти).

Кстати, примечательно, что «гениальный» Пастернак это место и сопряжённые с ним почему-то вообще не перевёл, а заставил Ромео и Меркуцио разглагольствовать о каких-то застёжках, подошвах и стельках… Не верите, посмотрите сами их диалог из 2-го акта, сцена 4. «Великим» потомкам Адама ещё не такие вольности прощались и прощаются. Но к нашей теме это не относится, так что не будем отвлекаться.