– Тогда я тоже заявлю, что вижу девочку с зашитым ртом, и меня запрут в то же отделение, где находишься и ты, солнышко. И мы таким образом воссоединимся!

Юлия невесело усмехнулась и, сорвав последний провод с головы, ответила:

– Но вся разница в том, что ты ее не видишь, а я вижу. Значит, со мной что-то в самом деле творится страшное! И что я больна!

Муж положил ей на плечо руку и, нахмурившись, сказал:

– Ты это брось. Мы уже об этом говорили. Слава богу, что это никакая не опухоль в мозгу, которая приводит к галлюцинациям.

– Лучше бы была опухоль! – заявила в сердцах Юлия. – Ее можно было бы вырезать. Или лечить. И я бы знала: все эти девочки с зашитыми ртами – результат того, что опухоль в моем мозгу давит на определенные участки и провоцирует галлюцинации. А так… Так приходится смириться с мыслью, что я сошла с ума!

Роман, строго посмотрев на нее, произнес:

– Миллионы людей отдали бы все на свете, чтобы они сами или их родные и близкие никогда бы не заработали опухоль головного мозга, а ты сожалеешь, что у тебя ее нет. Мне это не нравится, солнышко!

Юлия вздохнула и ответила:

– Думаешь, мне это нравится? Эта девчонка преследует меня везде… Ведь именно из-за того, что она привиделась мне в подвале нашего дома, нам пришлось оттуда съехать и перебраться в московскую квартиру. Там я на нее еще пока что не натыкалась, однако она возникла здесь, в клинике! И это – вопрос времени, пока она не доберется и до нашей спальни!

Взглянув на нее, муж сказал:

– В триллере в итоге бы выяснилось, что девчонка существует. Только видишь ее только ты, потому что обладаешь паранормальными способностями и можешь (тут он понизил голос и скорчил уморительно-страшную гримасу) говорить с мертвыми…

Юлия прыснула – чего Роману было не занимать, так это легкого, веселого отношения к любой проблеме. Только вот как он отнесется к тому, если выяснится, что его жена шизофреничка? Или страдает еще каким-то тяжелым психическим заболеванием.

– Или что эта девочка пришелец и что пришельцы окружают нас, не видимые для обычных, глупых, людишек вроде доктора и меня. И только избранные могут узреть их в полной красе!

Юлия больше не улыбалась, потому что на мгновение ей показалось, что за спиной Романа возникла, а потом исчезла…

Бледная девочка с косичками, в старом платьице с зашитым проволокой ртом и с пустыми глазницами.

– Тебе нехорошо? – спросил супруг, заметив, как переменилось ее лицо, но Юлия уверила его, что все в порядке.

Видение (если оно вообще было) исчезло, и никто за спиной Романа конечно же не возникал и не пропадал. Эта чертова девочка была только в ее воображении, вернее, в ее голове, в ее мозгах.

И во снах.

А с некоторых пор – и в окружавшей ее действительности.

– Опять ее увидела? – спросил муж отрывисто, и Юлия знала, что если он говорит в таком тоне, значит, он чем-то взволнован или недоволен.

– Да нет же, – соврала Юлия. – Просто устала.

Муж, кажется, не поверил ей, однако настаивать на своем не стал. Снова поцеловав Юлию, он произнес:

– Нет, зря мы сюда подались. Похоже, это новомодная сонотерапия только все ухудшает, а не избавляет тебя от проблем…

Юлия, бросив взгляд на стоявшие около кровати приборы, медленно произнесла:

– Я так не думаю. Потому что….

Она смолкла, а Роман взял ее за руку:

– Солнышко, что ты хочешь сказать?

Юлия, запинаясь, выпалила:

– Потому что… Потому что если это и можно побороть, то там… Во снах!

Муж взглянул на нее с неподдельным изумлением, а Юлия зачастила:

– Да, понимаешь, это ведь сон… Но какой-то очень странный… У всех нас есть повторяющиеся мотивы, даже несколько, которые то и дело приходят к нам ночью. Однако стоит мне закрыть глаза – и ко мне является рано или поздно эта чертова девочка! И если этому и можно положить конец, то только если узнать, откуда она пришла… Откуда он пришел…

– Он? – произнес обеспокоенно Роман. – Ты хотела сказать она?

Юлия не знала, говорить ли ему о том, что привиделось ей во сне. О Великом Белке, о котором она узнала от Квазимодо. И который, судя по всему, говорил с ней через девчонку с черными глазницами.

Откуда Квазимодо взялся, она уже поняла – из реальности, ее собственной. Она помнила, как, побывав на мюзикле «Собор Парижской Богоматери», том самом, на котором и познакомилась с Романом (их места оказались случайно рядом), впечатлилась поистине зверским обликом зловещего, а по сути, несчастного горбуна, который наверняка отложился в глубинах ее памяти.

И перенесся в таинственный бункер, служивший инфернальной декорацией ее повторяющегося кошмарного сна.

– Да, извини… Конечно, я хотела сказать – откуда она пришла. Понимаешь, если это не органика, то мои анализы должны указывать на это, то это однозначно психическое заболевание!

Роман снова привлек ее к себе и, обняв, сказал:

– Бедное мое солнышко! Если я правильно понимаю всех этих эскулапов, то больная психика в итоге тоже результат нездоровой органики. Слава богу, никакой опухоли, даже в зачаточном состоянии, у тебя нет. Никакой травмы головного мозга, никакого микроинсульта, никакой закупоренной артерии, никакого тромба, никакой аневризмы…

– Говорю же – лучше бы были! – заявила упрямо Юлия, а муж снова нахмурился:

– Нет, далеко не лучше! Потому что мы побывали у многих специалистов, но не у всех. Не исключено: наши столичные светила ничего найти просто не могут. Значит, обратимся к заграничным. Тут нужны не все эти профессора и академики, а медицинский гений наподобие доктора Хауса. Он бы вместе со своей командой в два счета выяснил, что у тебя, не исключено, какое-то редкое гормональное заболевание, приводящее в итоге к галлюцинациям. Или что это последствия какого-нибудь отравления невесть какими тяжелыми металлами, о котором мы сами не имеем представления. Или банальный защемленный нерв… Или крайне редкий синдром, который возникает у пяти человек на три миллиарда. Или только у тебя, солнышко!

На этот раз Юлия привлекла к себе мужа и сказала:

– Ты прав. Мы побывали не у всех специалистов, однако ходить по врачам я уже больше физически не могу. Так что тебе придется смириться с мыслью, что жена у тебя сумасшедшая!

Она нервно рассмеялась, наверное, даже чересчур нервно, потому что Юлия заметила, как Роман изменился в лице, однако затем снова ее поцеловал.

– Все будет хорошо, солнышко! – заявил он, а Юлия, не желая разочаровывать его и думая над тем, что все очень даже плохо, вдруг произнесла:

– Нам надо найти ее.

– Кого, солнышко? – спросил Роман, а Юлия ответила:

– Эту чертову девочку с зашитым проволокой ртом и пустыми глазницами.

Она ощутила, как муж вздрогнул, а потом, быстро взяв себя в руки, нейтральным тоном произнес:

– Что значит – найти, солнышко? Она ведь…

Он запнулся, а Юлия завершила его мысль:

– Она ведь плод моего больного воображения, хочешь ты сказать? Да, ты прав, она плод моего больного воображения, и это так. Потому что нет и не было у меня никогда дара видеть мертвых девочек. Однако я ведь читала о повторяющихся сновидениях и галлюцинациях в Интернете. То, что приходит раз за разом, не случайно. У всего имеется своя причина. Это вовсе не значит, что девочка имелась на самом деле. Скорее всего, нет. Но она или символ чего-то, и я хочу узнать, чего именно. Или это образ, который отчего-то застрял у меня в голове и отчего-то терзает меня. Поэтому я и хочу найти ее…

Дверь снова открылась, на пороге возник, вежливо кашлянув, лысый доктор.

– Думаю, для первого сеанса достаточно, – произнес он, на что Роман несколько грубовато заявил:

– Мы того же мнения. Моей жене требуется еще какое-то время. Если вы будете столь любезны оставить нас…

Доктор, посмотрев на Юлию, поправил очки и заявил:

– Хорошо. Однако зайдите ко мне, я покажу и прокомментирую вам энцефалограмму…

Когда он ушел, Роман сказал:

– Не нравится мне эта сонотерапия, солнышко. Они обещали погрузить тебя в твой кошмар… И они это сделали! И вот именно это мне и не нравится. Мы были здесь в первый и последний раз…

Юлия, сползая с кровати, ответила:

– А вот я не разделяю это мнение. Да, в этот раз все было гораздо дольше, интенсивнее и… И невероятно реалистичнее. Однако… Однако только так можно с этим бороться, поверь мне, Рома!

Муж скептически уставился на нее. Юлия не стала говорить ему, что в последние дни изучила в Интернете массу статей о контролируемых сновидениях. И ведь она явно видела во сне только то, что было в какой-то степени контролируемым: она совершала ряд осмысленных, взаимосвязанных действий. Например, обманула Квазимодо, стащила ключ на зеленой тесемочке, пробралась в коридор и открыла камеру, в которой, как выяснилось, сидела эта самая чертова девочка с пустыми глазницами.

Девочка, которая в то же время каким-то непостижимым образом являлась Великим Белком…

– Что ты сказала, солнышко? – раздался голос мужа. – Белка? Какая такая белка? Великая? То есть крупная, ты хочешь сказать? Но что это значит?

Юлия поняла, что произнесла последнюю свою мысль вслух. И явно озадачила тем супруга.

– Извини, вырвалось… Подумала отчего-то о зверушках, которых… Которых мы с тобой когда-то видели в зоопарке. Помнишь?

Никаких таких зверушек, во всяком случае белок, они ни в каком зоопарке не видели, однако ничего иного выдумать Юлия не смогла. Ей было очень стыдно – вот, докатилась. Мало того что сумасшедшая, так еще и любимого мужа обманывает.

А то, что муж был любимым, не подлежало сомнению.

– Гм, зверушек? Ну, если честно, но не особо… Но теперь, кажется, что-то припоминаю…

Юлия усмехнулась: то ли муж был готов припомнить даже то, чего не было на самом деле, то ли ей удалось вложить ему в голову ложное воспоминание. Какая же она, однако, гадкая!

Она посмотрела с любовью на Романа и подумала, что не заслуживает его. А он не заслуживает больной, истеричной, явно сумасшедшей жены. То есть такой, какой была она. И поэтому она во что бы то ни стало желала изменить все. Ну, все не получится, ведь в последнее время несчастья обрушились на ее семью одно за другим.

Родителей не вернешь, а вот попытаться вернуть себе здоровье можно. Тем более у них есть средства, они молоды и полны энергии и любят друг друга…

Да, только так, а не иначе – контролируя сновидение раз за разом все сильнее и сильнее, – она сможет…

Сможет избавиться от этой девочки! Даже если ей для этого придется убить ее – конечно же во сне.

В собственном сне.

– Ты уверена? – произнес озадаченный муж, а Юлия, направляясь босиком в туалет, ответила:

– Я знаю!

Зайдя туда, она затворила дверь, пустила в умывальнике воду и долго-долго стояла, вцепившись руками в раковину, не смея взглянуть в висевшее напротив нее зеркало.

Потому что по всем законам жанра она должна была посмотреть в него – и увидеть отражение стоящей за ней мертвой девочки. Непременно с ехидной сатанинской ухмылкой. И пустыми глазницами, из которых струилась черная кровь.

Юлия пересилила себя, взглянула в зеркало – и с облегчением отметила, что никакой мертвой девочки у нее за спиной не стояло. И вообще, с чего она взяла, что девочка была мертвой?

Правильно, на этот вопрос она уже дала себе ответ: потому что ложно быть живым с вырванными глазами.

Только откуда она в курсе, что глаза у девочки были вырваны?

Она снова схватилась за края раковины, вспоминая свое первое видение. Или это было не первое?

Темный коридор… Мертвенный свет… Комната… Стол, на котором лежит нечто, накрытое неким подобием целлофана. Она тянет на себя целлофан, тот сползает…

И она видит мертвую девочку с зашитым проволокой ртом и пустыми глазницами.

А потом… Потом эта девочка вдруг резко садится и раскрывает рот в беззвучном крике…

Юлия едва сдержала крик, потому что воспоминания были настолько сильные, что ей сделалось страшно. Очень страшно. Наверное, почти столь же страшно, как тогда, когда Роман обнаружил ее саму в глубоком обмороке в ванной комнате супружеской спальни в их подмосковном особняке. Ей крайне повезло, что, упав, она не разбила висок об угол мраморной ванны.

Юлия боялась взглянуть в зеркало, потому что была уверена, что в этот раз ее страшная спутница возникнет там. И все же она приказала себе посмотреть туда – и убедилась, что в зеркале отражается исключительно она сама.

Приступ паники прошел столь же быстро, как и накатил. Юлия закрутила воду и подошла к столику, на котором лежала ее одежда – перед тем как подвергнуться сеансу сонотерапии, она переоделась в некое подобие ночнушки.

И только сейчас поняла, что это та же самая хламида, в которой она привиделась самой себе в качестве узницы в последнем кошмаре.

Раздался шорох (или Юлии так показалось), и она увидела, что из-за занавески душа что-то выглядывает.

Это была острая детская коленка, прикрытая серой юбкой.

Дрожа, Юлия подошла к душу и, осторожно взявшись за край занавески, хотела рывком отвести ее в сторону, чтобы убедиться, что никакой мертвой девочки с зашитым ртом и пустыми глазницами там не было и в помине.

И по определению не могло быть.

– Великий Белк? – произнесла она, и вдруг на нее нахлынула новая волна паники, и женщина, не переодеваясь, опрометью бросилась вон, выбежала из палаты и оказалась в коридоре, где едва не налетела на миловидную медсестру, ту самую, которая хотела сделать ей инъекцию. Однако медсестра, несмотря на свои смазливые черты, отчего-то ей решительно не нравилась.

– Где мой муж? – спросила Юлия с вызовом, а медсестра, поджав губы, ответила:

– Беседует с Эдуардом Андреевичем. Вы еще не переоделись? Вам помочь?

Игнорируя ее колкий тон, Юлия вместе с медсестрой (одна бы она туда войти не решилась) вернулась в палату и велела той принести со столика в туалете ее одежду.

Та раскрыла дверь, прошла в смежную комнатку, а Юлия, стоя на почтительном расстоянии от двери, все вглядывалась, пытаясь понять – притаился кто-то за душевой занавеской или нет.

Вынеся ее вещи, медсестра заметила ее внимательный взгляд и вытянутую шею и спросила:

– Вы что-то ищете?

Юлия, схватив вещи, ответила:

– Да, там… В душе, за занавеской… Там я оставила, когда купалась…

Она запнулась, не зная, что бы такое изобрести. А в голову, как назло, ничего не лезло. Медсестра же, странно на нее взирая, явно ждала завершения фразы.

– Я там оставила свои тапочки… Такие малиновые… С вышитой белочкой.

Юлия вдруг замолчала, поняв, что взяла эти тапочки из своего кошмара.

– Извините, но у вас не было тапочек. И душ вы не принимали…

Тон медсестры был колким. Юлия же, сердито тряхнув головой, крикнула:

– Идите в душ и посмотрите! Раз я вам сказала, значит, оно так и есть. В конце концов, вам за это деньги платят…

Она осеклась, потому что о деньгах можно было и не говорить. Медсестра, ничего не возразив, двинулась в душ, отодвинула занавеску и провозгласила крайне любезным тоном:

– Как видите, ни тапочек, ни лабутенчиков. Ни с белочками, ни без оных. Мне еще что-то поискать прикажете?

Естественно, она была права – в душе, за занавеской, не скрывалась никакая девочка с зашитым ртом и пустыми глазницами, которой никогда не было и быть не могло.

Или она все же была?

– Извините. Я не хотела. Сорвалась… – произнесла примирительным тоном Юлия, а медсестра, ничего не ответив, вернулась в палату, прикрыла дверь санузла и чуть более мягко заметила:

– Переодевайтесь. Или вы все же хотите, чтобы я вам помогла?

Юлия очень хотела, точнее, она желала, чтобы медсестра не уходила из палаты, оставляя ее одну – вернее, не одну, а с мертвой девочкой, – но сказать такое было бы верхом безумия.

Да, именно что верхом безумия. Впрочем, если она была сумасшедшей, то ничего иного ожидать от нее было и нельзя.

Едва медсестра удалилась, Юлия быстро сбросила больничную хламиду, натянула платье, в котором приехала, решив не надевать бюстгальтер. Все это заняло несколько секунд, и все эти нескончаемые несколько секунд она не сводила глаз с двери санузла, будучи уверенной в том, что та распахнется и на пороге возникнет мертвая девочка с зашитым ртом и пустыми глазницами.

Вылетев в коридор, Юлия заметила всю ту же медсестру, которая, похоже, ждала ее.

– Вы проводите меня к доктору? – спросила она и сообразила, что зажала в одной руке собственный бюстгальтер. А в другой держала сумочку и свои элегантные туфли. Не лабутены, а кое-что получше и подороже, купленное в Милане.

– Да, конечно, – заметила медсестра несколько саркастическим тоном, а Юлия стала яростно запихивать бюстгальтер в сумочку, отчего туфли полетели на пол.

– Прошу вас, – сказал проходивший мимо и наклонившийся, чтобы поднять туфли, врач в белом халате. Юлия, поблагодарив услужливого эскулапа, двинулась вперед за медсестрой, которая провела ее по коридору, ввела в стильно обставленный офис и сдала ее на руки сидевшей там особе.

Та, мило улыбнувшись, сказала, что доктор занят, но вот-вот освободится.

– Знаю. Он говорит с моим мужем. Обо мне, – ответила Юлия, прошла по ворсистому ковру к двери, на которой висела изящная табличка «Э.А. Черных. Д-р мед. наук, профессор», и открыла ее.

На мгновение ей показалось, что она попала в камеру, ту самую, мрачную, в которой находилась чертова девочка с зашитым ртом и пустыми глазницами. Но это было сиюминутное наваждение, не более, потому что она прошла в кабинет Эдуарда Андреевича, основателя и владельца клиники «Сон в руку».

Роман и лысый доктор замерли на полуслове, завидев Юлию. Та, подойдя к свободному креслу и плюхнувшись в него, заявила:

– Извините, что помешала, однако я хочу сказать, доктор, что готова продолжить сеанс конфронтации с моими кошмарами, или как вы это там называете…

Роман, мрачнея на глазах, заявил:

– Нет, солнышко, я как раз объяснял уважаемому Эдуарду Андреевичу, что мы не намерены пользоваться его услугами и что…

– Ты, не исключено, и не намерен, это твое право, – отчеканила Юлия, поражаясь собственной холодности. – А вот я намерена! Я хочу, чтобы вы снова нацепили мне на голову эти штучки, дали мерзкую микстуру, сделали инъекцию и я снова погрузилась… Погрузилась в свой кошмар!

Эдуард Андреевич посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Романа и мягко заметил:

– Я тоже пытался объяснить уважаемому Роману Глебовичу, что результат превзошел все ожидания. И что конфронтацию вашего подсознания с генерируемым им же самим кошмаром удалось организовать! И что надо продолжить…

– Не надо! – заявил достаточно резко Роман, вставая. – Вы что, не увидели, что моя жена пробудилась после этой вашей сонотерапии чуть живой? И вообще вся эта пляска с погружением в сны, с конфронтацией с кошмарами напоминает мне фильмы про Фредди Крюгера, где несчастных, преследуемых этим монстром, тоже подвергают пыткам в каких-то сомнительных лабораториях. А в итоге приходит Фредди и всех преспокойно убивает!

«Пять-шесть – Фредди тебя съест…» Нет, не Фредди, а Великий Белк…

Юлия вздрогнула, ужасаясь тому, какие мысли лезут в голову. Ее бывший, Стас, тоже любил фильмы про Фредди. А после Стаса был Игорь, без пяти минут муж. Юлия поморщилась – воспоминания о ее прежнем женихе, который едва не стал мужем, были ей неприятны. Ни с Игорем, ни тем более с его папашей, тоже Игорем, ей иметь общих дел не хотелось – ни раньше, ни теперь, после смерти мамы и отца.

– Великий Белк придет и всех нас без горчицы пожрет! – сказала вдруг Юлия и онемела: неужели она произнесла эту глупую фразу?

Ту самую, которую услышала от Квазимодо в своем последнем кошмаре.

– Как-как? Великий Белк? – проронил, поправляя свои огромные очки, доктор Черных, явно чем-то заинтересовавшись. – Какой оригинальный образ! Может, нам стоит поговорить об этом, Юлия Васильевна?

– Говорить не о чем. Лучше снова погрузите меня в сон, так, чтобы я попала… попала опять туда, в это место… Ну, где я была…

Доктор, нервничая еще сильнее, провозгласил:

– Мы ведь так толком и не поговорили о том, что вы видели во время конфронтации с кошмаром. А ваша энцефалограмма просто грандиозна! Вы пережили такое!

– Солнышко! – заявил, игнорируя лысого доктора и обращаясь только к ней, Роман: – Солнышко, пойдем! Я не хочу иметь дело с шарлатаном, который к тому же заставляет тебя мучиться от кошмаров!

– Я не шарлатан, а профессор! – заявил лысый доктор, но Роман не обращал на него внимания, обращаясь исключительно к Юлии.

Та же, смотря исключительно на супруга, проронила:

– Доктор не шарлатан. И для того чтобы побороть кошмар, мне нужно погрузиться в него. И убить наконец…

– Великого Белка? – произнес визгливо доктор Черных, что заставило Юлию и Романа уставиться на эскулапа.

– Откуда вы знаете? – спросила в ужасе Юлия, а доктор, на лице которого выступили бордовые пятна, заявил:

– Ну, вы же сами это сказали, Юлия Васильевна, причем только что. Вот я и подумал, что это… Что это монстр, который является корнем всех проблем! Так сказать, центр вашего индивидуального кошмара!

Юлия посмотрела на врача и спросила:

– Вы можете снова погрузить меня… В мой кошмар?

– Солнышко, нет! Я же видел, что ты едва-едва перенесла этот сеанс погружения. Новый повредит тебе еще сильнее. И кто знает. Сведет с ума!

На лице мужа застыла гримаса боли, а Юлия произнесла:

– Ну, мне это не повредит. Ведь я, вероятно, уже сошла с ума.

Доктор Черных, сверкая стеклами очков, произнес:

– Но Роман Глебович прав! Потому что такие погружения должны происходить подконтрольно и не чаще чем раз в две недели, а то и в месяц. Это новейшая методика, разработанная лично мной и до конца, надо признать, еще не отшлифованная…

– Шарлатан, как и было сказано! – заявил Роман, подходя к жене и беря ее за руку. – Солнышко, он же выкачивает из нас деньги. И я видел, как ты мучилась, мечась по кровати во время этого погружения… На тебе лица не было…

– Но я все равно хочу нового сеанса погружения! – заявила упрямо Юлия и обратилась к доктору Черных: – Сколько вы берете? Получите двойной гонорар!

Тот, сняв очки и снова водрузив их на нос, гневно заявил:

– Так не пойдет! Ваш супруг подвергает сомнению мою научную квалификацию и медицинские достижения…

– Подвергает сомнению! – передразнил его Роман. – Да я в них просто не верю! Шарлатан, к тому же лысый!

Доктор нервно провел по своей блестящей лысине и заявил:

– Попрошу не переходить на личности! У меня семнадцать монографий, двести девяносто шесть статей…

– Как пить дать – шарлатан! – заявил муж, и Юлия закричала:

– Прекратите! Я требую, чтобы вы снова погрузили меня в… в мой кошмар. Я хочу попасть туда! Я должна… Должна довести до начала начатое!

И победить Великого Белка!

Доктор, снова сняв очки и вертя их в руках, ответил:

– Вы, однако, очень трудные клиенты. Я не могу погрузить вас в ваш кошмар, потому что это можете только вы, вернее, ваш мозг. А повлиять на его работу я могу лишь крайне опосредованно. Я могу создать подходящие условия, все остальное – за вами. Это во-первых. Погружать в неприятные воспоминания, тем более кошмары, можно с достаточным перерывом, длина которого сугубо индивидуальна, однако составляет не менее двух недель. Это во-вторых…

– И мы уходим, солнышко. Немедленно. Я уже оплатил эту первую и последнюю консультацию в этой клинике «Рога и копыта». Это в-третьих!

Муж протянул Юлии руку. Женщина застыла, размышляя над сложившейся ситуацией. Она заметила поперечную складку над переносицей мужа и сверкание его синих глаз, означавшее, что он удивлен тем, что она колеблется. Крайне удивлен.

Затем Юлия, бросив на пол туфли, вложила свою ладонь в руку супруга и сказала:

– Хорошо. Ты прав. Мы сейчас уйдем. Но ты разрешишь мне надеть туфли или мне, как в моем кошмаре, придется бегать повсюду босиком?

Черты лица мужа смягчились, он погладил большим пальцем ладонь Юлии и произнес:

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

4 из 5