Приговоренная к любви

Приговоренная к любви

Лариса Джейкман

Дизайнер обложки Neil Jakeman

© Лариса Джейкман, 2018

© Neil Jakeman, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4483-9499-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Знакомство

Лида Щепкина красавицей не слыла. Лицо обыкновенное, глаза небольшие, рот невыразительный. Волосы, правда, неплохие, слегка волнистые, густые, хотя цвета непонятного: ни русой ее не назовешь, ни шатенкой, что-то среднее. Подруги ее успокаивали:

– Не переживай, Лидия, ты, конечно, не красотка, но и не урод. Грудь есть, талия на месте. А лицо припудри, глаза и брови подведи, губки подкрась и будешь в порядке.

Но Лида им не верила. Она смотрела на себя в зеркало и понимала, что ничего ей не поможет быть красивой. Вон Светка Ушакова, не девка, а картинка! И подкрашиваться ей не надо, все свое, природное. Ресницы пушистые, глаза в пол-лица, губы, что вишни спелые. Парни так и млеют и проходу ей не дают. Она уже с кем только не дружила, а сейчас вон какого жениха отхватила, журналиста с местного радио. Уже на своих одноклассников и не смотрит, нужны они ей больно!

– Вот закончу школу, поступлю в театральное училище и замуж выйду! – с гордостью говорила всем Светка.

– За кого замуж-то пойдешь, за журналиста своего?

– Не знаю, может кого и получше найду.

Хотя куда уж получше. С него только картины русских богатырей писать, вот до чего он был хорош собой! Очень выразительная внешность. Девчонки перешептывались, поговаривали, что Светка уже близка с ним. Лида сначала слова «близка» не понимала, но подруги ей разъяснили, и она была так поражена этим известием, что всю ночь не могла заснуть спокойно. Она-то думала, что в такие отношения девушки вступают только после замужества, да и то не сразу. Привыкнуть надо друг к дружке, чтобы осмелиться раздеться перед мужчиной и лечь с ним в постель. Хотя чего Светке стесняться. На нее, наверное, и на нагую любо-дорого посмотреть.

Лида тогда встала, включила ночник, разделась и подошла к трюмо. Посмотрела на себя внимательно, может быть первый раз в жизни так придирчиво.

– Нет, некрасивая я, совсем некрасивая, – сказала она тихо и грустно. – Руки как плети, ключицы торчат. А ноги! Ну что это за ноги, ни формы, ни красоты, коленки выпирают.

Она выключила ночник, натянула на себя ночную рубашку и легла под одеяло. Но ей не спалось. Она представляла себе Светку Ушакову, высокую, сбитую, на длинных ногах с красивыми икрами, и ей становилось так обидно за себя. Ну почему одним все, а другим ничего! Лида даже поплакала от обиды.

Жила она с мамой, отца своего не помнила, он ушел от них, когда Лиде и двух лет не было. Мама растила ее одна, много работала, и Лида большую часть времени была предоставлена сама себе. Росла, как травинка в поле, сама бегала в школу, сама приходила домой, делала уроки, прибиралась в доме, гуляла и ждала, когда мама с работы придет. Мама ее в магазине продавщицей работала, целый день на ногах, уставала очень, и Лида ее жалела. Маме еще готовить, стирать и гладить приходилось. А полы Лида мыла сама с самого раннего детства.

– Ты, Лидуха, хозяйкой хорошей будешь. А это мужику самое главное, – говорила ей мама, и она ей всегда верила.

А вот теперь вдруг верить перестала. Теперь она поняла, что не это главное, а красота и внешность. Вот на что парни смотрят. А Лиде и надеть-то толком было нечего. Кроме старой школьной формы у нее была пара юбок, перешитых из маминых, единственный малиновый свитерок к ним, почти совсем протертый подмышками и ее любимое голубое платье из тонкой шерсти, в котором она появлялась на всех школьных концертах и вечерах. Платье было, конечно, красивое, но она его уже почти три года носит, оно и село чуть-чуть, и пообтрепалось.

Ее подруг одевали получше, а уж Светку-то Ушакову и вовсе наряжали как куклу с самого детства.

«Надо что-то делать!» – думала Лида и размышляла над тем, как ей преобразить себя. – «Вот закончу школу и пойду учиться на портниху. Буду шить, хорошие деньги зарабатывать, и себя обошью с ног до головы!» – мечтала Лида и не могла дождаться конца учебного года.

Шел март месяц, еще чуть-чуть и конец! Выпускные экзамены и в училище! Подруги все тоже определились, кто работать, кто дальше учиться. А тут вдруг Светка Ушакова подходит к Лиде на перемене и говорит:

– Не хочешь со мной в дом культуры на танцы сходить? Мне одной идти неохота. Я тебя кое-с кем познакомлю.

– Ой, да что ты, Света, мне и пойти-то не в чем, – откровенно сказала Лида.

– Не переживай, я тебе дам. У меня есть бордовое платье, оно мне чуть-чуть мало, а тебе как раз будет.

– А почему я? Чего ты кого другого не позовешь? – спросила Лида.

– Да с другими тоска одна! Они будут выпендриваться, глазки парням строить, а потом неприятностей не оберешься. Ты-то у нас девушка скромная, да и живем мы рядышком, домой будет веселее возвращаться.

Лида спросила Светку про кавалера, он-то ее разве не проводит?

– А он на вечернюю передачу уйдет. Потанцует немного и уедет. Домой мне придется одной идти.

– А-а-а, ну тогда понятно. Нет, Света, не пойду я. Стесняюсь.

Но Светка не отстала, настырная она, уж чего решила, никогда от своего не отступит. Вечером прибежала к Лиде домой.

– Тетя Поля, скажите Лидке, чтобы со мной в Дом культуры пошла. Там концерт сегодня и танцы. Мне одной домой возвращаться не хочется, – сказала она с порога Лидиной маме.

Та только плечами пожала, мне-то, мол, что. Пусть идет, если хочет. Лида подумала немного и неожиданно для себя согласилась. Они пришли к Светке домой, и Лида поразилась красоте и богатству квартиры Ушаковых. Полированная мебель, ковры кругом, картины. А люстра-то, люстра! Мама дорогая! Это ж с ума сойти можно!

– Хрустальная! – сказала Светка, перехватив Лидин взгляд. – Ну пошли в спальню, я тебе дам платье и косметику, будем собираться.

В спальне у Светки тоже было красиво. Зеркальный шкаф, полный одежды, диван-кровать, торшер, ковер и маленький столик, тоже с зеркалом, на котором было множество баночек, пузыречков, коробочек. Все выглядело дорогим и необыкновенно притягательным.

– Так, садись сюда, – сказала Светка и придвинула к столику маленький бархатный пуфик. – Начнем с ресниц.

Она показала Лиде, как нужно красить ресницы малюсенькой щеточкой, а потом помогла ей подвести глаза.

– Попудрись чуть-чуть и подкрась губы вот этой, темно-розовой помадой. Да поярче, в несколько слоев наложи.

Лида сделала все, как ей сказали и взглянула на себя. Она, конечно, изменилась. Стала взрослее и симпатичнее, чего уж там.

– Теперь волосы. Это самое главное. Давай все заберем вверх и заколем наверху заколкой, у меня есть одна красивая, с камушками.

Светка открыла маленький ящичек и вытащила оттуда очень красивую переливающуюся заколку в виде бабочки или банта. Она ловко сцепила ею взбитые вверх волосы Лиды, и они образовали у нее на макушке нечто вроде буклей, естественных и волнистых.

– Ну, смотри! Бриджит Бардо! – гордо сказала Светка и слегка подрумянила Лиде щеки.

– Ну это уж слишком, – воспротивилась было та, но Светка пропустила реплику мимо ушей и вытащила из шифоньера платье.

– На примерь, – сказала она и небрежно бросила его на диван, а у Лиды аж дух захватило.

Платье было такое красивое, что Лида охнула.

– Ой, Светочка, это мне? А оно подойдет?

– Ну примерь, тогда и посмотрим. И на вот, колготки надень, чулки твои спускаются. А размер ноги какой у тебя? У меня туфли есть к этому платью.

Лида потеряла дар речи. Колготок она никогда в своей жизни не имела, от платья пахло розами, а туфли Светка принесла замшевые, на высоких каблучках, с маленьким бордовыми бантиками по бокам.

– Нет, Света. Я их не надену. На улице грязь, во что они превратятся? – сказала ошалевшая от роскоши Лида.

– Так ты примерь, если по размеру подходят, возьмешь с собой, там переобуемся. Я тоже в своих лодочках ковылять не собираюсь.

Лида примерила туфельки. Они были ей как раз.

«Это потому, что на колготки. А на мои толстые чулки точно не налезли бы», – подумала смущенная девушка и стала снимать с себя свою одежду, чтобы надеть наконец и платье.

Светка стояла перед зеркалом в тоненькой белоснежной комбинации с гипюровым верхом и широким кружевом понизу. Она укладывала волосы.

– Немецкое белье самое качественное, – многозначительно сказала она, и Лиде стало неимоверно стыдно за свою застиранную темно-голубую сорочку, которая ни кружев, ни уж тем более гипюра не имела и была больше похожа на длинную уродливую майку.

Совсем смутившись, она быстро стала натягивать на себя Светкино платье.

– Осторожнее, у него молния барахлит. Иди сюда, я застегну, – сказала Светка, и Лида подошла к ней.

Тут она увидела себя в зеркале. Платье цвета перезрелой вишни стягивалось сзади на молнию и ниспадало вниз мягкими складками. Рукав был чуть выше локтя, а украшали платье маленькие бархатные розочки, которые гирляндой шли вокруг красивого продолговатого выреза.

– Ну вот, теперь ты любому парню вскружишь голову, – сказала Светка и облачилась в очень узкое, обтягивающее ее красивую фигуру платье бирюзового цвета с люрексом. Платье слегка поблескивало, и Лида с завистью подумала, что Светка все равно выглядит лучше нее. Она элегантнее и красивее. Тут уж ничего не поделаешь.

Девушки наконец были готовы и вышли из дома в приподнятом настроении и с замиранием сердца. Особенно, конечно, Лида. Для Светки такие вечера были не в новинку, она уже к ним привыкла, хотя бежала в Дом культуры тоже с большим вдохновением. Ей просто нравилось нравиться окружающим, нравилось быть в центре внимания. И еще она хотела почему-то дать почувствовать этой замухрышке Щепкиной, какой отличной от нее жизнью живет она, Света.

«Пусть поразмыслит немного. Это пойдет ей на пользу. Дорого одеваться не обязательно, но в спущенных чулках девушке тоже не пристало ходить», – с раздражением думала Света и была уверена в том, что делает Лидке добро.

Хотя, может так оно и было? Во всяком случае после этого вечера Лида Щепкина стала более придирчиво относиться к тому, как она выглядит на людях, и даже в школу стала ходить аккуратной, в отглаженном платье и с чистыми кружевными воротничками. Она уговорила маму купить ей пару тонких капроновых чулок и пару колготок, на выход. Мать ее просьбу выполнила и отдала Лиде свое любимое финское платье.

– Ладно, носи. Выросла совсем, а туфли куплю тебе с получки. Сама выберешь, – сказала Лиде мама и тяжело вздохнула.

Но это было потом, а пока девушки спешили на танцы. Они бежали по лужам, выбирая самый короткий до Дома культуры путь. Быстрой ходьбы было минут двадцать и за десять минут до начала концерта они уже были в фойе.

– Светочка-конфеточка, ну чего ты так поздно! – сказал Светке ее красавец-кавалер, который с нетерпением дожидался у входа.

– Привет, Аркаша. Знакомься. Это Лида Щепкина, моя одноклассница, – на одном дыхании выпалила Света, и Аркадий мельком взглянул на пылающую от возбуждения Лиду.

– Ладно, потом познакомимся, раздевайтесь, я отнесу ваши пальто в свою раздевалку, – сказал деловито Аркадий, и Лида поспешила снять с себя свое старенькое детское пальтишко.

Когда наконец они надели туфли, поправили прически и вышли в центр ярко освещенного фойе, Лида вдруг подумала, что такого счастливого дня у нее еще не было в жизни. Здесь так красиво! Играет музыка, вокруг много молодежи, все улыбаются, громко переговариваются, и она – одна из них, такая же нарядная и красивая! Первый раз в жизни…

Концерт был коротким, три песни, цыганский танец, который исполняли танцоры этого же Дома культуры. Лиду поразил не танец, а костюмы, яркие, красивые, как у настоящих цыган! Потом была пантомима, которая Лиде не понравилась, хотя Светка с Аркадием хохотали до слез, а в заключении балетный номер, танец маленьких лебедей исполнили девочки из младшей балетной группы. Им аплодировали больше всего, хотя танцевали они так себе. Но Лиде понравилось, она подумала, правда, что девочки больше похожи на бабочек, чем на лебедей, но судить строго не бралась. Что она понимает в балете?

– Ну все, теперь на танцы! – сказал Аркадий, и девушки послушно пошли за ним в танцевальный зал.

Тут Лида рассмотрела Аркадия получше. Он был безусловно красив, той самой мужской красотой, о которой говорят: красив, как бог.

– Аркадий, а где же твой друг, Василий, кажется? – спросила вдруг Света своего дружка, бережно державшего ее под локоток.

– Не знаю. Обещал быть. Я ведь покину вас через час, а он должен тут с вами до конца пробыть и до автобуса проводить.

– А почему до автобуса? Ты меня всегда на такси отвозишь? – обиженным детским голоском сказала Света, а Лида диву далась.

«Ничего себе, еще и на такси ее отвозят, принцессу!» – подумала она, но прониклась к Светке большим уважением в душе.

Аркадий ничего не ответил, но зато вдруг приветливо помахал кому-то рукой.

– Вот он! Явился, не запылился.

Лида увидела, как к ним направляется высокий худощавый брюнет. Это и был Василий, которого с большой помпой представил им Аркадий.

Но Света вдруг взяла инициативу в свои руки и объявила:

– Василий, это моя школьная приятельница. Я обещала ей приятное знакомство, надеюсь, вы не огорчите Лиду? Она девушка очень впечатлительная и на нее нужно произвести только хорошее впечатление.

– Постараюсь изо всех сил, – галантно ответил Василий, посмотрев на Лиду в упор, а она залилась краской: ей просто было непривычно мужское внимание.

Василий был веселым, смешливым парнем. Он балагурил, шутил, рассказывал анекдоты, которые не всегда были понятны Лиде, но все весело смеялись, и она тоже. Танцевать ей приходилось с Василием, который был головы на полторы выше нее, и Лида даже чуть-чуть приподнималась на цыпочки, чтобы дотянуться руками до его плеч. Но беда была в том, что танцевать она совсем не умела. Она неуклюже топталась, смущалась, и ей было неловко. А когда вдруг началась быстрая музыка, все стремительно выбежали в центр и начали ритмично извиваться. Тут Лиде стало совсем не по себе. Она так не умела и подавно, поэтому предпочла ретироваться в уголок, чтобы не смешить публику.

– А почему такое неприятие современного молодежного танца? – услышала она вдруг легкий шепот у самого своего уха и резко обернулась.

Рядом с ней стоял Аркадий и, слегка прищурившись, с легкой смешинкой смотрел на нее.

– Вас Света за мной прислала? Скажите, что я немного натерла ногу и быстро танцевать не смогу, мне больно. Не обижайтесь…

Но Аркадий вдруг громко расхохотался и буквально схватил Лиду за запястье.

– Пойдем, я научу тебя, как танцевать, не стирая ноги, – сказал он и потащил Лиду в круг.

Она и охнуть не успела, как оказалась в самом его центре. На нее мало кто обращал внимания, только Света смотрела в упор и опять-таки насмешливо поглядывал Аркадий. Василий танцевал с опущенной головой и полуприкрытыми глазами, а Лида стояла и взирала на всех, чуть не плача.

– Откуда она взялась, эта мартышка? – вдруг услышала Лида.

Это Аркадий спрашивал Свету, слегка наклонившись к ней. Он воображал, вероятно, что из-за музыки Лида не услышит его слов, но она услышала, они ее как током прошибли. Лида бросилась вон, и только у самого выхода ее догнала Светка.

– Ну чего ты, как ненормальная? Подожди, он же пошутил. Он и меня по-разному обзывает, то щукой, то акулой, то… еще как-нибудь. Лида, не будь дурой. Не уходи.

– Пусти, Света. Я же вижу, как они на меня смотрят. Ты думаешь, я ничего не понимаю? Я не из ваших, мордой не вышла, и твои шмотки не помогут! Такси, хрустальные люстры! Да мне такое и во сне не снилось! Оставь меня! Я тебе не пара, а твоим дружкам и подавно!

Лида говорила с обидой, сквозь слезы, которые непроизвольно текли из ее глаз. Глаза защипало от туши, и она кинулась в туалет. Света за ней. Там они кое-как привели Лиду в порядок, и Светка сказала ей:

– Знаешь что? Вот ты прибедняешься, строишь из себя какую-то сироту казанскую, а какого черта? Неужели не хочется подняться хотя бы на ступенечку? Не умеешь танцевать – научись! Не умеешь одеваться – приглядись к другим, журналы полистай. Волосы не в порядке, в парикмахерскую сходи. Все можно сделать для себя самой, постараться и сделать! Тогда никто тебя мартышкой не обзовет. А Аркадий, между прочим, это просто так сказал, не в обиду тебе.

– Тебе может и не в обиду, а я как была мартышкой, так и осталась. Пусти меня, я домой пойду.

– Никуда ты не пойдешь! Умей держать себя в руках! Пошли и сделай вид, что ничего не произошло. Это будет твоей первой победой над собой.

Светка потащила расстроенную Лиду обратно в зал, и та с удовольствием отметила, что свет в зале почти погашен, горит всего несколько голубоватых и розоватых лампочек по углам, и все с упоением танцуют очень медленное, красивое и нежное танго.

– Разрешите? – услышала она и ответить не успела, как уже оказалась в чьих-то крепких объятиях.

Это был Аркадий. Он увел Лиду танцевать, а Света осталась стоять в дверях, красивая, немного расстроенная и слегка удивленная.

– Я ухожу уже. Это мой последний танец, – сказал тихо Аркадий, и Лида согласно закивала головой. – Но я надолго с тобой не прощаюсь. Мы обязательно скоро увидимся, я обещаю.

Больше Аркадий не проронил ни слова, а Лида немного поежилась и попыталась чуть-чуть высвободиться из его цепких рук.

Танец наконец закончился, включили свет и объявили перерыв.

– Все, я пошел! Света, без Васьки ни на шаг, до завтра! – сказал Аркадий и нежно поцеловал Свету в щеку. На Лиду он даже не взглянул, быстро отошел от них и растворился в толпе.

Этот вечер надолго запечатлелся в Лидиной памяти. Она вспоминала его всегда, когда пыталась анализировать свою жизнь и свои поступки. Ей казалось, что, если бы его не было, этого вечера, то вся ее жизнь прошла бы совсем иначе. Но он был, вечер, который направил ее жизнь именно по этому руслу. Воистину, первый шаг мы делаем сами, а дальше нас ведет судьба!

2. Исчезновение

Прошли недели. Все изменилось вокруг Лиды, и сама она стала смотреть на окружающее совсем другими глазами. Лида вдруг стала замечать вокруг все плохое, например, грязь у себя в подъезде, которая раньше казалась делом обычным. Она стала замечать, кто тщательно следит за собой, а кто небрежен и неаккуратен, даже учителей она стала рассматривать очень придирчиво: у химички кофточка по шву распоролась, их математик, Андрей Андреевич, третий день в одной и той же рубашке и с галстуком набекрень, завуч вообще какая-то старомодная вся, от нее нафталином несет за версту. А вот англичанка, Елизавета Дмитриевна Урбах, высший класс! Всегда в красивых блузках, узких юбках, на шпильках и с маникюром. Женщина прямо из журнала мод.

«Так и надо», – думала Лида и прикидывала, что бы из старого маминого она могла бы себе перешить так, чтобы хоть чуть-чуть походить на Лизочку, как за глаза они звали учительницу английского.

Но главным и основным примером для нее была все та же Света Ушакова, которая всем на удивление вдруг стала Лидиной лучшей подругой. На танцы они, правда, больше не ходили, но в школу и из школы всегда шли вдвоем, Света часто приглашала Лиду к себе, они рассматривали очень редкие и необыкновенно красивые журналы мод с противным, как Лиде казалось, названием «Бурда». Там были такие сногсшибательные фасоны, что даже видевшая виды Светка ахала, особенно, когда они рассматривали потрясающей красоты нижнее белье.

Однажды Лида вдруг спросила свою новую подружку:

– Света, а у тебя с Аркадием серьезно? Девчонки черте-что болтают, а я не верю. Ты ведь не близка с ним, правда?

Света неожиданно вдруг залилась краской, резко встала и сказала:

– Знаешь что, лезть в личную жизнь, а тем более в постель к другому человеку – это проявление высшей бескультурности. Тебя этому твоя мама-продавщица не учила?

– Света, не заносись. При чем тут моя мама? И в постель я в твою не лезу. Я просто не хочу, чтобы ты глупостей наделала, а потом жалела.

– Не твое это дело, понятно? Самой-то что, не хочется разве попробовать? Неужели скажешь никогда об этом не думала или даже не пыталась? Не верю! Строишь из себя недотрогу, а сама, наверное…

Подруги поссорились. Лида собралась и ушла, а Света даже не пыталась ее остановить. Но Светкины слова почему-то врезались Лиде глубоко в сердце. Наверное потому, что она была права. Конечно же, Лида не раз представляла себя в объятиях сильного, крепкого мужчины, ей грезились его пылкие поцелуи, и каждый раз ей хотелось представить себе его лицо, но тут перед Лидой вставал заслон. Мужчины у нее не было, а на нет и суда нет. Да и разве она бы решилась на что-то подобное, если бы он был? Нет, навряд ли…

***

Наконец-то наступил долгожданный май. Уже давно не нужно было носить пальто и даже плаща. Лида везде появлялась в своем финском платье, бежевом с коричневой отделкой, которое ей отдала мама. Она, как и обещала, купила дочери импортные туфли, и Лида выглядела вполне прилично. Она уже знала, как подкраситься, и прическу меняла, то высоко хвост завяжет, то низко, то просто распустит волосы по плечам. А ближе к лету она еще и очки от солнца себе приобрела, не дорогие, правда, но в модной золоченой оправе с голубоватыми дымчатыми стеклами.

– Щепкина-то наша, прямо на глазах преобразилась! – перешептывались ее школьные подружки, а она снисходительно улыбалась всем подряд и попыталась помириться со Светой.

– Да я уже не обижаюсь на тебя, – сказала ей Светка однажды. – Знаешь, мы с Аркадием больше не встречаемся. Он мне надоел. Если хочешь, позвони ему, я не буду в обиде. Ты ведь хотела его, если я не ошибаюсь?

– Да ты что, Света! Что значит «хотела»? Да у меня и в мыслях ничего такого не было. А что случилось? И с кем ты теперь?

– Ничего не случилось. Я же сказала тебе – надоел! И я ни с кем. Экзамены на носу, потом в театральное надо поступать, не до женихов.

Лида немного удивилась. Ей всегда казалось, что уж Светка-то одна никогда не останется, а вот ведь как вышло. Надоел… надо же! Но Лида даже и не думала звонить Аркадию. Во-первых, это было не в ее привычках – звонить мужчинам, а во-вторых, она просто постеснялась бы.

Учебный год подошел к концу, сданы экзамены, скоро выпускной. Мама купила Лиде на платье красивую, слегка розоватую ткань, тонкую и шелковистую. Платье Лида сшила сама. Получилось хорошо, только жаль, что без рукавов, материала не хватило. Остальные девушки пришли тоже нарядными, в основном все в белом. И все же Света Ушакова выделялась из всех. Ее белоснежное гипюровое платье с открытым прилегающим лифом и пышной многослойной юбкой делало Свету похожей на красивую, достойную восхищения, фотомодель. И держалась Света как-то по-особенному, и улыбалась окружающим снисходительно. Лида в очередной раз почувствовала огромную пропасть между собой и своей подругой. Она расстроилась, но виду старалась не подавать.

Выйдя в коридор, Лида подошла к окну и решила отдохнуть немного от шума и духоты актового зала. Настроение у нее было не очень хорошим, ей было грустно. Она выглянула в окно и удивилась: на лавочке сидел Аркадий.

«Надо же, что он тут делает? Светку ждет что ли?» – подумала Лида и вернулась в зал, чтобы предупредить Свету, но не нашла ее среди остальных. А потом и вовсе было не до этого. Торжественная часть, вручение аттестатов, концерт и, наконец, танцы. На танцах Лиду пригласили пару раз, а Светка была нарасхват, у нее не было ни одной свободной минуты, чтобы пообщаться с Лидой.

Лида танцевала с парнем из параллельного класса, Колькой Дементьевым. Он ей когда-то даже нравился, и Лида была немного польщена его вниманием, во всяком случае до тех пор, пока он не сказал ей:

– Слушай, ты, как тебя там, Лида, кажется? Ты не позовешь подружку, могли бы вместе неплохо вечер провести, у меня друг есть, как раз для тебя.

И он указал на неказистого прыщавого Оську Хмелина, который стоял в углу и грыз ногти. Лида резко остановилась, сдернула руки с Колькиных плеч и ответила ему:

– Ты для моей подруги подходишь точно так же, как твой сосунок Оська для меня. Пошел вон!

– Дура! – услышала она ответ, который как выстрел полетел ей в спину.

Лида опять вышла в коридор и подошла к окну. Лавочка была пуста, Аркадий ушел. Немного отдышавшись и оправившись от обиды, Лида вернулась в зал и стала искать глазами Светку. Ее нигде не было. Лида удивилась и не переставала все время оглядывать зал, ища ее. Домой они должны были идти вдвоем, но Света так и не появилась больше. Лиде было скучно на вечере танцев, где все разбились на какие-то группы и компании, хохотали, пили втихаря вино и танцевали без устали. Лида ни к кому не примкнула, осталась одна и почувствовала себя так же, как Оська, наверное, одинокой и никому не нужной. Во втором часу ночи, когда возбужденные выпускники высыпали на улицу и отправились гулять шумной толпой, Лида по-тихоньку ушла домой.