Созвездие близнецов. Мифы и легенды

Аполлон понимал, что матушка говорила о себе, но он умен и немного подавлен, и не поддержала его. Но слишком короткими были его сетования и раскаяния.

– Я никогда не женюсь на ней, мне это не нужно, – размышлял Аполлон, словно бы хотел досадить своей матери.

Как и Зевс, любя сына, он не собирался признавать его матушку.

№№№№№№№№

В тот момент он молча остановился перед Зевсом молча. Ничего его не успокаивало.

– У тебя родился сын? – усмехнулся Громовержец, – что же ты такой хмурый?

– Я не хочу жениться, – только и говорил он.

– Конечно, на всех не женишься, – согласился он.

Все смотрели на них и за ними следили.

Гера снова усмехнулась.

– Никто не сомневается в том, что он твой сын, – такое же равнодушие и жестокость к тем дурам, которые согласились сами с ним быть.

Резко к ней повернулся Аполлон

– Это не так, – я не думаю, что мою Музу кто-то станет преследовать, как ты полагала.

Она ничего не ответила на эти упреки, оставалась спокойной.

– Но у тебя врагов будет больше, чем достаточно, – усмехнулся Зевс.

Он чувствовал, что это самый больной вопрос. Но много знал, но изменить ничего не мог.

№№№№№№№

Пока Аполлон оставался среди враждебных ему богов, Артемида столкнулась с Эос, поняла, почему перед нею оказался Орион в то самое время.

– Подожди, охотница, – произнесла она насмешливо, – говорят, что ты ни с кем из мужей знакомиться не собираешься? Но это ложь. Ты охотишься не только на животных, но и на мужчин тоже.

– Выражайся яснее, – потребовала Артемида, хотя она уже догадывалась о ком пойдет речь.

– Ты украла и укрыла моего любимого Ориона и в безмозглого барана героя превратила, – усмехнулась она, понимая, что Артемида не так глупа, как ей хотелось бы.

– Он сам ко мне пришел, чтобы от тебя укрыться, – стала говорить Артемида.

– Я тебя предупредила. Если ты не оставишь его в покое, тогда будешь иметь дело со мной.

– Что это такое? О чем она говорит? – возмущенно спрашивала Артемида.

– Нечего с нею объясняться, я разыскала тебя, ты отправишься со мной. Я сниму с тебя ее чары и мы снова будем счастливы, – говорила Эос, прикинувшись бедной и несчастной.

– Но разве я был счастлив с тобой? – спросил Орион.

Но Эос не растерялась и на этот раз.

– Она тебя и памяти лишила? Ничего, я тебе обо всем напомню.

И вместе с охотником она рванулась куда-то вдаль.

Артемида понимала, что происходило что-то невероятное. Эта распутная богиня ее бог весть в чем обвиняет, а она растерялась и ничего не может ответить. Но если она так ему противна, почему он снова за ней отправился?

Богиня, чтобы как – то отвлечься, выпустила стрелу из лука. И попала прямо в удаляющуюся цель, Орион рухнул в траву, сраженный наповал. Напрасно Эос звала и умоляла его подняться, он оставался неподвижен. Охотник был мертв.

Пан оказался в тот момент поблизости, и стал не только свидетелем, но и участником этого происшествия. Он слышал, как Эос просила, умоляла оживить возлюбленного. Только Зевс не слышал и не слушал ее, наверное, он оглох в тот момент.

Глава 4 А тем временем

Зевс не стал ее дальше слушать.

– Я не сделаю это. Нет необходимости, – только и произнес он.

– Он останется мертвым. Он оставит в покое и тебя и мою дочь, которая повинна только в том, что была слишком доверчива.

– Ты хуже лживой и несчастной смертной, я не стану за тебя заступаться, – повторил он еще раз.

Эос убедилась, что напрасно тешила себя надеждами.

Они все заодно, она была здесь чужая, такой навсегда и останется, свети или не свети, ничего не изменится.

Но Орион был лучшим из лучших, как она могла его потерять, как теперь она станет жить без него. Конечно, он не достанется и ее сопернице, но это ее не утешало.

Так неожиданно на счету Артемиды появилась еще одна жертва, а в небесах появилась еще одна ее лютая врагиня.

№№№№№№№№

Опомнилась богиня охотница только через какой-то срок, когда поняла, что Зевс не собирается воскрешать Ориона.

Пан подтвердил это в тот час. Артемида понимала, что хоронить его придется ей самой, Эос сюда возвращаться не собиралась, ей не нужен был мертвый возлюбленный. Она давно улетела куда-то, чтобы отыскать живого и невредимого.

Эос так и не появилась, когда костер совсем догорел, и кроме имени, от Ориона больше ничего не осталось.

– Он был хорошим охотником, но никак не мог ладить с женщинами и богинями, потому Зевс и не остановил твоей стрелы, какой в том прок. Ведь все повторится снова и не один раз.

Артемида молчала, а Пан продолжал:

– Тебе не о чем больше волноваться.

Но Артемида не слушала даже его и не хотела мириться с тем, что внезапно тут случилось.

– Ты останешься как всегда со своими лесами и животными, а боги и мужи все одинаковые, кого могила исправить, а некоторым и это не грозит.

И все-таки Артемида решила, что она не должна была убивать Ориона. Он не заслужил такой участи. Надо быть осторожной и осмотрительной. Аполлон убил Пифона, и поплатился за это, а она охотница, ее накажут вдвойне. И самое главное, она была почти уверена в том, что и в дальнейшем все будет так же как теперь.

У Аполлона появился главный оракул, к которому шли боги и пророки, ему, при всех его неудачах, везло значительно больше, – обиженно думала Артемида

№№№№№№№

В мире Ниобы, после ее безрассудства все ждали новой беды, но она смотрела на своих близнецов, и была уверена, что с нею, с ее счастьем ничего никогда не случится.

Только царь, знавший много больше, чем его беззаботная жена, видел как все зыбко, а порой опасно на Олимпе устроено, как легко можно что-то не так понять, рассердиться, расправиться с любым неугодным. Он дивился тому, что она могла быть такой спокойной, словно ничего никогда не случится.

Как она может быть такой спокойной? Почему? Только и думал он устало.

– В твоих и моих венах течет кровь богов, мы им равны, – твердила Ниоба, она дивилась тому, что никто он этом не знал и думать не хотел. Неужели только она одна это и понимала?

Счастье может быть обманчиво и мимолетно. Но она была уверена, что будет им наслаждаться до конца дней, с нею никогда ничего не случится. Но даже сама Гера не смогла бы сказать чего-то подобного о себе и своем мире, откуда все это могло возникнуть в душе Ниобы?

№№№№№№№

Первыми Артемиде о себе напомнили спартанцы. Они соорудили прекрасный храм и начали с человеческих жертв, что потрясло многих.

Пан сразу бросился к Артемиде.

– Останови безумцев, богиня. Они позволят все испортить в жизни твоей.-твердил он все яростнее.

Сама Артемида понимала, что это заставит содрогнуться многих титанов, они никогда на подобное не согласятся.

– Передай Спартанскому царю, чтобы не приносили они мне таких жертв, вполне достаточно убитых животных. А когда нужно будет вину искупить, тогда и посмотрим, как поступать следует.

Царь внял словам посланника, и оракул ему твердил о том же самом. Все оставалось спокойно, и никто больше не боялся страшного жребия.

Но для укрепления духа юноши все-таки бичевали себя и других перед статуей богини. Это она принимала, решив не требовать от них большего. Но все это происходило в старые и добрые временя. А когда Артемида взрослела, она становилась все более суровой. Пану оставалось только жить светлыми воспоминаниями.

Пан уверял все, что она была очень музыкальна, любила музыку, особенно то, что творил Аполлон. Но такими редкими были эти вечера. Он старался заставить забыть обо всех трагедиях, которые, по предсказаниям, были не за горами.

Глава 5 Он родился

Нимфы обсуждали Аполлона. Они щебетали, перебивая друг друга о том, что у него появится сын. Они так радовались, так ликовали, словно для них это было самой большой радостью. Назвали его Орфеем, и с самого рождения ребенок был в окружении этих невесомых созданий.

– Он будет замечательным музыкантом, царем в музыке, – говорил Аполлон, который очень гордился златокудрым младенцем.

Хотя оракул кое что успел сказать ему о судьбе ребенка, но он упорно гнал от себя грустные мысли.

– Вот единственное в мире создание, – говорил он на пиру богов, которое сможет со мной поспорить.

Муза, родившая его, была счастлива, но она, как и все остальные не любила самого Аполлона, хотя пыталась это скрыть. Она надеялась на то, что он будет к ней возвращаться, как-то привяжется к ней, и если и не любовь, то преданность свяжет их навсегда вместе. Пока она верила в лучший исход. Неверие приходит только со временем, его трудно вернуть в реальность в первый момент, когда еще не погибли, не оставили надежды. Но судьба распорядилась иначе.

Очень скоро все переменилось. Аполлон, как и его отец Зевс прежде, не долго любовался сыном, у него было столько важных дел. Он снова бросился неведомо куда. Искал же он все время то, что ему было недоступно. И чем меньше оставалось надежды, тем сильнее он искал то, что никогда не сможет найти. Он не стал тогда обращаться к оракулу, желая, чтобы все совершилось неожиданно, произошло само собой. И в своих бесчисленных блужданиях он и сам не понимал, как и почему забрел в Трою. Может проказник Амур его туда толкнул?

Тогда уже распределялись силы для самой большой и сокрушительной войны. Но пока Аполлон не заглядывал в грядущее. Для него все это было неведомо – он просто поддавался порывам что-то изменить в своей реальности. Он надеялся на помощь и поддержку Зевса, вот и смотрел на то, что там творилось с особым интересом. Но в тот день, когда он, забыв обо всем, бродил по троянским лесам, там он встретил Кассандру, тогда царевна была очень юна и по-своему прекрасна, только глаза казались бездонными и печальными.

Влюбился Аполлон раз и навсегда. Но Амур вовсе не собирался дарить ему счастливую любовь. Стрела, убивающая любовь, полетела в душу Кассандры. Она взглянула на прекрасного бога, кажется, хотела, но не могла в него влюбиться. Нет, она была слепа и глуха, она ничего не слышала и не понимала.

Тогда на глазах у притихшего Амура Аполлон и признался ей в любви. Она же отшатнулась и бросилась от него бежать. Но потом остановилась, вернулась:

– Ты прекрасен, спору нет, – услышал Феб, – но я не люблю и никогда не полюблю тебя, Светозарный. – Я бы хотела тебя полюбить, но это невозможно.

Она готова была разрыдаться, но увидела, как он отпрянул от нее в такой ярости, что все сжалось в душе у царевны. Он бросился от нее прочь, потом снова вернулся к ней, ничего не понимая, и не веря в то, что все эти слова прозвучали.

Нельзя разжечь огонь, там, где все давно сгорела, или никогда не может загореться вовсе. Ничего не мог поделать Аполлон с каменным сердцем царевны. Если бы она была первой, он, может быть, и принялся бы что-то менять. Но она была очередной его жертвой, сколько их было уже прежде, когда он пытался доказать себе и миру, что может полюбить Но разве не могла Кассандра хотя бы обмануть, солгать, почему она так упорно говорила правду?

Что ему оставалось, убить ее, превратить в дерево? Нет, это уже было, надо придумать что-то новое, необычное. Пусть она остается жить в своей Трое. Он ее даже одарит, она будет знать грядущее. Но чтобы все не было так уж благостно, она будет знать и предсказывать, только никто ей не поверит. Страшнее дара и наказания было трудно представить, а если вспомнить о том, что произошло в скором времени – война и все с нею связанное.

– А вот потом, когда она достаточно помучается, тогда он и позволит ей наконец умереть. И смерть будет страшной и жестокой. Но до той поры будет время хорошо обо всем подумать.

Кассандра внезапно осталась одна, Аполлон исчез. И она даже не представляла, каким кошмаром все для нее закончится. Она уже видела и рождение брата, способного погубить мир и гибель Трои. Она говорила о своих странных снах, но никто ей не верил и верить не собирался. Более того, родственники старались ее сторониться, избегать, она пугала их не столько своими речами (еще не убедились в том, что они сбываются, а тем, что с упорством царевна им говорила о том, что может быть в этом мире, что должно было с ними случиться.

Глава 6 Разочарование

Совершив справедливое, он был в этом уверен, возмездие, Аполлон вернулся назад к той, которую не понимал и не любил никогда, зато она сама горячо и преданно любила его.

Калипсо радовалась его появлению так, как даже мать родная бы не обрадовалась. Он только усмехался и смотрел на нее задумчиво. Он чувствовал себя несчастным и отвергнутым и ждал утешения. Но никто не собирался его утешать. Если все вокруг и не смеялись над ним, то только потому что боялись гнева Зевса. Он все еще любил его больше всех остальных детей. Но разве можно уважать неудачника. А жалости Громовержца, который от женщин всегда своего добивается, он вовсе не хотел. Отец всегда безжалостно бросал своих женщин. А вот тут все наоборот, женщины бросают его, отрекаются, бегут. Уж если Троянская царевна так спокойно от него сбежала, то, что говорить об остальных?

Тогда Аполлон пошел к своему оракулу. Он после всех своих мытарств решил услышать правду о себе, какой бы горькой она не оказалась, а это всегда ему было обещано.

Нет, надо было просто взглянуть на происходящее.

№№№№№№№№№

Пифия долго таила молчание. Наконец-то он услышал то, чего так долго ждал.

– Все твои неудачи не случайны, – зависть – их причина. И это толкает вечного твоего противника к таким крайностям. Бог влюбленных Амур не соглашался служить тебе и быть с тобой заодно. Он зорко следил за тобой, но оставался всегда на расстоянии.

А та, в которую ты влюблен, если бы и захотела, никогда не стала тебе отвечать, потому что все так устроено в этом мире.

Стрела может пронзить души и богов и смертных – всех без разбора, и ничего больше не останется, как только подчиниться. От тебя отвернуться все, в кого ты влюбишься. Так будет всегда. Не казни девиц и богинь, они только жертвы коварного Амура. Даже сам Зевс для него не указ. Не стоит с ним связываться. Он хитер и коварен. Ничего кроме новых бед это тебе не даст никогда.

Зная, что Амур находится где-то поблизости, Аполлону захотелось на него взглянуть. Он должен был чувствовать себя победителем. Но Феб собирался бороться за свою любовь.

Амур был уверен, что Феб станет молчать и говорить о своих неудачах. Он был слишком честолюбив для этого. Но когда они столкнулись, по его взгляду Амур понял, что тот слишком подавлен и несчастен. А в отчаянии он на многое способен.

– Ты бы лучше о себе самом подумал, – крикнул Аполлон своему противнику, – ты еще Аресу позавидуешь со временем.

– А ты сам что?

– Мне некогда собой заниматься, я должен думать о других.

– Да, уж о нас ты заботишься, ничего не скажешь.

– Но и ты мог бы подобрее быть к тем, которые ни в чем не виноваты, – напомнил он Аполлону, и казался спокойным и деловитым.

Нет, он просто считал себя победителем в этой схватке. И чувство это возникло не случайно.

– Я буду любить, и буду любим, – размышлял Амур, – тебе же этого не дано.

Феб взбеленился, он понимал, что Амур может позволить себе то, что ему никогда не будет мило и дорого.

Аполлон решил не задерживаться тут надолго, и путь он держал в Фесалию, к царю Флегию. А как только он оказался в чужом мире, влюбился в его дочь Корониду, внучку бога войны Ареса.

Феб решил, что с богом войны и его потомками даже Амур не справится и связываться не станет. А девушка оказалась поразительно хороша. Она тут же влюбилась в него. Девушка была хороша. Она сразу же влюбилась в Аполлона, что никак не могло его удивить. И он выяснил, что она никуда не собиралась убегать, что уже его порадовало, но Феб помнил о пророчестве, ждал какого-то подвоха. Он больше не мог любить безоглядно ль всей души, хотя желание любить и быть любимым все крепло. Он охладел к ней еще быстрее, чем ко всем другим, от него убегавшим, и теперь уже сам готов был сбежать от своей послушной и милой жены. Напрасно она молила остаться, побыть с ней еще какое-то время, ничего не хотел больше слушать Аполлон.

Глава 7 Любовь и зарлука

Коронида умирала от неразделенной любви. И только когда она обнаружила в чреве своем дитя, только после этого она поняла, что жизнь продолжается. Она сообщила о том Аполлону. Он слушал молча. Но радости никакой не испытывал, понимая, что ребенок должен привязать его к нелюбимой жене.

– Но я не могу оставаться с ним одна, – не выдержала Коронида. Отец убьет меня, если узнает, что ты исчез и оставил ему своего наследника.

– И что делать?

– Побудь, пока не родился ребенок.

Аполлон понял, что его взяли в плен, и повинны в этом только страсти, которые они переживают.

Но разве хоть один бог мог терпеть шантаж, даже от той, которая так долго была с ним рядом.

– Я позабочусь о сыне, но не проси от меня большего.

И чтобы больше ничего не знать и не слышать о ней, он поспешно удалился.

Узнав о подлом побеге мужа своей дочери, царь решил поджечь его храм в ярости. Сказано-сделано, храм заполыхал ясным пламенем. Аполлон бросился туда, только было уже поздно. Но прощать такое варварство он не собирался. Разве кто-то мог так поступить с самим Фебом. Увидев все своими глазами, он пришел в такую ярость, что пожар мог вспыхнуть снова.

Так они встретились лицом к лицу во второй раз. Царь был в своем замке, когда перед ним появился Феб во всей своей ярости.

Золота стрела тут же достигла цели. Он пронзил ею царя, осмелившегося пойти против бога. Ведь иначе совершивший невиданное спокойно уйдет от ответа. Душа его полетела в Аид в тот миг, словно ее никогда не было на земле. Нет, оставаться ей теперь в Аиде не веки вечные.

А Зевс, когда столкнулся с Аидом, уверял, что наказание должно быть таким вот серьезным.

– Хорошо, – усмехнулся грозный Аид, – я посажу его под скалу, которая может упасть в любой момент, вот и пусть страх не оставляет его душу и на миг.

Посейдон, помня о своей вине перед Аполлоном, заявил, что на все племя Фесея он напустит моровую язву.

– Они будут стерты с лица земли. О бедной царевне, носившей под сердцем ребенка Аполлона, в тот момент никто не думал, даже тот, кто считался отцом этого ребенка, не собирался к ней возвращаться.

Боги всегда жили по своим законам. Были они непонятны для смертных. Но когда Феб порадовался возмездию, поспешил к сыну, который давно уже смотрел на мир и слушал звуки волшебной музыки. Он хотел, наконец, взглянуть на росшего без него Орфея.

№№№№№№№№№

Орфей рос, почти не видя отца. Он был необычным ребенком. Мать всегда убеждала его в том, что его отец – прекраснейший из богов. Сын тоже наделен многими дарами.

Он обожал и прекрасно понимал музыку и пение, и сам петь начал, как только научился говорить. Он очень любил, когда мир замирал при первых звуках его арфы.

Орфей был потрясен и поражен, когда в первый раз увидел отца..Боги, наверное, должны отличаться от людей, но его отец отличался не только от людей, но и от богов. Он был великолепен. Если что-то смущало и пугало Орфея – это неудачи Аполлона в любви, ему казалось, что и ему перепадет от этих неудач.

А об историях неразделенной и несчастной любви только и говорили. Он слышал, как нимфы рассказывали друг другу истории одна печальнее другой. И это понятно, если кто-то и был влюблен в него, то он не любил, если любил он, то не любили его, а обиднее всех было за его матушку, которая так и оставалась одинокой и несчастной.

– Но разве служение искусствам не важнее всего на свете? Пытался понять все происходящее Орфей, когда его матушка стала говорить о том же самом.

– Он вообще не способен любить, уж как я его любила, так никто никого не любил, но он не смог оценить и этого, и как разделался с твоим делом, когда тот попытался отомстить за меня.

– Но он так талантлив, и этим надо гордиться.

– Талант не принесет радости, если ты не любишь никого.

– А я счастлив быть его сыном.

– Но это тоже небольшая радость, – с грустью усмехнулась Коронида.

– У меня есть талант! – не сдавался Орфей.

Но его матушка больше ничего говорить не стала. Мать с тревогой смотрела на него.

– Значит, и ты никогда не влюбишься?

Ведь это ее мучило больше всего грядущее сына.

– Я влюблюсь в ту девушку, которая будет любить меня, только меня одного.

Она облегченно вздохнула и улыбнулась.

№№№№№№

До Артемиды донеслись слухи о том, что сын Зевса Геракл находится в том самом лесу, где она обитала. Они все были наслышаны о мести и гонениях Геры, и о том, какую роль она играла в жизни этого доброго молодца, какие беды ему удалось пережить, и трудно даже представить, что еще ждет его впереди. Но Артемиды принимала близко к сердцу все его злоключения. Хотя от них с Аполлоном Гера отстала, у нее появились другие заботы, но она решила поучаствовать в судьбе брата по несчастью и просто брата. Ведь страдал не только сам герой, но и львы, и лани и другие животные, которых ему приходилось убивать просто так, чтобы исполнить любой ее каприз. А к этому Артемида спокойно относиться никак не могла. Она боялась, что Гера столкнет их лбами, тогда они и начнут истреблять друг друга, и в этой негласной войне не будет победителей. Гера не оставляла их всех в покое, и это было скверно.

Глава 8 Охота на лань

Многие в то время говорили о красавице лани с золотыми рогами. Ее послал в подарок Артемиде сам Зевс, зная, что его строптивая дочь не желает появляться на Олимпе. Сколько он не звал ее в гости, все напрасно.

Зевс надеялся, что увидев такую красоту, она его непременно простит. Только красота эта привлекала многих, и многие мечтали ее изловить и поместить у себя. Но она была так длин нога и быстра, что никому этого не удавалось сделать.

Да и останавливались часто сами охотники, понимая, что наказание будет страшным. Хорошо, что они могли вовремя остановиться.

– Тот, кто устремится за ней, и не остановится, потерял рассудок, – говорил Пан Артемиде, когда она жаловалась на очередного охотника.

– Но что делает здесь Геракл? – удивлялась она.

– Исполняет приказ Геры, он не волен делать то, что ему хочется, вот и находится между двух огней.

Артемида задумалась. Все оказалось значительно сложнее, чем она полагала сначала. Он должен поймать лань, но как она может отдать ему свое сокровище? Гера просто столкнула их лбами и теперь, наверное, смотрит на то, что там у них творится.

Дети Зевса оказались в каком-то лабиринте, а то и тупике, и что же им делать дальше?

Артемида пошла навстречу к Гераклу. Она думала о том, как ей поступить с ними, чтобы не случилось с ее ланью самое страшное, но и Геракл исполнил то, что требует от него коварная богиня. Сначала она была уверена, что они опомнятся и уйдут. Но парень упрям, да и идти ему некуда.

– Он и правда в герои метит, – говорила Артемида, глядя на него внимательно издалека.

– Значит, мирному исходу не бывать, – тяжело вздохнул Пан, но разве в первый раз ей вступать в противоборство?

Она знала о задании царя – они должны были поймать лань живой, и доставить ему невредимой.

Это немного ее успокоило. Они не станут применять оружие, боясь ее гнева. Это будет не так гибельно и страшно.

В это время Геракл загнал лань на вершину горы. Артемида снова встревожилась не на шутку. Животное оказалось беззащитным перед ними.

Лань металась, не зная, что ей делать дальше, куда ей бежать. Она рванулась вперед и повисла над пропастьюНо Геракл в последний момент только успел схватить ее и удержать. Артемида выхватила свой лук и готова была выстрелить в Геракла. Но поняла, что это будет на руку Гере и тоже остановиласьИ лань и герой были теперь в руках Артемиды, богине оставалось только встать у него на пути.

– Как ты посмел, – яростно возмущалась она, как ты мог ворваться в мой лес, кто позволил тебе ловить Ламу, подаренную мне отцом? С чем может сравниться такая дерзость?

Геракл знал, или догадывался, кто был перед ним.

– Ты не должна сердиться на меня, богиня, – говорил он, – я вынужден исполнять приказания Геры, тебе это должно быть ведомо не хуже моего. Но я не причиняю тебе никакого вреда, – тут же подтвердил он. В этом ты можешь быть спокойна. Отдай мне ее на время, и она вернется к тебе целой и невредимой.

– Но ты не можешь говорить за царя, который отдает приказы.

– Он труслив и никогда не станет противиться, если нужно будет, я обращусь к Зевсу.

Артемида, наконец, успокоилась, она взглянула еще раз на лань и отступила.

– Ты вернешься в свой лес, иначе они все пожалеют о том, что жили в этом мире.

Не прощаясь, вместе с Паном Артемида скрылась в своем лесу. Оракул уже сообщил царю Эрисфею обо всем.