Филарет. Историческая повесть в стихах

III

– Вот как бывает! – Федор сбит был с толку:– Выходит, Гришку я в цари подбил?!Но он в ту пору был совсем ребенком,Как говорят, пешком под стол ходил.Кто б мог подумать, что все так случится?Дурной для подражания пример!Был иноком, потом сумел расстричься.Не ожидал таких в нем перемен.Увлекся? Заигрался в государя?Пропил и честь, и совесть, и мозги?Холоп! Ан, нет! Туда же – царством правит!Куда ни кинешь взгляд – одни враги.Где Шереметьев, братья Салтыковы,Голицыны? Их больше рядом нет!Им Гришка нужен был, чтоб ГодуновыхСпровадить всем семейством на тот свет!Спровадили и, где они все? Нету!Эх, Гриша, ты не понял одногоИ главного, что песня твоя спета,На трон бояре метят своего.Конечно, им придется выждать время,Окрестный люд в подлоге убедить,Расшевелить в нем прежние сомненья,Усилить ропот. Гришке поцарить,Я думаю, недолго доведется.Венчанье его тоже не спасет.И венчанным царям у нас живетсяНебезопасно. Кто от яда мрет,Кто от убийц наемных. Вот что странно, —заметил Филарет, – из воеводПри Гришке закрепился лишь Басманов,Причем, его любимчиком слывет,Обласкан, как когда-то Годуновым.Хотя, здесь вовсе странности и нет.Басманов – человек средь знати новый,А потому чужой. Вот в чем секрет!Чужд всем и Гришка, хоть он и назвалсяЦаревичем и внешне – многим друг.Ну, а надежно, прочно не вписалсяНи в тот и ни в другой боярский круг.Боярам Гришка нынче не угоден.И хоть мне с ним сближаться смысла нет,Но я, благодаря ему, свободен,И сын, и Марфа, – думал Филарет:– Мне его просьбу выполнить несложно.Потом покаюсь. Только вот пред кем?Пред теми, кто вперед меня подложноНазвали его Дмитрием – царем?Но, кто из этих в меня камень кинет?Все захотят остаться в стороне.И он подумал с нежностью о сынеИ с затаенной грустью о жене.

IV

Мал еще сын и робок, и бесстрастен,Нрав кроткий – ни в меня пошел, ни в мать,Должно быть, в тетку, в мою тетку Настю…Тихоня! А, поди ж, сумела взятьИ укротить строптивого супруга.Молва о них по всей Москве слыла,Будто, им тяжко было друг без друга,Будто, любовь у них в семье была.Недолго только…. Мир вокруг не познан!Угодно ли то было небесамИли врагам, но царь с тех пор стал Грозным….Кто отравил ее, дознался сам.Она и умирала так покорно,Боясь наивно, что ее супругПоследует за ней в печали черной…И почему я это вспомнил вдруг? —Он помрачнел:– В нее то и удалсяМой Мишка. Теткин нрав и так же хвор,И так же верит хитростям боярским…А их только пусти на царский двор,Так они тут же и начнут лукавить,Свой интерес преследовать во всем,Да выгоду искать… Сподручней правитьНам будет с Мишей в будущем вдвоем.– А что? – и Федор снова размечтался:– Сын – государь, а я – его отец.Сомнений нет – наш бы союз удался!Мне – власть, а сыну – скипетр и венец!Не плохо б получилось, в самом деле,Не плохо б, – заключил он горячоИ спохватился:– Долог путь до цели,Воды еще немало утечет.Все впереди – мечты, свершенья, планы…Плыл над Москвою колокольный звон,И Филарет взгрустнул:– Нет, слишком раноНам с Мишкою рассчитывать на трон.

V

К тому ж на трон охотников немало.Василий Шуйский всех других ловчей,Глядит на трон, как кот глядит на сало.А он умеет изводить царей.Взять Годуновых – и отца, и сынаХоть в их крови он рук не замарал,Но в смерти их он больше всех повинен!Кто, как не он, Бориса запугал?Кто обвинял его во всех пороках?Ведь это Шуйский в Угличе пыталВсех тех, кто так расправился жестокоС царевичем. О, он немало знал!И свои сети расставлял искусно.А страсти в нем всегда были черны.Он исподволь внушал Борису чувстваСомнения и тягостной вины.Пожалуй, Шуйский более порочен,Чем Годунов, – отметил Филарет, —Его ни червь раскаянья не точит,Ни жалости в нем к своим жертвам нет.Голицын тоже б мог в цари податься,Но он в сравненье с Шуйским не идет —Красавец, любит в обществе вращаться,А Шуйский – домосед, наоборот.Голицын полон к действию охоты,А старый князь для грязных дел своихИспользует других людей без счета.Ведь он – Голицын был в числе троих,Что сына Годунова удавили.Не погнушался! Вот тебе и князь!Но сколько бы убийцы рук не мыли —Кровь не отмыть ничем – она не грязь!И Шуйский это лучше многих знает —Чист, не запятнан, хоть смотри на свет,Не лезет в драку, медлит, выжидает,Когда наступит и его момент.Он скоро и Отрепьева погубит.Кто перед ним, ему ведь все равно!Голицына народ теперь не любит,А Шуйского не любит уж давно!Быть с ними или против них опасно.Мне выгодней держаться в стороне,Подальше от Москвы, где слишком частоМеняются цари. И хоть во мнеОни теперь соперника не видят, —Подвел итог раздумьям Филарет, —Но Шуйский злонамерен, жаден, скрытен,Он может причинить мне много бед.Пусть думает, что я опалой сломлен,Что я монах, что я духовный чинB новой своей участью доволен.А между тем мой малолетний сынОкрепнет и права свои упрочит.Пускай живет пока в монастыреПри матери. Он сам того же хочет.

VI

И Филарет направился к женеПоговорить, как на духу открыться,От будущих невзгод предостеречь.Но он никак не мог приноровитьсяК ней новой. Он боялся этих встреч,Бранил себя, что сух с ней поневоле,Что видеть ее так и не привыкВ монашеской одежде и в куколе.И вдруг подумал:– Вот ведь я – мужикИ то успел немало измениться.Ну, что теперь могло б ее привлечьВо мне? Пожалуй, что косица, —Он усмехнулся, – та, что ниже плеч.И все-таки, – вздохнул он с сожаленьем, —Нет Федора во мне, как не ищи,И в Марфе нет той пылкой, страстной Ксеньи….Другие мы, ропщи иль не ропщи.Все в руцах Божьих, – он перекрестился,И вот уже к собору подходя,Увидел сына, что в песке возилсяС мальчишками у стен монастыря,Окликнул:– Мишка, чем это ты занят?Тот помахал рукой:– Сейчас, отец!Но Филарет ответил:– Сын, я к маме.А про себя подумал:– Сорванец!

VII

Жену застал он за молитвой в келье,Но, не желая Ксении мешать,Присел на лавку, молча, в отдаленье,Готовый сколько нужно подождать.Но Филарету ждать пришлось недолго,Жена устало поднялась с колен:– Ну, здравствуй. Повидать пришел ребенка?В нем никаких особых перемен.Он промолчал. Сказать ей:– Здравствуй, Ксюша,Иль здравствуй, Марфа. Как ее назвать?Но, не придумав, как здесь будет лучше,Проговорил:– Пришел потолковать.– Потолковать? Ты чем-то растревожен?И он отметил и не в первый раз,Что голос Марфы чересчур спокоен,Что выцвел омут ее синих глаз.И Федор сник:– Я, Марфа, за советом.– Ну, говори. О чем же будет речь?– О сыне, – не замедлил он с ответом:– Его должна ты более беречь.– Нам с сыном снова что-то угрожает? —Она всем телом подалась вперед.– Нет, ничего. Я видел, он играет.– Не понимаю, что тебя гнетет?!Страх Филарета стал и ей понятен,Когда он объяснился до конца.Он уходил, как в келью с криком:– Тятя!Вбежал их сын и приобнял отца.– Ну, все довольно, – обронил он сухо:– Будь мужиком и отряхни штаны —они в песке. Займи его наукой, —Он обернулся в сторону жены:– Ему не гоже вырасти невеждой,Ведь ноша царской власти нелегка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.