Царь последний. Русская история

***

В целом, подводя итог описанию личности нашего героя, хотелось бы отметить, что он был, безусловно, примерным семьянином, всё свободное время проводил в кругу своей семьи, с удовольствием возился с детьми, любил пошалить и подурачиться.

Он в совершенстве владел французским, английским и немецким языками, любил музыку, театр, балет, оперу, любил читать книги и фотографировать. Был хорошо сложенным, спортивным человеком, умелым кавалеристом, уверенно державшимся в седле. Всегда со всеми был вежлив, никогда ни на кого не повышал голоса, хорошо, со вкусом одевался, отменно танцевал. Любил пилить и колоть дрова, убирать снег, кататься на автомобиле и велосипеде; много ездил на поездах и много ходил пешком; любил стрелять из винтовки по воронам и до самозабвения увлекался охотой. Не любил только государь заниматься государственными делами.

Николай II был человеком мягким, слабохарактерным, слабовольным, но упрямым. «Безвольный, малодушный царь», – констатировала генеральша Богданович.65

Контр-адмирал А. Д. Бубнов, занимавший во время Первой мировой войны должность начальника морского управления в Ставке Верховного главнокомандующего, вспоминал: «Николай II был истинно верующим – как верили в старые времена, – и глубоко религиозным человеком, склонным к мистицизму и фатализму под влиянием несчастий, преследовавших его с самого начала царствования, что и отразилось в его затаенном печалью взоре… При своих высоких нравственных качествах он не обладал, к сожалению, свойствами, необходимыми, чтобы править государством. Ему прежде всего недоставало твёрдости воли и решительности, этих основных свойств настоящего правителя и вождя. Обладая средними умственными способностями, затемненными большим религиозным мистицизмом и устарелыми политическими взглядами, он просто не в состоянии был разумом „объять“ грандиозную задачу управления Российской Империей, которая легла на него тяжёлым бременем и к которой он не готовился».66

«У Николая нет ни одного порока, – записал 27 ноября 1916 года французский политик и дипломат Морис Палеолог, – но у него наихудший для самодержавного монарха недостаток: отсутствие личности. Он всегда подчиняется. Его волю обходят, обманывают или подавляют; она никогда не импонирует прямым и самостоятельным актом. В этом отношении у него много черт сходства с Людовиком XV, у которого сознание своей природной слабости поддерживало постоянный страх быть порабощенным. Отсюда у того и другого и равной степени наклонность к скрытности».67

На эти качества Николая II неоднократно обращала внимание и его жена, Александра Фёдоровна. Так, в частности, 13 декабря 1916 года она писала ему: «Стала ли бы я так писать, если бы не знала, как легко ты колеблешься и меняешь решения, и чего стоит заставить тебя придерживаться своего мнения… „Россия любит кнут!“ Это в их натуре – нежная любовь, а затем железная рука, карающая и направляющая. Как бы я желала влить свою волю в твои жилы… Я страдаю за тебя, как за нежного, мягкосердечного ребёнка, которому нужно руководство…» (письмо №639 – все свои письма к мужу она нумеровала).

И в других письмах к мужу она периодически просила и требовала, чтобы он был твёрдым, жёстким, волевым: «Будь твёрд… помни, что ты император» (№305 от 4 мая 1915 г.); «они (министры. – С.М.) должны научиться дрожать перед тобой» (№313 от 10 июня 1915 г.); «покажи им (депутатам Госдумы. – С.М.) кулак… яви себя государем! Ты самодержец, и они не смеют этого забывать» (№351 от 11 сентября 1915 г.); «Покажи всем, что ты властелин, и твоя воля будет исполнена. Миновало время великой снисходительности и мягкости – теперь наступает твоё царство воли и мощи! Они будут принуждены склониться пред тобой и слушаться твоих приказов, и работать так, как ты хочешь и с кем ты назначишь. Их следует научить повиновению. Смысл этого слова им чужд: ты их избаловал своей добротой и всепрощением. Почему меня ненавидят? Потому, что им известно, что у меня сильная воля и что когда я убеждена в правоте чего-нибудь, то я не меняю мнения, и это невыносимо для них… Вспомни слова Филиппа, когда он подарил мне икону с колокольчиком. Так как ты очень снисходителен, доверчив и мягок, то мне надлежит исполнять роль твоего колокола, чтобы люди с дурными намерениями не могли ко мне приблизиться, а я предостерегала бы тебя» (№631 от 4 декабря 1916 г.); «Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом – сокруши их всех – не смейся, гадкий, я страстно желала бы видеть тебя таким по отношению к этим людям, которые пытаются управлять тобою, тогда как должно быть наоборот» (№640 от 14 декабря 1916 г.).

О том, что Александра Фёдоровна оказывала существенное влияние на своего благоверного супруга и проводимую им политику отмечал в своих воспоминаниях наставник цесаревича Алексея француз Пьер Жильяр, неотлучно находившийся при семье Романовых с конца 1905 по май 1918 года: «…задача, которая выпала на его (Николая II. – С.М.) долю, была слишком тяжела, она превышала его силы. Он сам это чувствовал. Это и было причиной его слабости по отношению к государыне. Поэтому он, в конце концов, стал всё более и более подчиняться её влиянию».68

Ну и конечно же, Николай Александрович, и особенно Александра Фёдоровна, были подвержены мистицизму. Анна Вырубова вспоминала: «Государь, как и его предок Александр I, был всегда мистически настроен; одинаково мистически настроена была и государыня… Их Величества говорили, что они верят, что есть люди, как во времена Апостолов, не непременно священники, которые обладают благодатью Божией и молитву которых Господь слышит. К числу таких людей, по их убеждению, принадлежал и Филипп, доктор философии, француз, который бывал у Их Величеств».69 Неслучайно из-за этого в Зимнем дворце часто можно было видеть различных юродивых, блаженных, предсказателей судьбы, людей способных якобы влиять на судьбы других людей. Это были – Паша-прозорливая, Матрёна-босоножка, Митя Козельский, упомянутые нами мартинисты Филипп и Папюс, и, наконец, Распутин, о котором мы поговорим позже.

На охоте в Спале. Фотография из семейного

альбома Романовых. 1912 год

Глава третья. На рубеже веков

Внутренняя политика. – Экономический кризис 1900—1903 годов. – Промышленность. – Реформы Витте. – Кишинёвский погром. – Внешняя политика. – Экспансия России в Китае и Корее. – Обострение отношений с Японией.

Развитие капитализма в России

К концу XIX века Россия добилась значительных успехов в экономическом развитии. Причинами этого стали не только «великие реформы» 1860—1870-х годов, но и использование передового зарубежного опыта и иностранных инвестиций, а также продуманная экономическая политика правительства, направленная на поддержку отечественных предпринимателей и промышленников. Но тем не менее Россия по-прежнему оставалась среднеразвитой аграрной страной, отягощённой многочисленными пережитками крепостнической системы, а в промышленности до сих пор сохранялись раннекапиталистические формы хозяйства – мануфактуры. Во второй половине XIX – начале XX веков мануфактура существовала во многих отраслях как придаток фабрики или как форма организации производства, вызванного к жизни фабрикой, например, плетение рогож, приготовление бумажных коробок для упаковки и так далее. В отраслях, для которых ещё не была создана система машин (валяльное, скорняжное, производство замков, самоваров), мануфактура оставалась высшей формой организации производства.

Особенно сильно ощущалось наличие пережитков в сельском хозяйстве. Помещичье землевладение, отработочная система70, крестьянское малоземелье, наделы, наличие общины тормозили развитие аграрного сектора и радикально отличали его от передового хозяйства западных стран.

В отечественной исторической науке принята следующая периодизация экономического развития России на рубеже веков: 1893—1899 гг. – первый промышленный подъём; 1900—1903 гг. – экономический кризис; 1904—1909 – промышленная депрессия; 1909—1913 гг. – второй промышленный подъём.

Именно экономический кризис 1900—1903 годов стал важным этапом в развитии России. Он сильно ударил по архаичным формам хозяйства и привёл к разорению многих мелких и средних предприятий. В отличие от Европы, достаточно быстро пережившей кризис, в России кризис перерос в депрессию, которая длилась вплоть до 1909 года. Однако кризис способствовал и техническому перевооружению российских предприятий. Количество предприятий за период 1900—1908 годов увеличилось, численность рабочих выросла на 16%, а сумма производства выросла на 40%. Это было достигнуто в основном за счёт повышения производительности труда и совершенствования оборудования.

Вместо временных предпринимательских объединений 1880—1890-х годов, действовавших, по сути, нелегально (так как это не было предусмотрено законом), возникли крупные монополии (картели и синдикаты), сосредоточившие в своих руках целые сферы производственной деятельности.

Первым таким синдикатом европейского типа, который появился в России, принято считать синдикат гвоздильных и проволочных фабрик. Он был основан в 1886 году немецкими капиталистами и заложил базу для создания в 1903 году синдиката «Гвоздь», после распада которого в 1908 году был образован один из крупнейших синдикатов России «Проволока». Первым же чисто российским синдикатом считают созданный при непосредственном участии царского правительства в 1887 году синдикат сахарозаводчиков. Министр финансов Николай Бунге писал в 1886 году об этом синдикате в докладе Совету Министров: «Соглашение заводчиков между собой во имя их общего интереса могло бы принести существенную пользу делу, и заводчики могли бы образовать между собою синдикат»71.

Другое старейшее монополистическое объединение – «Экспортный синдикат бакинских керосинозаводчиков» был создан в 1892 году также при содействии правительства, которое в интересах нефтепромышленников значительно снизило им фрахтовые тарифы на Закавказской железной дороге.

К 1905 году в России существовало более 30 фактически узаконенных монополий. Вот лишь некоторые из них. В 1902 году была создана крупнейшая монополия «Общество для продажи изделий русских металлических заводов», более известная как «Продамет», объединившая более 30 заводов юга России, Польши, Прибалтики и Урала, то есть примерно 18% всех металлургических предприятий Российской империи. В 1912 году заводы «Продамета» выпускали 84% общеимперского объёма производства сортового железа, 81% листового железа, 76% железнодорожных рельсов.

В начале XX века был создан синдикат «Трубопродажа» (Общество для продажи чугунных труб и устройства водопроводов и канализаций), объединивший восемь трубопрокатных заводов России (Западная группа – три завода в Польше и один в Петербурге, Восточная группа – три завода на Юге России и один в Москве) и охвативший 100% русского сбыта железных труб.

В 1903 году создано «Общество для продажи изделий русских зеркальных заводов». В 1904 году – «Общество для торговли русских вагоностроительных заводов» («Продвагон»), к 1912 году имевшее 97% российских заказов на вагоны. Аналогичный синдикат паровозостроительных заводов («Продпаровоз») объединил 90—100% общего выпуска паровозов. В 1906 году – «Общество для торговли минеральным топливом Донского бассейна» («Продуголь»), имевшее 75% добычи угля в Донбассе. А также синдикаты: суконных фабрик, льнопромышленников, «Табачный», «Продаруд», «Медь» и другие.

К началу 1910 года в России существовало уже 150 синдикатов и иных монополистических объединений.

По абсолютным размерам своего производства Россия к началу XX века сильно отставала от передовых капиталистических стран, но по темпам развития в 1890-е годы она значительно их превосходила. За десятилетие 1890—1899 годов выплавка чугуна увеличилась в Англии на 18%, в США на 50%, в Германии на 72%, а в России на 190%; в 1880 году Россия занимала в мировом производстве чугуна седьмое место, в 1895 году – пятое, в 1900 году – уже четвертое, уступая лишь трём названным выше странам. За то же десятилетие добыча каменного угля возросла в Англии на 22%, в Германии на 52%, в Соединенных Штатах на 61%, в России на 131%. Добыча нефти в России составляла в 1885 году 115 миллионов пудов, в 1900 году – 631 миллионов пудов, в 1904 году – 656 миллионов пудов. И в конце XIX века Россия вышла на первое место в мире по объёму добычи нефти.

В начале XX века в России своего промышленного машиностроения и производства средств производства (станков и оборудования) фактически не существовало. Слабо была развита судостроительная промышленность: за рубежом закупалось порядка 80% всех судов. Постепенно стали развиваться новые отрасли – авто и авиастроение. В 1912—1913 годах на Русско-Балтийском заводе началось серийное производство крупных многомоторных самолётов конструкции Сикорского «Русский Витязь» и «Илья Муромец», представлявшее собой первый реальный шаг к созданию транспортной и пассажирской авиации.

Продолжалось строительство железных дорог, суммарная протяжённость которых, составлявшая 44000 км в 1898 году, к 1913 году превысила 70000 километров.

В 1892 году началось строительство Западно-Сибирской железной дороги. Основными её линиями являлись: Челябинск – Курган, Курган – Омск, Омск – река Обь. Она проходила по территории Оренбургской, Тобольской, Томской, Иркутской губерний, Акмолинской области.

В 1897—1903 годах была построена Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), проходившая по территории Маньчжурии и соединявшая Читу с Владивостоком и Порт-Артуром72.

Регулярное железнодорожное сообщение между столицей империи Санкт-Петербургом и тихоокеанскими портами Владивостоком и Порт-Артуром было установлено 1 (14) июля 1903 года. По суммарной протяжённости железных дорог Россия превосходила любую другую европейскую страну и уступала только США, однако по обеспеченности железными дорогами на душу населения уступала как США, так и крупнейшим европейским странам. При этом бурное развитие железных дорог в начале царствования Николая II (2751 верста в год в 1895—1899 годах) серьёзно замедлилось. И в 1907—1912 годах было построено только 2952 версты (менее 600 вёрст в год), что явно не соответствовало спросу.

Следует также обратить внимание на то, что от 70 до 100% производственных мощностей в большинстве отраслей промышленности контролировал иностранный капитал, в значительной мере – французский. Франция являлась и основным кредитором, вложившая средства, в частности, в сооружение Транссибирской железнодорожной магистрали. Английские предприниматели инвестировали добычу кавказской нефти и донецкого угля, немецкие – развитие машиностроительных предприятий.

К началу XX века иной стала и социальная структура российского общества. Буржуазия составляла незначительную его часть, к тому же она не играла самостоятельной политической роли. Пролетариат к началу века насчитывал уже около 17-ти миллионов человек. Его ядро составляли фабрично-заводские рабочие, численность которых достигала до 3-х миллионов человек. Дворянство, потерявшее в пореформенный период до 40% своих земель, оставалось главной социальной опорой царской власти. Основную массу населения (до 75%) составляло крестьянство, переживавшее процесс социального расслоения. Такая пёстрая социальная структура обусловила нарастание социальных противоречий между помещиками и крестьянами; между кулаками и беднейшими крестьянами; между буржуазией и пролетариатом; между высоко и низкоквалифицированными рабочими. Следующим шагом на пути экономических преобразований в России должно было стать проведение новой аграрной реформы, направленной на ликвидацию крепостнических пережитков, а также предоставление буржуазии прав, отражающих её общественный статус.

Бурное развитие промышленности в России, как и в других странах, сопровождалось появлением и обострением рабочего вопроса. По мере увеличения численности рабочих и роста их самоорганизации, начинается стачечное движение, выдвигаются разнообразные требования к промышленникам, связанные с улучшением условий и оплаты труда. Часть промышленников, вынужденная пойти на уступки рабочим, требовала от царского правительства распространить правила на всю страну, чтобы другие предприятия не имели конкурентных преимуществ. Несмотря на то, что консервативные круги с неохотой признавали наличие рабочего вопроса, с 1880-х годов в России стало действовать рабочее законодательство, появлялись первые правила, ограничивавшие детский и женский труд, работу в ночное время и тому подобное.

Николай II стремился сделать своё правление образцовым и продолжал неукоснительно следовать во внутренней политике курсу, начертанному Александром III. Так, он сохранил на своих постах важнейших министров, трудившихся при отце. Среди них выделялись два государственных мужа: Константин Петрович Победоносцев и министр финансов Сергей Юльевич Витте. От Победоносцева Николай ещё в самом юном возрасте воспринял убеждение в божественной непогрешимости царя и необходимости нераздельной власти. Этот непреклонный, целостный и патриотичный до мозга костей персонаж отвергал любую уступку, которая могла бы ослабить монархию. Не будучи «в принципе» врагом свободы, Победоносцев отказывался признавать право на неё за русской нацией, столь мало приспособленной к тому, чтобы понимать её и с умом пользоваться. И Николай, всецело доверяя ему, следовал в его русле.

Но всё же Россия нуждалась в эволюционном развитии – как в политическом, так и в экономическом плане. Именно поэтому Николай обернул свой взор к Витте, который, будучи верным слугою трона, держался вполне современного мышления. Рекомендацией этому деятелю в глазах царя служило то, что его открыл, вывел на большую дорогу и поддерживал почитаемый отец. К тому же в бюрократических кругах Санкт-Петербурга Витте пользовался определённой популярностью.

Вкратце о его личности. Он родился в семье курляндского дворянина Христофа-Генриха-Георга-Юлиуса и дочери губернатора саратовского края Екатериной Андреевны Фадеевой в 1849 году. Сын скромного служащего, он имел возможность учиться только благодаря стипендии. Закончив учёбу в Новороссийском университете, Витте поступил на работу в Управление Юго-Западных железных дорог. Замеченный сначала начальством, потом Александром III, он был назначен в 1889 году директором Департамента железнодорожных дел, в феврале 1892 года – министром путей сообщения и, наконец, в конце августа 1892 года – министром финансов. Это министерство занимало исключительно важное место в структуре исполнительной власти, поскольку его глава, помимо распоряжения всеми финансами страны, осуществлял реальное управление всей казённой промышленностью, внутренней и внешней торговлей и транспортом.

Реформы Витте

Основы своей экономической доктрины Витте впервые сформулировал в известной работе «Национальная экономия и Фридрих Лист» в 1889 году, где, несмотря на традиционную предубеждённость к западным экономическим моделям он взял на вооружение идеи этого известного немецкого экономиста. Дело в том, что Фридрих Лист, в отличие от многих представителей традиционной классической политэкономии, которая всегда носила «острый привкус космополитизма», особое значение в формировании экономической системы страны придавал её национальной специфике. Суть экономической доктрины Витте, изложенной им в этой работе, была предельно проста: «создание своей собственной промышленности – это и есть та коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционной системы». В сущности, в этих воззрениях не было ничего принципиально нового, и оба предшественника Витте на посту министра финансов, Бунге и Вышнеградский, придерживались тех же принципов и взглядов.

С. Ю. Витте

Осенью 1893 года командой Витте, в которую входили руководитель экономического департамента Государственного Совета Д. М. Сольский и министр земледелия и государственных имуществ А. С. Ермолов, был подготовлен проект реорганизации ряда департаментов Министерства финансов, который далеко выходил за рамки этого частного вопроса и содержал долгосрочную программу экономических преобразований в стране. Главными элементами этой программы стали: а) установление и жёсткое соблюдение новых таможенных тарифов; б) заключение выгодных международных торговых договоров; в) установление и законодательное закрепление новых железнодорожных тарифов; г) пересмотр устаревшего законодательства в сфере предпринимательства и торговли и создание новой налоговой системы.

Главным направлением промышленной политики Витте стало существенное усиление протекционизма, основным инструментом которого стало новое тарифное законодательство. Ещё в 1891 году по инициативе тогдашнего министра финансов Вышнеградского был установлен новый таможенный тариф на ввозимые из-за рубежа промышленные товары, размер которого составил 33% их оптовой стоимости. Поскольку главным и традиционным поставщиком промышленной продукции на внутренний российский рынок была Германская империя, подобная мера вызвала резкое недовольство берлинского кабинета, который начал «таможенную войну» с Россией. Однако, благодаря поддержке императора, Витте выстоял в нелёгкой борьбе с придворной оппозицией, и в январе 1894 года вынудил германское правительство подписать с Россией выгодный торговый договор. Затем, в 1895—1896 годах, аналогичные торговые соглашения были подписаны с Австро-Венгрией, Францией и другими европейскими государствами. Таким образом, система двухсторонних торговых соглашений превратила таможенные тарифы в важнейшее средство международных отношений, существенно усилив роль министра финансов в проведении внешней политики страны.

Кроме того, на редкость удачными оказались и фискальные результаты новой тарифной политики. Если к моменту прихода Витте на пост министра финансов в 1892 году таможенный доход составлял 140 миллионов рублей, то к моменту его отставки с этого поста в 1903 году таможенный доход составил 240 миллионов рублей, что составляло 14% доходной части всего бюджета страны.

Другим направлением промышленной политики Витте стала разработка и законодательное закрепление совершенно новых принципов государственной системы заказов. В 1895—1896 годах был принят целый пакет законодательных актов, согласно которому весь государственный заказ, который финансировался на средства государственного бюджета, должен был, невзирая на возможность его более выгодного размещения за рубежом, размещаться только внутри страны.

В 1893—1894 годах правительство Витте начало постепенное введение государственной монополии на производство этилового спирта и продажу всей винно-водочной продукции в стране. Первоначально эта монополия была введена только в Самарской, Оренбургской, Пермской и Уфимской губерниях. Однако затем, после подведения первых положительных итогов этой потребительской реформы, винная монополия стала вводиться в остальных регионах страны, и к июлю 1904 года была распространена на всю территорию Российского государства. Одновременно с введением винной монополии были строго регламентированы место и время торговли всеми спиртными напитками, а контроль за соблюдением этих жёстких правил был возложен на Главное управление неокладных сборов и продажи питей Министерства финансов Российской империи.

Таким образом, введение винной монополии позволило существенно увеличить доходную часть бюджета страны и получить огромные средства для развития национальной индустрии. К 1901 году государство получило в виде чистой прибыли более 660 миллионов рублей, а доля питейного дохода в общей структуре доходной части бюджета страны составила 28%.

Несомненной заслугой Витте является проведение им денежной реформы 1897 года. В результате Россия на период до 1914 года получила устойчивую валюту, обеспеченную золотом. Это способствовало усилению инвестиционной активности и увеличению притока иностранных капиталов.

В 1899 году количество золота в обороте составило 451,40 миллионов рублей. Количество бумажных денег упало до уровня 661,80 миллионов. Количество золота в обороте по сравнению с 1898 годом увеличилось в три раза, а по сравнению с 1897 – в 12,5 раз. За 1900 год количество золота в обороте увеличилось ещё в 1,42 раза. Затем этот рост стабилизировался. В целом, за четыре года количество золота в обороте увеличилось почти в 18 раз. Количество же бумажной наличности уменьшилось в 2,2 раза. Уменьшение бумажной наличности имело следствием острый недостаток денежной массы в обращении у населения. В 1899 году количество денежных знаков из расчёта на одного жителя Российской империи составляло 10 рублей (25 франков), в то время как в Австрии – 50 франков, в Германии – 112 франков, в США – 115 франков, в Англии – 136 франков, во Франции – 218 франков.