Сорока

– Аркашка, ты больной! Ну, спят же ещё все… ну куда… – она схватилась за край одеяла, но брат не дал ей этой радости – укрыться.

– Кто спит? – и, как бы в подтверждение Аркашиных слов, в коридоре послышалось шарканье тапок и щелчок выключателя ванной. – Во, слышишь?

– Ты всё равно больной!

– Больной – не больной, а тебе ещё надо успеть собраться, чтобы круто сходить в кафетерий.

17

Они с трудом оторвались от созерцания друг друга. Ведь надо знать приличия, находясь в обществе. Тем более в обществе его друзей, которым ещё далеко до понимания того, что между ними происходит. Они пока и сами не знали, что происходит. И стремились к познанию. А в этой компании их понять могли лишь Макс и Катька. И они – Лена и Аркаша – это понимали, тем более каждый, независимо друг от друга, решил устроить этим чувствам проверку. Не один Аркаша такой умный. Оказывается.

– Ну что, все готовы отведать восхитительного мороженого? – спросил Сашка.

– Все! – ответила за всех Лена.

– Тогда, дети, кто любит меня – за мной! – провозгласил он, открывая огромную белую дверь «Сладкой планеты».

Один за другим друзья вошли в кафетерий. Здесь собиралось немного народа, по самой банальной причине – отсутствие выпивки. Поэтому тут сидели со стаканами сока и с вазочками мороженого два семейства и влюбленная парочка. И поэтому девушка-бармен со смесью удивления и интереса проследила за компанией молодёжи, дружно прошагавшей к столикам. Посмотрела, как они соединяют столики, и достала дополнительно три папки меню. Компания долго рассаживалась, но вот один парень направился к бару. За ним второй. Барменша сделала чуть тише музыку на караоке-системе. Парни занялись меню, размышляя вслух, что заказать. Но не пришли к общему знаменателю и…

– Можно мы им покажем? – попросил Сашка у барменши, махнув в сторону столиков.

После продолжительных переговоров заказ сделан.

Друзья галдели, рассказывая что-то и не слушая, что говорят остальные. И вдруг Сашка, перекрикивая всех, обратился к Аркаше:

– Слушай, спой-ка нам что-нибудь! Ты же много песен знаешь.

Аркаша округлил на него глаза, всем видом говоря: что ты несёшь такое? Но внимание уже приковано к Аркаше. Ромка тут же поддержал Сашку:

– Сорока, спой, птичка, не стыдись!

Лена хихикнула, а Ромка растянул физиономию в довольной улыбке.

– Да вы что, у меня ж голоса нет – позорище одно, – отнекивался Аркаша.

– Да брось ты ломаться! Нормальный у тебя голос, – сказал Сашка, подмигивая Аркаше. Аркаша, конфузясь, оглядел друзей и остановился на Лене. А та с хитринкой в глазах проворковала:

– Мы все тебя просим.

– Да! Да, да, да! – загалдели остальные. – Просим!

Аркаша поднял руки.

– Ладно, ладно, ладно! Сами напросились. Но, чур, будет моя любимая песня. Кому не нравится – я не виноват.

Аркаша заказал песню. И когда из колонок полилась музыка, он повернулся к залу, к друзьям.

Оба семейства и влюбленных парочка, как и друзья, смотрели на него. А он смотрел на Лену… и, чуть не пропустив начало текста, запел:

Я мечтаю вернуться с войны,

На которой родился и рос,

На руинах нищей страны

Под дождями из слёз…

Сашка подхватил на припеве. Остальные, кто в лад, кто невпопад тоже стали петь, но, не зная слов, умолкли, давая возможность Аркаше допеть нормально. Когда песня закончилась, раздались аплодисменты, смутившие парня. А барменша за спиной сказала:

– Здорово поёшь!

Аркаша обернулся.

– Спасибо, – потом поднёс микрофон к губам и повторил. – Спасибо!

Аркаша сел на место. Макс с Ромкой похлопали его по плечам, а Сашка, подняв вверх большой палец, прошептал губами: «молодец!». Катька же с Леной синхронно подняли бокалы с соком и сделали по глотку в его честь.

Аркашу переполняло чувство душевного удовлетворения.

Лена же до конца посиделок не спускала с него глаз. Глядя на Аркашу, она чувствовала тепло, оно пробегало по жилам и скапливалось внизу живота. Волнительно и приятно, к другим парням она подобного не чувствовала ни разу. И её посетила ясная до нелепости мысль: «Я хочу этого недоделанного засранца!». И засмеялась.

– Слушай, если ты знаешь этот анекдот, не надо смеяться раньше времени! – упрекнул её рядом сидящий Ромка.

Ленка прыснула пуще, уткнувшись в плечо Катьке.

Макс прервал анекдот, внимательно посмотрев на сестру.

– Что дальше то? – подтолкнул Макса Сашка.

Тот усмехнулся, встретившись взглядом с Аркашей, и вернулся к анекдоту.

Покинули «Сладкую планету» только вечером, где-то в начале восьмого. Никто не ожидал, что идея пойти посидеть и поесть мороженое окажется такой позитивной. Аркаша готов был расцеловать брата и задушить в объятиях.

– Ты классно поёшь, Сорока, – сказала Лена, встав на пути Аркаши и не пуская его дальше.

– Эй, вы чего? – крикнул нарочно Ромка.

– Оставь! Пусть пообщаются, – сказал Макс, потянув того за рукав.

Ромка сжал губы так, что они казались шрамом.

Аркаша же с Леной смотрели друг друга, забыв про всех.

Аркаша мотнул головой, сбрасывая наваждение, и попытался отшутиться, но Лена приложила палец к его губам. Аркаша снова открыл рот. Тогда девушка запечатала его губы поцелуем.

– Будешь спорить?

– Если ты всегда будешь затыкать мне рот таким образом, я готов спорить с тобой всю жизнь, – ответил Аркаша, ошалев от поцелуя.

– Запросто! Я…

– Эй, голубки, довольно уж! Пойдемте! – далекий и раздраженный голос Ромки.

Влюблённые взялись за руки и побежали догонять друзей.

ЧАСТЬ 2.

ЛЮБОВЬ

Поцелуй – ещё не любовь.

Любовь – ещё не брак.

А брак – ещё не счастье.

К.С.Мелихан.

1

Начало лета выдалось жарким. И очень хотелось, чтоб таким осталось до осени.

Школьники и думать забыли о школе, занятиях, домашних заданиях. Они всецело посвятили себя лету. Тем более такому жаркому. Оно казалось, как Бог – вечным и прекрасным. А если уж лето – Бог, то пляж – это Эдем…

– Как у тебя с Леной? – после долгой тишины вдруг спросил Сашка.

Братья четвёртый час жарились на солнце. Сашка лежал неподвижно, раскинув руки и, казалось, спал. Лицо его покрыто здоровым листком лопуха. Аркаша же не мог постоянно лежать в одном и том же положении. И сейчас он сидел и засыпал свои ноги песком. Вопрос брата заставил вздрогнуть, и он сказал первое, что пришло на ум:

– Сегодня у неё последний экзамен.

– Это я знаю, ты говорил. Я не о том. Про личный фронт.

– Тут всё здорово. Иногда я даже думаю, что уж слишком всё здорово. Как бы чего не случилось… тьфу, тьфу, тьфу! – И постучал себя по голове, вместо дерева.

– Вы уже занимались этим?

– Нет.

– Почему?

– Рано. Она ещё не готова. А я не хочу торопить.

– Ты уверен, что она просто не готова, а не хочет этого вообще?

– Уверен.

Они снова замолчали.

Аркаша разглядывал резвящихся в воде взрослых и детей. И в очередной раз порадовался, что в отпуске, и что у брата «текучий» график.

После стольких часов загорания было боязливо нырять в холодную воду, хоть та и парное молоко. Он надел солнцезащитные очки и упал на песок. В голову пришла давно волновавшая мысль, и он решил посвятить в неё брата, а вдруг что дельное скажет.

– Знаешь, меня волнует её подружка. Помнишь, та, что связалась с бандюками, Маша?

– Чем волнует?

– Лена постоянно таскается с ней. Говорит, что той плохо и что она её единственная подруга…

– Знать, так и есть.

– Так она таскает её по всем этим «общагам». Сталкивает со всем этим бычьём. Боюсь…

– Так поговори с ней. В чём проблема?

– Я не хочу давить на неё.

– А кто просит давить? Просто скажи. Если любит – поймёт, я думаю.

Аркаша повернул голову.

– Легки на помине!

Сашка приподнял лопух и посмотрел в ту же сторону. Из-за поворота вышагивают Лена с Машей. Крутят головами. Аркаша помахал рукой и Маша, увидев, ткнула в них пальцем, показывая Лене.

Лена уселась на песочный холмик, что укрывал ноги Аркаши. Поцеловались.

– Привет, милый! Соскучился?

– Конечно, котёнок! Как сдала?

– Пять!

– Другого и не ждал. Молодец!

– А что вы не купаетесь? – спросила Маша.

– Вас ждём, – подал голос Сашка.

– Мы пришли. Идём купаться? – откликнулась Маша.

– Идём. – Вскочил Сашка.

Вчетвером, держась за руки, они с визгом бросились к воде.

И плескались, пока губы не посинели.

2

Окно открыто настежь. Луна освещает то, до чего не достают фонари.

Лена сидит на подоконнике, обняв колени. Наблюдает за соседом, выгуливающим пса. Лёгкий ветерок играет её волосами и «китайскими колокольчиками», что висят на люстре. Аркаша подходит к подруге и целует в висок.

– Обними меня, – просит она.

Аркаша обнимает.

– Я вдруг вспомнила фильм «Москва слезам не верит»… И подумала, а что, если бы ты… или Макс… поступил бы в другое училище, или, вообще, – в техникум? Я бы тебя никогда бы и не встретила.

– Встретила бы кого-то другого.

– Но я бы не встретила тебя. Не такого, как все.

– Да я такой же…

– Нет.

– Просто сейчас мало кто читает книги. И мало, кто способен увидеть не только уличную грязь, но и чистое небо…

– Хватит умничать. Лучше держи меня! – Она обхватила его за талию ногами и протянула руки. Аркаша подхватил. Лена обвила его шею руками и приблизила лицо так, что стукнулись носами.

– Я люблю тебя, – прошептал Аркаша.

– Я тоже люблю тебя.

Они стали целоваться. Аркаша положил её на кровать. Он возбуждён настолько, что сердце казалось, слетит с рельсов. В ушах звон, воздуха стало не хватать. Такого с ним не случалось, но прерывать поцелуй выше всяких сил. Так это прекрасно! Аркаша чувствовал не только себя, но и Лену: её прерывистое дыхание, колотящееся сердце, волнение, жар.

Они с трудом оторвались друг от друга. Аркаша смотрел на любимую. Глаза её сверкали, а улыбка такая… настоящая, что он не удержался и снова поцеловал.

– Оставайся сегодня у меня, – сказала Лена.

– А мама?

– Не против.

– Подготовилась? – улыбнулся Аркаша. – Я тебя обожаю!

– А я тебя сегодня съем!

– Может, я и от тебя кусочек урву?

– Урывай.

3

Аркаша проснулся оттого, что перестал чувствовать правую руку. Открыл глаза. Лена лежит на руке, положив голову ему на плечо. Он сжал пальцы в кулак, разжал, повторил упражнение несколько раз. Ток крови возобновился, но не настолько, чтобы снова уснуть.

Будить из-за этого? Нет. Он посмотрел на луну и подумал: «Больно ли ей было? Всё ли правильно сделал? Ведь для неё это большой шаг…» И ответил себе: «Она этого хотела… Мы оба этого хотели. И мы любим друг друга. Всё нормально, старина, всё путём». Аркаша закрыл глаза. «Скоро утро…» Хотелось спать. Тут Лена что-то замычала во сне и соскользнула с плеча. Аркаша высвободил руку и обнял подругу. Та, не просыпаясь, прижала его руку к груди. Аркаша улыбнулся.

Через две минуты он спал.

4

Раньше всех встал Макс. За ним поднялись родители. Все торопились на работу. Макс позавидовал Аркаше – тому можно спать до упора, пока не надоест. Тем более с любимой девушкой под боком.

К половине седьмого квартира снова затихла. Только на кухне болтает радио, а у Лены в комнате продолжает играть с «китайскими колокольчиками» ветер.

К началу десятого Аркаша окончательно проснулся. Встал, осторожно убрав ногу Лены со своего живота. Закрыл окно. Оделся. И прикрыл осторожно дверь.

Он колдовал на кухне, готовя завтрак на двоих, когда Лена, сонная, зашла в кухню.

– Сорока-ворона кашу варила, детишек кормила!

– Ха-ха-ха, как смешно! Иди-ка, ясная моя, умойся сперва, а уж потом за стол, – сказал Аркаша, сам взял Лену за талию и притянул к себе.

– Этого ли ты хочешь, соколик?

– И этого тоже, ласточка, – он запустил руки под халат.

– Какие у тебя ручки шустрые!

Аркаша хотел ответить, но на плите что-то подозрительно зашипело.

– Чёрт! Спалю ведь всё с тобой!

Лена засмеялась и ушла в ванную, бросив на прощание:

– Алхимик!

Пока завтракали, в голову Лене пришла идея:

– Поехали за Волгу.

За Волгой, то бишь на другом её берегу, считались самые лучшие пляжи с золотистым песком и с чистой водой, не зеленеющей так быстро, как на берегу этом, благодаря течению.

– Когда?

– Прямо сейчас.

Аркаша посмотрел на неё внимательно.

– Ну поехали.

– Но сначала…

– Я тоже так думаю…

5

Моторка быстро домчала их до другого берега. В одно из удаленных мест, где не мельтешат отдыхающие.

– Заедьте за нами, пожалуйста, к часам восьми, хорошо? – попросил Аркаша лодочника и расплатился с ним.

– Конечно. Счастливого отдыха! – крикнул тот и рванул шнур стартера.

Теперь они полностью предоставлены самим себе.

Аркаша вырыл в песке яму и развёл в ней костерок. Лена с интересом наблюдала и, не выдержав, спросила:

– А костёр-то зачем?

– Романтика! И к тому же у нас ведь пикник.

– Пикник? И что мы будем печь?

Аркаша полез в сумку и вытащил целый куль сарделек.

– Опля!

Лена бросилась на него, как женщина-кошка на Бэтмена и повалила на песок. Они, вцепившись друг в друга, покатились по песку, не обращая внимания, как последний щедро удобрял волосы. Так докатились до воды. Лена завизжала и чуть вырвалась из объятий, но Аркаша не упустил своего и плюхнул подругу в реку. Та уже не визжала, а верещала, искусно при этом выкрикивая отборные ругательства. Аркаша на это только бровь загнул:

– Ты ещё и ругаешься как сапожник?! Ну, зассыха, держись!

Лена, захлебываясь от смеха, быстро поплыла от берега. Но не ей тягаться с Аркашей. Он в два счёта догнал подругу и умудрился ущипнуть за нос. Лена повисла на нём, и оба очутились под водой. Аркаша не успел закрыть глаза и увидел Лену в ореоле миллиарда пузырьков. Но неожиданность была не в этом – Лена тоже смотрела на него. Через секунду они вынырнули, чтобы слиться в поцелуе и снова уйти под воду.

Уставшие лежали на мокром песке прибоя, глядя в бесконечный ультрамарин неба.

– Я в детстве всегда мечтала, – сказала Лена, – вот был бы у меня такой специальный прибор, на котором – раз! – нажал кнопку и остановил время. Раньше мне он нужен был, чтобы стырить все персики из соседнего магазина, а теперь… – она облокотилась на руку и посмотрела на друга, – а теперь я хочу остановить это мгновение, этот день, этот наш с тобой рай на земле.

Аркаша с изумлением смотрел на Лену и с трудом осознавал, что это говорит девушка, ещё не достигшая совершеннолетия. «Вот тебе и малолетка — дура дурой!»

– Ты первая девушка, которая так красиво призналась мне в любви, – сказал он. – За одни эти слова я готов всю жизнь носить тебя на руках и любить больше жизни. Теперь я тебя никуда не отпущу и никому не дам в обиду, обещаю!

– Я знаю это, милый! Я тебя сама никуда не пущу.

Они сидели некоторое время, обнявшись. И верили, что сегодня своими, пусть неумелыми, словами они обвенчались пред Небом и Богом, а пляж и тихие волны стали свидетелями их сочетания. И что бы ни произошло, как бы ни повернулась к двум влюблённым жизнь, они свято верили, что принадлежат теперь лишь друг другу и никакие силы не изменит этого.

– Какое сегодня число?

– Четвертое июля. А что?

– Запомни этот день. С сегодняшнего дня мы помолвлены.

– Такой день забудешь! – сказала Лена и поцеловала Аркашу.

– Слушай, у нас уже костёр выгорел, а мы ещё сардельки не жарили! – спохватился Аркаша.

– Точно, айда быстрей.

…К восьми часам, как и обещал, пригнал свою лодку лодочник.

– Влюблённых много – он один у переправы! – пропел Аркаша, за что получил от Лены тумак в бок.

Мужик воодушевлёно засмеялся и пригласил на борт.

6

Одиннадцатое июля. Отпуск закончился. Аркаша вышел на работу.

Всё в жизни встало на места, всё, как надо. Аркашу раньше часто посещала мысль. Она могла навестить в любое время дня и ночи. «Где же, ну где моя вторая половинка? Где она бродит? Знаком ли я с ней или столкнусь за следующим поворотом? Какая она? Кто она? Существует ли она вообще на свете?» Он знал, что существует. У каждого человека есть вторая половинка, но не каждому выпадает счастье встретиться с ней. Он где-то читал, что люди сами способны изменить судьбу, помешать ходу событий, но не у каждого хватит сил и мужества на такой поступок. Люди привыкли жить тем, что имеют. Большинство просто плывут по течению в скорлупе и привыкают к своему существованию настолько, что становятся крайне консервативны к любым изменениям и новшествам в течение жизни. Они всё принимают, как данность. И это губит многие добрые начала, делает чёрствыми к чужой беде и подозрительными к редким удачам жизни и судьбы.

Аркаша, задумываясь об этом теперь, считал, что его жизнь не будет такой серой и унылой. У него была мечта, цель жизни – найти вторую половинку, во что бы то ни стало. Теперь мечта сбылась. И он смело мог идти под руку с Леной к новой мечте. К той, что таилась глубоко в его душе, там, куда он на пушечный выстрел не подпускал никого и сам заглядывал в редкие минуты уныния. Он хотел стать поэтом. То стихотворение, что он показал однажды сестре, было далеко не первым и далеко не лучшим из тех, что он писал тайно от всех. Теперь настало время его новой мечте, новой цели. Он знал, что таких поэтов по России наберётся немалое множество, и что пробиться в свет без чьей-то помощи шансов мизер. Но Аркаша оптимистически смотрел на мир. «Стихи не есть предел моих мечтаний!» – говаривал он сам себе.

А жизнь шла своим чередом: друзья, работа, отчий дом и дом не отчий, но родной не меньше, там, где живёт любимая его. И всё было хорошо, пока однажды не случилось что-то.

7

Субботнее утро. Аркаша проснулся полный сил и желания действовать. Планы на день наполеоновские. Он умылся, оделся и хотел, как обычно, растрясти сестрёнку, но вдруг зазвонил телефон. Сердце Аркаши подпрыгнуло… и упало.

«Что-то случилось», – была первая мысль.

Он снял трубку:

– Алло?

– Я тебя разбудила?

– Нет, Ленок, я уже встал. Что случилось?

– Да ничего, Аркаш… Просто… Аркаша, милый, веселитесь сегодня без меня, ладно?

– Лена, что случилось?

– Маша… Ей плохо. Она попросила меня сходить с ней в общагу, где живёт её двоюродный брат. Ей с ним поговорить надо. А идти одной страшно. Там алкашей много бродит.

– Надолго?

– Не знаю. Как получится…

– Ладно. Но я буду беспокоиться.

– Всё будет нормально. Я люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю.

Аркаша положил трубку. «Почему я с ней до сих пор не поговорил на эту тему? Чего тяну, ведь решил же?»

– Кто там? Лена? – спросила сестра, разбуженная звонком.

– Собирается в какую-то общагу со своей Машкой.

– Не нравится мне эта Маша. Мутная какая-то.

– Точно… мутная… Ладно, разберёмся.

…Как это ни странно, но день прошёл неплохо. Ближе к вечеру вся компания зависла у Макса дома. И только к ночи разбрелась по домам.

Аркаша погрустнел и смотрел в окно невидящим взором. Катька подошла к брату, села рядом и обняла за плечи.

– Никаких известий?

Аркаша покачал головой.

– Да не расстраивайся так! Придёт.

– Конечно, придёт, куда ж денется? – сказал Макс, ему и самому уже передалось волнение друга. – Придёт… Придёт – я ей всё выскажу!

– Не надо, – ответил Аркаша.

– Пойдём домой, Аркаш, – попросила сестра.

– Макс, можно я подожду её? А ты Катьку проводи.

– О чём речь.

Скоро время перевалило за одиннадцать. Лены всё нет. Макс ещё не вернулся, а Аркаша устал ждать, и переживать устал.

– Странно, Лена никогда так допоздна не задерживалась. – В комнату вошла Ленина мама. По тому, как она теребила полотенце, ясно, что и она на нервах, а может уже и на валидоле. Так то и понятно: мать. – Она ничего не говорила когда придёт?

– Нет. Пойду я, тёть Валь, поздно уже. Как придёт, пусть позвонит – я всё равно спать не буду.

– Вот ведь паразитка! Ни о чём не думает! Всех с ума сведёт! Конечно, позвонит, Аркаша. Я ей устрою домашний арест, прости меня, Господи!

Аркаша поспешил уйти.

8

Он вышел на улицу. За спиной громко хлопнула подъездная дверь. Поморщившись, оглянулся на неё, потом посмотрел на небо, затянувшееся тёмными облаками, а затем осмотрел двор в надежде увидеть Лену. Но, кроме пары кошек, копошащихся в мусорном контейнере, двор пуст.

На троллейбус он опоздал. Можно такси, но лучше пешком.

Аркаша пересёк двор, когда из-за угла соседнего дома появилась троица. Два здоровых парня и девушка. Они весело смеялись и с трудом держались на ногах. Аркашино сердце ёкнуло второй раз за день. Он внимательно вгляделся в троицу, и до него дошло, что девушка – Лена. В следующую секунду он понял, почему не узнал сразу. На ней пиджак одного из парней. В желудке похолодело, будто хлебнул жидкого азота.

В полной прострации Аркаша пошёл на троицу.

Когда до них оставалось каких-то пять-семь шагов, Лена заметила его, и смех её оборвался. Парни пьяно посмотрели на Аркашу. Лена быстро стянула с себя пиджак и отдала парню справа. Вид Аркаши помог обоим парням понять, что связываться с ним себе дороже, и тот, что слева, промямлил, заплетая язык:

– Лен-на, мы п-пойдём.

Второй поддакнул. И они отступили назад. Лена, забыв о них, смотрела распахнутыми глазами на Аркашу, соображая, что бы сказать путного.

– По какому случаю? – прервал немую сцену Аркаша.

– Сорока…

Аркашу волной захлестнула обида. Он, не помня себя, влепил ей увесистую пощечину. Лена, вскрикнув, едва удержалась на ногах. Держась за щеку, она смотрела на Аркашу в немом изумлении. Аркаша сжал кулаки и процедил:

– Иди домой, там мать себе места не находит.

Развернулся и ушёл прочь.

9

Аркаша шёл, не понимая куда, пока ноги не привели к круглосуточному магазинчику. Постоял с минуту у входа и толкнул дверь.

Народу нет, если не считать двух забулдыг, тяжело соображавших на бутылку.

Аркаша подошёл к стойке.

– Бутылку водки, – сказал он.

Алкаши с чёрной завистью посмотрели ему в спину.

– Сколько тебе лет, парень? – спросила продавщица.

Аркаша озадаченно уставился на неё.

– Двадцать один.

– Тебе нет двадцати одного.

– Мне двадцать один!

– Предъяви паспорт.

– Чего?! Мне двадцать один!

– Паспорт!

Аркаша беспомощно посмотрел по сторонам, потом на тётку. Та с нескрываемым интересом рассматривала его. Как мартышку в зоопарке.

– ДА КАТИСЬ ТЫ, СУКА!!! – он со всего маху врезал по решётке, разделяющей их, и пошёл к выходу. Забулдыги синхронно шарахнулись в стороны. Тётка подпрыгнула и заорала вдогонку:

– Сам катись ты, выродок недоношенный! Щас милицию вызову!

Аркаша, не поворачиваясь, показал ей «птичку» и звезданул дверью о косяк. Снова оказался на улице. С одной лишь разницей, что когда заходил в магазинчик, то не знал, зачем. Теперь же, выйдя из оного, он знал. Неподалеку находились ещё одна, а может и две круглосуточные точки.

Аркаша сделал проще физиономию, заправил футболку в джинсы, поправил ветровку, пригладил волосы. И, прилепив улыбку, зашёл в магазин.

В этом магазине за решёткой стояла молоденькая девчонка.

– Две бутылки водки, – на сей раз заказал Аркаша.

– Что-нибудь ещё? – спросила продавщица.

– Всё, – сказал Аркаша. И тут на глаза попал лоток с сигаретами. – Нет! Ещё пачку «LM»… и спички.

…Он пролез в прореху в заборе заброшенного детсада и уселся на скамью полуразрушенной веранды. Холодало. Подул промёрзлый ветерок.

– Ничего сейчас согреюсь, – пробормотал он, откупоривая зубами бутылку. И пожалел, что не купил стаканчик.

– Если бы купил, эта девчонка что-нибудь да заподозрила.

«Надо было взять несколько стаканчиков!» – Пришла гениальная, но запоздавшая мысль.

– Обойдусь! – сказал он в полный голос и хлебанул из горла.

Горький глоток застрял посредине горла и не шёл ни туда, ни обратно. Аркаша прослезился, челюсти свело, но он проглотил. Глубоко задышал и подставил лицо ветру.

«Зачем мне это надо?»

«Ну ей же зачем-то было надо напиться».

«Но мне плохо!»

«Потерпи, скоро будет хорошо!»

«Но…»