Благородный жулик

Студенты, приехавшие учиться в Флоресвилль, влились в него новой струей, тем самым, сделав его более оживленным. Откуда-то в городе появился дергач113, который начал метать фараона114 напротив Главного извозчичьего двора. Капусты он там дербанул115 немерено. Как то вечерком, мы с Энди пошли посмотреть на него и сыграли, для затравки просадив пару гринов. Рядом с этим фантомасом тогда торчало человек 50 наших студентов, они пили горячий ромовый пунш и, как только сдающий переворачивал картинку116, толкали туда – сюда высокие стопки голубых и розовых фишек по столу.

– Что за черт, Энди, – говорю, – эти тупоголовые поросята в шелковых носках, сидящие на шее таких же безмозглых родителей, имеют при себе денег больше, чем мы с тобой имели за всю нашу жизнь. Смотри, сколько пиастров117 у них во внутренних карманах!

– Да, вижу, вижу, – говорит Энди. – Добрая половина из них выходцы из состоятельных семей шахтеров и фермеров. Это очень печально, что с малых лет они в карты играют, вместо того чтобы заниматься учебой. Тратят время на всякую ерунду.

На Рождественские Каникулы мы отпустили всех студентов по домам. На прощание мы устроили в Университете настоящий банкет, был накрыт большой праздничный стол, Энди прочитал лекцию на тему: «Современная музыка и доисторическая литература Эгейских Островов». На этом застолье каждый из преподавателей произнес тост в нашу честь. Нас они сравнивали с Рокфеллером и Императором Маркусом Аутоликусом. Я стучал кулаком по столу, орал и визжал, в общем вел себя отвратительно и вызывающе, заставив всех присутствующих содрогаться и трепетать от своих выходок. Таким образом, я пытался добраться до профессора Маккоркла. Только вот, почему-то среди присутствующих, его, к сожалению, не оказалось. Я хотел только посмотреть на человека, которому Энди назначил такую высокую заработную плату, – 100 долларов в неделю. В данном случае, надо сказать, благотворительность уже переходила в разряд цессии118.

Ночным поездом все студенты покинули Флоресвилль. Город стал таким же тихим, какой остается школа ночью. Когда я вернулся в отель, то увидел свет в комнате Энди. Я открыл дверь и вошел в комнату.

В комнате, за столом сидело два человека – Энди и тот незнакомец, который играл в фараона у извозчичьего двора. Они делили стопку из пачек тысячных купюр, в два фута высотой.

– Все верно, – говорит Энди, – По тридцать одной тысяче каждому. Заходи, Джефф, – говорит, – Эта наша доля за первое учебное полугодие нашего благотворительного Университета со статусом акционерного общества. Ну, теперь то ты понял, что если благотворительность поставить на коммерческие рельсы, – она становится настоящей магией, которая одаривает и того кто отдает, и того кто получает.

– Зашибись! – говорю, вдруг почувствовав прилив новых сил, – Похоже на то, маэстро, что на этот раз ты обвел саму судьбу вокруг пальца.

– Мы уезжаем утренним поездом, – ответил Энди. – Иди собираться. Погладь шнурки и пакуй свой чемодан.

– Во, дела! – говорю, – Соберусь, не беспокойся. Только, Энди, – говорю, – скажи, где мне найти этого гребанного профессора Джеймса Дарнли Маккоркла? Куда он запропастился, черт бы его побрал, я хочу его увидеть до того как мы уехали. Понимаешь, мне просто интересно узнать кто это такой?

Вот что проще простого сделать, так это познакомиться с профессором Джеймсом Дарнли Маккорклом, – говорит Энди, поворачиваясь к нашему гостю картежнику.

Джим, – говорит, – знакомься – это Джефф Питерс.

5. Рука, что власть имеет в этом мире

– Многие из великих мужей нашего времени, – заявил я с многозначительным видом, – говорили о том, что своих успехов и положения они смогли достичь только благодаря содействию прекрасного пола.

– Знаю, знаю – сказал Джефф Питерс, – Читал я эти сказки, знаю я и о Жанне Д'Арк119, и о мадам Ялл120, а, также, о миссис Кодл121 и о Еве122; и о других представительницах прекрасного пола известных в прошлом. Но, на мой взгляд, сегодня женщины мало влияют на политику и бизнес. И в чем же они тогда преуспели, если мужчины превзошли их в качестве поваров, модисток, нянечек, домохозяек, стенографисток, клерков, парикмахеров и прачек? Осталось лишь только одно единственное место, где женщины справляются лучше любого мужчины, – это исполнение женских ролей в водевиле.

А мне, почему-то казалось, – говорю, – что ты находишь способность женщин остро и тонко предчувствовать ценным качеством, которое можно применить в твоем ремесле….

– Ничего подобного, – сказал Джефф, в знак подтверждения кивнув головой, – с чего ты это взял? Женщина – это абсолютно ненадежный партнер в любом мошенничестве. Она способна подорвать доверие и предать, именно в тот момент, когда ты от неё этого не ждешь. Помню, был такой случай:

У одного моего кореша, с которым я накидывал хомут123 на Территориях124, завелись тараканы в котелке, захотел он получить должность Маршала США125. В то время мы с Энди торговали, и торговали честно, – мы продавали трости для пешеходов. Если открутить набалдашник такой трости, то в твоих руках окажется емкость в полпинты126, полная великолепного виски. Сообразительность будет вознаграждена, если хватит ума влить её содержимое себе в глотку. Шериф со всеми своими ищейками уже напал на наш след, поэтому, когда Билл заикнулся о том, что хочет получить такое большое назначение на государственную службу я тут же себе представил, как нашей маленькой фирме «Питерс и Такер» мог бы он помочь, заняв такой пост.

– Джефф, – говорит Билл, – я знаю, ты человек образованный, кроме того, ты понимаешь не только то, что лежит на поверхности, а глубоко проникаешь в самую суть.

– Да, пожалуй, ты прав, – говорю ему я, – и мне никогда, до сего дня, это не мешало. К тому же, я не единственный из тех, кто хотел бы чтобы образование стало бесплатным и доступным для народа127. – Вот скажи, – говорю, – что ценней для человека, литература, образование или скачки?

– Пьесы, театр… м-да… конечно, сегодня театр, поэты и великие писатели мало кому нужны, – они на грани вымирания, – говорит Билл.

– Вот именно, – говорю, – а вот теперь, ответь еще на один вопрос. – Почему вся сущность заботы нашего правительства о финансировании и благотворительности сведена к тому, что мы, придя на ипподром, платим 2 доллара за посещение, а вот придя в библиотеку мы можем сидеть там часами, не платя ни гроша? – Это нужно для того чтобы в народе сформировалось правильное представление об истинной ценности двух вещей: стремлении к самообразованию и неуемной первобытной жажды к развлечениям?

Я знаю Джефф, – прервал меня Билл, – что, за глаза, ты смеешься надо мной и над моей манерой говорить. – Всё, чего бы я хотел от тебя, – это того, чтобы ты поехал в Вашингтон и привез мне назначение на пост маршала. Я не собираюсь кому-то там баки вколачивать128 или строить из себя императора. Я человек простой и мне нужна работа. Я грохнул семерых, – говорит Билл. – У меня девять детей, считай с Первого Мая я стал настоящим республиканцем. Да, я не умею читать и писать, но я не считаю, что это дает право отвергнуть мою кандидатуру на официальный пост. Также, я думаю, что твой кореш, Энди Такер, – продолжал Билл – человек респектабельный, и способный вызвать к себе расположение, к тому же чувак он свой и воспитан по нашим понятиям. Такой явно подойдет тебе в помощники в этом деле. Без базаров, даю, – говорит Билл, – 1000 гринов на абиссинский налог129, на гарь130 на дорогу и на харчи, если ты согласишься поехать в Вашингтон. А если ты сможешь добыть мне эту ксиву, я тебе еще 1000 баксов наличманом131 ассигную, и без всякого фуфла, дам мазу на бутлегерство132 на целый год. – Ты считаешь себя патриотом Запада? – Сможешь ли ты мне помочь в стремлении к тому, чтобы Великий Отец Нации в Белом Вигваме133, укрепил свои позиции на самом отдаленной восточной станции Пенсильванской Железной Дороги134

Я рассказал Энди о нашем разговоре. Ему эта идея понравилась очень. По своему характеру Энди был человек увлекающийся. В отличие от меня он не мог довольствоваться малым. Для него было слишком ничтожным занятием продавать крестьянам складные инструменты, совмещающие всё в одном. В таких орудиях было всё: и колотушка для стейка, и рожок для обуви, и плойка для завивки волос, и разводной гаечный ключ, и пилочка для ногтей, и толкушка для пюре, да еще и камертон в придачу.

Энди был наделен художественной натурой, но благодаря склонности к коммерческой деятельности его нельзя было отнести к добродетельным или богобоязненным людям. Так что, предложение Билла пришлось ему по душе, и мы сразу же отправились в Вашингтон.

Как только мы добрались до Вашингтона и остановились в отеле на Сауф Дакота Авеню135, я говорю Энди, – Смотри, в первый раз в нашей жизни мы совершаем, по настоящему, отвратительный поступок. Ходатайствовать за кого-то или ползать унижаться по коридорам власти – это то, что нам не подобает; но мы готовы пожертвовать своими принципами ради какого-то Билла Хамбла. В законном бизнесе мы можем себе позволить быть не всегда честными, но в таком отвратительном деле как это, по-моему, лучше будет, если, сразу сунем в лапу председателю национального комитета по поддержки партийных кандидатов 500 долларов, получим от него разрешение, а с этим разрешением придем сразу к Президенту, и расскажем ему о Билле. Президент – это такой человек, который скорей признает кандидата на какой-либо пост, пришедшего к нему таким образом, а не по протекции.

Энди согласился со мной, но после того как мы рассказали о своем плане портье, мы совсем от него отказались. Тот сказал нам, что существует один-единственный способ получить назначение на должность в Вашингтоне, и в этом помочь может лишь только женщина, вхожая в высшие круги. Он рекомендовал нам одну даму и дал нам её адрес. Звали её миссис Эвери. Он сказал, что эта леди вхожа во все дипломатические круги и высшие сферы общества.

На следующее утро, в 10 часов, мы с Энди были у дверей её апартаментов в отеле. Там, нам удалось получить разрешение на аудиенцию.

С виду миссис Эвери была мёд и сахар. Её причёска отливала золотом. Её волосы были, приблизительно, такого же цвета, как и обратная сторона двадцатидолларового золотого сертификата136. У неё были голубые глаза и очень красивое лицо, такое, что любая очаровашка с обложки модного журнала, по сравнению с ней, выглядела замызганной поварихой с угольной баржи на реке Монангахила137.

На ней было платье с глубоким декольте, покрытое серебряными блестками, её руки украшали бриллиантовые кольца, а на мочках её ушей виднелись бриллиантовые клипсы, которые подчеркивали её красоту. Плечи были обнажены. В одной руке она держала телефон, а в другой чашку чая.

После неловкой паузы она поздоровалась с нами, а затем спросила. – Итак, мальчики. Что угодно?

В нескольких словах я, как умел, рассказал ей о цели нашего визита и чего нам от неё собственно надо, ну и, естественно, о том гонораре, который ей от нас причитается.

– Фи! Какая чепуха! Должность на Западе. Для меня это легче простого. – говорит она. – Минуточку, сейчас вспомню к кому мне обратиться. Я полагаю, при решении этого вопроса мы сможем обойтись без членов Конгресса и депутатов от территорий. Да, да, точно. Нам может помочь лишь только сенатор Снайпер. Лишь он один. Кстати, он тоже откуда-то с Запада. Подождите-ка, я посмотрю, у меня где-то есть его визитка. Она вытащила из картотеки какие-то карточки, на которых была выгравирована буква С.

– А вот, как раз, и он.– говорит. – Помечен звездочкой. И это значит: «Всегда к вашим услугам». Теперь посмотрим здесь. Так-так. Господин Снайпер: 55 лет; разведен; женился во второй раз; пресвитерианин; предпочитает блондинок; из литературы – Толстой; играет в Покер; кулинарные пристрастия – тушеное черепашье мясо; после третьей бутылки вина становится очень сентиментальным. Да, точно, – говорит. – Я просто уверена в том, что смогу помочь вашему другу, господину Баммеру. Он получит назначение на должность посла в Бразилии.

– Извините, я Вас поправлю, – говорю, – его фамилия Хамбл. И он покорнейше просит у Вас ходатайства для его назначения на пост Маршала США.

– О, да. да. У меня столько дел, – говорит миссис Эвери, – столько дел. Поэтому я иногда могу кое-что и напутать. Ой, ну конечно. Хамбл. Точно Хамбл. Оставьте мне свои документы, господин Питерс, и приходите через 4 дня. Я думаю, за это время я смогу всё уладить.

После этого, мы с Энди вернулись в наш номер и приготовились ждать. Энди ходил по комнате взад и вперед, при этом, не переставая жевать кончик своего левого уса.

– Какая женщина! Какая женщина! Такое, знаешь, редко бывает. – говорит, – Чтобы у женщины были сразу и ум, и красота. Это очень большая редкость.

Это такая же редкость, – говорю, – как и омлет из яиц одной очень большой птицы, которая называлась эпидермис138, потому что та, к сожалению, вымерла.

– Такая женщина, – говорит Энди, – способна из мужчины сделать Бога! Сделать его знаменитым и богатым!

– Что-то сомневаюсь, – говорю ему, – чтобы когда-нибудь хоть одна из женщин помогла мужчине получить хоть какую-нибудь работу. Кроме того, как вовремя приготовить пищу или распространять сплетни о том, что жена конкурента в свое время воровала из магазинов139, они больше ни на что не способны. Нет больше женщин способных заниматься делами или политической борьбой, – говорю, – Скорее Алджернон Чарлз Суинбёрн140 станет привратником на ежегодных балах Чака Коннора141 чем ты сможешь найти такую женщину. Я знаю, – говорю я Энди, – что иногда женщина выходит из тени и выступает в качестве поверенного в делах своего мужа. Но чем это кончается? Предположим, живет человек спокойно. У него хорошая должность: или официального представителя американского консульства в Афганистане, или какого-то там начальника шлюза на «Делавэр энд Раритан Кэнэл142». Но это не важно. В один прекрасный день он вдруг видит, как его жена натягивает свои калоши, сыплет зерна канарейкам в клетку, чуть ли, не на три месяца сразу, и собирается уматывать. – На отдых? В Сиукс Фолс143? – спрашивает тот с надеждой на то, что они поедут вместе отдыхать на водопады. – Нет, Артур, – отвечает она, – Нет. Я еду в Вашингтон. Жизнь уходит. Мы здесь понапрасну теряем время, – говорит она, – Ты бы уже давно получил место главного приживалы и подхалима в приюте для девочек Сен-Бриджит или получил бы место главного управляющего на острове Пуэрто Рико, если бы не торчал здесь. Я что-нибудь для тебя сделаю.

– Затем, – говорю я Энди, – эта леди направляется прямым ходом в Вашингтон и со всем своим багажом и амуницией заваливается прямо в Правительство. При себе у неё 5 дюжин писем написанных ей одним из членов Правительства, правда, неразборчивым почерком. Причем, эти письма были написаны тогда, когда ей было лет, этак, пятнадцать. С ними вместе, где-то затесалось, рекомендательное письмо для поступления в Смитсоновский Институт144 от Короля Леопольда, там еще, к тому же, лежит и розовый шелковый костюм весь покрытый крапинками ярко-желтого, канареечного цвета.

– Ну и что дальше? – спрашивает меня Энди. Я продолжаю, – После этого она отдает эти письма в печать, в прессу, такую же желтую, как и пятна на её костюме. Затем, во время тайной чайной вечери, которая проходит в депо кампании «Балтимор и Огайо»145, она выбалтывает кучу всякого вздора и звонит прямо Президенту. Девятый заместитель Министра Торговли, первый адъютант Министра Юстиции и какой-то черномазый с ними за компанию: – ждут, не дождутся, когда же она появится на пороге Белого Дома, чтобы подхватить её под белы рученьки, подхватить под резвы её ноженьки и куда-нибудь заховать. Так они и поступают. Вывозят её куда-нибудь на окраину и бросают на люк угольной шахты. Вот и вся история. Через некоторое время становится известно, что она начала писать письма какому-то представителю посольства в Китае с просьбой взять её Артура на работу в чайную лавку.

– В общем, так, – говорит Энди, – я понял, что ты сомневаешься в том, что миссис Эвери сможет добиться поста Маршала для Билла? – На что я ему отвечаю, – Я, конечно, не хочу выглядеть скептиком, но ты понял меня правильно, – я сильно сомневаюсь в том, что она сможет сделать больше чем ты или я.

– Вот тут я с тобой не соглашусь, – говорит Энди, – Держу пари, она сделает всё как надо. Я нисколько не сомневаюсь в таланте женщин вести переговоры и добиваться своих целей.

В назначенное время мы были у миссис Эвери. Как того и следовало ожидать, она выглядела великолепно, так, что любой мужчина мог только мечтать о романе с такой женщиной. Но для меня – все это чепуха. Для меня внешний вид ничего не значит. Так что я был определенным образом удивлен, когда она откуда-то вытащила документ с огромной государственной печатью на нём, и с именем Вильям Генри Хамбл, написанным красивым почерком крупными буквами, на обратной стороне.

– Вы могли бы получить эту бумагу еще вчера, – говорит миссис Эвери, с приятной улыбкой на лице, – Это мне ровным счетом, ничего не стоило, – продолжает она, – Я просто заикнулась о том что мне было нужно, мне тут же и сделали. Я бы с удовольствием побеседовала с вами еще, но, к сожалению, я очень занята, я знаю вы простите мне это. Тут столько дел, столько дел. Одного я должна устроить Послом, двух других Консулами и еще человек десять на более мелкие должности. У меня совсем не остается времени для сна. Только, обязательно, по возвращению домой, передайте мои поздравления с новым постом и наилучшие пожелания господину Хамблу. Ну, всё мальчики. До свидания!

После этого я протянул ей обещанные 500 долларов, которые она взяла и, не считая засунула в выдвижной ящик своего стола. Назначение для Билла я положил в карман, затем, вежливо попрощавшись, мы удалились.

В тот же день мы отправились в обратный путь, заранее послав Билу телеграмму. А телеграмма была такая: «Ты получил назначение, ставь бухло». Чувствовали мы себя просто великолепно.

Всю дорогу Энди подтрунивал надо мной и тихонько посмеивался. Все его умиляло, как плохо я знаю женщин.

Хорошо, – говорю ему я, – Пусть я попал, да, действительно, она превзошла все мои ожидания. Только знай, первый раз в своей жизни я вижу, как женщина справляется с важными делами в точно установленное время и без каких либо проволочек.

Мы уже переехали границу штата Арканзас как вдруг я решил взглянуть на тот документ, которого мы так усердно добивались для Билла. Я тщательно просмотрел его сверху вниз и еще раз снизу вверх, после чего я дал его Энди, чтобы он тоже посмотрел. Энди смотрел, смотрел, и…, ничего так и не ответил на мое тягостное молчание, даже бровью не повел.

Да, документ действительно был, и был он подлинный, выписан он был он на имя Билла, да только вот пост, на который его назначали, был совсем другой, не пост Маршала США, а пост почтмейстера в Дэйд Сити146.

Нам с Энди ничего не оставалось делать, как сойти с поезда в городке Литтл Рок147 и отправить письмо с назначением для Билла по почте. Потом мы подались на северо-восток в район Великих Озер148, на озеро Верхнее149.

После этой истории я никогда больше не встречался с Биллом Хамблом.

6. Точная наука поиска партнера для брака

– Как я это уже говорил, – сказал Джефф Питерс, – Я не думаю, чтобы женщины были подлыми и злыми по своей натуре, но как на партнеров, на них нельзя надеяться даже в самом пустяковом мошенничестве.

– Нет, в этом я с тобой не соглашусь, – ответил ему я, – я считаю, что они достойны похвалы. Прекрасный пол имеет право считаться порядочной половиной человечества.

– Скажи, ну с чего бы им не быть порядочными? – говорит мне Джефф. – Они либо вертят своими мужьями, вынуждая тех пахать с ночи до зари, либо заставляют тех проворачивать всякие темные дела. У них всё идет хорошо до тех пор, пока эмоции не начинают брать над ними верх или пока какая-нибудь бредовая идея не ударит им в голову. Любая женщина хочет, чтобы рядом с ней был решительный, сильный мужчина, который, в тоже самое время был горячим и страстным любовником с золотистыми кудрями, к тому же, каждая хочет иметь пятерых детей, собственный дом и возможность легко получить заем в банке на выгодных условиях. Точно такой же была и та вдовушка, которую мы с Энди пригласили помочь нам с организацией скромного брачного бизнеса. По этой схеме мы провернули вариант в Каире150.

– В том случае, если есть баксы на рекламу, – продолжал Джефф, – короче говоря, имеется сумма огромная, как чугунное вагонное дышло, то лучше эти деньги вложить в организацию брачного агентства. У нас было что-то около 6000 тысяч долларов. И мы были абсолютно уверены в том, что сможем удвоить наш капитал за какие-то 2 месяца. Дольше такие дела крутить нельзя не получив на это специального разрешения властей.

Мы состряпали объявленьице, которое выглядело приблизительно так:

Одинокая очаровательная вдова, любящая домашний уют, 32 года, чей личный капитал составляет 3 000 (три тысячи) долларов (имеется крупное поместье недалеко от города), ищет достойного партнера для брака. Она бы предпочла человека скромного достатка, но с добрым сердцем, способного на горячую и пылкую любовь, так как она считает, что истинная добродетель укрыта от назойливых глаз и очень часто её помогают почувствовать разделенные совместно житейские радости. Ни возраст, ни внешний вид не являются преградой, при том условии, что это будет верный и порядочный человек, и к тому же, способный вести хозяйство и дела. Адрес и фотографию пришлю в ответном письме.

Обращаться по адресу: Брачное Агентство «Питерс энд Такер», Каир, Штат Иллинойс. В письме указать «Одинокая».

– Надо же, как туфлю загнули151, – говорю, после того как мы закончили с сочинением нашего «литературного шедевра». – Ну, а теперь, где же вдовушка?

Энди с раздражением бросает на меня взгляд полный холодного презрения, свойственный только ему.

– Джефф, – говорит он, – по-моему, ты витаешь где-то в облаках и не в состоянии здраво смотреть на вещи. Скажи, Джефф, почему эта вдовушка должна существовать? Когда на Уолл-Стрит кипами продают акции какого-нибудь предприятия по сходной цене, что приманивает того кто покупает эти акции? По-твоему, тот, кто их покупает, не надеется поймать русалку? Что, по-твоему, раз существует брачное объявление, то обязательно должна быть и вдовушка? Так что ли?

– Смотри, Энди, – говорю ему. – Ты знаешь, что я живу по понятиям, и поэтому, при любых заморочках, втирая шары хозяевам152, та вещь, услуга или человек, которые я предлагаю своему клиенту должны существовать. Она должна быть видима, осязаема. Имея возможность досконально изучить порядки и указы того города в котором мы с тобой находимся, а также изучив расписание поездов (это на всякий запасной случай, а то вдруг придется делать ноги), я стараюсь держаться подальше от обстоятельств связанных со вмешательством в мои личные дела полиции. То есть, от тех проблем, которые не удастся решить при помощи пятидолларовой купюры и понюшки табака. Все. Теперь мы работаем по разработанному плану. Нам нужна очаровательная вдовушка, при этом, соответствующая описанию, которое мы с тобой придумали, красивая или не очень, с недвижимостью и всем причитающимся, и с ксивами, подтверждающими права на имущество и с регистрацией у мирового судьи.

– Хорошо, – говорит Энди, меняя тон, – может быть так будет и лучше, на тот случай, если, почтовая служба или судебные инстанции вдруг решат проверить наше брачное агентство. Но где, – говорит он, – ты надеешься найти вдовушку, которая согласится участвовать в такой покупке153, заведомо зная, что всё это фуфло?

Я сказал Энди, что есть у меня на примете подходящая кадра. Был у меня кореш, звали его Зики Троттер. Он любил содовую и дергал зубы в палатке на ярмарке. Так вот, он завернул ласты154 год тому назад, оставив свою женушку вдовой. А дуба он дал155 приняв лекарство от расстройства пищеварения, которое ему прописал местный лепило156. До этого он кирял157 настойку от ревматизма, а тут вот надо же угораздило подлечиться…. Раньше я частенько заезжал к ним, так что, я её знаю, и думаю, она согласится.

До того маленького городка, где она жила, было всего каких-то шестьдесят миль, поэтому, долго не раздумывая, я сел на междугородний поезд158 и нашел её в том же самом доме с подсолнечниками и курами в огороде. Миссис Троттер исключительно подходила для той роли, которую мы ей приготовили, ну, может быть, она не была уж очень такая красивая, как в нашей рекламе, да и возраст, конечно…, да и, домишко её не очень на поместье походил…, но в основном всё было высший сорт. Она была приятна и мила, и совсем не стервозная. От этого становилось тепло на душе, потому что представилась возможность в память о нашей дружбе с Зики дать ей хоть немного заработать.